Я тону в эпилепсии.

      Первым делом они решили заехать в отель.       Саша был до безумия зол от того, что каждый встречный разглядывал его девушку, как какой-то постамент, а она лишь мило улыбалась им в ответ. Но как оказалось, её возбуждал его грозный вид: вздымающаяся грудь, жилка на шее, напряжённые жевалки и взгляд, наполненный сдерживаемой яростью.       Поэтому, оказавшись в номере, они бросили сумки у самой двери и накинулись друг на друга. Вита игралась с парнем, а он выпускал пар, ещё сильнее напрягаясь от её улыбки. Ведь она смеялась ему в лицо, пока он пытался выразить все своё негодование. — Какого хуя ты им лыбилась? – Прорычал он ей на ухо, прижав к стене. — А что такого? – Промурлыкала она.       Блондин рявкнул и зубами вцепился в нежную шею, отчего голубоволосая вскрикнула, а на коже выступили капельки крови. Она лишь постанывала и извивалась под ним, осторожно расстегивая ремень его джинс.       Позволяя ему делать все, что вздумается, она будила внутри него ещё больший вулкан, чем он сам знал. И теперь он удивлялся тому, на что способен его измученный разум. Какие картинки всплывали в голове, какие вещи вытворяли руки, какие слова слетали с языка.       За короткое время их знакомства он успел тщательно изучить её тело – в частности, татуировки.       Вся левая рука была будто обвита колючей проволокой, точно такой же, как на его запястье, а через неё прорывалось жуткое существо с отчаянием в лице. На другой руке красовался космос: не было ни единой планеты, а лишь небо, звезды, спутники и ракеты. Он в первый же день заметил, что под грудью у самого ребра были выведены слова, а на правой части живота – маленькие рисуночки. Нога выше колена – забита цитатами из любимой книги, а указательный палец окольцован тоненьким узором.       Плисакин понимал, что половина тату связана именно с ним, но боялся задать хоть один вопрос по этому поводу. Поэтому молча разглядывал и пытался сравнить, у кого больше – у неё или Лелюка. Подсчеты сходились на ней. — Запомни. Пока ты моя, никто больше не смеет и смотреть на тебя. – Прошипел он, с силой сжав её подвижные бёдра в своих ладонях. — Ясно? — Ясно-ясно! – Она тяжело дышала, подаваясь навстречу.       Но Саша вдруг отпрянул и отвернулся к большому окну, где до самого горизонта расстилались яркие крыши домиков, а уже взошедшее солнце отражалось от них, создавая переливы и блики.       Он и сам не мог унять приятную навязчивую боль внизу живота, но все равно безумно хотел проучить заигравшуюся кошечку. И ему это удалось.       Уже после пары проигнорированных жалобных позывов, она упала перед ним на колени и схватила за руку. — Са-а-аш? Пожалуйста! Я больше так не буду! – Она прижала ладонь к своей щеке и зажмурилась. — Я умру без твоего тела, если ты будешь меня динамить.       Он молча улыбался, так и не опуская на неё взгляд, хотя понимал, что выстоять не сможет. Ведь она продолжала тереться о его руку, дёргать за джинсы и что-то жалобно бормотать. — Я сделаю все, что угодно. Только попроси. – Шепнула она, и парень все же сдался.

***

      Проснулся Саша только ближе к вечеру. Все ещё не отпускал лёгкий мандраж, поэтому первые двадцать минут не хотелось даже открывать глаза. Он попытался нащупать девушку, чтобы прижать к себе, но на соседней части кровати её не оказалось. — Вит? – Прохрипел он, усевшись с все так же закрытыми глазами.       На улице зажглись фонари, и на аллею решились выйти туристы. Их было действительно много, и где-то издалека даже слышался русский пьяный говор. В соседнем номере громко плакал ребёнок, а снизу горничная пылесосила. Было слышно все, но только не Виту.       Он все же с трудом встал и принялся изучать все комнаты. — Я надеюсь, ты не сбежала, бросив меня одного на произвол судьбы! – Громко произнёс он и, потянувшись, осторожно заглянул в ванную.       Голубоволосая все же оказалась там. Она стояла спиной к двери, долго что-то разглядывая. Через пару секунд она закинула в рот какую-то таблетку и тут же зажмурилась. — Сука. – Она закашляла, прикрыв ладонью рот, а после вцепилась в бортики раковины и посмотрела на своё отражение в зеркале. — Зай, что это ты пьёшь? – Все же решился спросить Плисакин после пары минут тишины.       Она тут же вздрогнула, выронив из руки баночку, но быстро её подняла и спрятала в карман махрового халата. — Это? Это... ну... противозачаточные. – Пожала она плечами. — Их надо просто по расписанию пить. А я чуть не забыла. — Покажи. – Он подошёл ближе и протянул ладонь, а девушка лишь попятилась назад и помотала головой. — Зачем тебе? Это личное женское дело. — Сложно показать, что ли? Я не отберу, не бойся. Просто интересно, какие ты пьёшь.       Он сразу заметил панику в её глазах и насторожился. Такая реакция не была нормальной, и это беспокоило. Она уже что-то скрывает? В первые же дни отношений? Или пока не доверяет ему? Держится на расстоянии и не рассказывает о своих тайнах и личных делах?       Черт возьми, он видел её в десятках поз, с самых разных ракурсов. И она стесняется тупых таблеток от залёта? Это же бред! — Да покажи, и я не буду тебя больше мучать! Или ты что-то скрываешь? – Саша сложил руки на груди. — А я не имею право на секреты? — Имеешь. Но ты же сейчас мне врешь. — Это ты всю жизнь себе врешь! – Только и рыкнула она, оставив его в недоумении.       Назревал серьёзный разговор.