Снежная Слепота. Потерянные дети

Глава 3. Вместе и врозь

      Утром надо уметь наслаждаться: первые лучи солнца проникают сквозь приоткрытую штору, тихо звонит будильник, пробуждающий к началу очередного приключения. Утро прекраснее, когда за окном ясная погода, лёгкая изморозь, сочетающаяся со стаканчиком ароматного кофе, купленным в киоске, и ветром, приносящим зимнюю бодрящую свежесть. Машин на дорогах становится всё больше, люди спешат на работу, и жизнь течёт под блеск маленьких изящных снежинок.       Джеймс давно забыл, каково это, радоваться зимнему утру. С юности любой ясный зимний день причинял ему боль: снежная слепота, поражение глаз, делала его абсолютно беспомощным. Пока что зима только приближалась, да и снега было мало, чтобы ослеплять, но Джеймс невольно напрягался, когда видел яркий свет, льющийся со стороны окна. Утро испортило и то, что его разбудил довольно грубый толчок в плечо и краткий приказ полковника Матса Ларсена:       — Поднимайся быстро. Поедешь со мной.       — Куда это? — Джеймс сонно потёр глаза и приподнялся, удивляясь тому, как затекла спина после ночи, проведённой на неудобном диване. — Не пристрелил вчера, так сегодня отвезёшь подальше в лес и закопаешь живьём?       — Поостри мне ещё, — сурово отозвался Матс, натягивая на футболку тёплый свитер и поправляя вихры тёмных волос на голове. — У тебя пятнадцать минут на сборы.       — Мы не в армии, господин полковник.       — Захлопни пасть.       Матс ощущал растущую злость и на себя, и на Джеймса, и на весь окружающий мир. Вечером, после случившегося конфликта, он всё же опустил пистолет, признавая, что отчасти случившееся — его вина. Возможно, следовало сдать Джеймса инспектору Юхансену после дела в Тромсё, чтобы остановить пагубное зло, но сделанного не воротишь. А не сделанного — тем более. Эндрюс продолжал доставлять людям неприятности, и Матс решил заняться им вплотную.       Где-то глубоко в его душе решающую роль сыграла старая симпатия и то, что когда-то можно было назвать влюблённостью. Надежда на то, что «друг-Джеймс» реален так же, как и «убийца-Джеймс». Эндрюс искренне раскаивался в гибели девочки, окончательно терял себя, и Матс хотел помочь ему не только выжить, но и начать жить правильно. По-настоящему. Когда-то его самого этому научил именно Джеймс. Стоило вспомнить их поездку в горы, подъем к самому небу и возбуждающий свежий воздух, от которого кружилась голова, а земля уходила из-под ног. От того вида и красоты родного края Матс впервые за долгие годы ощутил настоящую жажду жизни. И не важно, что тогда двигало Джеймсом.       Эндрюс собирался молча и без лишних расспросов. Матс слышал, как несколько раз его забивал кашель (видимо, он всё же простыл, пока ошивался вечером на улице у дома), и Ларсен одолжил ему своё зимнее пальто. Времени хватило только на чашку крепкого кофе, после чего они так же молча вышли на улицу, прошли к гаражу, где Матс держал поддержанную недавно купленную машину. Гараж был небольшим, даже тесным, но полковник ощущал себя тут вполне уютно. На подвесных стеллажах он разместил инструменты, а у дальней стены поместился небольшой шкаф, куда Ларсен скидывал старый ненужный хлам. И выкинуть жалко, и дома вроде как не нужно. Стены были свежевыкрашенными, потолок побелён, лампы заменены. Матс приложил немало сил, чтобы облагородить и гараж, и дом, который потом по договору собирался выкупить.       Джеймс ёжился от холода, зато в машине почувствовал себя комфортнее. Матс наблюдал за ним, обеспокоенный бледностью его лица, и включил обогрев, чтобы быстрее прогреть салон. Джеймс расслабленно откинулся в кресле, и Матс, повернув ключ зажигания, всё же решил спросить:       — Как ты вообще связался с таким подонком как Арве Фолк?       — Меня напрягает, что мы вернулись к разговору годовой давности, — равнодушно ответил Джеймс и театрально вздохнул. — Напомню, что тогда, в поезде до Осло, ты отказался меня слушать.       — Мы на моей территории и играем по моим правилам.       — Да мне плевать на правила, Матс, — резко ответил Джеймс, повернув к нему голову. — Даже если ты пристрелишь меня, мне плевать, понимаешь? Моя жизнь пошла под откос.       — Тебе даже тридцати нет, а уже под откос? — Матс постучал пальцами по рулю, пока прогревалась машина. — Слушай, Джеймс, возможно, я был не прав при нашей последней встрече. Но, как оказалось, мне не наплевать. В общем, я иногда консультирую полицию и помогаю с допросами, а сейчас я хочу попробовать занять и отвлечь тебя. Возможно, помогать людям тебе понравится больше, чем губить их.       Джеймс недоверчиво хмурился, пока Матс выезжал со двора. Он молчал, обдумывая услышанное, и лёгкое подёргивание пальцев выдавало его нервозность. Повезло, что дорога в это время ещё не была перегружена, и ехали они плавно, изредка останавливаясь на светофорах.       — После лже-гибели Лоры, — внезапно заговорил Джеймс, — я уехал в Англию к деду, чтобы отучиться на юриста там же, где когда-то учился мой отец. Денег на отдых и кутёж не хватало, как того требовала душа, и я начал подрабатывать моделью, в основном на магазины одежды. Однажды съёмку проводил довольно известный журнал, и фотограф погиб при трагических обстоятельствах. Арве Фолк занялся этим делом, защищая подозреваемого журналиста, на самом деле невиновного. В общем, я разгадал, кто и как убил нашего фотографа: происшествие было трагичной случайностью.       — Разгадал? — уточнил Матс, смотря на дорогу.       — Да, — пояснил Джеймс. — Я решил анонимно продать своё открытие Фолку, а заодно и советы, как ему верно «отмазать» клиента. И представь, как быстро он вычислил, какой именно аноним дерзнул ему написать? За два часа! Через два часа он с парой дуболомов поджидал меня у общежития, и я уже мысленно считал переломанные кости. Но мы поговорили, и Арве меня заинтриговал. Он пообещал помочь с практикой, взять меня стажёром, если я буду так же прытко находить решения сложных задач, но была у работы и вторая сторона.       — Инсценировка убийств, — догадался Матс.       — Именно. Представь, ты должен банку, но хочешь избежать отдачи долга. Обратись к Арве и твой обгорелый труп найдут в машине, а сам ты будешь жить у берегов Франции. Любую инсценировку легко раскрыть. Я же составлял сложные, но реалистичные схемы, учитывал нюансы, приносил Фолку огромные деньги! Знаешь, сколько люди готовы отдавать за побег? И так вышло, что Арве стал для меня семьёй. Я жил так почти десять лет, мы работали по всей Европе. И раз теперь Арве решил осесть в Осло... я остался с ним. И теперь сам не знаю, как сбежать.       — Арве представляет для тебя реальную угрозу?       — Кто знает, потом увидим. А ты каким боком помогаешь полиции?       — Я же не просто полковник, забыл? — улыбнулся Матс. — Я специализировался на раскрытии военных преступлений, у меня есть опыт.       — И много свободного времени.       — Уйма.       Джеймс внезапно улыбнулся впервые за последнее время. Он сильнее закутался в пальто и в очередной раз закашлялся. Его лицо было бледнее, чем обычно, под глазами выделялись синяки, и выглядел он откровенно плохо. Матс остановился у небольшого ларька и взял для Эндрюса стаканчик горячего безалкогольного глинтвейна.       Через двадцать минут они уже были в спальном районе Осло перед небольшим светлым домиком, окружённым машинами и людьми в форме. Матс вышел из машины и поманил Джеймса за собой. Они прошли мимо конвоя, Ларсен представился помощнику инспектора и показал удостоверение личности. Тот скрылся в доме, чтобы найти руководство.       Матс осмотрелся: вокруг уже собирались зеваки. Небо было чистым, солнце ослепляло, но не грело – на улице было по-прежнему морозно. Люди, которых от дома и участка вокруг него отделяла полиция, шептались, спрашивали друг у друга о случившемся и снимали на телефоны.       — Не знаешь, что произошло? — поморщившись на ярком солнце, спросил Джеймс и засунул руки в карманы.       — Понятия не имею, — ответил Матс. — Но на банальные грабежи меня обычно не вызывают, как ты можешь догадаться.       Джеймс понимающе кивнул. Матс осмотрелся, хмурясь при виде любопытных соседей, а те перешёптывались с ещё большим энтузиазмом. Подобное любопытство, построенное на костях и крови, Ларсен ненавидел больше всего другого. Услышав кашель, он посмотрел на бледного спутника и пожалел, что вытащил его из дома.       Послышались голоса, и из дома в сопровождении коллег вышел уже знакомый Ларсену инспектор Карл Юхансен. Матс изумлённо вскинул брови и успел перехватить за руку Джеймса, когда тот дёрнулся, чтобы незаметно улизнуть. Увидев Матса, Карл грустно улыбнулся, но тут же сделался мрачным, заметив за его спиной Джеймса Эндрюса.       — Какого чёрта? — резко спросил он. — Мне говорили только о тебе, Матс.       — Я взял Джеймса впервые, — ответил Ларсен, пожав руку инспектора. — Хочу направить его таланты в нужное русло.       — Таланты... — мрачно повторил Карл, сверля Джеймса взглядом. — Это после дела Солти?       — Именно, — ответил Матс. — А вы тут какими судьбами, инспектор Юхансен?       — Старший инспектор, — поправил Карл. — Мне предложили перевод в Осло после заслуг в Тромсё, и я согласился. Решил переехать подальше от семьи Эндрюс, а тут вот оно что!       Джеймс тихо хмыкнул и отвернулся, тоже не особо радуясь встрече. Явно догадывался, что Карл Юхансен с радостью засадил бы и его на пару со старшим Эндрюсом, если бы хватило доказательств его вины. Матс даже готов был этому способствовать, если Джеймс ещё хоть раз выкинет что-то близкое к нарушению любых законов: как моральных, так и юридических.       — Давайте займёмся делом, — попросил Матс, сводя вероятный конфликт на нет. — Можно пройти в дом?       — Идём, — мотнул головой Карл. — Тело обнаружили ночью родители жертвы.       Матс, поманив Джеймса, прошёл в дом следом за инспектором. Пока одни эксперты снимали отпечатки пальцев, другие щелкали затворами фотоаппаратов, фиксируя хаос, творящийся в некогда аккуратной гостиной. На светлом ковре уродливо выделялись небольшие тёмные пятна крови, мебель была перевёрнута, вазы и фоторамки разбиты. Ларсен нахмурился, а Джеймса передёрнуло то ли от этого зрелища, то ли от холода из-за открытой настежь двери.       В стороне плакала женщина; её осторожно приобнимал мужчина (вероятнее всего, супруг) с мрачным задумчивым выражением лица. Матс кивнул им, отмечая про себя, что это вероятно была самая обычная семья: супруги прилично одеты, хорошо выглядят, мебель до погрома была новой и чистой, гостиная светлой. Если бы не устроенный бардак и следы крови, дом был бы идеален.       — Нэнси Андерсон была обнаружена мёртвой в два часа ночи, — пояснил инспектор Юхансен. — Её родители уехали накануне в десять вечера, оставив дочь одну. По предварительному заключению убийство произошло примерно в это же самое время, Нэнси перестала отвечать на звонки и сообщения спустя полчаса после отъезда родителей. Ни взлома дверей, ни окон, никаких следов чужого проникновения. Всё было плотно и надёжно закрыто, сигнализация включена. Андерсоны запаниковали после молчания Нэнси, развернулись и по возвращению обнаружили весь этот погром и тело дочери.       — Как лежало тело? — спросил Матс, и Карл позвал помощника, прося его принести фотографии. — И куда уезжали Андерсоны? Кто-то знал об их отъезде?       — В том то и дело, что знал едва ли не весь район. У них годовщина свадьбы, и они в этот день каждый год традиционно уезжают за город, где отдыхают в ресторане и снимают домик. Бассейн, прогулки по лесу, волейбол на закрытом корте — неплохой запланированный отдых на пару дней.       Джеймс вытянулся, чтобы тоже рассмотреть фотографии, которые вручили Матсу. Молодая девушка, одетая в домашние футболку и штаны, лежала на ковре лицом вниз, словно она внезапно споткнулась и упала. Кровь запеклась на виске, с правой стороны головы. Выражение лица жертвы было пугающе спокойным, как будто Нэнси просто спит. Волосы не растрёпаны, на лице ни синяков, ни ссадин.       — Изнасилования не было? — спросил Джеймс. — Она одета.       — Предварительно ни побоев, ни следов изнасилования, — согласился Карл. — И нет, это не грабёж. Все ценности на месте. Словно кто-то просочился сквозь стену, толкнул девочку и так же просочился обратно. Кровь мы обнаружили на угле той тумбочки.       — Словно она споткнулась, начала падать и неловко ударилась? — спросил Матс, смотря на отброшенную в сторону тумбу. — А есть фотографии того, как всё было обставлено в зале раньше?       — Да, есть, сейчас покажу. Если бы не этот погром, я бы решил, что она просто споткнулась об ковёр, — сказал инспектор, доставая фотографии из папки в руках помощника.       — Если на мебели нет отпечатков, значит, он готовился, — заметил Матс.       — Именно, — ответил Карл. — У меня вопрос лишь в том, как он вошёл. Выйти не такая уж и проблема. А вот войти... Если она впустила его сама или Андерсоны темнят, то дело труба.       — Не спеши обвинять родителей, — попросил Матс, рассматривая фото аккуратной гостиной. — Или у них есть причины?       — Девочка приёмная, они не особо ладили. Переходный возраст, понимаешь? Я рассматриваю все варианты.       — Слежка? Предположения? — спросил Джеймс, подходя к окну и внимательно изучая его. Достав платок, он перехватил им ручку и подёргал: рама не поддалась.       — Окна невозможно взломать незаметно, — сразу пояснил Карл. — Они были закрыты, родители проверяли лично. Предположений у них нет, слежки не замечали, как и подозрительных друзей или знакомых. Личным нетбуком Нэнси займутся эксперты.       — Как странно... — произнёс Джеймс. — Полковник, дайте фотографии тела.       — Она шла со стороны коридора, — сказал Матс, протягивая ему снимки. — От двери? Только закрыла за родителями? Или спускалась, чтобы впустить кого-то ещё?       — Одно из двух, — кивнул Карл. — Возможно, именно тогда этот кто-то её и ударил.       — Получается, он пришел сразу после ухода Андерсонов?       — Или в течение получаса, как раз когда родители не смогли дозвониться дочери.       — Почему они не вернулись сразу?       — С половины одиннадцатого до одиннадцати они якобы пытались вызвонить дочь. Потом повернули обратно, но заплутали в ночи. Их телефоны мы конечно же отследим и проверим эту информацию.       — Я не думаю, что это случайное убийство, — предположил Матс. — Чтобы найти случайную жертву, проще ворваться в менее защищённый дом или пойти выжидать в парке. Нет, целью была именно эта девочка.       — А раз она была целью, то ее знали, — согласился Карл. — Как знали и то, что ее родители уедут, если это традиция. Ублюдок дождался и проник в дом, хотя, вероятно, Нэнси его впустила.       — Я бы на месте убийцы даже не стал утруждать себя проникновением в дом, как только Андерсоны переступят порог, — внезапно сказал Джеймс и добавил: — его выдало окно, — он указал на окно, неподалеку от которого лежало тело.       — В смысле? — уточнил Карл.       — Я вижу этот дом и понимаю, что пробраться сюда сложно, если я не профессиональный взломщик, — пояснил Джеймс, осматривая гостиную. — Могла ли Нэнси впустить убийцу сама? Могла, но его могли увидеть. И если я убийца, и я знаю, что скоро будет самый подходящий день для нападения, я... лично я стал бы ждать в доме.       Матс и Карл с удивлением переглянулись. На лице инспектора Юхансена отразилось презрение с примесью скепсиса, а вот полковник Ларсен, напротив, весь обратился во внимание, готовый слушать предположения Эндрюса.       Миссис Андерсон тихо охнула и сжала руку на груди. Она побледнела, напуганная и потрясённая такими словами, а её супруг смерил Джеймса хмурым взглядом. Вероятно он, как и многие полицейские, узнали скандального адвоката, и его персона не внушала им ни капли доверия.       Впрочем, сам Джеймс этого не заметил.       — Что там? — увлечённо спросил он, указав на дверь под лестницей.       — Подвал и он закрыт на ключ, — раздражённо ответил инспектор.       — Но на замке царапины, словно ключом попали не с первого раза. Царапины свежие, они блестят. А еще, — Джеймс присел на корточки, внимательно осматривая ручку подвальной двери. — Это же пятнышко крови, которое случайно не вытерли? Так вот, я бы воспользовался тем моментом, когда кто-то из Андерсонов дома. Зашел бы позвонить или что-то спросить, отвлек хозяина или хозяйку, а лучше просто проник бы, пока она занята и те же окна открыты, и спрятался, например, в подвале. Выжидал бы до самого вечера, сверял часы, и ближе к часу икс поднялся. Если стоять наверху лестницы, то точно услышишь, как открылась и закрылась входная дверь, перегородка тонкая. Половицы в зале скрипят, вы же заметили это при входе? Этот скрип мог выдать то, что девочка вернулась из коридора в зал. Она явно одна, и я бы на его месте не стал терять времени. Вышел бы, прокрался за ней...       — И она увидела его отражение в окне, ведь на улице было уже темно, — догадался Матс, оборачиваясь к тому самому окну, на которое обратил внимание Эндрюс. — Она его увидела.       — И возможно закричала и бросилась бежать. Представьте: вы хотите заполучить своё. Возможно, это был отвергнутый одноклассник или друг из сети, возможно педофил, который не выдержал, что девочка превращалась в красавицу с развитыми формами. Он выжидает, планирует, готовится к прыжку, а она начинает кричать! Тогда он нагоняет её, — Джеймс в два шага преодолел нужное расстояние, поманил к себе девушку-сержанта и развернул её к себе спиной, — хватает за шею, — пальцы Джеймса с силой сжали шею инспектора, — наклоняет, и с размаху отбрасывает в сторону, чтобы дезориентировать! — он резко дернул рукой, мотнув девушку, и та даже вскрикнула, испугавшись, что её сейчас бросят, как марионетку. Но Джеймс тут же отпустил её и добавил: — и она ударилась об угол, умерев моментально.       — Думаешь, он не хотел ее убивать? — уточнил Матс.       — Не сразу, по крайней мере.       — А это... — полковник указал на погром.       — Он взбесился, — пожал плечами Эндрюс. — Если он своими руками убил ту, которую преследовал, которую так и не смог получить, то он просто разозлился и выместил гнев на мебели. Потом немного успокоился и закрыл дверь в подвал, но руки дрожали, вот он и оставил царапины. Даже чужую кровь стёр не до конца. Она для него так и осталась отобранным недоеденным бутербродом. Не удивлюсь, если он уже пытался...       Договорить Джеймсу не удалось. Мистер Андерсон кинулся на него, буквально выкидывая из дома. Оскорбления сыпались вместе с обвинениями, Андерсон требовал, чтобы о его дочери не смела говорить так «продажная офисная крыса», а последующие обвинения были ещё более острыми. Мужчину оттащили, и Матс отвёл потрясённого Джеймса в сторону, сжимая его трясущиеся плечи.       — Иди в машину, — распорядился он, а сам вернулся в дом и, игнорируя крики Андерсона, обратился к Карлу: — В словах Джеймса есть толика истины. Если убийца прятался в доме, то это объясняет, как он «незаметно проник» и как вышел. Ему достаточно было отключить сигнализацию, выйти и закрыть дверь. Сигнализация тут же активировалась обратно.       — Значит искать надо кого-то, кто имел доступ к ключам от подвала, кто хорошо знал семью Андерсон и был к ним близок, и кто даже мог подсмотреть код от сигнализации, — согласился инспектор. — Он мог даже что-то взять.       — Как память или трофей, — согласно кивнул Матс. — Похоже на правду. Надо искать того, кто соответствует всем критериям.       На лице стоящей неподалёку миссис Андерсон отразилось что-то похожее на осознание.       — Они задержали кузена Андерсона, живущего по соседству, — сообщил Матс, садясь в машину. Джеймс уже успел сходить в супермаркет за очередным стаканом горячего кофе и вернуться. Обогрев в машине был включен так, что Ларсена сразу бросило в жар, а вот Эндрюса всё ещё потряхивало от холода. — У него нашли что-то из вещей девочки, и он помогал чинить чертову подвальную дверь. К тому же он знал код сигнализации и всегда «странно смотрел на Нэнси» по словам матери девочки. Но гад не раскололся, завтра я поеду с Карлом, помогу его раскрутить получше полиграфа.       — Что и требовалось доказать, — ответил Эндрюс, продолжая дрожать всем телом. Он сильнее обхватил пластиковый стаканчик и жадно вдохнул ароматный кофейный запах. — Офисная продажная крыса на совесть выполняет свою работу.       — Мне жаль, что он набросился на тебя, — сказал Матс. — Ты, конечно, не очень-то подбирал слова и напугал даже пару офицеров. А я надеялся, что ты почувствуешь себя хоть чуточку лучше.       — Мне не привыкать к ненависти, — усмехнулся Джеймс. — А лучше стало, но разве что от мысли, что ублюдок больше никому не навредит. Что больше никто не ощутит себя... беспомощным и ничтожным. Слабым... опозоренным...       — Ты так говоришь, как будто тебе это чувство знакомо.       — Знакомо, — внезапно согласился Джеймс и откинулся на кресле. — Насильник Лоры пытался залезть и в мои штаны тоже. Это было всего несколько секунд, он и успел разве что ширинку расстегнуть и облапать меня, но чувство, поверь, отвратное. Особенно когда тебе семнадцать и даже поделиться не с кем.       — Ты не рассказывал, — тихо сказал Матс, ощущая странную смесь чувств от этих откровений.       — А ты не слушал.       Домой они доехали молча. Джеймс выглядел ещё хуже, чем утром, его бросало в жар, мутило, и Матс по дороге заехал в аптеку, где купил лекарства и жаропонижающие. Когда они добрались до дома, в окнах уже горел свет.       — Это Ванесса, — сказал Матс, останавливая машину перед гаражом.       — Я могу уйти, — равнодушно ответил Джеймс. — Она будет не рада меня видеть.       — Не стоит. Думаю, она здесь, чтобы собрать вещи.       — Так ты знаешь, что она тебе изменяет?       Матс повернул голову в сторону собеседника и не скрыл своего удивления услышанным.       — Я-то знаю. Вопрос, откуда знаешь ты.       — А я видел ее в городе с другим мужчиной пару недель назад. В очень романтичной обстановке. Поэтому откровенно удивился, узнав, что вы вроде как вместе.       — Ключевое тут «вроде как». Ну и как он? Хорош?       — Определённо, — кивнул Джеймс. — Одет дорого, гладенький такой. Моложе тебя лет на семь.       — Ну да, куда мне, старому автомастеру до крутых ряженых в костюмах? — усмехнулся Матс.       — Не котируешься, это уж точно.