Танго втроём

      Линия горизонта принялась краснеть, словно засмущавшаяся девица. Лики серебристых далёких звёзд чаще замерцали, постепенно растворяясь на небесном полотне. Случайный ветерок заскочит в городской парк и ласково тронет по зелёному листку, призывая природу проснуться. На пирсе загогочут первые проснувшиеся чайки, зовя других на утреннюю рыбалку. Ну, а на чёрные жилы города начнут выезжать первые автобусы. Департамент полиции готовился избавиться от дрёмы и встретить дневных работников. Через три часа здесь будут прежние лица, строгие и немного не выспавшиеся. После насыщенного дня, о котором только остались воспоминания и записи в блокнотах, мало кто мог сомкнуть глаз. «Хорошо бы не спать вовсе», — думал какой-нибудь работяга. В действительности есть те, кто думает совершенно наоборот. Чем себя занять в то время, когда сон парализует практически всё? Ответ очевиден, ничем. Сбросив полученные данные в базу, Коннор всё остальное время скучал в тёмном офисе, где не было уже практически никого. Он по-прежнему смотрел на свою руку, которая якобы что-то почувствовала. Нет, не может этого быть. Должно быть, это ошибка. Закрыв глаза, андроид принялся выполнять полную проверку системы. Тысячи файлов промелькнули перед его глазами. Бегунок динамично двигался вперёд, направляясь к отметке 100%. Первые признаки девиации? Или микроэволюция внезапно нагрянула и потрясла искусственный интеллект? Итак, какая эта проверка по счёту? Запустить полную проверку системы? Да. Вывод системы: «Проверка завершена, угроз и ошибок не обнаружено» с каждым разом всё больше развивал паранойю, нежели обнадёживал. От этой проверки в поисках, может быть, даже несуществующей ошибки, андроида стало воротить. Нужно развеяться. Беспрепятственно покинув департамент, Коннор отправился туда, где чаще всего был. Огни Детройта светили уже не так ярко — скоро их выключат вовсе. Посветлевшее небо всё навязчивее напоминало о том, что близится рассвет и новый день. Ровный ряд домов, вроде бы похожих друг на друга, но именно двор Андерсона Коннор узнает из тысячи. Лейтенант, скорее всего, спит на диване, уснув под какую-нибудь телепередачу. Нашарив в кармане ключ, парень подошёл к двери и открыл её. После того случая Хэнк вручил ему ключи, ибо вставлять окна достаточно затратное и неприятное дело. Пускай уж лучше он заходит по-человечески через дверь, а не устраивает штурм его конуры всякий раз, когда он не находит его в барах города. Так и есть, Хэнк храпел на диване с пультом в руке. Услышав, что дверь открылась, Сумо поднял голову и принялся вглядываться в пришельца мутными от сна глазами. Коннор помахал псу рукой, и тот, облизнувшись, широко зевнул. На кухне горел свет, стул, как обычно, не был задвинут до конца. На столе стояла пепельница, в которой прибавилось окурков. А в мойке по-прежнему томилась грязная посуда. Всё в духе лейтенанта, не считая выпивки, от которой Коннор пытается держать его подальше. Посмотрев на спящую фигуру, парень сходил в спальню и вернулся с пледом. Мужчина что-то невнятно пробурчал, в то время как брюнет накрывал его. Коннор вздрогнул, когда что-то упругое ткнуло его в ногу, едва не опрокинув на Хэнка. Позади детектива стоял Сумо, державший в зубах красный мячик. Пёс повилял хвостом, когда на него обратили внимание, и выпустил изо рта игрушку. — Сумо… — тихо, но немного с осуждением, проговорил парень, — ладно, идём. Собака подобрала мячик и попятилась назад. Сняв пиджак, Коннор накинул куртку и взял поводок, который висел ровно так, как его обычно вешает он. Теперь понятно, почему пёс так заскучал. Сумо послушно сидел на коврике и ждал, пока к его ошейнику прицепят «символ прогулки». Ну, а когда дверь была открыта, сенбернар нетерпеливо потянул Коннора на улицу. Теперь случается то, когда становится непонятно, кто кого выгуливает: либо хозяин своего пса, либо пёс своего хозяина. Звонко постукивая когтями по тротуару, Сумо вёл андроида в парк, в котором они обычно вместе гуляют. Обязательным долгом пёс считал громко гавкнуть на дремавшую на заборе кошку, которой, собственно говоря, было фиолетово до здорового сенбернара. Кошка — это не так интересно. А вот от стайки голубей Сумо был просто в восторге. Нужно было видеть, как эта гора меха и доброты «незаметно» подкрадывается к представителям городской фауны и оглушает их лаем. А потом он останавливается и завороженно смотрит на десятки серых птиц, которые суматошно хлопают крыльями, чтобы подняться вверх. В парке не было ни единой души, скорее всего, все ещё спали. Только недавно отключились фонари, а солнце уже почти выбралось из-за горизонта, растолкнув своими лучами громоздкие облака. Коннор спустил с поводка пса, и тот помчался по зелёной траве, сбивая своими крупными лапами утреннюю росу. Да, он, действительно, любил его и, кажется, это было взаимно. Покрутившись возле дерева, Сумо ещё раз промчался по траве, тявкнул на уток в пруду и подошёл к Коннору с самой счастливой мордашкой. Детектив улыбнулся и вынул из кармана красный мяч. Пёс облизнулся и припал на передние лапы, а затем резко выпрямился и попытался забрать мяч, а после отпрыгнул от брюнета и снова припал на передние лапы. — Лови, здоровяк, — бросив мяч, проговорил Коннор. Сенбернар пулей метнулся за игрушкой. Слегка поскользнувшись на повороте, собака преграждает путь мячу огромной лапой и хватает его, удобно располагая в пасти, а потом довольный мчится к парню, заставляя того бросить ещё раз. И так, пока он не устанет и не даст об этом знать, толкнув Коннора огромной головой в ногу. — Набегался? — спросил он, присев перед Сумо. — Пойдём домой, нам ещё Хэнка будить. Выронив мяч, сенбернар подаётся вперёд и в благодарность за прогулку или просто за то, что он рядом с ним, несколько раз проводит языком по лицу Коннора, тыкаясь влажным носом в такую же холодную кожу андроида. Дорога домой пролетела незаметно. Хэнк по-прежнему, укутавшись в плед, храпел на диване. До начала рабочего дня час, поэтому нужно позаботиться о том, чтобы лейтенант был в хорошем состоянии. Повесив поводок, Коннор прошёл в дом и принялся мыть оставленную с вечера посуду. Между тем, Сумо начал гонять миску по полу, требуя завтрака. Просьба четвероногого друга была исполнена, и в следующие минуты по кухне раздался игривый хруст собачьей еды. По дому поплыл приятный аромат кофе, который дошёл до своей кондиции и остывал на плите. Почему он научился варить кофе? Коннор не мог ответить на этот вопрос. Во всяком случае, это может где-нибудь да и пригодиться, как здесь, в конуре Хэнка. Сам лейтенант, если и прикоснётся к этому делу, то грязной будет не только турка, но и вся кухня. Сорок минут до рабочего дня. Пора будить лейтенанта, конечно, без матерных слов дело не обходится никогда, но настойчивость детектива приносит свои плоды, например, Хэнк уже как два месяца не опаздывает на работу. — Лейтенант Андерсон, вставайте, — в меру громко и доходчиво оповестил Коннор, оперевшись на спинку дивана. — Коннор, отвали… у меня выходной. Вот на этом всё и заканчивалось, если бы не Сумо. Стоило только парню постучать по дивану, как пёс послушно поднимался с места и прыгал на мебель. Поскольку весь диван занят Хэнком, сенбернару приходилось укладываться, непосредственно, на своего хозяина. Спустя какое-то время Андерсен начинает задыхаться от такой туши и вопить о том, чтобы Сумо слез с него. Неравный бой с питомцем подогреет кровь в жилах полицейского, и тот спать дальше уже точно не захочет. Сумо вернётся в свой угол, а Хэнк поплетётся в ванную. Дело сделано. — Лейтенант Андерсон, у нас появилась новая зацепка по делу «Красный лёд». Следователь обнаружила паспорта, вероятно, принадлежащие людям, которых мы задержали, — говорил Коннор, когда Хэнк появился на кухне. Вместо проявления каких-либо радостных эмоций, мужчина лишь хмыкнул и уселся за стол, протянул руку к чашке с горячим кофе и взял её. Ему совершенно нет дела до расследования, пока он формально спит каждой клеткой тела. — Если допрос пройдёт удачно, то мы сможем выйти на того, кто этим всем управляет, — продолжал детектив. Впрочем, его попытки приободрить Андерсона хорошими новостями не увенчивались успехом. Полицейский, будто не замечая никого, спокойно и равнодушно пил кофе. Всё то, что было связано с «Красным льдом» и со следователем, он ненавидел, поэтому пытался утопить свои эмоции в кофеине. — Я рад… — в какой-то момент пробубнил седовласый мужчина, отодвинув кружку ото рта. — Что вы сказали?.. — Спасибо за кофе, Коннор. Поехали, — отставив посуду, бросил лейтенант и поднялся из-за стола, оставив стул не задвинутым.

***

      Однако не всегда утро бывает для всех добрым. В департаменте первой на месте появилась Новак. Она одна из тех, кто не мог уснуть этой ночью. Паспорта не давали ей покоя: перед глазами так и скакали заманчивые цифры в документах, за которыми могут скрываться ответы на все вопросы. Архив ещё закрыт, а ответственный за него приходит только ближе к десяти часам утра, поэтому следователь корпела над тем, что она успела сохранить в памяти, и тем, что недоделала вчера. Одно дело работать в тишине, другое — в присутствие кого-то, кто действительно мешает, как назойливая муха. Рид опять отличился на служебном поприще и его нарциссизм принял глобальные масштабы. О том, что его снова повысили, знали все участки, отголоски этой новости дошли и до работников морга, да что уж там, даже фикус в курилке и тот знал, что Гэвина Рида повысили в звании. Ему казалось, что такому замечательному и прекрасному во всех местах «герою», должно принадлежать всё, в том числе и нервы следователя, которые вот-вот лопнут. — О, кого я вижу, малышка Элен. Как проходит расследование? — Динамично, — ответила следователь, расписываясь в каком-то документе. — Слышал, что ты взяла неплохой след, Фаулер напевал о каких-то классных вещдоках. Вижу, ты смышлёная, как ты смотришь на то, что после этого дела мы станем напарниками? — усевшись на край стола Новак, тараторил мужчина. — Наконец-то… — проговорила Элен, глядя в экран смартфона. Услышав её фразу, Гэвин даже разомлел и готов был переползти на середину стола, чтобы взглянуть на ту, которая ответила ему согласием. Его самолюбие сегодня торжествует, словно женщина с пышными формами на бразильском карнавале. — Итак, Элен, я рад, что ты согласилась. — С чем? — искоса поглядев на сидящего на её столе Рида, серьёзно спросила она. — Вы про напарничество? Нет, спасибо. У меня другие планы. — Не понял? — уставившись на Новак, пробасил Гэвин. — К чему было это «наконец-то»? Следователь начала поиски одной из бумаг. Скажем, ей было откровенно всё равно на этого позёра, а вот бланк, который она не могла найти, намного важнее. Девушка поочерёдно поднимала каждый предмет на рабочем месте. Как оказалось, на этой самой бумаге сидел полицейский. — Я о пришедшей зарплате. А вы… — Новак потянулась за нужным документом, уголок которого торчал из-под ноги полицейского. — Слезьте с моего стола, чёрт бы вас побрал! Рид сполз со стола, а вот уходить он далеко не собирался, мужчина решил пойти в наступление. Он был задет неугодными его имиджу словами, а «преступника» против его личности нужно наказать. — Ты серьёзно хочешь работать с этим пропойцей и жестянкой? — опершись о её стол руками, вопрошал полицейский. Действовал он настойчиво, так, как это он делал на допросе. Будто перед ним не следователь, а всего лишь грязный похотливый насильник. — Элен, как же ты низко пала! К тому же, как ты смеешь оскорблять старшего по званию? — раскрасневшись, восклицал полицейский. Новак не часто приходилось общаться с этим самовлюблённым задирой, впрочем, она кое-что знала о Гэвине, о его характере. Скандалить на пустом месте не было в её планах, а наглость Рида, по мнению Элен, является самым настоящим хулиганством. Сказанные им слова больше задели не её, а тех, с кем она работает. Поднявшись с места, думая, что это прибавит ей внушительности, она с расстановками ответила на нападки заносчивого полицейского. — Я не отношусь к вашему участку, поэтому эти угрозы ни к чему. Можете засунуть ваши грязные слова туда, откуда достали. Вы не вправе решать, с кем мне работать, а уж тем более оскорблять моих напарников. Вот так за одно мгновение, вы, товарищ старший по званию, нарушили целых три статьи уголовного кодекса, не подозревая об этом. Гэвин и вовсе покраснел от злости, казалось, что из его ушей непременно пойдёт пар. В последнее время он то и дело получает отпор, вероятно, начальство прогадало эту схему и нарочно поднимает нерадивому полицейскому звание, чтобы участки хорошенько поиздевались над ним и приглушили его самолюбие. Впрочем, Рид имел виды на следователя, поскольку она была до этого момента единственной, кто не послал его. — Эта жестянка даже ничего не чувствует и не понимает! Он — тупой кусок пластмассы! Как с ним можно, если не работать, то разговаривать?! Элен, одумайся, вспомни, что было в Детройте, когда эти вёдра убивали людей! — плевавшись, орал Гэвин, будто он пытался достучаться до глухого. Отведя взгляд в сторону, Новак на мгновение вспомнила прошедший вечер. Красноречив, стеснителен и очень осторожен, он тот, в чьих якобы неживых глазах отражалась такая живая и красивая ночь. — Меня не было в то время в Детройте, поэтому знать всего не могу. Мистер Рид, а чем вы лучше него? Да, вы чувствуете, да, вы другая форма жизни, якобы, доминирующая над всеми видами… Но, поверьте, разумным существом, мыслящим вас трудно назвать. А теперь простите, мне нужно работать, — закончила Элен и опустилась в своё кресло. Впрочем, сегодня Гэвин был достаточно понятлив, поскольку этот спор так и не получил своего продолжения. Мужчина подался в одну из сторон, в которых и исчез, больше не появившись на горизонте на протяжении всего дня. Чуть позже в офисе прибавилось людей, труженики слетались к своим столам. На рабочем месте появился Фаулер, который тут же и исчез, прихватив с собой Хэнка. В последнее время старые товарищи вспомнили, что такое дружба. «Андерсон достаточно убедителен, чтобы эти проклятые журналюги перестали печатать невесть что», — говорил капитан. Произошла небольшая утечка информации, а этого полиции совершенно не нужно, пока дело находится лишь на стадии расследования. Вскоре, к счастью, подоспел ответственный за архив, и все собранные улики оказались в открытом доступе. Пакетики с «Красным льдом» отправились на экспертизу, в лаборатории попытаются узнать состав, есть вероятность того, что за это время рецептура наркотика могла измениться. Ингредиенты в каком-то смысле слова помогут указать на место их производства. Основным и самым важным вещдоком являются паспорта, которые тут же были пробиты по номерам. В камерах департамента, оказалось, сидит пять обладателей документов. Но вот всплывает вопрос: каким образом паспорта были изъяты и кем? Это как минимум похоже на меру принуждения с попыткой незаконного удержания. — Похоже на секту, — буркнула следователь, битый час просматривая базу данных. — Хотите сказать, что они поддались гипнозу? — осведомился Коннор, стоя позади Новак. — Наркота, гипноз — понятия нарицательные. А вот этот, — следователь смотрела в очередной паспорт, придерживая странички пальцами, — числится мёртвым. Посмотрите, — она передала паспорт. — Ну, да. Свидетельство о смерти. Скончался от черепно-мозговой травмы, полученной в ходе удара тупым твёрдым предметом в левую височную долю. Новак записала информацию в отдельный список — все эти данные играют немаловажную роль. Она всегда знала, что след из трупов всегда приведёт к тому, кто за этим всем безобразием стоит. «Нет тела, нет следствия», — её любимая фраза, занимающая чуть ли не первое место в её личном своде правил. Листок бумаги динамично пополнялся всякого рода фамилиями и именами, однако, для эмигрантов сделали исключение, поскольку эти данные придётся отправлять непосредственно в те государства, откуда прибыли эти граждане. К тому же это не так важно: они могли оказаться случайной добычей в кристальной клетке наркозависимости. А значит, лишаются более пристального внимания. Очередной документ, ещё одно свидетельство о смерти. И снова черепно-мозговая травма. Один раз — случай, два — происшествие, ну, а три или пять — явная закономерность. Кто-то намеренно обезвреживает использованных людей или это просто ещё один домысел, который может сыграть злую шутку. — Мисс Новак, можно личный вопрос? — внезапно подал голос детектив. — Попробуйте, — не отрываясь от работы, ответила она. — Как давно вы работаете? — Почти семь лет, впрочем, интересоваться всем этим делом я начала еще будучи несовершеннолетней. Да и на практике в учебном заведении кое-что пришлось расследовать, кстати, тоже связанное с наркотиками, правда, — Новак повернулась лицом к Коннору, — с более лёгкими, нежели тот же самый «Красный лёд». Простая марихуана, компания студентов и один обманутый человек. — А что вас заставило покинуть Канаду? — детектив, сославшись на эффект неожиданности, задал очередной вопрос, однако, манёвр был ею распознан. — Коннор, мне нравится ваша любознательность, но при большом желании вы можете сами всё узнать. Моё досье прозрачно, — улыбнувшись, ответила следователь. — Пойдёмте на допрос, а эти списки нужно будет передать капитану Фаулеру и сделать запрос в мед. учреждение. В какой-то момент Коннор закрыл глаза, а через небольшой временной промежуток открыл снова. Следователь наблюдала за этим действом с интересом и недоумением. — Что… вы сделали? — приподняв бровь, спросила она. — Сделал запрос данных, скоро придёт ответ, — ответил Коннор. — Мы, кажется, собирались на допрос? — слегка наклонившись перед повергнутой в шок девушкой, проговорил парень. — Да, кажется, да… — растерянно забормотала Элен. «Не делайте так, детектив Коннор… это опасно для нашей с вами рациональности», — подумала Новак, глядя на отдаляющуюся спину парня, на появляющиеся складки на его сером пиджаке при каждом уверенном шаге.