Я хочу быть только с тобой

Сначала Антон намерен был пойти на улицу, прогуляться, может быть, заглянуть в какой-нибудь бар, но ноги сами понесли на последний этаж, на крышу. Иногда он ходил туда курить или напиваться в одиночестве, когда уставал от общения. Просто там было уютно и даже пронизывающий северный ветер почти не мешал этой атмосфере. Удобная крыша московской девятиэтажки, в наступивших сумерках улица внизу приобретала какие-то холодные и мистические очертания. Именно в этом месте Шастун чувствовал себя, как нигде и никогда, одиноко, предоставленным самому себе, с багажом несказанных мыслей в голове — и такое состояние тоже было иногда необходимым. Антон сел на бортик у края крыши и потер кулаком слипающиеся от опьянения глаза, огни фонарей расплылись пятнами. Он сделал глоток из бутылки, потом поставил ее рядом с собой, нащупал в кармане маленький блокнот и карандаш и извлек их, намереваясь что-нибудь написать так как скоро ему с Макаром выступать на "Не спать", а Шаст так и не предложил какую-нибудь миниатюру. Спустя полчаса неудачного написания он захотел просто выдрать лист и выбросить, но неловко покачивается, роняя блокнот и карандаш, едва не отправляясь сам за ними следом. А почему бы и нет? Антон хватает бутылку и становится ногами на бортик, опасно раскачиваясь. А если не смотреть вниз, то не упадешь, да. Он запрокидывает голову вверх, глядя на низкое московское небо и заливая в свое горло остатки «Балтики». Когда на дне не остается ни капли, он разжимает пальцы, и бутылка стремительно падает, через пару секунд разлетаясь осколками по мокрому асфальту. Внезапно его кто-то крепко перехватывает поперек грудной клетки и тянет назад. Антон пошатывается и едва не падает на спину, но его удерживают. — Блядь, Шаст, ты совсем дебил? Вопрос не требует ответа, Попов уже давно его не ждет, по крайней мере. А Шастун фокусирует на лице Арса свой плывущий взгляд и виновато улыбается. — Да я не упал бы. Я что, долбоеб, по-твоему? — отвечает Антон таким же риторическим вопросом. — Да я тут номер сочиняю просто. Попов бледный и уставший, а во взгляде сквозит тревога — Антон понимает, это из-за него. — Я больше так не буду, честно , Арс. Не убирая с лица виноватого выражения, он делает шаг вперед и обнимает Попова за плечи, слегка прижимая к своей груди, надеясь, что тот не расценит это, как пидорский подкат. Но Арс сам сцепляет руки в замок у него за спиной, прижимаясь ближе, отчего Шастун ощущает его теплое дыхание у себя на шее. — Давай попробуем, как ты хотел, — говорит Арс. Антон не шибко хорошо соображает, он даже не знает, рад ли он и насколько, но внутренне становится теплее — Попов с ним, теперь уже точно, значит, все будет в порядке.