The Only Hope For Me Is You

      — Ну, вполне неплохо, — ответила я, доделывая второй хвостик.       — Думаю, это хорошо, что тебя не берут на вылазку. С такой травмой ты точно бы там не выжила.       — Если бы меня взяли, то я бы не получила травму. Просто сходила в западное крыло, решив прогулять. А так была бы на тренировке, — нахмурившись, я отвернулась от Леви и обидчиво сложила руки на груди.       — Серьёзно? Западное крыло? Не могла место получше выбрать? Ты могла там убиться, — брюнет осуждающе поднял свою правую тонкую бровь и тоже сложил руки на груди, одарив меня взглядом, намекая на то, что я совсем идиотка.       — Тебя это волновать не должно. Убьюсь — тебе легче будет. Разве нет? — ядовито бросила я и в упор посмотрела на него. Ведь действительно, у него куча проблем из-за меня. Так какая ему разница, буду я жить или нет? Не станет меня — не станет проблем! Понимаю, что эти рассуждения очень глупы, но думаю, что так и есть.       — Тц, да ты совсем идиотка, как я посмотрю, — он закатил глаза и цокнул в своей привычной манере, — Как можно так не ценить свою жизнь? И вообще, с чего ты это взяла? Я не ненавижу тебя, чтобы желать тебе смерти. Успокойся.       — Честно?! — мои глаза загорелись. И зачем я себя накручивала?       — У тебя руки из задницы, вся голова теперь в петухах, — он проигнорировал мой вопрос, посмотрев на мою причёску. Теперь я цокала и закатывала глаза, — Дай переделаю, — тоном, который не потерпит возражений, сказал он. Эм, что? Сам Леви решил делать мне хвостики? Что сегодня не так с этим миром? Но я решила, что лучше не сопротивляться и просто повернуться к нему спиной, позволив всё переделать.       Когда тонкие длинные пальцы коснулись моих волос, мне стало как-то не по себе. Такое поведение солдата было мне не знакомо. Что с ним сегодня?       — Слушай, а чего это ты такой добрый ко мне сегодня?       — Хм, сам не знаю. Хотя… Ты очень сильно напоминаешь мне одного человека из прошлого. Такая же неудержимая дурёха, которая переоценивает себя и свои силы. Не хотел бы я, чтобы тебя постигла в итоге та же учесть. Поэтому и сказал, чтобы тебя не брали. Конечно, тебе обидно. Но я честно не хочу, чтобы ты умерла. У меня, думаю, нет отрицательных чувств к тебе. Конечно, ты невероятно бесишь меня порой. Слишком нахальная, глупая, я бы сказал, слабая, приставучая, не понимаешь ничего, видишь всё через розовые очки. Чересчур позитивна и наивна, очень добра, и чаще всего это выходит тебе боком. Но это ведь и делает тебя настоящей, не так ли? А ненавидеть человека за его характер, за то, какой он есть на самом деле, это глупо. Согласна? Ты искренняя. Это-то мне и нравится в тебе. Таких как ты на самом деле мало. И я считаю, ты должна ещё долго жить. Зря ты всё-таки вступила в разведку.       — Хах, я узнала твоё настоящее отношение ко мне. Как мило. Но я не такая уж и хорошая. Ты просто не знаешь меня настоящую. Я отвратительная, омерзительная. Мне жаль, что я — это я. Я не искренняя. Я лицемерная, двуличная, вечно прячусь за маской, я тщеславная. Меня нельзя любить или нельзя ко мне хорошо относиться. Я этим начну пользоваться. Я лишь притворяюсь такой. Ай! За что? — я схватилась за ударенное место на затылке.       — Думаю, у тебя плохо выходит играть роль злодейки. Даже не пытайся притворяться плохой, когда это не так.       — Ха?! Это так!       — Да-да. Придуривайся, сколько хочешь, — я обернулась и оказалась на слишком близком расстоянии от лица солдата. Наши взгляды пересеклись, и я уставилась в его серые глаза.       Почему-то в это же мгновение меня начало невероятно тянуть к их обладателю. Я впервые могла отчётливо видеть его душу. На дне серой радужки читалась боль, тоска и, что, казалось бы, совершенно не свойственно этому человеку, отчаяние. Маска хладнокровия и спокойствия, безразличия и стойкости разбивалась в дребезги. В миг понимаешь, что он — тоже человек, с наверняка тяжёлой судьбой, иначе из-за чего бы он стал столь закрытым?       Удивительно, как всего лишь один взгляд может поменять моё отношение к человеку. Какая-то секундная слабость настигла меня и, сама не ведая, что делаю, я обняла Леви. Через тонкую рубашку можно было почувствовать, как он напрягся, явно не ожидая такого поворота событий.       — Что ты делаешь? — он отпрянул и, отодвинув меня за плечи, внимательно взглянул на моё лицо.       — Захотела обнять тебя. Наверняка в твоей памяти много тяжёлых и удручающих воспоминаний, но с моим появлением их станет меньше! — я улыбнулась во весь рот, всё ещё не понимая, зачем я делаю нечто подобное. Но что-то внутри меня поменялось в один момент. Захотелось открыть этого человека, понять, какой же он на самом деле. Что у него на уме? Я сделаю всё, чтобы узнать его.       — Перестань, — Леви осторожно высвободился из кольца моих рук, но я успела его ухватить за ладонь и вновь пристально посмотрела в его глаза.       — Я серьёзно. Ты можешь довериться мне…       В столь важный момент дверь с грохотом отворилась. В палату завалились Джо и Сэм, громко выкрикивая моё имя, однако они оба застыли на пороге, уставившись на моего посетителя. Где-то около минуты мы вчетвером смотрели друг на друга в абсолютной тишине. Это время показалось мне вечностью. В помещении царила какая-то напряжённость и неловкость. Однако, Джо первый очнулся и заговорил:       — Мы, кажется, не вовремя, — тихий голос неуверенно дрогнул и его обладатель подхватил под руку своего брата, — Мы позже зайдём, — кинул он напоследок и скрылся за пределами комнаты, закрыв за собой дверь. В этот момент я почувствовала, как Леви аккуратно высвобождает свою ладонь из моей ослабевшей хватки. Я неловко перевела взгляд на него.       — Думаю, мне пора, — с этими словами он поднялся со своего места. Чёрт, я ведь только получила шанс узнать его ближе! Понять бы ещё теперь, почему меня к нему так тянет.       — Постой! — какой предсказуемый и клишированный поступок, Лилина.       — Что? — Леви обернулся, но в его глазах восстановилось прежнее безразличие, словно и не было никаких откровений между нами.       — Нет, ничего, — разговаривать с ним было уже бесполезно. Он вернулся к прежнему себе, а значит, мне не светит из него выудить хоть что-то интересное.       Долго одна я не находилась. Вскоре в палату вернулись близнецы, которые быстро уселись на разных сторонах кровати и с любопытством посмотрели на меня.       — Ну что вы так меня рассматриваете?       — И что Леви делал у тебя? — спросил Сэм, — Кажется, мы прервали какой-то важный момент, — на этой фразе он усмехнулся, а я в ответ закатила глаза.       — Да, кажется, мы совсем не вовремя зашли, потому что Леви так злобно на нас смотрел, даже, кажется, с ревностью, — Джо начал ухмыляться так же, как и его брат.       — Перестаньте, — я обоим отвесила лёгкий подзатыльник, — Но вы действительно появились не совсем в нужное время, я бы сказала. И прервали важный для меня момент, — я обидчиво сложила руки на груди и отвернула лицо в другую сторону.       — Извини пожалуйста, — начал Джо.       — Просто мы волновались за тебя и думали, что ты тут от одиночества помираешь, на стены лезешь, — продолжал Сэм.       — Но тебе тут и без нас хорошо, видимо.       — Есть кому навещать. А судя по реакции…       — Ему ты рада больше, чем нам, — закончили они вместе, наигранно-грустными голосами, демонстративно закрыв глаза и прислонив руку ко лбу тыльной стороной ладони.       — Успокойтесь, я рада, что вы пришли, просто до этого мы с Леви мило говорили и я думала, что…       — Мило говорили?! — близнецы снова заговорили в один голос, но на этот раз видимо случайно.       — С тебя конфетка! — Джо потянулся к плечу брата, но тот оказался быстрее и проворнее, а потому успел вскочить с кровати и выставить перед собой руки в защитном жесте.       — С меня не брать! — громко заявил он, — Тебе бы реакцию побыстрее, братец, — Сэм ехидно улыбнулся. Глядя на то, как два, вполне, взрослых человека вот так дурачатся, я начинала улыбаться. Но где-то глубоко внутри я кричала от тоски и воспоминаний. Так хотелось вернуться домой, к Джиму, чтобы также безмятежно проводить с ним время, веселиться и просто быть счастливой… Сейчас я твёрдо убеждена, что сколько бы времени не прошло — я всегда буду скучать по своему брату и никогда его не забуду. Даже спустя вечность буду тосковать по нему, если не увижу. — Так о чём вы говорили? — Сэм сел обратно и вернулся к разговору.       — О пустяках. О, кстати, Леви сказал, что я ему напоминаю какого-то человека из прошлого.       — Что? Кого? — Джо выглядел очень заинтересованно.       — Без понятия, но судя по всему это девушка.       — Девушка, значит, — Сэм задумчиво свёл длинные брови к переносице и потёр подбородок, явно задумавшись о чём-то, — А что, если то была его невеста? — на эту фразу я усмехнулась и отрицательно помотала головой. Нет, такого не может быть, хотя… — Я понимаю твои сомнения, но подумай сама: Леви ведь обычный человек, следовательно вряд ли ему чужды человеческие чувства. И логично, что в его возрасте у него могла быть невеста.       — Стоп, а сколько ему? — я изогнула бровь.       — Где-то двадцать один или два, — спокойно предположил Сэм, а я удивлённо захлопала ресничками. Я думала, что ему лет семнадцать… — И, к слову, о том, что он обычный человек, такой же как мы все, говорит его преданность и любовь к друзьям.       — Друзьям? Ты о тех, с кем он пришёл в разведку? — сразу спросил Джо и я тут же навострила свой слуховой аппарат, в надежде узнать что-то новое и интересное о Леви.       — Да-да, именно о них. Только вот жаль, что они погибли, — тут моё сердце сжалось. Близкие ему люди — погибли. Наверняка от лап титанов.       — Так, постой! С ним же была девушка, Изабель Магнолия, кажется… Что, если Леви её имел в виду? — спохватился Джо.       — Если так подумать, то ты скорее всего прав, — братья одновременно посмотрели на меня оценивающим взглядом и кивнули своим мыслям, — Точно… Лилина во многом похожа характером на Изабель, пускай я мало общался с ней. А с этими хвостиками — становится вполне похожей на неё внешне. Вот и вся разгадка. А уж была ли эта Изабель ему просто подругой, невестой или сестрой — остаётся только гадать, — закончил мысль Сэм.       — А погибли они из-за титанов, я верно предполагаю?       — Да. Именно из-за этих тварей, — грустно кивнул Сэм, — Наткнулись на девианта. Жуткое зрелище…       — Говорят, более жуткое зрелище — это порубленные туши титанов, которые были разбросаны по всему полю, а так зверски искромсал их — Леви, — обратился к нам обоим Джо, с нескрываемым страхом в глазах, — Он словно рождён для убийств, настоящая истребительная машина, не знающая усталости и пощады!       — Он в кадетском корпусе всему этому научился, да? — может всё-таки зря я пропустила эту ступень, столь важную в жизни каждого солдата?       — Вряд ли. Если я не ошибаюсь, то ни он, ни его друзья, не заканчивали корпус. Их появление было окутано тайной, на самом деле. Никто толком не знает, откуда они взялись и почему Леви столь силён, — Джо странно вздохнул в конце предложения, скорее всего, завидуя силе Леви. Тут его винить я не могла, ведь сама, на самом деле, завидовала ему. Он был сильным, неприлично сильным. Я сама это знала, не раз видела его могущество на тренировках. То, как он отлично владел УПМ и кромсал манекены заставляло меня восхищённо смотреть на него и надеяться, что когда-нибудь я обрету хоть капельку такой же силы. Я даже поняла, что среди всех остальных солдат он был для меня кумиром, человеком, на которого я бы хотела ровняться. Даже несмотря на то, что я редко нахожу с ним общий язык и он, чаще всего, жутко раздражает меня.       — О, кстати, помнишь же, что говорили, мол он — главарь какой-то преступной организации? — с энтузиазмом начал Сэм, обращаясь к брату. Эта фраза заставила меня нахмуриться.       — Честно сказать — нет, не помню… Но я слышал, что он из подземного города со своими друзьями! И что у него даже документов не было, как и у его друзей, — Джо загорелся тем же энтузиазмом, но вот только меня это всё лишь начало злить. Явно помрачнев, я тихо выругалась и закатила глаза, после чего внимательно посмотрела на притихших, удивлённых близнецов.       — Вы хотите сказать, что всё ещё верите всяким слухам, что пускают солдаты? Если так — то валите из палаты и больше никогда не общайтесь со мной, поняли? — я говорила угрожающе тихо, намекая на то, что не потерплю всяких сплетников подле себя.       — Да брось, Лилина… Извини нас, — тут же виновато произнёс Сэм, осознавая, что меня задевает их вера во всякие небылицы.       — Если я ещё раз услышу, как вы мусолите какие-то слухи, то выбью ваши зубы и больше никогда не заговорю с вами, не подпущу вас к себе ближе, чем на два метра. Поняли? — близнецы закивали, а я облегчённо вздохнула, — Тогда давайте всё же переведём тему и поговорим о чём-то хорошем, — я улыбнулась и погрузилась в уютную атмосферу непринуждённой болтовни обо всяких пустяках. Кажется, я всё-таки нашла себе друзей.

***

      Через несколько дней всё начало возвращаться на круги своя. Выйдя с больничного, я вновь стала ходить на тренировки, только теперь мне там было весело и уютно благодаря близнецам, которые, несмотря на косые взгляды в нашу сторону, всегда весело проводили время со мной и помогали во всём, в чём могли. Я точно была уверенна, что могу положиться на них. О том случае с Леви я больше не вспоминала. Скорее всего, то был лишь мимолётный душевный порыв у него, не более. После того вечера он так и не навестил меня, а когда я выписалась, то поняла, что он как и прежде — холоден ко мне и отстранён. Мне не было обидно, нет, ни в коем случае. Мне было всё равно. Честно. Хотя, всё же, первые пару дней я ходила за ним хвостом, в надежде вновь вывести его на разговор и всё-таки узнать, кем же он был раньше и с кем он меня сравнивал. Всё было тщетно. Он не обращал на меня абсолютно никакого внимания и быстро сворачивал все темы для разговоров, которые я начинала. Так что мой интерес к его персоне быстро прошёл. Нет, капелька интереса всё же осталась, но насильно вытаскивать из человека информацию я не умела, да и не смогла бы, так что постаралась отвлечься на кого-нибудь ещё. А отвлечься мне было на кого, на самом деле.       За две недели перед вылазкой я сблизилась не только с близнецами, но и, как бы странно не звучало, с Эрвином. Хотя мы и до этого вроде бы достаточно общались, но в основном то были разговоры о наших мирах. В последнее же время я стала узнавать самого его, почему он решил вступить в разведку, поняла цель его жизни, узнала о его семье и жизни до армии. Всё это вдруг начало волновать меня. Я впервые заинтересовалась кем-то очень сильно. Я впервые о ком-то хотела узнать всё. Вплоть до каких-то мелких, незначительных привычек. И это пугало. Пугало сердце, которое ужасно колотилось при каждом нашем с Эрвином случайном прикосновении, дезориентировало желание быть рядом с этим человеком и вызывало тревогу волнительное чувство внутри, словно туда и впрямь запустили стаю бабочек. Так обычно описывают влюблённость, но проблема была в том, что я не понимала её причин. Эрвин не давал мне повода влюбиться в него, но, кажется, это случилось. Я как могла старалась себя убедить в том, что это не так, что он мне интересен лишь как умный человек, но понимала, что вру себе, тем самым закапывая себя, заставляя страдать себя. Поверить не могу, что влюбилась в человека, которого для всех зову своим отцом. Чёрт возьми, за что мне это? Почему именно он, а не кто-нибудь другой?       Эти мысли терзали меня, забивали мою голову в свободное от тренировок время. И чем больше я злилась на себя и Эрвина, тем больше начинала думать о нём, тем больше…влюблялась… И в один день, почти перед самой вылазкой, я наконец поняла, почему именно он.       День не задался с самого утра. После общей тренировки я была предоставлена сама себе и не могла провести время с моими друзьями, которые были заняты сборами. На один день, перед вылазкой, солдат отпускали домой. И братья тоже хотели поехать проведать семью, а потому заранее извинились и сказали, что они поедут вечером в свою деревню и, к сожалению, им некогда провести время со мной. Я всё прекрасно понимала и нисколько не обижалась на них. Для Сэма эта вылазка могла стать последней. Мне страшно это представить, страшно просто думать об этом, не говоря уже о том, чтобы произносить это вслух, но такова суровая участь всех солдат. В любой момент они могут погибнуть. В любой момент их может сожрать титан. Именно поэтому их отпускали домой — никто не знал, кто вернётся домой, а кто останется лежать за стеной. Они должны были попрощаться с родными, повидаться с ними, быть может даже в последний раз.       Я скиталась по штабу без дела, глядя на то, как и остальные солдаты бегали по коридорам, о чём-то оживлённо болтали, собирали свои вещи… Любой из них мог не вернуться. И, возможно, я бы сама вряд ли вернулась в штаб. Сейчас я уже трезво оцениваю свои силы и возможности, а потому могу точно сказать, что я не сильная, я не справилась бы. Мной руководило лишь глупое любопытство, лишь жалкое желание кому-нибудь доказать, что я не слабачка. Но зачем это доказывать собственной жизнью? Для чего? Мой труп потеряется где-нибудь по дороге. Никто и не вспомнит меня. А я так и не пойму, почему попала сюда, так и не увижу перед смертью Джима. Да, мне обидно, что я не буду сражаться вместе с важными мне людьми, но я ничего поделать с этим не могу. Я стала бы обузой. Но страха из-за того, что я буду в безопасности, не убавилось. Я буду трястись в ожидании, буду переживать за то, выживут ли Эрвин с Ханджи, Сэм, Леви, Нифа, да даже за командора Шадиса я буду немного переживать, пусть и боюсь его, пусть он и хотел убить меня.       Из-за всех этих переживаний у меня разболелась голова и я не заметила, как вышла на улицу. Лишь случайно столкнувшись с Ханджи я пришла в себя. Подняв затуманенный взгляд на подругу, я осознала, что она что-то говорит мне. Надо же, я так ушла в себя, что даже не сразу поняла, что она хочет от меня.       — Лили, прошу, ответь! — Зое пощёлкала перед моим лицом пальцами и слегка тряхнула меня за плечи, приводя в чувства.       — Извини, голова немного болит, задумалась. Что ты хотела? Я прослушала.       — Ты можешь помочь мне с заполнением некоторых документов для вылазки? Пожалуйста, это очень срочно, я не успеваю. Я бы попросила своих, но они собираются домой. Я не стала их тревожить.       — Чтож… Ладно, но я криво пишу…       — Ты вспомни мой почерк. Ну всё, спасибо, что согласилась, пошли скорее, — Ханджи схватила меня под руку и поволокла за собой обратно в штаб.       Весь день прошёл как в тумане. Я заполняла всякие бумажки, носилась из одного кабинета в другой, разнося разные документы, проверяла вместе с подругой всё ли готово для вылазки, перепроверяла УПМ других солдат и многое другое. Я просто валилась с ног от усталости, но не подавала виду, ведь могла хоть чем-то помочь. А это было именно тем, что я хотела — не стать бесполезным куском дерьма и быть полезной. К вечеру всё, наконец, было улажено, штаб постепенно начинал пустеть, оставались лишь немногие, в том числе и Эрвин с Ханджи. Но последняя планировала ночью поехать к родителям, что жили в деревушке неподалёку от штаба, а вот Эрвин должен был остаться здесь. Ему было не к кому ехать. И от осознания этого у меня сжималось сердце.       — Лили, спасибо за помощь. Последняя просьба и я от тебя отстала — отнеси вот эту стопку к Эрвину, — я кивнула и аккуратно взяла со стола бумаги, на которые указала Зое. Они прилично весили, но я сделала вид, что всё хорошо, что мне не тяжело, — Завтра вечером увидимся! — сказала она, когда я выходила за дверь. Я кивнула, улыбнулась и пошла к нужному мне кабинету.       Постучав ногой в дверь и дождавшись, пока Эрвин поймёт, что ему стоит открыть дверь, я медленно зашла в помещение, ощущая, как ноги становятся ватными. Я донесла документы до стола, аккуратно положила их и тут же руками опёрлась о твёрдую поверхность, наблюдая за тем, как всё в глазах начинает приобретать тёмно-зелёные оттенки, а потом мир вообще померк. Перед падением я лишь уловила знакомый, ставший уже родным, голос, в котором слышалось нескрываемое беспокойство. Только вот я так и не поняла, что было сказано. Я окунулась в сладкую полудрёму, в спокойную темноту и лишь слегка чувствовала, как кто-то заботливо, осторожно, словно я какая-то хрупкая драгоценная вещь, кладёт меня на диван.       Состояние обморока, а это был именно он, продлилось, наверное, минуты две. Стоило мне открыть глаза и я столкнулась взглядом с двумя взволнованными океанами. Со лба соскользнула большая прохладная рука и мне тут же стало хуже, стало как-то неуютно, что ли. Но больше всего я боялась, что Эрвин услышит моё громкое сердцебиение, что он что-нибудь поймёт, что догадается о моих чувствах. Я не хотела признаваться, ведь не знала, как он к этому отнесётся… Однако, кажется, он был обеспокоен чем-то другим.       — У тебя ужасный жар, — произнёс он. — Ты заболела?       — Не знаю, — прохрипела я, — Возможно меня продуло. Вчера вечером забыла закрыть окно перед сном. А ночи сейчас стали холодными…       — Ясно. Я скоро вернусь, а ты не двигайся не куда. Тебе нужен покой. Возможно за сегодня ты ещё переработала и устала, что послужило последним толчком к твоему такому состоянию.       После этих слов я вновь провалилась в сон. Мне было душно, однако в скором времени я почувствовала, как кто-то аккуратно кладёт мне на голову холодное полотенце, расстёгивает пару верхних пуговиц на рубашке, чтобы было легче дышать, осторожно приподнимает мою голову и помогает выпить горячий чай. Я была окружена заботой, которой обычно окружают матери своих детей, братья сестёр и, наконец, любимые люди друг друга. На мгновение я пришла в себя и благодарно улыбнулась Эрвину в ту же секунду понимая, почему именно он.       Он был взрослым, серьёзным, уверенным в себе и ещё невероятно заботливым. Надёжным человеком, который не бросит в беде, поможет, защитит и что самое главное — рядом с ним я чувствовала себя уютно и безопасно.