Я тону в эпилепсии.

      Залив в себя очередной стакан коньяка, Плисакин вдруг понял, что он был лишним.       Он вызвал цепную реакцию, и все содержимое желудка попросилось наружу. Поэтому Саша тут же соскочил с барного стула и залетел в туалет.       Маленькая коморка с одним керамическим унитазом, чёрными стенами и на удивление маленькой прямоугольной раковиной, в которой даже одна рука с трудом поместилась бы. Но она была идеально чистой, так что он без проблем припал в объятия унитаза.       Вместе с алкоголем вышли и все накопившиеся эмоции. Ушла обида, ушла злость и навязчивая сухая боль в районе печени. Снова захотелось обнимать Виту, зарываться носом в её волосы и даже забыть о сегодняшнем дне. Он наконец смог успокоиться, хоть теперь и превосходила слабость.       Когда он пил с Димой, уже после третьего стакана хотелось идти в пляс, веселиться и кутить. Он тащил его знакомиться с красивыми девочками, рассказывал глупые шутки и твердил о том, как сильно он любит своих братиков.       В одиночестве же превосходила меланхолия. После меланхолии наступало расслабление и осознание. А больше ничего и не хотелось.       Поэтому уже через минут двадцать блондин был в своей комнате. Дешевый хостел в три этажа казался намного уютнее, чем огромный пятизвёздочный отель. Возможно, душу грело именно осознание того, в кармане сохраняются деньги. А может, дело в атмосфере.       Девушка лежала на дальнем краю кровати спиной ко входу. Лунный свет падал в точности на её лицо, и она постоянно морщилась, когда лучик светил в глаза.       Парень улёгся на свою половину и прикрыл глаза, унимая сильную тошноту. В комнате было холодно. По коже неукрытой одеялом Виты прошлись мурашки. Так что он накрыл её пледом и осторожно обнял со спины.       Снова стало так спокойно и уютно. Он уткнулся ей в макушку, поглубже вдохнул и попытался уснуть, когда она вдруг медленно повернулась и удивлённо уставилась на него. — Ты чего здесь делаешь? – Сонно прохрипела она. — Сплю. – Он приподнял бровь, так и не переставая обнимать её. — Это я вижу. Почему ты здесь? — Потому, что ты сама прекрасно знаешь, что я никуда не денусь. Даже если захочу. А я не хочу. — Плисакин? – Спросила голубоволосая. — Ну? — Какого черта?! – Она тут же вырвалась из его рук и села. — Тебя не должно быть!       Пока Плисакин хмуро следил за её глупым поступком, она плюхнулась обратно на подушку и с головой накрылась пледом.       Почему она не захотела помочь ему умять ссору? Почему она продолжила нагнетать? Неужели, она хотела, чтобы он правда ушёл?       В голове все ещё не укладывалось.       Хотелось блевать. Хотелось спать. Хотелось забыть обо всем происходящем вокруг. — Долбанный сон. – Прорычала она.       Он зажмурился.       Представил синее-синее море.       Виту на берегу. Её вьющиеся волосы.       И провалился в сон. ***       Утро выдалось отвратительным.       Похмелье превосходило все остальные чувства, так что на смену обиды и недоумения встала головная боль, сушняк и тошнота.       Он не помнил, как добрался домой и как к его возвращению отнеслась Вита. Но одно он помнил точно – он выпил слишком много.       Девушка прижималась к нему всем телом, крепко обхватив его торс, и всхлипывала. Саша понял, что она не спит. — Солнце, ты чего? – Тихо усмехнулся он. — Прости меня, прости. Прошу. – Пробормотала она, сглотнув ком в горле. — Ты прав. Я требую слишком много. Я эгоистка. Нельзя было так кричать на тебя, ты ведь стараешься как лучше. Стараешься для меня. Прости. — Успокойся, все в порядке. – Он осторожно погладил её по голове и улыбнулся. — Я готова проводить с тобой время где угодно и в любых условиях. Лишь бы ты был рядом. — Значит, едем в тур? — Едем.