Гот подвернулся, да будет бабой гот

Впиваюсь в каждый кусочек его тела поцелуями, оставляю засосы, больше похожие на синяки, только чтобы посмотреть, насколько быстро они растворятся. Как будто ничего и не было, как будто я к нему никогда не прикасался. В конце концов не выдерживаю и сливаюсь с парнем в жесточайшей схватке языков и губ — в поцелуе. Когда наши лица наконец оказываются на расстоянии, он не может обойтись без едкого комментария: — У твоего рта отвратительный привкус. А еще… Затыкаю его минетом. И если он любитель погрызть члены, то я ему задаю побольше ласки, нежности и… учтивости? Учтивость к члену звучит, как часть устава очень пошлого культа. Я будто затыкаю воспоминания о том, что этому Владу совсем недавно было очень хреново. А все потому, что я тот еще ебучий шлюхан. Как жертва изнасилований, я просто не могу не переспать со своим коллегой по цеху. Это было бы чистейшим недоразумением. Во всяком случае, так кажется прямо в этот момент, когда я протыкаю свою глотку его небольшим, но довольно нейтральным на вкус отростком. — Можно мне войти в тебя? — внизу все колом. Похоже, этим вопросом я застал его врасплох. Влад так и залился смехом. — Без предварительного приглашения и подписания контракта о близком физическом контакте? О боже, да ты настоящий маньяк. Эм, как там тебя? — Слава. — Ох, вот и славно. — Ты же вроде говорил, что знаешь меня. — Это не значит, что я запомнил твое имя. Ты наконец успокоил свой сексуально-агрессивный пыл и готов меня терпеливо послушать? Эро-пелена все еще у меня на глазах, поэтому строю недовольную моську и выдаю крайне удовлетворенное: — Не-е-е… Беру его ноги на себя. Плечи, если б могли, заскулили бы от этих пацаньих ножек, но, право слово, буду держаться до последнего, потому что и присунуть дико охота, и самому зад подставить, и вообще кто бы меня заковал в наручники, скинул в подвал и оставил бы своей секс-игрушкой до скончания веков? Животные порывы превращаются в настоящие пытки его анального отверстия, которое как будто девственно. У этого парня не только все ребра чудом склеились, но и черная дыра, которую в нем пробраздили гопарские ракеты, просто взяла да затянулась. Я с трудом протиснулся внутрь, немного смочил все это действо слюной, а то движение никак не хотелось толком начаться, но зато потом, мало-помалу, все заладилось. Мы стали единым механизмом, он даже закрыл глаза. Я же просто надеялся, что тот не помер вдруг, потому что мне хотелось продолжать и продолжать. И я, конечно, тот еще извращуга, но точно не некрофил. В этих приятных толчках были толики воспоминаний. В ум поступали сигналы о прошлом, в котором на мне скакала рыжеволосая скромняжка, или те, в которых я снова прогибался под гопаря. Картинки и позы новые, а суть та же. Личность той девки мне даже не была интересна. Я знал, что ответ лежит прямо подо мной и что у него отменный зад. И в конце фрикций все так резко потухло. Интересно, как быстро это все забудется? День-два, да? Пока мысли снова не обращены к обожанию гениталий, отстраняюсь от Влада и пытаюсь отдышаться. Кажется, упал. Только бы уже упал, я хоть и изнываю от жажды секса, но еще не потерял совсем весь рассудок. Влад будто держит меня в настоящем моменте. С тем же Борцом, если верить воспоминаниям, я с трудом понимал, что существует что-то вне рамок насилия. Откидываюсь на спинку, он же убирает ноги и подгибает их под себя. — Мне не хотелось бы прекращать, но пока тебя явно отпустило… — Влад чуть приподнимается на локтях и пытается занять сидячее положение. Вот вроде ничего такой, но эти его паузы так бесят. — Ну и? — Чувак, мы с тобой стикеры.