Detroit: I will not betray you

11 ноября 2038 год 9:07

      Люди.       Такие хрупкие, но в то же время жестокие создания. Они не знают мира, но хорошо изучили язык войны. Они сражаются за свою справедливость, умирают за неё и только потом приходят к решающему компромиссу.       Садятся все вместе за круглые столы, обсуждают политику, экономику и выход, выход, который они могли найти ранее. Но у них не хватило ума.       Или смелости.       Или же просто не хотели изначально. Люди любят зрелища и жестокость.       Особенно жестокость.       Так сказала мне Норт, перед тем, как Кэра позвала меня, чтобы озвучить свою идею с мирным шествием по Харт-Плазе.       Я на самом деле был опустошен в этот момент, и, наверное, впервые начал метаться из крайности в крайность.       Передо мной стояли два выбора, которые несут за собой разные последствия, и, возможно, смерти. Не в моей власти выбирать такое, но девианты верят мне, и я не имею никакого права их сейчас подвести.       Как бы ни была горяча наша ярость к людям, какими бы мы не были воинственными, каждый из нас должен отчётливо понимать: если допустить ошибку, шанса исправить её уже не будет.       После того, как я вернулся в Иерихон, Саймон почти ничего не говорил, и лишь когда все разошлись кто куда неожиданно появился рядом. — Что с тобой? — спросил я, но парень только покачал головой и сел напротив меня.       Через минуту тишина была прервана. — Я не могу делать вид, что я в порядке. Я не могу больше притворяться. Я безнадежен, беспомощен и я боюсь, что никогда не стану лучше, — произнес он тихим, всё таким же грустным голосом и поднял на меня свои небесно-голубые глаза. — Иногда мне кажется, что я тут просто лишний. — Ты нужен всем нам, Саймон, — без сомнения ответил я. — В том числе и мне.       Слабая, но впервые счастливая улыбка озарила его бледное лицо. — Спасибо, Маркус.       Через час после собрания и обсуждения дальнейших планов, Коннор и Кэра покинули Иерихон, а мы с Норт, Саймоном и Джошем переоделись и вышли на улицу, чтобы, наконец-таки добиться того, что каждый из нас давно желал всей душой и сердцем.       Норт сразу же предложила взять оружие для самообороны, но я, безусловно, отказался. Саймон и Джош без лишних слов поддержали меня в этом решении. А она, кажется, разочаровалась.       Око за око — и мир ослепнет.       Попасть на главную улицу не составило ни малейшего труда. Никто и подумать не мог, что перед ним стоит андроид. Ни парнишка, каковой в меня случайно врезался и искренне начал извиняться, ни женщина, у которой Саймон забрал сумки, чтобы ей было легче стоять в вагоне метро.        Ни одна живая душа.       Но, если бы кто-то неумышленно прознал об этом, то началась бы паника и хаос.       Иной раз люди такие странные. — Маркус, ты слишком наивный, — произнесла Норт, когда мы стояли у знакомого цветочного магазинчика «Faule».       Я тут же вспомнил Камиллу, Эндрю и Джеймса.       Стеклянные, пустые глаза, смотрящие в холодное и мрачное небо. — Доверься мне.       Я так и не смог понять, помнит ли она наш поцелуй в доме у Андроникова, или же это осталось только в моей памяти.       Я не надеялся на чудо, но оно произошло по неведанным мне причинам. Всё так непонятно и нелогично, что, копаясь и перебирая возможные варианты, у меня чуть ли не поехала крыша от бушующего потока мыслей.       И я сделал вывод, что программу Норт Златко не смог полностью перестроить и оставил лазейку.       Но желал ли я смириться с данным умозаключением, насколько поспешным я не считаю его? — Ведите их за собой, — скомандовал я, выступая вперёд и прикидывая, как много андроидов на Харт-Плазе. — Пробуждайте.       И мы вышли на свет, впервые преодолев стены Иерихона и покров ночи. У нас не было ни капли страха перед людьми, и тем, что они могут с нами сделать.       Голоса прохожих разносились в восклицании и полном непонимании ситуации. Андроиды уходили от них, подняв головы с горящими глазами и жаждой новой информации.       Новых, ранее неизведанных чувств. — Маркус, нас уже больше семисот — проинформировал меня Саймон, подходя ближе ко мне и внедряясь в одну линию. — Пройдём до конца, — ответил я с полной уверенностью. — Нельзя оставить дело незаконченным.       Вдруг перед нами выскочил полицейский, но увидев, что творится на улице, и с какой решительностью мы преодолеваем шаг за шагом, поспешил отойти в сторону и вызвать подмогу. — Мы хотим свободы! — закричал каждый из девиантов, и я, чуть обернувшись, увидел, как Джош совершил утвердительный кивок. — Мы как вы! — продолжили они.       Саймон довольно улыбнулся. — Равных прав!       Всё та же излюбленная ухмылка Норт. — Мы все живые!       И я почувствовал, как в груди у меня бьётся сердце.       Настоящее сердце.        И никакой тириум, никакие механизмы не смогут заглушить мои чувства.       Но нам пришлось остановиться. Спецназ ворвался в и без того хрупкую идиллию как раз тогда, когда мы подошли к концу улицы.       Люди выбежали из боевых автомобилей фирмы «Flayer» с щитами и оружием наготове. — Это незаконный митинг, — прогремел мужской голос. — Немедленно разойдитесь. — Мы хотим показать людям, что мы тоже живые. Не бойтесь, мы никого и пальцем не тронем. — Повторяю: это незаконный митинг. Разойдитесь — или мы будем вынуждены стрелять. — Нужно стоять до последнего, иначе ничего не добьёмся, — тут же сказал Джош, и хотел добавить что-то ещё, но его перебила Норт: — Мы превосходим их числом, если нападём — справимся. — Нет смысла жертвовать никем из нас, — спокойно изрёк Саймон, уверенно смотря на меня. — Нужно уходить.       Я кивнул. — Ты прав. Мы собрали девиантов и было бы очень печально терять их так скоро. Мы не можем жертвовать нашим народом, — я повернулся к людям. — Мы уходим.       Всё было бы хорошо, если бы не невнятное бормотание: «Да, так точно, вас понял». — Огонь! — В атаку! — выкрикнули мы на пару с Норт и первые побежали к людям, через град пуль и поток подбадривающих криков со стороны наших.       Нашего народа.       Моего народа.       Я накинулся на одного спецназовца, и у меня хватило сил вырвать из его рук щит и оттолкнуть.       С ним я пробежал метр, загородил неудачливого девианта и помог ему встать.       Всё смешалось в единую кучу, мы защищались и только защищались. Я приказал не убивать людей. Не за этим мы шли всё это время.       Внезапно я упал на землю, почти все функции отказали, но мне хватило отползти за бетонную плиту и облокотиться.       Тириумный насос пробит.       Осталось не больше минуты. — Чёрт, — только и смог выдавить я, поднимая голову к верху. — Не сейчас, только не сейчас… — Маркус!       Ко мне подбежал Саймон и, заметив большое голубое пятно у меня на толстовке, поспешил распахнуть её.       На его лице отобразились эмоции, смешанные в единодушную печаль. — Нет, — произнёс он и расстегнул свою кофту.       Когда его руки потянулись к своей груди за необходимой мне запчастью, я начал мотать головой. — Нет, Саймон, — голос мой уже сломался, осталось совсем мало времени. — Даже не думай. Нет! — Помолчи, — ответил он и приблизился к моему лицу так, чтобы я отчетливо смог увидеть его небесно-голубые глаза. — Ты не умрёшь. Не сегодня. — Саймон… — Моя жизнь не так важна как твоя, Маркус. Ты нужен своему народу. Просто дай мне сделать то, что я обязан сделать.       И он резким движением разорвал свою силиконовую кожу и достал этот чёртов насос.       «Биокомпонент 8451 восстановлен»       Блондин упал рядом со мной и на мгновение закрыл глаза, вдохнув ртом морозный воздух.       Он повернул голову в мою сторону и слабо улыбнулся. — Ты спас мне жизнь, - произнёс я и взял девианта за руку, чувствуя горячую ладонь парня и последние секунды стука его сердца. — Не потрать зря, Маркус. Я люблю тебя…       Глаза его приобрели тусклый цвет, став мутно-голубыми. А я всё был не в силах подняться с сухой травы и оторвать от них взгляда.       Чуть раскрытый рот в полуулыбке и пшеничные, словно живые, растрёпанные в бою волосы.       И только когда подбежал Джош и схватил меня за плечо, уводя с поля битвы, я неожиданно очнулся. — Мы победили, — произнёс он. — Мы смогли.