Доки-Доки: Ледовое Побоище!

      «Сегодня, 23 июня, в своем номере совершил самоубийство известный тайский фигурист Пхичит Чуланонт. Это уже второе самоубийство фигуристов за последнюю неделю. Причиной для расставания с жизнью для Пхичита, согласно его предсмертной записке, стала смерть Жан-Жака Леруа.»       Алтын с ужасом смотрел в экран ноутбука. Разгружал вещи после переезда в съемную квартиру, присел отдохнуть, и вдруг узнал такую новость. Он вновь и вновь перечитывал статью, искал сведения на других информационных порталах, но нигде не мог найти ответа на свой вопрос: почему смерть Леруа спровоцировала Пхичита на такой отчаянный и безнадежный поступок?       Пытаясь хоть как-то разобраться в ситуации, Отабек решил немедленно звонить следователю и узнавать подробности. Все было слишком подозрительно. — Офицер Роджерс, — обратился к полицейскому казах, — я звоню Вам по поводу самоубийства... Или убийства Пхичита. — Отабек приготовился слушать самые жуткие и нещадные подробности. — Добрый день, — быстро поздоровался Кевин, — кажется, наши догадки оправдались. — Вы хотите сказать... Это правда сделал Сынгыль?.. — Алтыну было тяжело говорить такие страшные вещи, слова застревали где-то в горле, и их приходилось насильно вытягивать оттуда.        Отабек встал с гостиного дивана и прошелся по комнате. Невозможно было сидеть, когда волнения так сдавливали и переполняли его. — Да, мы почти уверены в том, что Ли Сынгыль к этому причастен. У нас есть кадры с видеосъемки, где он стоял возле отеля, в котором остановился Пхичит. Та же ситуация наблюдалась и в случае с Жан-Жаком. — На этом Роджерс угрюмо замолчал. Он прекрасно понимал, что сейчас чувствует Отабек, какие эмоции он испытывает, но сам их почувствовать не мог, и это не удивительно. — Что по этому поводу сказал сам Сынгыль? — Отабек пытался быть спокойным, но в его голосе проскакивали тихие нотки черной злобы. — Он сказал, что Пхичит пригласил его себе, чтобы развеять скуку и просто попить вместе чаю. — Хмыкнул Кевин, — Какая банальная история. «Должно быть, на допросе ее и придумал», — помыслил про себя Отабек. — Чушь это все. — Отрезал Отабек.       Сперва в голову Алтына лезли мысли, что Пхичит и его приглашал, но ответа не получил, поэтому решил пригласить Сынгыля, все такое, но... Разве Пхичит не знал, что Сынгыля подозревают в убийстве? Он вот так просто стал бы рисковать? Бред. — Офицер, — очнулся от размышлений Отабек, — я нигде не мог найти полное и достоверное содержание предсмертной записки Пхичита. Вероятно, такие вещи не публикуют. И все же, как мне кажется, я должен знать, что он написал. — Казах потер рукой глаза. Как же он от всего этого устал. — Процитировать Вам я ее, увы, не могу, но если Вас интересует связь смертей Пхичита и Леруа... — Да, это меня и интересует. — Перебил его Алтын. — Кхм, — замялся Кевин, — в своей записке Пхичит писал, что давно испытывает к Жан-Жаку нежные чувства, поэтому он и не вынес его смерти. — Осторожно пояснил он. — Нежные чувства?... — Отабек замолчал.       Эти слова кольнули его сердце, он начал жалеть Пхичита еще больше. Отабек прекрасно понимал, что это такое — любить. Любить умильно и чутко, так сильно, как только может любить человеческое сердце.       Но действительно ли Пхичит любил Леруа? Он был с ним крайне приветлив, никогда не отказывал ему в помощи, всегда улыбался ему своей милой сияющей улыбкой. Но было ли это любовью? Если подумать, то он так относился ко всем, включая даже малознакомых людей. — Отабек? — Голос Кевина вернул Алтына в реальность. — Большое спасибо за информацию. — Только это он и смог ответить.       Казах отправился на кухню, чтобы сварить себе кофе. Крепкий, дорогой и изумительно горький кофе. Именно такой, какой он любит.       Он сел за стол, оглядывая кухню. Квартира, которую он снимал, выглядела совсем новой. Вся мебель была чистой и целой, будто никто тут раньше и не жил — только убирал.       Очередной телефонный звонок. На самом деле Отабеку совершенно не хотелось ни с кем говорить, но звонок не принять он не мог — это был Юра. — Ты сильно волнуешься из-за этого?! — Протараторил Плисецкий сразу после того, как Алтын взял трубку. — Ты слишком хорошо меня знаешь, — хмыкнул Отабек, слегка улыбнувшись. — Я тоже потрясен... Все потрясены. — Голос Юры стал немного печальнее, — от Пхичита такого никто не ожидал. — И никто не ожидал такого от Сынгыля. — Не скрывая ненависти ответил Отабек. — Да ведь он та еще мразь! — Вскрикнул Плисецкий. Из динамика послышался отвратительный лязг и грохот — это упал стул Юры. — Ты там в порядке? — Тихо спросил Алтын. — А..Ага, в порядке. — Растеряно ответил Юра. Засмущался, не иначе. — Вот, с тренировки возвра... — Юра? — Нерешительно спросил казах. — Бека, — тихо продолжил Плисецкий, — я тренируюсь на одном катке с Сынгылем.       Вот теперь Отабеку стало действительно страшно. Он никогда не спрашивал Юру про каток, на котором тот катается. Да и вообще он крайне мало с ним общался, несмотря на попытки Юры к общению. Отабек почувствовал вину. — Юр, ни во что хорошее это не выльется. Тренируйся на одном катке со мной, так будет лучше для всех. — Алтын был очень взволнован. Он так переживал, что с его другом может случиться что-то ужасное. — Ты правда хочешь этого?.. — Голос Юры стал таким умилительно-мечтательным, что Отабек не мог не улыбнуться. — Да, хочу. Так будет правильнее. — А, Бека, и еще, — вдруг вспомнил Юра, — давай встретимся сегодня. Я тебе так и не сказал то, что хотел сказать... — Ох, — замялся Отабек, — прости, Юра, я сегодня слишком вымотался. — Он устало выдохнул, демонстрируя свое изнурение. — Понимаю. — Вымямлил Юра, пытаясь скрыть свое огорчение.       А Алтын действительно был полностью разбит. Даже очередная кружка кофе не могла взбодрить его. Кажется, лучшим решением здесь было просто лечь и поспать. Отабек прошел по светлому коридору в сторону спальни.       Она была такой же просторной и чистой, как и другие комнаты в квартире. В ней было большое окно и украшенная резьбой со стеклянными вставками белая дверь. Главный элемент спальни, бесспорно, двуспальная кровать, рядом с которой стояла аккуратная миниатюрная тумбочка из светлого дерева, на которой находилась статуэтка в виде сидящей кошки. Над напольной книжной полкой висела картина с изображением какого-то озера в осеннее время года. В другом углу комнаты стоял ничем не примечательный торшер.       Но Отабек все это уже видел. Зайдя в спальню, он первым делом свалился на кровать. Устроившись поудобнее и зарывшись в одеяло, он уснул. — Здравствуй, Юрий. — Сынгыль поправил рукой темные волосы и перешагнул через порог. — Что ты здесь делаешь, ублюдок?! — Вскрикнул Плисецкий, — кто тебя впустил сюда? — Ты сам меня звал, — тихо ответил кореец, — уже забыл? Сынгыль, держа что-то за спиной, начал медленно двигаться в сторону Юры...       Вот же мразь! Даже во сне покоя не дает. Отабек встал с кровати, потянувшись. Он проспал всего полчаса, но больше уже и не хотелось. Алтына тревожила мысль, что Сынгыль на убийстве Пхичита не остановится. И следующим может стать Юра.       До сих пор не было понятно, почему Сынгыля не посадили, например, в какой-нибудь изолятор на время расследования. Почему полиция ничего не предпринимает? В любом случае, Отабек не мог допустить смерти Юры. «Полиция бездействует. Бесполезно будет объяснять, что жизнь моего друга, да и моя тоже, в опасности. Кажется, мне придется самому разбираться во всем.» — Подумал Отабек, выходя из спальни.       Алтын достал из кармана телефон. Сейчас он думал над тем, что написать Сынгылю. Но думать долго не пришлось. «Доброго дня, Отабек. Мне очень нужно с тобой побеседовать по поводу всего происходящего. Сомневаюсь, что ты придешь, но я уже отправил тебе свой адрес в Фейсбуке. Приходи, когда будет удобно.» — Чего-чего? — Сам себя спросил Отабек.       Конечно, Алтыну не оставалось ничего, кроме как отправить Сынгылю сообщение с согласием. Да, это был риск, но ему было важно увидеть все собственными глазами. Если Ли нападет на него, то его можно будет смело посадить без суда и следствия. Давно уже пора.