The Only Hope For Me Is You

      Страх перед неизвестностью — ужасное чувство. В принципе, любой страх для меня мерзостен, но это самое кошмарное. Ты не знаешь, что будет дальше, это тебя пугает, ты злишься на себя из-за своей боязливости, но, увы, ты бессилен и, кроме как трястись на пороге страшного будущего, ничего не можешь. При осознании этого — начинаешь себя ненавидеть. Замкнутый порочный круг. И сейчас я в нём крутилась подобно белке в колесе. Но выбраться оттуда я не могу, потому что меня сейчас действительно страшит неизвестность, страшит тот факт, что я не понять где. Одна. Я даже не знаю, что со мной будет через минуту. Это противно, мерзко. Как мне избавиться от этого чувства?       — С тобой будет говорить наш командор. Его зовут Кис Шадис. Если что я заступлюсь за тебя. Просто будь смелой, — быстро говорит Эрвин перед тем, как мы останавливаемся внедалеке от высокого мужчины. Он стоит в окружении солдат, попутно объясняя им что-то. Но тут же прекращает, когда к нему подходит блондин. Не знаю, что он там говорит, но их командор кивает и идёт за Эрвином, отдавая бумагу одному из солдат. Сердце уходит в пятки, когда он ко мне подходит. Грозный взгляд, глубокие морщины на лбу и строго сведёные брови. Ещё и огромный рост… Хотя рост для мужчины явно обычный, просто я мелкая.       — Так это ты Лилина Смит? — тут же спрашивает он и словно нависает надо мной.       — Да… Я… Лилина Смит… И да, я не отсюда…       — Командор, вы когда-нибудь встречали подобный случай? — вдруг спрашивает Эрвин.       — Что?.. А… Нет, никогда, — Шадис поджимает губы. Значит ли это, что он врёт? Неужели были попаданцы и до меня? Хотя сомневаюсь. Но вполне возможно, что некоторые люди оказывались за стеной, — Тебе надо спрятаться, чтобы при въезде не было лишних вопросов. Да и пока другие солдаты на тебя не обратили внимания… Не следует их привлекать. Когда приедем в штаб, то я устрою тебе допрос и решу что делать с тобой дальше. Эрвин, пристрой её куда-нибудь. Мы скоро будем выдвигаться.       — Есть, командор! — блондин резко стукает правой рукой об левую часть груди, а правую заносит за спину. Это он так честь отдал? Интересно, — Думаю, ты можешь сесть в какую-нибудь повозку с вещами или солдатами, — он начал оглядывать ближайшие телеги и, найдя взглядом подходящую, жестом руки позвал идти за ним. Почему-то все люди, лежавшие там, были накрыты простынями. Чувствуя недоброе, я приподняла краешек одной простыни и наткнулась на мёртвый, полный страха взгляд зелёных глаз. Но проблема была в том, что это было даже не тело… Это была одна голова. От увиденного меня не хило так тряхнуло и я, спотыкаясь, попятилась назад, после чего, с выпученными глазами, упала, закрывая себе рот обеими руками в немом крике.       Глубокий вдох, потом медленный выдох… И так несчётное количество раз, но я не могла успокоиться. Как вообще можно успокоиться после увиденного? Страшно… Очень страшно… Почему я тут? Зачем я тут? Мама… Папа… Джим… Пожалуйста, пожалуйста! Кто-нибудь, спасите меня!       — Ты чего? — холодный тон, пробирает до мурашек. Я медленно поворачиваю голову в его сторону и натыкаюсь на абсолютно спокойный взгляд серых глаз. Они полны безразличия… Как можно всегда быть таким спокойным? — Эй, ты слышишь меня?       — Там… Т…трупы… — медленно произношу я, указывая трясущимся пальцем в сторону повозки. Взгляд парня тут же устремляется в указанную мной сторону, а глаза… Всего на мгновение… Но в них такое же потрясение, такой же ужас и ещё много боли и страданий… Одно мгновение, которое ускользает практически тут же и, кажется, что его не было, что он хладнокровно поправил простынь и его ни что не цепляло, но сомневаюсь, что я ошибалась.       — Лилина, поднимайся. При необходимости мы тебя переместим в другую повозку, но пока ты поедешь в этой.       — Я не… не буду ехать там… Не смогу поехать с трупами… — к горлу подкатывает ком тошноты и я еле сдерживаю его, чтобы не выпустить наружу. Нет… Я не смогу… Меня же вырвет… Со мной случится паническая атака… Я не хочу этого. Нет-нет-нет… — Нет! Слышите! Я не смогу это сделать! — заткнув уши руками, я начала колотить землю ногами, непонятно почему, начав заливаться слезами. Я просто чувствовала, как они стекают по щекам, мой рот был широко открыт, и я жадно глотала воздух, но при этом не издавала ни звука. Страшно. Кто-нибудь… Спасите… — Спасите… — вслух прошептала я.       — Эй, я знаю, как решить эту проблему, — говорит Леви, нависая надо мной.       — Правда? — тихо и хрипло спрашиваю я. Но не успеваю и голову поднять, чтобы посмотреть на него, как всё в глазах меркнет, уши закладывает, а в затылке начинает неприятно болеть. Кажется, я потеряла сознание.

***

      Детство. Прекрасное беззаботное время, когда ты можешь творить, что хочешь. Тебя будут ругать, если ты что-то натворишь, но это неважно. Потому что тебя по-прежнему будут любить. Чтобы не случилось. От тебя не ждут ответственности за поступки. Так продолжается лет до десяти. Почти всё сходит с рук. У меня так никогда не было.       У меня не проблемная семья. Да, мои мать и отец в разводе, но они оба любят меня и Джима. А мы любим их. У нас полно родственников. Вроде всё хорошо, но проблема в том, что когда родители видят в тебе идеальное существо для воплощения своих мечт, ты волей-неволей становишься одиноким. С самого детства я была вынуждена слушать своих родителей. Джим тоже, но ему меньше досталось. Он же мальчик, мальчики сложные, особенно в переходном возрасте… А вот с девочками легче. Сколько себя помню, постоянно ходила по струнке. Должна была быть во всём идеальна. Но была большая сложность: мне, как бы мы все этого не хотели, не даются точные науки. К тому же, меня сначала направляли по творческой стезе. Просто в один момент я сдалась. У меня не было сил ни идти вперёд, ни сдаться, сказав родителям, что я хочу принимать все решения в жизни сама. Я не могла ничего с собой сделать. Каждый день выслушивала крики матери, ворчание отца, но продолжала быть марионеткой, без сил на сопротивление.       Однажды я всё-таки смогла и встала на ноги. Было больно. Я чувствовала себя предательницей. Но я просто не могла и дальше делать то, что мне говорят. А тем, кто мне помог, был Джим. Он обещал, что всегда будет рядом. Чтобы ни случилось. Где бы я ни была — он обещал придти и спасти меня. Ложь. Чёртов лжец. Где он, когда так нужен мне? Лжец!       — Лжец, — мямлю я и тут же сажусь.       — Кто лжец? — слева от меня звонкий женский голос бодро задаёт вопрос. Много времени не понадобилось, чтобы понять, что я, вроде бы, спала. А сейчас, судя по убранству комнаты, я нахожусь в больнице. Небольшое помещение, в котором нараспашку открыто окно, одна койка, а рядом с ней стул и сидящая на нём девушка в форме солдата.       — Это… не важно… Просто дурной сон, — я принялась осматривать собеседницу: каштановые, с красным оттенком волосы, собранные в хвост, любопытные маленькие карие глаза в очках, которые сейчас изучали меня точно также, как мои её, нос с небольшой горбинкой и растянутые в улыбке губы. Последним она меня пугала. Я почувствовала себя так, словно надо мной опыты сейчас будут ставить.       — Ну ладно. Как твои дела? Как себя чувствуешь? Ничего не болит? Есть не хочется? — она так быстро задавала свои вопросы, что я не успевала на них отвечать. Но складывалось впечатление, будто она и не ждала от меня какого-либо внятного ответа.       — Подождите, стойте! Пожалуйста! — заткнула я её прежде, чем она успела что-то ещё меня спросить, — Ваш язык — не мой родной… Я не успеваю понять о чём идёт речь, не говоря об ответе… Может, вы будете спрашивать как-то помедленнее и по существу?       — Да-да, извини, — она мило улыбнулась и мне стало чуть легче. По крайней мере она больше не смотрела на меня безумным взглядом, — Просто привычка. Я разговариваю обычно с теми, от кого нормального контакта никогда не добьёшься. Надо бы сначала нормально представиться. Меня зовут Ханджи Зоэ, лейтенант разведывательного корпуса.       — Разведывательный корпус?.. Стоп, Ханджи? Так это вы мои вещи изучали?! Где они сейчас?!       — Они у командора в кабинете. Но пока не спеши бежать за ними. Я должна осмотреть тебя на наличие травм. Кстати, как твоё самочувствие?       — Голова немного болит в затылке. А в целом, неплохо.       — Да уж, Леви всё-таки хорошо тебя уложил.       — Так это из-за него я потеряла сознание?! Когда я его встречу, то не видать ему от меня пощады.       — Тише-тише, деточка, — Ханджи почему-то рассмеялась, — Леви хоть ростом не вышел, но он достаточно силён. Так что не лезь к нему, если с жизнью расстаться не хочешь.       Я хотела возразить, мол, я сильная, справлюсь, но не стала. Какой бы умелой я сама себе не казалась, мне лучше не лезть в драки и не устраивать ссор, если я действительно хочу жить и попасть домой. С тяжёлым вздохом я позволила Зоэ осмотреть меня. Мне крупно повезло, потому что в итоге оказалось, что я отделалась лишь лёгкими ушибами, синяками да царапинами, и то, их не было много.       В коридоре нас ждал Эрвин. Вежливо поинтересовавшись состоянием моего здоровья, он сказал, чтобы я не переживала, что он постарается помочь мне. Не понимаю отчего, но я тут же поверила ему. Один его низкий приятный голос, которым он говорил нарочито размеренно, создавал иллюзию того, что он может всё, но ведь это вряд ли, он же простой солдат, может, офицер, и даже офицер старшего разряда, но ведь не командор. Конечно же, он может шикарно манипулировать людьми и, скорее всего, это так. В первую очередь мне стоит сотрудничать с ним. Главное, не упустить тот момент, когда он свои способности станет направлять против меня. Если такое случится, конечно.       — Лилина, подожди немного здесь, мы позовём тебя. Не убегай никуда, — сказала Ханджи, когда мы остановились напротив какой-то деревянной двери.       — Я совершенно не знаю этого места, можете не волноваться, я буду стоять тут, — женщина кивнула и открыла дверь, заходя внутрь, я лишь мельком успела увидеть их командующего, который сидел за столом, расположенном ближе к окну. В этот момент страх и волнение вновь захлестнули меня, коленки подкосились и я услышала биение собственного сердца. Пока Эрвин ещё не зашёл внутрь кабинета, я успела ухватить его за рукав пиджака и, не до конца понимая, зачем и почему я это делаю, бросить короткое, — Я боюсь… — трясущимся тихим голоском.       — Понимаю. Но обещаю: я сделаю всё возможное, чтобы ты осталась в живых. Можешь рассчитывать на меня, — лёгкая, едва заметная улыбка пробежала по его губам, затронув и голубые глаза, так что этот знак всё же заставил меня более менее прийти в себя.       Когда блондин зашёл в кабинет, я отошла назад и стекла по стенке. Согнув колени, я у перлась в них локтями и пальцами зарылась в волосы, начав активно ерошить их. Нужно было придумать что-то. Что если меня захотят казнить? Черт! Почему я подумала об этом всерьёз только сейчас? По развитию этот мир явно застрял в среднем веке. И хотя тут и царит равноправие (ну, наверное, иначе девушек в солдаты не стали бы пускать), то все равно меня могут сжечь на каком-нибудь костре инквизиции, либо посадить на кол, либо отрубить голову, либо повесить… Возможно, я преувеличиваю, но кто их знает. Что если им не понравится то, что я начну говорить, или они просто не поверят мне, а чтобы докопаться до правды — начнут пытать? Если это так, то я в настоящей заднице. Нет, я не этого хочу, я должна постараться обернуть всё в мою пользу. Но у меня ведь не получится! Чуть что — я ведь сразу поддаюсь панике и не могу трезво мыслить, а лишь шептать и трясущимся голосом заикаться, при этом ещё и вся сама буду дрожать, как осиновый лист.       Лихорадка завладела моим телом, и я долго бы ещё так сидела, не приходя в себя, если бы из-за отворившейся двери не вышел кто-то и не окликнул меня по имени. Услышав голос с хрипотцой, я сразу определила его обладателя, ведь только этот голос звучит таким уставшим, таким чересчур спокойным, может, даже беззаботным, но в то же время властным и грубым.       — Эй, вставай давай и пошли. Тебя там заждались, — произнёс Леви.       — Нет… Не могу, мне страшно, очень страшно… Я… Я не хочу быть убитой, я хочу попасть домой, — невнятно прошелестела я, не думая, что можно было вообще различить, что я там пытаюсь сказать.       — Вставай. От того, что ты сидишь тут вот так — ничего не изменится.       — Если я пойду туда, то меня наверняка убьют… Не поверят в то, что я говорю… Так и будет.       — Я не собираюсь выслушивать твои проблемы, так что пошли, или я тебя силой туда затолкаю, — на пару секунд между нами повисла тишина, но потом парень продолжил, смотря на меня свысока, — Если ты перестанешь ныть и будешь держать себя уверенно, если будешь отвечать лишь по существу, если не будешь мямлить что-то себе под нос, а будешь разговаривать чётко и ясно, то тебе, как минимум, дадут отсрочку до твоей смерти. А за то время, которое тебе будет отведено, ты наверняка что-нибудь придумаешь. Конечно же, если извилин в твоей голове хватает на что-то ещё, кроме как ныть и плакать. Ну всё, хватит, вставай, — Леви протянул мне руку и я, несмело ухватившись за неё, встала. Нельзя сказать, что эти слова были тем, что мне надо было услышать, были тем, что я хотела услышать, ведь хотелось мне совершенно другого, но даже так я успокоилась.       — Леви, ты там не убил Лилину? Что-то вас долго… Прошу простить, — не сводя взгляд с наших рук, Зоэ вернулась в кабинет. Только сейчас я поняла, что вцепилась в брюнета мёртвой хваткой и никак не могла отпустить. Лёгкий румянец покрыл мои щёки и, неловко, дёргано высвободив руку, я быстро вошла в кабинет.       — Ханджи, всё не так, как вы подумали! — вырвалось из меня, но я тут же затихла, почувствовав на себе внимательный, почти испепеляющий взгляд маленьких, неестественно ярко-жёлтых, глаз командора.       — Не стой на пороге, проходи, — сказал он и полез зачем-то в ящик под столом. Я сделала пару несмелых шагов вперёд, но, поравнявшись с Эрвином, оторопела. Мои вещи стояли слева от стола их командира, и я почти кинулась к ним, но блондин, едва заметным для всех движением, ухватил меня за рукав толстовки, затормаживая мои действия и, судя по всему, не разрешая мне делать этого, — Итак, сейчас ты расскажешь всё, что с тобой произошло и что ты помнишь, — произнёс Шадис, когда я подошла к нему поближе и аккуратно приземлилась на краешек стула, — Ханджи всё запишет, — женщина в очках кивнула и обмакнула подобие ручки в чернила. Я почти начала рассказ, как ко мне бесшумно кто-то подкрался сзади и наклонился к плечу, явно обнюхивая, — Не обращай внимания, это Майк, у него привычка такая: обнюхивать людей, а потом ухмыляться.       Сказать что я была напугана — ничего не сказать, но когда я посмотрела на этого Майка, то он не показался мне таким уж страшным. Моё сердце, которое грозилось пробить дыру в грудной клетке, потихоньку успокоилось, и я начала сказ о том, как попала сюда.       Длилось всё где-то час, а может, даже полтора. Меня постоянно перебивали и переспрашивали, это невероятно раздражало, но я терпеливо повторяла и разъясняла им каждое непонятное слово. Зоэ торопливо записывала всё, что я говорила и уж от кого от кого, а от неё вопросов было больше всего. Когда же допрос закончился, то я выдохнула со спокойным сердцем. На неопределённое количество времени воцарилась тишина, я нервно стучала кончиками пальцев по своим коленкам и наблюдала за командором. Тот, в свою очередь, о чём-то явно напряжённо размышлял. Взгляд его маленьких жёлтых глаз скользил то по мне, то по Эрвину, то по Ханджи. Мне оставалось лишь гадать: не общаются ли они там мысленно. В конце концов, он шумно выдохнул и, оперевшись ладонями об стол, поднялся, бросив взгляд в мою сторону. В этот момент в его глазах читалась лишь откровенная жалость ко мне, что не могло не пугать, так что я невольно дёрнулась, словно это было, в принципе, естественное сокращение мышц в моём организме.       — Лилина, — произнёс он сухо моё имя, — Не похоже, что все сказанное тобой — было ложью, так что у меня нет каких-либо причин не верить тебе. Однако я не знаю, что делать с тобой дальше: если оставить тут, то рано или поздно разведчики почувствуют неладное, поднимется переполох, а власть, если узнает о тебе, вздернет нас всех на виселице. Если отпустить тебя в город — ты не выживешь, и также можешь попасть в руки к полицейским, а потом и на эшафот тебя также отведут. Да и, скорее всего, у Разведки тоже возникнут проблемы. Ты уж извини, ничего личного. Дело принципа, мы с тобой почти незнакомы, а за организацию, в которой служу, я переживаю все же больше. Не хочу навлечь из-за такой маленькой проблемы, как ты, неприятностей на себя и на своих подчинённых. Могу предоставить выбор смерти тебе, — заключил он.       — Это ведь… Шутка? — его слова прозвучали для меня, как гром посреди ясного неба. Держалась уверенно, говорила правду, так в чем же проблема? Я знала, что умру! И ни о какой отсрочке нет разговора. Меня просто убьют и закопают, и зачем я тут кому-то сдалась? С чего я решила, что меня пощадят? Надо было бежать. Выкрутилась бы как-нибудь.       — Прошу прощения, — я дрогнула и обернулась назад, говорить начал Эрвин, — Но я возражаю решению лишить Лилину жизни. Ситуация проблемная, но в то же время, посудите сами: она из мира, где технологии на более высоком уровне, и она наверняка может нам чем-то помочь, верно я ведь говорю? — он внимательно посмотрел на меня, одним своим взглядом приказывая подтвердить его слова.       — Да… Я постараюсь сделать всё, что в моих силах… — настоящее враньё, потому что я почти ничего не знаю о современных технологиях. Но если эта ложь поможет мне выжить, то я не против притвориться гением.       — Да, это всё хорошо, но ты ведь понимаешь, что ей опасно тут находиться без каких-либо документов, которые подтвердили бы её личность? — парировал командор.       — Не переживайте, у меня есть связи, документы не проблема, да и придумать правдоподобную историю её жизни до попадания в разведку тоже не сложно.       — Ладно, тогда Лилина полностью под твоей ответственностью, Смит, — я недоуменно покосилась на Шадиса, услышав свою фамилию, но, кажется, он обратился не ко мне, а к Эрвину. Значит, мы однофамильцы?       Блондин сказал, чтобы я пошла за ним. Остальные солдаты также покинули кабинет командора и пошли по своим делам, кроме Ханджи, которая увязалась с нами. Честно говоря, меня во всю клонило в сон, но я держалась изо всех сил, ведь меня явно ждало что-то требующее моей полной концентрации и внимания.       В помещение, которое явно принадлежало Эрвину, также ближе к окну, располагался стол, три стула вокруг него, а у стены стояла тафта. И ещё книжные шкафы. Много книжных шкафов, которые буквально ломились от каких-то папок и книг. Не долго думая, я присела на краешек стула, напротив голубоглазого. Зоэ тоже села с моей стороны, и кинула взгляд на хозяина помещения.       — Лилина, как и обещал, я тебе помог. Но на этом ещё не всё. Сейчас ты — слепой котёнок, который только появился на свет и уже потерял близких. Так что, будь добра, слушай меня внимательно. Ничего лишнего я не скажу, только то, что тебе сейчас понадобится. Ханджи, я также рассчитываю на твою помощь, — он посмотрел на очкастую, на что та кивнула, — Если будут вопросы, то не стесняйся и тут же задавай их. Для того-то мы сейчас тут и собрались, — закончил Эрвин.