***
— Привет, Нино. Прости, я не смогу прийти. Появились срочные дела дома. — На одном дыхании произнёс Адриан. И всё же, не имея доказательств, Адриан не мог предпринимать активные действия. А решение позвонить Нино и правда заставляло чувствовать себя как нельзя лучше. — Понятно. Слушай… прости за вчерашнее. Ну, за то, что я тебя педиком назвал. И потом запретил походить. Я подумал… ты отличный парень, который всегда придёт на помощь. И кроме этого ты… ну, не кидаешься ведь ни на кого. Я тоже не первый красавец, чтобы ты… ну… Короче… прости. Адриан беззлобно засмеялся. — Я на самом деле и раньше подозревал, что ты по мальчикам, но чёрт, тогда это было слишком внезапно. И я взбрыкнул. Сорри. Каждый вправе любить того, кого хочет. Возможно, и в праве. Но только не Адриан. У него ведь есть всезнающий отец. — Прощаю. То, что не только по мальчикам, юноша решил опустить, — это бы нехило твистануло их и без того напряжённый диалог. Что-то подсказывало, что здесь не обошлось без Альи. Юноша хотел снова доброжелательно улыбнуться, как вдруг поймал на себе леденящий душу взгляд. — Но мудака, который тебя спаивает, я бы на твоём месте бросил. — Я уже. Как там Алья? — О, Алья… она отлично. Она часто и много спит, но понемногу приходит в себя. Ты не представляешь, как я счастлив, чувак! Они болтали ещё около минуты. Ещё никогда он не испытывал такого облегчения: он был уверен в том, что их дружбе пришёл конец, и вот оно — спасение. В скором времени его настоятельно попросили начать собираться. Что он, скрепя сердце, и сделал.***
— Полагаюсь на твоё благоразумие. Произнёс отец, когда рука легла на ручку автомобильной дверцы. Юноша слабо закивал и покинул злополучную машину. Которая, — он был в этом уверен, — станет концом чьей-то и без того шаткой психики. Луки, себя или вроде бы спокойного отца — он пока не решил. Ноги не слушались, и всё же он шёл. Сегодняшнее место встречи было осмотрительно перенесено им поближе к неизменной афишей с его лицом, и он шёл к ней, подавляя необузданное желание воткнуть в свою фальшиво лыбящуюся физиономию огромный нож. Справа вышел парень в джинсовой куртке и капюшоне, низко надвинутом на глаза. Он радостно помахал прибывшему, как вдруг оказался насильно задвинут этим самым прибывшим за импровизированную ширму. Оставаясь при этом в поле зрения отца. Таков был уговор. — Зачем ты попросил меня надеть капюшон? — Так было нужно. Сказав это, он одними глазами посмотрел назад. — Ещё и оглядывается. Возмутился мужчина вместо желаемого «ну же». Он нервно прокрутил обручальное кольцо по часовой стрелке и прищурился, пытаясь высмотреть лицо своего нынешнего врага номер один. Он хотел, чтобы всё скорее закончилось, сын вернулся в машину и его вечерний план был приведён в действие. Натали сжимала руль и понимала, к чему приведёт её слепое смирение: — Мне очень жаль… — За тобой следят? Лука сдвинул брови к переносице, осматривая чёрный автомобиль с тонированными стёклами, а юноша напротив еле заметно кивнул. — Тогда давай убежим! — в его плечи вцепились мёртвой хваткой, ступая вперёд. — Если он не хочет тебе помогать, я точно помогу! Это не нормально, что он тебя так контролирует! — Я… я не могу, Лука. Пальцы разжались. Месье Агрест увидел это и едва ухмыльнулся. — Он мой отец. Семья превыше всего… — юноша осёкся, роняя голову. — Я ошибся, что предпочёл ей геройскую жизнь. Отец сказал, что поможет мне найти его. У него есть связи с полицией. — Но ведь!.. — почти закричал Лука, но возникший Плагг остановил его, упираясь лапками в грудь и отрицательно качая головой. — Прости, Лука. И… — горло сдавило, поэтому он протянул ладонь. — Кольцо. — А оно ему зачем? — Это не ему. — Солгал юноша. — Полиции нужны будут показания Кота Нуара. Поэтому… пожалуйста… кольцо. Плагг потерялся в собственных чувствах: он и рад был вернуться к своему истинному хранителю, но крашеный пацан был настолько убедителен в своих доводах касательно папаши-Агреста, что желания раздвоились. Он мог только судорожно метаться между парнем с проколотыми ушами и юношей в чёрной маске, к которой, — забавно, — прикрутили широкие дуги, скрывающие скулы. Музыкант отступил на шаг и спрятал руки в карманы. Он установил зрительный контакт с брусчаткой и медленно выдохнул. Брошь на шее одного именитого дизайнера игриво заискрилась. В такие моменты месье жалел, что не додумался установить прослушку именно на мобильный. — С-слушай, — наконец, отважился квами, — что-то мутная какая-то эта тема. Может, вам… — Плагг, я отрекаюсь от тебя! — воскликнул он, не поднимая головы и не вытаскивая рук. Тьма скрылась в недрах карманов, и Лука протянул собеседнику камень чудес. После чего, выслушав ещё одну извинений, развернуться и пойти прочь. Глаза прозаично защипало. Наградив отдаляющегося собеседника ещё одним тихим «прости», он побежал в машину. Где ожидал как всегда спокойный отец и низко склонившаяся над рулём Натали. — Ты сделал правильный выбор. Я горжусь тобой. Но былого воодушевления эта фраза не подарила. Вместо него юный Агрест снял маску, скатился спиной по креслу и уставился немигающим взором в кресло перед собой. — Поехали, Натали. Мне не терпится показать Адриану планы на будущие коллекции. Женщина послушно вдавила педаль в пол. Она всеми силами старалась смотреть вперёд. Чтобы не сталкиваться ни с именитым дьяволом, ни с его несчастным отпрыском, разделяющих одно кожаное заднее сидение. Она добровольно позволяла ему сеять вакханалию в городе и творить все виды насилия над собственным ребёнком. Натали почувствовала себя ужасным человеком: так поздно прозреть мог только не меньший садист, чем её хозяин. На первом же светофоре она невольно посмотрела в зеркало заднего вида. По юным щекам текли слёзы, но их обладатель молчал, повернув голову в сторону окна, чтобы не показывать эмоций. Что-то внутри сжалось. Это сердце? Натали всегда сомневалась в том, что оно у неё есть. Машина пришла в движение. Неужели, действительно есть? Она всё чаще обращала взгляд в зеркало. До тех пор, пока случайно (случайно ли) наехала на люк или что-то в этом роде, что спровоцировало перевод мальчишеских глаз вперёд. Он случайно (на самом деле) уловил глаза в зеркале. Женщина смотрела точно на него. Она сделала лишний поворот и, когда ей удалось установить контакт с юношей, еле заметно кивнула ему. Покрасневшие глаза расширились. Что она имела ввиду? Резкое торможение спровоцировало сильную встряску. — Чёрт возьми, Натали! — Простите, месье, машина издаёт странный звук. Мне нужно осмотреть её. Никогда ничего не выражающий взгляд источал тепло и вызов. И в этот момент Адриан вспомнил её фразу. Натали хочет, чтобы он… боролся? Мужчина спросил о помощи, получил отказ и без интереса махнул рукой. Секретарь покинула машину. А юноша напрягся. За окном очень хорошо виднелся тот парк, откуда он сбежал. Насколько он помнил, им не нужно было поворачивать сюда. Адриан посмотрел на кольцо в ладони и сжал его. Посмотрел вперёд. А что теперь? Ему надо было что-то делать, но что? — Я ведь на самом деле рад, что ты предпочёл какому-то проходимцу семью. — Невзначай начал Габриэль. — Ты взрослеешь и постепенно понимаешь, что доверие — очень хрупкая вещь, которой стоит одаривать лишь немногих. Не все её заслуживают. К чему он завёл эту шарманку? — Теперь, когда ты доверился мне, мы сможем положить конец страданиям всего города… … путём полного его стирания в порошок. Губы мужчины тронула полуулыбка. — И, конечно же, восстановим дружественную атмосферу в семье. Всё вернётся на круги своя. … и твоя мать — в том числе. Как же поразительно он говорил правду! Долгожданный триумф чувствовался уже физически. И, не в силах возобладать над чувством собственного величия, месье, как он полагал, незаметно, породил на своём лице широкую ухмылку. Но он глубоко ошибался. Его сын не был слеп. Он видел её.Хищную улыбку врага номер один.
Он уставился на отца с ужасом. Он видел ту самую отвратительную рожу, которой вчера вечером хотел накостылять. А потом… потом… потом вспомнился ещё один способ его раскрытия. Рискованный и ужасный. Но, возможно, расставляющий всё на свои места. — Отец? Но что, если он ошибается? — Да? — Я хочу кое-что сделать. Но мне нужно, чтобы ты закрыл глаза и не двигался. — Ты хочешь сбежать? — Вовсе нет, — он коснулся подушечками пальцев его ладони и доброжелательно улыбнулся. — Мы ведь доверяем друг другу. Мужчина посмотрел на него с подозрением. Что он собирался делать? Не раздевать ведь его, правильно? Но касание спровоцировало слабую, едва живую уверенность. Впрочем, Адриан вряд ли был способен на предательство. Тогда он послушно закрыл глаза и выпрямился, устраивая ладони на ногах. Юноша неслышно сглотнул комок в горле и отстегнул ремень безопасности. Проклиная сущее и браня создателей камней чудес на чём свет стоит, приблизился. Отец не открывал глаза. Вдох, выдох. Ещё раз. Он положил ладони на надплечья (Габриэль занервничал), поставил одно колено между его ног. (Здравый смысл, мораль и много чего ещё собирали вещи и поспешно улетали на хуй.) И Адриан нервно, трясясь от бессилия и страха, оттого безумно медленно, тягуче и сгорая от стыда… Примкнул к его губам. Он ласково смял его губы своими и к ужасу заметил, что… ощущения совпадали. Один в один. Будто перед ним, здесь и сейчас сидел Бражник. Мужчина не спешил в бешенстве отпихнуть его от себя и почему-то, вызвав в юном теле панику, ответил на робкий мальчишеский поцелуй. Значит, Адриан всё же испытывал к нему влечение. Для Габриэля всё ошибочно встало на свои места: почему он не пошёл в объятия к какому-то однокласснику, а добровольно согласился принять любовь взрослого мужчины? С которым постоянно его сравнивал. Правильно, из-за того, что испытывал странные и не нормальные чувства к нему, своему родителю. Габриэль провёл ладонями по жилистым подростковым бёдрам, стараясь впечататься в них пальцами, и поймал себя на мысли, что хочет ощущать их как можно дольше. Эти сильные худощавые бёдра. Вокруг талии. На коленях. Одним словом — рядом. Без одежды: чёртова одежда мешала насладиться жаром тела. Хотелось оказаться между них, сжимать и гладить до судного дня. Вдруг Адриан упёрся обеими руками в его грудь. Надавил сильнее, но сопротивление сломили, притягивая и перекидывая ногу через себя, чтобы юноша оказался у него на коленях. Пряжка ремня на дизайнерских джинсах досадно звякнула, а после жар ладоней забрался под футболку, задирая её до груди. — Нат…! Ему удалось высвободиться, но рот оказался заткнут, отчего он задёргался ещё сильнее. Мысли спутались, да и могли в тот момент быть какие-то мысли? Бражник и правда целовался лучше всех людей на планете. Мастерски, снося крышу, чем впору восхититься. Но Адриан не собирался этому восхищаться, в панике дёргаясь всем телом. Это было ужасно, мерзко, ужасно мерзко и мерзко ужасно. Он попытался укусить его, но тщетно, лишь больше заводя своего мучителя. Габриэль подхватил мальчишку под бёдрами и наклонился в сторону, укладывая лёгкое туловище на кожаное сидение и нависая сверху. Впрочем, это и стало его главной ошибкой. Почувствовав свободное пространство между ним и этим чудовищем, он собрал всю волю в кулак и, подтянув колени к груди, смог отпихнуть его от себя. Мужчина не сдавался, подавшись вперёд, но начисто отказавшее «одуванчество» придало Адриану сил, и он с остервенением пнул отца в лицо. Тот взревел от боли. Подросток на долю секунды в страхе уставился на человека перед собой как на зверя, как на самое страшное чудовище, что могло нарисовать его воображение. И, не помня себя, выскочил прочь из машины. В ушах гул. Гул и монотонный стук. Это должно было быть просто касание. От которого отец должен был прийти в бешенство. Но он продолжил. Почему? Почему он продолжил?! Юноша бежал прочь со всех ног, не замечая ничего вокруг. И вот он остановился, всем весом впечатываясь в чужую грудь. — Это он… это он, Лука… он Бражник… — залепетал он в безумстве. — Он… Бражник… злодей… Лука, он… — Стой, стой! — в ответ его схватили за плечи. — Кто — он? — Мой отец. Это он… Он! Лука открыл рот, но его прервали: — Я согласен! Я хочу сбежать с тобой! Пожалуйста, бежим!!! Куффен кивнул и, схватив напарника за ладонь, бросился бежать. Улицы, скверы, мосты, дома, люди — всё смешалось к чёрту. Он не чувствовал ничего кроме желания бежать. Бежать, сменить в первую очередь фамилию. А затем имя, страну и лицо. Он ужасно хотел изуродовать себя до неузнаваемости, лишь бы не иметь схожести с людьми, когда-либо жившими в поместье Агрестов. — Господи… — не переставал бормотать юноша даже спустя час, уже сидя на узком диване, накрытый пятнистым пледом. — Я не могу поверить… не могу. Не могу… — Почему тебя это настолько сильно шокировало? Вряд ли бы эта истина дошла до чьих-то ушей в ситуации иной. — Потому что мы… я и Бражник… — залепетал он, раскачиваясь из стороны в сторону и не видя ничего перед собой. — Мы спали с ним. Ну, точнее, не спали. Занимались сексом и расходились по домам. И это значит, что я… Слова оборвались, и Адриан представил некоторые сцены, заменив Бражника отцом. — О, Боже!!! Я хочу умереть!!! С этими словами юноша спрятал лицо в своих коленях и схватился за голову. Лука во все глаза уставился на блондинистую макушку и не мог издать ни звука. Он впервые не мог поверить своим ушам, хоть и привык полагаться на них ввиду избранной «профессии». — Ты хотел… предать Ледибаг? — Не хотел я её предавать! — юноша соскочил с места, в следующий момент запинаясь об упавший плед и почти падая. — Не собирался даже. Он и я не обсуждали с ним Леди. Вообще. — Но тогда почему?.. — Мне нужно было кого-то любить. Он был добр ко мне, и я… я… я… Совершенно нежданные слёзы покатились по щекам и будто затекали в горло. И вот он просто скатился спиной по бетону на корточки и вцепился ладонями в собственное лицо: лишь бы не показывать слабость. Но слёзы продолжали литься, не переставая. Он не разрешал себе всхлипов или прерывистого дыхания, они — роскошь, которую, по его мнению, можно было позволить себе лишь наедине с собой. Всё это время он жил под одной крышей с маньяком. Враг оказался настолько близко, что его без преувеличения можно было достать, только протянув руку. Он мог в любое время отнять у него камень чудес, склонить на свою сторону и изнасиловать, в конце концов. Всё время ратующий за то, чтобы отец нашёл себе новую любовь и жил дальше, улетучились лучше водорода. Этот подонок изменил маме. И плевать, что с ним самим. Вместо злости пришло отвращение к самому себе. Боги, точно. С ним самим. Плач возымел первый звук. Вот так в один момент можно потерять не только всё, но и самого себя. По всем этическим нормам Лука должен был сдать его Леди и бросить здесь. Но отчего-то он не сделал этого, продолжая смотреть перед собой. Кот Нуар должен был показаться ему отвратительным. И возможно, где-то в глубине души он считал его таким. Но только там, на глубине. Недостижимой и скрытой для него самого. Он кинул в камин ещё одно бревно и прижал к себе содрогающееся тело. Пожалуй, не время что-то обсуждать. Плач стал громче.***
Женщина продолжала крутиться у колёс, как вдруг вздрогнула от резкого хлопка. Подействовало. Она открыла дверь, как бы не замечая удаляющегося на сверхзвуковой подростка, и заглянула внутрь. Чтобы тут же остолбенеть от увиденного: её хозяин сидел, согнувшись пополам и упираясь локтями в сиденье. Лицо закрывали ужасно взлохмаченные волосы. — Натали, — вдруг проговорил он не своим голосом, выпрямляясь и деловито откидывая волосы назад. Когда в поле зрения попало его лицо, Санкёр не сдержалась и осела на кресло. Из носа, открытых из-за содранной повязки ран под глазом и губ текла, нет, хлестала кровь. Кажется, на щеке проглядывались какие-то фиолетовые полоски и часть герба Агрестов. Женщина мастерски подавила смешок. — А где Адриан? — Адриан? — выплюнул Габриэль, рукой проводя по лицу и собирая на неё всю кровь. Он посмотрел на окровавленную ладонь и беззаботно вздохнул: — Планы поменялись. Натали не понравился этот вздох.***
— Где мы? Мирно потрескивающий в камине огонь делал руки Луки приятно-оранжевыми. Он приблизил ладонь к пламени и пошевелил пальцами. Свечение заиграло на металлических частях его украшений, будто в его руках теплилась магия. — В моём секретном месте. — Ответил он, переворачивая полено железной палкой. — Ещё до нашего рождения здесь проходили слушания и концерты. Но на рубеже тысячелетий людям стало не до музыки, и здание забросили. Сквозь тёмно-серый налёт на потолке проглядывались лики святых. Они будто замерли во времени, не имея ни одной трещины или подтёка. Колонны у основания наверху расцветали живым растительным узором, стремительно стекающим вниз и заполоняющим углы. На стенах висели картины неизвестного происхождения и автора, или скорее, авторов, чей талант зарождался втайне от высоких имён. Подумать только, он очнулся только сейчас. — Ого… — не справившись с удивлением, проговорил юноша. — Это какой-то театр? — Нет. Всего лишь место встречи людей, любящих и создающих искусство, но никем не принятых. Как завороженный Агрест крутил головой по сторонам. Он привык к лоску и идеальности, к тому, что широкая публика привыкла называть искусством. Без изъяна и укладывающимся в рамки человеческой морали. Здесь же всё было по-другому. Редкие неаккуратные штрихи так напоминали ему жизнь вне стен. Живую, настоящую. — Кот Нуар? Упомянутый юноша оглянулся на зов. — Можно совершить необдуманный поступок? Прекрасно помня, что последовало за подобной фразой в машине, Адриан съёжился, но слабо кивнул. Лука достиг его в несколько шагов. Сел рядом. Опёрся руками по обе стороны от его бёдер. Заглянул в глаза. И поцеловал. Или же… прижался к его губам своими? Мышцы закостенели до состояния бетона. Куффен почувствовал, что Адриан слишком долго не реагировал, и поэтому в страхе отстранился, ещё не до конца уверенный в том, что его симпатия взаимна. Взгляды встретились. — Прости. — Неловко пробормотал Лука, разрывая зрительный контакт и почти соскакивая с места. — Поэтому я и назвал поступок не обдуманным. Я больше не полезу. Не успел он покинуть узкий диван, как его схватили за запястье и, притянув к себе, с жадностью впились в губы. Тонкие пальцы ласково огладили острые скулы, едва задевая подушечками серёжки и приятные, на удивление мягкие голубые волосы. В ответ усыпанные шрамами от струн руки легли на его талию. Адриан ожидал, что скоро они опустятся ниже, но ладони остановились в одном положении, не смея приходить в движение. Он аккуратно лизнул его губы, но реакция последовала не сразу. Тогда юноша понял, что явно перебарщивает. Не дождавшись ответа, он быстро чмокнул едва приоткрывшиеся губы и мягко отстранился. Лука что, никогда не целовался? Парень несколько секунд стоял с закрытыми глазами, но вскоре открыл их, всё ещё не переставая сжимать чужую талию. В то время как Агрест вовсю разглядывал его лицо. Никакая он не рыба. — Идём домой. — Проговорил парень, становясь на ноги. — Домой?.. — На «Либерти». Пока поживёшь у меня. — Но… твоя мама… — Она не против. Мы уже обговорили это. Правда, я ещё не говорил ей твоего имени. — Обговорили?! — Да. Сказать об интернате не поворачивался язык. Неминуемое будущее, которое ждало Адриана после отправки отца за решётку, дико хотелось отсрочить. Никто не будет добр к отпрыску государственного преступника. Тем более, такого масштаба. Одуванчик-Агресту не пережить и первой недели. Язык всё ещё не поворачивался, поэтому Лука лишь молча взял его за руку и улыбнулся. — А… — вдруг опомнился Адриан, вытаскивая камень чудес и протягивая кулак с камнем в ней. — Кольцо. На это Куффен усмехнулся и, ещё не приняв артефакт обратно, сунул руку в карман. — Не может быть, — секунда, и между двумя телами проявилось чёрное пятно, стремительно обретающее вес. — Кто-то, наконец, пошёл против идеального папочки! Плагг скрещивал лапки на груди и смотрел на блондинистого чудилу из-под полуприкрытых век: его ребенок, наконец, вырос! — Но… — Я бы ни за что не отдал камень чудес в руки Бражника. — Поняв, что ещё слишком рано, он поспешил поправиться. — Почему-то я сразу понял, что это он, а не Габриэль Агрест, когда ты попросил его. А то, что я дал тебе — муляж Джулеки к недавней сходке творческих людей в парке. После случая с Альей она собиралась его выкинуть, но я одолжил его как раз для таких случаев. Камень чудес поражал своей искусностью: точно такой же, как и когда в нём находился квами. — И не прогадал. — Но шансов, что я его не надену, был один на миллион… — Я подумал, что ты бы не стал давать Плаггу повод высказать о тебе всё, что он думает. — Да-да! Я бы тебе такого высказал, твои бананы на голове бы дыбом встали! Этот парень и правда невозможен. Глаза заблестели. Адриан хотел что-то сказать, но вместо этого обнял его и снова поцеловал. На этот раз без фокусов: легко и невинно. — Ох, силы добра и света!!! Ну не при мне же! Но к счастью Плагга, скоро юноши отпрянули друг от друга. — Итак, ты скажешь мне хотя бы примерное расположение своего дома? — А? Да… С этими словами, под звуки зачинающейся к сгустке тьмы истерики, юноша убрал маску с лица: — Поместье Агрестов. Квами не смог сдержать ужас и панику на своей мордочке. Лука не смог сдержать улыбку. — Плагг, трансформация. Бродяга повёл своего напарника к выходу по дороге из битого кирпича и, когда они вышли на улицу, он выхватил шест и, обняв юношу в маске за талию, воспарил ввысь.***
Повязки мешали сносно думать. Они стягивали лицо и отвлекали. Хотелось их снять, но ебаться с оттиранием крови по всему особняку не хотелось в разы больше. Ему хватило одного раза: слишком жаль свои лёгкие, потраченные сутки и литры химикатов. Злость рвалась наружу, однако он держался. Акуматизировать бы кого-нибудь по старинке. А нельзя. Вдруг херовы дети и правда день и ночь мониторят особняк. Агрест потёр подбородок, разглядывая рабочий стол, облицовку, скетчбук, пол, потолок, да всё что угодно, чтобы начать думать. Скетчбук. Скетчбук… Из недр шкафа он выудил веерообразную брошь. Синие округлые секции обрели металлический блеск, сливаясь в один сплошной полумесяц с редкими зазубринами и голубым камнем в середине. Не слыша предостережений, он вновь соединил два опасных камня. Взял ни в чём не повинную книжицу и вселил в неё перо. (Понадеялся, что его новый Сентимонстр обойдётся без спецэффектов, которыми грешили четыре клона Кота Нуара…) — Коллекционер, я приказываю тебе стоять здесь смирно, пока не увидишь акуму. И вроде бы злобное порождение повиновалось: злодей, идентичный натуральному, стоял неподвижно и одаривал кабинет злобным (и каким-то тупым) взглядом. Мужчина на всякий случай наглухо задёрнул все шторы и запер дверь кабинета. После чего в истинном воплощении отправился в путешествие по ночному Парижу.