Идеал.

      Просыпаюсь.Темно. Сыро. Неприятно. Ужасная боль давит на виски, жарко, в горле колит от пересыхания. С трудом открываю глаза, картинка слегка мутная. Привстаю с пола, тело дико ломит и пошатывает, а мокрый плащ тянет вниз. Устало скидываю его и автоматически иду в ванну. «Я же говорил себе не пить так больше…» — промелькнуло в голове, отчего она, кажется, разболелась еще сильнее. Включаю свет в ванной, тянусь к крану, и в крайнем удивлении замечаю, что мои руки в засохшей грязи. «Я не мог вчера выйти на улицу бухим…» — мелькает в мыслях, пока смываю грязь. Опускаю голову под ледяную воду, и с облегчением начинаю пить, как меня вдруг передёргивает: всё вчерашнее приключение всплывает в памяти. Оглядываюсь вокруг, наконец осознавая, где я. Вырубаю воду, и, шатаясь, заползаю обратно в комнату, нажимаю на выключатель, но света нет. «Черт…» — аккуратно иду к месту, где я лежал, чтобы найти там еще одно тело. Опускаюсь на пол, медленно вожу рукой по полу. «Олег?..» — шепчу я, надеясь наткнуться на него, пока мои пальцы не запутываются в чем-то мокром и волосатом. «Блядь!» — резко отдергиваю руку, отклоняясь назад. Это что-то издает полумычащий звук, я медленно поднимаюсь с пола и отдергиваю шторы с одного окна. На улице уже стемнело, а дождь все ещё продолжает идти. Я оглянулся назад, небольшой свет из окна позволил увидеть, что этим мокрым и волосатым был Олег. Волна облегчения прокатилась по мне, я выдохнул и пошел к парню. — Твою мать, Олег, нельзя так пугать, — слишком громко сказал я, потому что чувство тревоги ещё не до конца покинуло меня. Савченко чуть приоткрыл глаза, когда я коснулся ладонью его лба, чтобы проверить температуру, но лоб показался мне чересчур холодным. Савченко сфокусировал на мне взгляд, устало зевнул и привстал, сморщившись от ощущения прилипшей к телу мокрой и холодной толстовки. — Ты как? — почему-то негромко спросил я. — Ничего, нормально… — видимо он тоже только приходил в себя, — спасибо, что не бросил вчера, — парень прокашлялся и посмотрел на свои руки. — Не бросил бы, — я чуть помолчал, — не пойду же я один в этот музей о достижениях науки и техники. Олег слабо усмехнулся, протягиваю ему руку: «Вставай, на полу холодно.» Савченко хватает мою ладонь, помогаю ему встать, но небольшое головокружение вынуждает облокотиться на диван. — Ром? Всё хорошо? — Да-а, супер, — вытираю выступивший пот ладонью, — пойдем, только аккуратно, света нет. Олег держится за край моей футболки, мы идем по темному коридору к небольшой кухне. — Можешь там умыться, — киваю на кран, а сам копаюсь в шкафчиках. — А как эт… — Поверни ручки, и вода пойдет. Достаю из шкафа свечку, спички и вуаля. — Да будет свет, — устало падаю на стул. Олег оборачивается и с каким-то детским любопытством садится рядом со свечкой. — Это что настольная лампа древних? — Ага, можно и так сказать, — прикрываю глаза, — свечкой называется. Становится подозрительно тихо. Приоткрываю глаза и перевожу взгляд в сторону Олега: парень с ужасным интересом смотрит на настоящее пламя, часть его мокрых волос прилипла ко лбу, а остальные свисают практически до плеч, но сейчас Олегу не до них, в глазах мелькает огонёк, и почему-то наблюдать за ним так… успокаивающе. Савченко осторожно тянется пальцем к воску, задерживаю дыхание в предвкушении его реакции. — Ай, блин!.. — парень вздрагивает и резко отдергивает палец, на котором мгновено застывает капля воска. Я начинаю смеяться, запрокинув голову назад. — Ты видел? И не предупредил? — возмущенно говорит Z-8009. — И лишил бы тебя возможности испытать новые ощущения? — Олег закатывает глаза на мою ироничную улыбку. Наступает тишина, я залипаю на пламя, в голове летают мысли, сменяющие одна другую. Не знаю, как долго я сидел так, но из гипноза меня выводит голос Олега. — А где мы вообще? — В доме моего дяди. — А сам он где? Я промолчал, кучерявый не повторил вопрос. — Здесь всё такое… странное и старое, — он потянулся за пультом и стал нажимать на кнопки. — Есть хочешь? Внимание Олега мгновенно переключилось на меня, я кивнул в сторону шкафчика. Полный энтузиазма парень подлетел к маленькой дверце и стал копаться внутри. — У твоего дяди нет холодильника? — У меня нет еды для него, только фастфуд. Вон там холодильник стоит, — я указал в сторону прямоугольной серебристой коробочки. Олег на секунду отвлёкся, чтобы посмотреть. Я потянулся к заднему карману брюк за самодельными сигаретами, в ужасе понимая, что они насквозь мокрые. Мысленно проклинаю дождь, и выкладываю мокрую пачку на стол. Рядом садится Олег, положив упаковку крекеров и пару шоколадных батончиков.

Конец POV.

      Савченко в предвкушении открывает пачку, однако возмущенный голос останавливает его. — Быстро положил с луком на место. — Что? — Там ещё с сыром есть, а эти крекеры верни на место. — Мне эти больше нравятся, — от такой наглости Сащеко даже опешил. — Мне тоже, поэтому верни их, — парень резко перегибается через стол и выхватывает пачку. Олег недовольно смотрит на Z-9119 и молча берётся за батончик. Роме есть не хочется, он встает из-за стола и с пачкой идет в комнату. Олег игнорирует это и переводит взгляд на окно: за стеклом идет сильный ливень, и какие-то желтые линии сияют вдалеке. Савченко с интересом подсаживается ближе к окну. За все свои 18 лет он ещё никогда не видел вживую природные явления, способные что-либо разрушить. Погоду настраивали так, чтобы она всегда была благополучной. Конечно всё это изучается в школе, но ведь на экране всё иначе, чем в реальности. Спустя время Олег замечает, как рядом садится Z-9119. И какое-то непонятное ощущение захватывает его с головой, он задыхается от этих минут торжественности, охвативших его. Необузданная сила и мощь за окном, опасность, от которой Олега ограждает лишь тонкое стекло, справа сидит настоящий идеал, (хоть парень и избегал при Роме этого слова, внутри себя он до сих пор считал его таким) и это внезапное ощущение какого-то могущества и одновременно слабости перед силами окружающего его мира затуманило рассудок. Никогда он еще не испытывал и не знал этого ощущение свободы, неограниченности, отсутствия рамок, осознание того, что есть силы, неподвластные людям и их программам. Есть что-то более могущественное, живое, что имеет свои законы, и это удивительно, сомнительно, непонятно, но тем и привлекательно… В полной растерянности Олег открыл рот, чтобы высказать то, что чувствует сейчас. Он перевел взгляд на Рому, наткнувшись на глаза, которые пристально следили за ним всё это время. Сащеко знал, что чувствует сейчас Олег, понимал, что ломаются рамки его мышления. Z-8009 видит, что слов не нужно, Рома и так всё понимает.       Сащеко замечает в глазах напротив ту искру, которой не бывает у людей в пределах государства, и, кажется, время остановилось навсегда. Невидимые нити не дают обоим пошевелиться и идти спать. Молнии, словно магнит, заставляют их сидеть на кухне в полном мраке, сквозь который едва прорывается тоненькое янтарное пламя. Когда стрелка часов перевалила за второй час ночи, Олег негромко спросил, боясь разрушить сложившуюся атмосферу. — Когда пойдем? — Когда догорит фитиль. Олег обернулся на стол, огонёк почти тонул в лужице от собственного воска. Через пару секунд свет совсем исчез, и теперь только тоненький дымок растворялся в воздухе. Рома встал, потягиваясь. — Идём, а то один в темноте будешь комнату искать. Олег встал следом и медленно поплёлся сзади Сащеко по тёмному коридору. — В общем, ты идёшь в ту комнату, а я в соседней, если что, — Рома заходит внутрь и закрывает дверь. Олег тупит снаружи, не решаясь зайти в свою комнату. Воодушевление сменяется на тоску и грусть. Он вспомнил о родителях, младшей сестрёнке: «Интересно, а в порядке ли они, и, что сейчас думают о моей пропаже?.. Надеюсь, что они все вместе, и я скоро буду с ними рядом…» Последние мысли особенно тяжело подействовали на парня. Он тихонько приоткрывает дверь в соседнюю комнату. — Ром?.. — М-м? — звук доносится с кровати. — Мы же вернёмся обратно? Парень трёт переносицу и тяжело вздыхает. «Неужели он так хочет вернуться обратно в эту коробку?» — Конечно. Олегу становится чуть легче от такого ответа. Рома делает вид, что не слышит, как парень прикрывает дверь изнутри и садится в кресло в его комнате, накрывшись тонким пледом. Олег долго ворочается в неудобном кресле, но в итоге затихает и вскоре погружается в сон. Рома не может заснуть всю ночь.