Танго втроём

      Яркие лампочки и фонари окрашивали цветными световыми красками топчущихся на танцполе людей. Их лица иногда освещались, и тогда на одно мгновение они вырывались из однородной массы, можно было подумать, будто они потерпели кораблекрушение и пытаются не утонуть в волнах неспокойного океана. Здесь гремела музыка, заставляющая на время проститься с одним из основных чувств. Они не слышали себя, только собственное сердце, сокращающееся в такт ревущим басам. Одуряюще пахло танцующими людьми и спиртным, правда, одно другому не мешало. Феромоны сплелись плотной сетью в воздухе, став невидимым афродизиаком, распространяющимся воздушно-капельным путём. Не заражённым этой холерой не уйдёт никто из Содома под крышей. У всякого общества есть свой вождь или даже король, если речь идёт о государстве. Здесь, в доме, где живёт соблазн, появилось своё собственное королевство со своим незримым королём, чья мантия накрывала каждого человека, сводя его с ума самыми примитивными способами. Безумный приспешник ночи наливал своим подданным крепкого вина, сталкивал потерявшихся во мгле удовольствий девушек и парней, подталкивая их к совершению греха. Его хохот над удавшейся шалостью был слышен отовсюду. Безумный король сегодня будет доволен. Проталкиваясь между телами, шёл без пяти минут юнец, недавно переступивший порог колледжа. Его касались чьи-то руки, вырвавшиеся из сумбура. Они навязчиво пытались вовлечь его в танец и потопить в музыке, но он оттягивал их от себя и шёл к лестнице, ведущей к барной стойке. За продолговатым глянцевым столом, за которым сидели подданные безумия, стоял мужчина, лениво, но с дьявольской ухмылкой, протиравший бокал. Парень в толстовке сел на стул, провёл по синим волосам, растрепав чёлку. С минуту поглядев на извивавшуюся и крутившуюся на шесте девушку с лошадиными ушками и хвостом, он цокнул языком и улыбнулся, оценив данные барышни. Он удивлялся, как она умудрялась не зацепиться имитированной уздечкой за сияющий кислотными цветами пилон. — Что будете пить? — заговорщически произнёс слуга короля ночи, перекидывая из руки в руку барный миксер. Парнишка нехотя оторвался от «кобылки» и взглянул на мужчину в полосатой жилетке, кажется, которая надета на голое тело. Он пододвинулся ближе и пригнулся к столу. — Мари здесь? — спросил он. — На месте, — улыбнулся бармен. — «Гранд Марнье»? — Нет, — нахмурив тёмные брови, отказался парень. — Хотя, к моему приходу сваргань «Смерть в полдень». — Плохое настроение? — хмыкнув, проговорил дьявол винокурни, взяв бутылку абсента. Спрыгнув со стула, парень наклонился к бармену — синяя чёлка упала ему на глаза. — Дерьмовей некуда, — после этих слов он снова вернулся в мир музыки. Спустившись по лестнице, он завернул направо, открыл серую дверь и зашёл в коридор. На стене висела неоновая вывеска «Grey Horse», светившаяся голубым цветом, под ногами шелестел суконный ковёр, а впереди красовалась дверь из дорогого тёмного дерева. Юноша завернул рукав толстовки и прикоснулся запястьем своеобразного замка. Что-то пиликнуло — дверь открылась. Свет, лившийся из кабинета, укусил привыкшие к тьме глаза парня, он проморгался, перед тем, как войти. Посередине расположился белый угловатый стол, на котором, собственно, красовалась лошадь на дыбах, на которой сидела обнажённая нимфа. Чуть правее от лошади сидел парень, который лениво что-то листал в планшете. Его светлые волосы, собранные в пучок на макушке, выглядели не совсем опрятно, вероятно, он давно здесь сидит и время от времени касается головы. На стёклах его прямоугольных очков мелькали какие-то рисунки. — Чего припёрся? — не отрываясь от экрана, бросил младший Уайт. — Да, так, рассказать, что копы начали лазить возле твоего района. А так ничего, — с лёгкой иронией ответил он. — Спроси сколько им нужно, и я дам. Обладателя синих волос возмутило полное безразличие Уайта. Покраснев, он подошёл к его столу, опёрся руками на белоснежную поверхность. — Эти не возьмут, Марти. Нельзя купить всех, болван. Частный детектив уже давно хозяйничает в Детройте, и он теперь знает, твоё имя и твою сраную систему. Блондин ухмыльнулся, будто ему рассказали едва ли смешной анекдот. Он отложил планшет, сложил руки и посмотрел в голубые глаза парня, в которых прыгали искры бешенства и страха. — Элвин, мальчик мой, ты не обнаглел ли? — Нет, Марти, это ты не видишь очевидного, — ответил парень. — Разве ты не заметил, что копы накрыли один из крупных притонов? Не почувствовал, что клиентов стало меньше? — Слушай, — «Мари» коснулся бледной щеки парня, защипнув кожу мягкими пальцами. — Зайка, ну, мы же учили с тобой, ты зовёшь своего братца кролика, тот тоже зовёт всяких зайчат, и вы почти мирно решаете этот вопрос. Ну? — промурлыкал Уайт младший. Кто же мог подумать, что за серой лошадью будет скрываться змей-искуситель с ядовито-зелёными глазами? Марти, будто гипнотизируя парня, очень близко рассматривал его лицо, казалось, он что-то искал в этих бездонных голубых глазах, подведённых чёрным карандашом. Элвину определённо это не нравилось, нет, не то, что он стал объектом тщательного наблюдения, а полная инфантильность шефа. — Отпусти, придурок, — вырвавшись из цепких пальцев, прошипел он. — Марти, — юноша отошёл от стола, — меня пугает твоя озабоченность совершенно не тем. Твоего отца убили копы, и тебя тоже убьют копы, а я хочу это предотвратить. — Ты что-нибудь заказывал? Парень опешил, настолько, что он забыл, о чём говорил и хотел сказать. Его бледное лицо покраснело от злости, а кулаки сжались до боли и хруста. — При чём здесь это?! Твой отец бы этого никогда не допустил! А вообще, знаешь, это… — он посмотрел в сторону, — это… это ты виноват в его смерти! Ты не прикрывал его, а должен был. Ты не поехал тогда с ним, пожелав остаться в баре с какой-то шлюхой. Скажи, та девушка была важнее отца? Ты, ты даже не приехал! А он был ещё жив, понимаешь, жив, бессердечная ты сука, тратящаяся на баб. Блондин, сунув деловито руки в карманы брюк, медленно и задумчиво вышел из-за стола, взглянул на статуэтку лошади, провёл пальцами по крупу серебряного животного. Необъяснимый страх охватил Элвина, он стал дышать чаще, но уже не от гнева. Между делом, Уайт младший продолжал подходить к парню. — Мой отец? Да, мой отец этого бы не допустил, но… не я убил его. Да, он умирал на твоих руках, а я развлекался с сучкой в баре. У нас одинаковые имена, но каждый из нас провёл тот вечер по-разному. Он тонул в муках, а я в море оргазма. Иронично, правда? Элвин, его убили крысы в системе, которые вопили раньше времени, которые не умели нормально договариваться и работать, — понизив голос, шипел он, словно гремучая змея. — Сечёшь? — Секу, Марти, — пробурчал он, сложив руки на груди. Теперь сын наркоторговца подошёл максимально близко к юноше, прижав того к стене. Его грудная клетка заходила ходуном под толстовкой, когда в его правый бок уперлось что-то твёрдое, похожее на дуло пистолета. — Я сделаю следующей ночью ещё больнее, если ты снова напортачишь, и не разберёшься с этим… — он выдержал паузу, а затем прикусил мочку уха парня, — недоразумением.

***

— А вот теперь серьёзно, — прохрипел Хэнк. — Какого хрена произошло на допросе? — он взглянул сначала на Новак, а потом на Коннора из-под седых бровей, — И где сраная видеозапись? И почему у нас второй нокаутированный нарколыга? Детектив перевёл взгляд на девушку, та, оказалось, тоже смотрела на него в непонятках. Лейтенант заглушил мотор авто, предполагая, что разговор будет слишком долгим и не стоит горючки. Два часа назад прибежал капитан Фаулер и чуть ли не пинками заставил троицу ехать к «Grey Horse», чтобы осмотреть окрестности на предмет чего-нибудь подозрительного. Однако теперь после осмотра района судьба их закинула в богом забытое место, в подворотню, где бродили оборванцы и любители химии. — Пришлось применить более строгие меры принуждения, лейтенант Андерсон, — отозвалась следователь. — Помолчи, я не с тобой разговариваю, — бросил Хэнк. — Правильно, курица — не птица, баба — не человек, — отозвалась девушка на заднем сидении. — Мисс Новак права, лейтенант Андерсон. Допрашиваемый был слишком агрессивен, — ответил Коннор, без запинок и отклонений, его голос прозвучал ровно, идеально. Мужчина оперся рукой на руль и принялся строго смотреть на совершенно невозмутимого брюнета, пытаясь найти в его внешнем виде зацепку. Хэнк давно так не присматривался к работе, которая требует внимания и смекалки, как к андроиду. В его глазах они были опасными преступниками, скрывшими своё опасное деяние, а на деле это выглядело, как разборки отца и детей. Он чувствовал подвох, исходящий от этих двоих, которые находятся всегда вместе, когда случается какая-нибудь неразбериха. Поэтому Хэнк набрасывался то на Новак, то на своего напарника, пытаясь понять, в чём дело. — Допустим, мы, может, докажем, что он сам себя ударил, что сломал себе нос, — с иронией проговорил Андерсон. — Но где видеозапись?! Чем мы доказывать будем? Что к этому сраному делу приложим?! Диод на виске андроида моргнул. Новак, скрестив руки, внутренне возмущалась, смотрела в окно, пытаясь разглядеть что-то во тьме. — Коннор, какого хрена ты молчишь? Речь вообще-то идёт о сохранности твоей задницы. — Лейтенант, я действовал по инструкциям. Согласно законодательству, показания человека, стоящего на учёте у нарколога, недействительны и не рассматриваются в суде, поскольку он признан недееспособным, а значит, он не осознаёт своей ответственности. К тому же он под следствием. Нам не о чем беспокоиться, — заключил парень. — А свидетели? — не унимался полицейский. — Свидетелей нет, значит, и дела нет. Зря паникуете, лейтенант, — не выдержала следователь, выслушивая абсурдные вещи из уст Хэнка. — Да, чёрт подери, такую демагогию развели на пустом месте. Не знаете, как правильно «заминать» дела? К тому же мне начинает казаться, будто у вас личный интерес к тому, что произошло на допросе. Седые брови Хэнка грозно нависли над его глазами, будто две кучерявые тучи. Его губы вытянулись в одну белёсую линию. — Тебя не спрашивали, Новак, — прорычал лейтенант, словно старый дворовый пёс. — Не благодарите, — отмахнулась Элен и продолжила смотреть в окно. Поняв, что он слишком мало имеет доказательств, Андерсон отказался от этой затеи, однако, он по-прежнему думал, что в тех четырёх стенах произошло что-то противоестественное. Что Коннор, что сама следователь, умело не поддавались на провокации, на каждую карту Хэнка у них находилась та, которая, покрывала все его. Сегодня он явно в проигрыше. Он раздосадовано вздохнул, завёл мотор и выехал из тёмного переулка на более или менее освещённую дорогу. Осмотр местности особых подсказок не дал. Однако это ни о чём не говорило, поскольку всё живое могло специально затаиться, почувствовав опасность. Допрос всё-таки смог принести хоть какие-то плоды, конечно, задержанные чётко и внятно ничего не рассказывали, но выуженные из них даже самые крохотные словечки уже говорили о многом. Даже три слова способны развеять непроглядную завесу тайны. «Мари», «Гранд Марнье», «четверг». Всё складывалось в один крупный кусок пазла, к которому хотелось прикреплять другие кусочки и, наконец, увидеть полную картину. Они подобрались уже слишком близко, чтобы отступать назад или думать, что это дело безнадёжно. В четверг вечером всё тайное станет явным. Андерсон сидел в машине и почти каждую секунду выглядывал из окна, пытаясь подавить нервоз из-за напарников, которые уже как пять минут разговаривали на улице. Их освещал холодный свет фонаря, но такой родной и ласковый, как тогда, зажжённый прикосновением ночи. — Если они так сильно надеются на четверг, значит, их предводитель должен быть там в этот день, — проговорила Новак, выслушав детектива. — Значит, послезавтра обязательно наведаемся в «Grey Horse». Нужно закончить всю эту историю. Они замолчали, окутанные белым сиянием фонаря. Мошки кружились в луче света, исполняя какой-то своеобразный вальс. Коннор с интересом смотрел на ночную живность, следил за каждым хаотичным движением маленького существа, они напоминали ему кое о чём. О чувствах, которые вот такими бешеными насекомыми витали внутри, ударяясь о каждую деталь, провоцируя её испускать небольшие искры энергии. Он осторожно, украдкой, чтобы этого не увидел лейтенант, взял следователя за руку. Почувствовав касание, Элен взглянула на брюнета, в глазах которого плясали блики света. — Коннор, лейтенант Андерсон… — испуганно пролепетала она. — Ты правда уедешь в Канаду? — тихонько спросил парень. — Если только на три дня, — смущённо ответила Новак, поглядев на машину Андерсона. — Нужно забрать некоторые документы и… в общем, если всё будет хорошо, меня могут перевести сюда. Ибо, сам понимаешь, в Канаде полицейскому, а тем более детективу… гм, частному… — говорила она, не зная, куда ей смотреть, то ли на Хэнка, который, как стервятник щурился из окна, или на Коннора в чьих глазах она видела собственное отражение. — Слишком большая конкуренция, а преступный элемент мельчает… Браться не за что, а здесь мне определённо есть чем заняться. Неидеальность Детройта мне явно по душе, чем спокойствие и приличие мудрой Оттавы. Он крепче сжал её ладонь и попытался подтянуть Новак ближе, чтобы почувствовать то тепло, которое исходит от живого человека, почти не ощутимое, как движение крыльев бабочки, но успокаивающее. Выпрямившись, следователь не сдвинулась с места. — Не надо беспокоить лейтенанта лишний раз, Коннор. Ему явно я не нравлюсь, поэтому… — Коннор! Ну, где ты там застрял? Я тут вообще-то не молодею, — выкрикнул полицейский, высунувшись из окна. — Да, сейчас, лейтенант Андерсон, — крикнул в ответ детектив. — Он стал слишком ворчлив. Новак тихонько хихикнула. — Строгая у тебя мамашка. Ладно, завтра увидимся. Нужно конкретно всё обдумать и всё-таки просветить капитана Фаулера. До свидания, Коннор. Светодиодный круг на его виске окрасился в жёлтый цвет, он осторожно посмотрел на авто лейтенанта, дремлющее во тьме. Поняв, что за ними ведётся тщательная слежка, Коннор отказался от этой гнетущей вязкой сладостью идеи. Что-то новое манило и притягивало, это хотелось повторить снова, но нельзя, только с разрешения «мамы» или когда та отвлечётся и не увидит. Однако ни то, ни другое не случилось, Хэнк уподобился надзирателю. Простившись со следователем, Коннор сошёл с островка света, он медленной, но уверенной походкой подошёл к машине, открыл дверь и уселся на пассажирское сидение. Отдалённо Элен услышала, как Андерсон что-то проворчал, а затем также заворчало авто и, осветив фарами дорожное полотно, тронулось с места, растаяв во мгле ночи. Улыбнувшись своим мыслям, Новак достала из кармана платок, на котором ещё остались следы голубой крови. Белое насекомое отбилось от своих собратьев, которые пытались добраться до света, и опустилось на ткань, быстро пошевелило крылышками и улетело. Лёгкий ветерок шустрым лисом выпрыгнул из крон деревьев и тронул каштановые волосы следователя, качнув волнистые локоны. «Нет, он слишком живой, чтобы говорить о его бесчувственности и твёрдости материала», — подумала она, последней покинув островок света. Фонарь тут же потух, когда в его свете теперь не нуждался никто.