Танго втроём

— Явился. Не успел детектив войти в дом, как его встретило одно колкое слово, произнесённое хриплым голосом лейтенанта. Сумо немедленно вскочил с места и, тявкнув, помчался к парню, виляя хвостом. Хэнк шикнул на пса и тот остановился на половине пути, жалобно посмотрев на своего хозяина. — Ты где был? — продолжил Андерсон, встав с дивана. Коннор прошёл в дом, захлопнул дверь и, сжимая зонт в руке, неотрывно смотрел на напарника. Сенбернар предпринял попытку сдвинуться с места, он вытянул вперёд сначала одну белую широкую лапу, а потом вторую, таким незаурядным образом, он дополз до брюнета и лёг у него в ногах, еле заметно виляя хвостом. — Я был в департаменте, а потом дома у мисс Новак, — прямо ответил андроид. — Что-то случилось, лейтенант Андерсон? Хэнк, будто съев килограмм лимонов, скривился, когда речь зашла о следователе. Ему до неприличия было отнюдь не всё равно на девчонку, отобравшую у него напарника. О ней говорил Фаулер, попутно вынося Андерсону мозг на протяжении всего дня, до него дошли жалобы Рида на Новак, а теперь ещё и он, Коннор, не отпускает её ни на шаг. К тому же то дело, над которым они работают втроём, вызывает у лейтенанта ещё больше ненависти к Элен. «Красный лёд» напоминал ему о сыне, о том хирурге, который не вышел на операцию, потому что был обкурен этой гадостью. Но причём здесь тогда следователь, если она пытается, наоборот, раскрыть схему распространения наркотика? К чему эта ненависть? Иной раз эмоциям человека нет объяснения. Он может беспричинно любить, ощущать невообразимую лёгкость на пустом месте, а может и ненавидеть весь мир, поддаваясь яду острого шипа, вонзившегося в сердце. — Да, Коннор. Меня выводит из себя это уже «танго втроём», где эта заносчивая умница наступает на ноги, — более спокойно ответил Хэнк. — Но лейтенант, мы много чего узнали. Мы знаем теперь, где они берут «Красный лёд». Мисс Новак вышла на след Мартина Уайта, и мы теперь примерно знаем, где можно его найти. Он владелец ночного клуба «Grey Horse», — отчеканил андроид. Андерсон вскинул седые брови, а потом закатил глаза, услышав проклятое: «мисс Новак». Впрочем, с Фаулером он тоже не курил бамбук, им удалось отогнать журналистов и поймать ещё пару любителей химического дурмана. Вдруг по какой-то причине Хэнк смягчился, расцепил руки и вернулся обратно на диван. Халат распахнулся на нём и оголил отращённое брюшко, которое слегка скрывала старая майка с дырками. — Коннор, зря ты так… — посмотрев на напарника, на выдохе проговорил Андерсон. Детектив сделал шаг вперёд, Сумо послушно поднялся и последовал за ним. Подобные склоки случались уже давно, поэтому андроид успел отвыкнуть от подобного поведения лейтенанта. Даже отказ от алкоголя в первые дни не вызывал у него подобной агрессии, а здесь безобидная ситуация спровоцировала неподдельный гнев. Сев на диван, Коннор посмотрел в глаза напарнику, пытаясь найти в них ответ. — Джефри мне всё рассказал, — начал мужчина, смахнув с лица седые локоны. — Это дело уже давно торчит занозой в заднице обеих стран. И как всегда распрекраснейшие федералы нихрена ничего не могут сделать, — он взял бокал со стола. — «Красный лёд» появился сначала в Канаде, именно там перекупали тириум и варили это дерьмо. Полиция, ясен-красен, ими заинтересовалась. Они бросили все свои дела и начали заниматься поимкой наркоторговца. Правда, и те, и те серьёзно подообасрались — бравые канадцы замочили главаря наркоманов, а те грохнули двоих полицейских и свалили в штаты. И вот твоя Новак, — он сморщился, отпив из кружки горячий чай, — припёрлась в Детройт, ибо год назад она нашла здесь их следы. Тоже мне следователь-новичок… лживая стерва, скрывающаяся под этой дурацкой маской. Она частный детектив, причём работает не одна, и не с тобой, и не мной, Коннор. У неё целая команда крыс, которая шныряет по городу и ищет виновных. Я знаю и про «Grey Horse», и то, что этот Мартин Уайт скоро сдохнет. Недолго молодому ублюдку осталось, вслед за батей в могилу пойдёт, — седовласый мужчина выдержал паузу, а потом взглянул на детектива. — А она получит ещё одну звёздочку и свалит в свою Канаду. Всё. В детективе произошло лёгкое короткое замыкание, которое не навредило физически, но… эмоционально. А ведь Новак упоминала о своей биографии, которую, кстати, он не удосужился посмотреть, потому что сильно увлёкся рабочим процессом или… ей? Однако андроид догадывался, что с Элен не всё чисто и прозрачно, но отказывался в это верить, забыл и не хотел вспоминать, потому что его охватило что-то новое, запредельное и неизведанное, появившееся в ходе постепенной девиации системы. Какая бы жизнь не была привлекательной, красивой и нежной, она всегда может больно ранить. Она, как прекрасный цветок шиповника, красивый, живой, благоухающий, но весь её стебель покрыт мелкими шипами, которые залезут под кожу и будут нещадно колоть, шепча очень даже живые слова: «разочарование», «ненависть», «страх», «агония». Диод на его виске еле заметно дрогнул, став светло-голубым. — Если Мартин Уайт умрёт, его смерть спасёт множество людей от наркомании, — произнёс брюнет. — Ложитесь спать, лейтенант Андерсен, завтра рано вставать.

***

      С тех самых пор прошло около недели, департамент превратился в один большой улей, в котором жужжал рой пчёл, каждый чувствовал, что должно что-то случиться. Новак не вылезала из стен офиса, она усиленно что-то искала и наводила справки в архивах, правда, выезжала с лейтенантом Андерсоном и Фаулером в район, где располагался ночной клуб. Было решено расставить в определённых точках группу быстрого реагирования, разработкой плана захвата «Grey Horse» занимался Коннор, он просканировал район и предложил три варианта действий. В камерах появлялись всё новые лица, их обязательно допрашивали, этим неизменно занималась следователь, а детектив молча стоял в уголке камеры и безэмоционально смотрел в какую-то точку. Иной раз они вовсе обходились без слов, а потом разбредались по разным фронтам и каждый занимался сугубо своим делом. Полицейские не сразу напали на район, а лишь на его границах вели активную деятельность, отлавливая наркоманов всякого возраста и состояния. Их всех допрашивали, выводя на чистую воду одной и той же информацией, которая пополнялась предыдущими преступниками против порядка и своего здоровья. Некоторые рассыпались сразу, услышав загадочное имя Мари, а кто-то оказывался твёрже стали. В один из дней, когда следователь отсутствовала в офисе, Коннор решил провести допрос самостоятельно. Всё шло своим чередом: наблюдатели следили за допрашиваемым, Коннор задавал вопросы, наркоман молчал и огрызался. На десятой минуте вернулась Элен, она не стала вмешиваться, а просто присоединилась к полицейским в комнате: их было двое. Прошло тридцать минут. Тридцать первая минута стала роковой. — Если бы ты чувствовал, то, поверь, тоже бы начал курить всякую дрянь. Ты сраная жестянка, которая не знает, что такое любовь, прикосновение и разочарование, ты всего лишь… В один момент Коннор изменил своему встроенному характеру, он поднялся с места, медленно подошёл к преступнику, ударил рукой по столу — наркоман притих и зажмурился. — …Что я всего лишь? — понизив голос, спросил Коннор. — Машина? Робот? Пустое место? — его голос становился громче. — Я не был создан для боли и ласки, чтобы моё существование было легче, я создан, чтобы выполнять функции, а ты и твой допрос являются одной из них. — Что? Материнская плата сгорела? Хочешь ударить меня, кусок бесчувственного железа? Тебя потом на запчасти разберут, ведро с гвоздями! Ударь меня! — толкнув андроида, выкрикнул наркоман. Коннор сделал шаг назад, светодиодный круг резко покраснел на его виске. Парень не унимался, он поднялся с места, посмотрел в безразличные карие глаза детектива, за которыми происходила буря. Нет, он не должен показывать агрессии, он не девиант. Наркоман размахнулся и со всей имеющейся силы ударил парня по лицу — тот отшатнулся. В комнате наблюдения все встрепенулись, Новак подскочила на месте и была готова пойти на выручку, но тут её задержали полицейские. Из носа детектива потекли ручейки голубой крови, поблёскивающие в свете лампы. Он, будто повинуясь инстинкту, накрыл пораненное место ладонью, испачкав пыльцы в жидкости. — Радиатор потёк, жестянка? — продолжал наркоман, усмехаясь в лицо брюнету. — Интересно, если я вырву тебе ещё что-нибудь, ты почувствуешь боль? Он не выдержал этого издевательства над собой, эту ложь он не готов был воспринять в таком виде. Оттянув руку от лица, Коннор схватил наркомана, тряхнул, словно пыльный ковёр, и ударил ему по нижней челюсти. Точный удар заставил запрокинуться голову любителя химии и обмякнуть. Дверь с шумом и грохотом распахнулась, вбежали полицейские, между ними протиснулась Новак и, задыхаясь, прикоснулась к рукам андроида, пытаясь разжать его пальцы. — Коннор! Коннор! Ты слышишь меня?! Отцепите его! — крикнула она полицейским. Детектив разжал пальцы, и тело наркомана упало на руки двум парням в форме. Следователь что-то снова прокричала, сообщив, чтобы они закрыли дверь и никого не впускали. Парень, потупив взгляд в пол, не реагировал на Элен. — Чёрт подери… Коннор! — на её руки капнула голубая кровь, она с ужасом осторожно подтолкнула детектива в сторону и опустила его на пол. — Коннор, прекрати, ты меня пугаешь, ответь что-нибудь! — она прикоснулась руками к его холодному лицу. — Вы, двое, если кто из вас расскажет о том, что случилось, у вас будут серьёзные проблемы, а теперь прошу вас выйти. Девушка посмотрела на камеры и микрофоны, которыми нашпигована комната. Полицейские недоверчиво переглянулись. — Если вырубите оборудование здесь и сотрёте запись, в долгу не останусь. — А он? — неуверенно показал пальцем блондин на наркомана. — Пускай лежит, сон ему не повредит, — кинула Новак. Хранители порядка почти одновременно кивнули и вышли из комнаты, судя по топоту и тени, они встали возле двери. Коннор неподвижно сидел на полу и смотрел в неизвестную точку, диод на его виске мигал бледно-красным цветом, это означало, что он в сознании. Его глаза блестели неживым блеском, а голубая кровь ручейками скатывалась по его губам и подбородку, падая на пол. Новак опустилась перед ним на колени, достала платок и принялась вытирать жидкость, пачкая ткань платка, будто в голубой гуаши. — Коннор, я знаю, что ты меня слышишь, всё в порядке… ты не виноват, — пачкая платок, пачкая руки и себя, говорила следователь. — Ты следовал инструкциям, ты не нарушил правил, ты… — её голос дрогнул, — не девиант, тебя не деактивируют! Голубая жидкость прекратила течь, детектив не поддавался ни единому её слову. С виду и не скажешь, что внутри него гудел и изнывал странной колкой болью каждый проводок, что каждая плата испускала столько данных, что ему было трудно их записать в реестр. Его искусственный разум заполонили ошибочные коды, которые то и дело мелькали перед глазами, словно красные пятна. Он слышал её голос, от этого ему было больнее, что-то под тонкой кожей и пластиковой грудью ныло, скрипело и двигалось. Надо бы сделать проверку, но это было бы лишним. Его просто-напросто закоротило бы от такого количества производимых операций в один момент. Но окошко с запросом о проверке висело перед его глазами. Выполнить полную проверку системы? Да Нет — Коннор, — она заглянула в его бесчувственные, но такие же глубокие и красивые глаза. В носу засвербело, а глаза неприятно зажгло, одинокая слезинка прокатилась по её щеке, достигла пятна крови андроида и переняла свет, став светло-голубой. Нельзя было сказать, что ей двигало в тот момент, что творилось в голове, но, вероятно, та же самая буря знаков и символов, растворённых в биохимических реакциях, которые происходили в каждом узелке нерва. Выполнить полную проверку системы? Да Нет Следователь подобралась ближе к парню, развела его колени, уместилась между ними и, не помня себя, прильнула к его губам со следами голубой жидкости. Она самозабвенно проклинала себя за свой поступок, внутренний голос кричал о нерациональности её действий, рвал нити натянутых нервов, отражаясь точечной болью в её голове. Нет, это не опасно для её рациональности. Обхватив влажными ладонями лицо Коннора, она вкладывала в свои действия что-то невероятно огромное, что попросту не способен передать один лишь безответный поцелуй. Она касалась его холодного лба, ощущала нежность кожи, лишённой следов генетики и эволюции, ощущала его появившийся своеобразный запах из-за взаимодействия с людьми. Не успел циферный бум успокоиться в его голове, как в систему поступил поток новых данных. Коннор активно устранял появляющиеся ошибки, попросту стирая их в реестре, тем самым, лишаясь последних прожитых секунд. Ему стало легче от откатившей волны данных, и он вернулся в реальность, которой пытался лишить сам себя, опустив своё сознание в пустыню с кодовыми ошибками. С ним была рядом Новак, со слезами целовавшая его неживые губы. Он впервые за пять минут пошевелился, осторожно обнял следователя, пытаясь не сломать её хрупкую основу под кожей. Элен не почувствовала его прикосновения, однако, вздрогнула всем телом, когда поцелуй приобрёл статус отвеченного. Она резко распахнула глаза, но встретившись со спокойным и обретшим жизнь взглядом детектива, расслабилась и прижалась к нему теснее, забыв о том, кто он и кто она. Реестр обновился, система начала делать запрос на проведение анализа, который был тут же отклонён. Ни к чему. Компоненты слюны человека, слёз и следов голубой крови ему ничего бы не дали. Она занимала доминирующую позицию, прихватывая то нижнюю, то верхнюю губу детектива, ему оставалось лишь поддаваться ей, смущённо повторять её действия и думать о том, как хорошо быть живым. Коннор свёл колени и сильнее обнял следователя, он хватался за неё, словно пытался раствориться в девушке и стать частью её живого мира. Успокоив мысли, он начал чувствовать её движения грудной клетки, тела и губ, тепло и ласку. Он чувствовал. Он не хотел, чтобы это прекращалось. Жизнь стоит дорого, поэтому ею и награждают лишь сильных, но порой судьба несправедлива. Она подарила такой подарок парнишке, а он неумело им пользуется, травит и губит себя «Красным льдом», думая, что лучшего кайфа от жизни не получишь, если не употребить наркотик. Он просто не знал, как жизнью пользоваться и пошёл по пути быстрых наслаждений, оплачивая нирвану адской болью во всём теле и медленной смертью. Он не понимает, что нужно приложить усилия, чтобы получить взамен что-то приятное. Чтобы что-то принять, надо с чем-то расстаться. Простая философия, с которой многие не хотят мириться. Новак отстранилась, прижалась ко лбу парня и шумно вдыхала кислород. Он не нуждался в дыхании, а ей это просто необходимо, чтобы продолжать светить. Коннор путал пальцы в её коротких волнистых волосах и улыбался от непонятного спазма где-то между микросхемами. — Это не опасно для нашей рациональности? — прошептал детектив, мягкой проведя рукой ей по голове. — Нет, не опасно, — ответила она, отдуваясь. — Не опасно, Коннор, — прошептала Элен, коснувшись мягкими губами его виска.