Когда бы я сердце открыл пред тобою, Ты, верно, меня бы безумным сочла: Так радость близка в нём с угрюмой тоскою, Так с солнцем слита в нём глубокая мгла...*
*** Теплые лучи солнца гуляли по бледному лицу черноволосого юноши, заставляя того то и дело хмурится и прятаться под тонкую простынь. Успешно завершив миссию по пробуждению брюнета, желтый диск спрятался за медленно проплывающие облака. Саске нехотя открыл глаза, сонно оглядываясь вокруг, попутно вспоминая, что вчера произошло, пока не наткнулся на мирно спящую Сакуру. Та слишком мило супилась во сне и что-то неслышно бормотала. Тихо встав с постели, не желая разбудить подругу, Саске направился в ванную комнату желая отрезвить себя контрастным душем. Холодные струйки стекали по смоляным волосам, переходя на мощный торс и проделывая свой путь дальше. Память «услужливо» подбрасывала картинки минувшей ночи, от чего Учиха чертыхнулся и стукнул кулаком по кафелю. То, как он ласкал обнаженное тело партнершы, как целовал каждый миллиметр ее молочной кожи, как размеренными толчками, что перетекли в совершенно неконтролируемые, трахал ее и наслаждался ее стонами-криками, как обессиленные после продолжительного марафона уснули под утро в обнимку…Сколько же он вчера выпил? Твою мать! Покончив с водными процедурами, Учиха переоделся в спортивные штаны, что висели на крючке, и покинул ванную. Из кухни доносился стук ножа по доске, шкварчание сковородки, хлопанье дверец шкафчиков. Сакура что-то мыла, нарезала, помешивала в сковородке лопаткой, пробуя на вкус результат своих трудов. Мужчина наблюдал за ней, скрестив руки и облокотившись о стенку. В длинной футболке, с собранными в пучок волосами она казалась ему такой домашней и родной, что хотелось запереть девушку тут и никогда не выпускать из своих объятий, наслаждаясь ее теплом. Отбросив ненужные мысли, брюнет оттолкнулся от стены и подошел к девушке сзади. Та слегка напряглась, почувствовав на талии руки парня. Улыбнувшись чему-то, Сакура выключила плиту и повернулась лицом к мужчине, оставив на щеке легкий поцелуй. Через несколько минут на столе стояли две тарелки с омлетом, пиалка с соусом, пара кусочков хлеба и две чашки, в которых дымился свежезаваренный кофе. — Доброе утро, точнее обед,— и правда, на часах микроволновой печи высвечивалось два часа дня,— Прости, что решила без спросу похозяйничать на твоей кухне — подумала, что завтрак был бы сейчас очень даже кстати. — Все нормально,— голос без единого намека на ванильную романтику, чему Сакура не удивлялась,— нам нужно поговорить, серезно. То, что вчера произошло…Я слишком много выпил, и мы перешли дозволенную черту в наших отношениях. Думаю, что было бы правильно, если мы оставим все как есть и не будем заострять внимание на произошедшем. Аппетит отсутствовал и ковыряя вилкой в тарелке Сакура слушала то, что говорил ей Учиха отстраненным голосом с долей безразличия — все как всегда, чему удивляться. — Оу, ну спасибо что сказал это, особенно спасибо за то, что швырнул мне в лицо деньги, словно я одна из твоих шлюх,— прошипела Харуно, опасно сузив глаза,— Это добавляет уверенности в себе. Своим ты столько же платишь, или я особенная? Кстати, я впечатлила тебя, а то ты мне обещал заплатить в двойном размере? Так и не доев, Сакура швырнула вилку на стол и встала из-за стола, направившись в спальню, собираясь переодеться и покинуть квартиру. Мало того, что она проспала работу, и ей предстоял длинный разговор с начальством, хотелось немедленно покинуть эту осточертевшую квартиру и расслабится. Саске следом поспешил за девушкой, наблюдая за тем, как любовница быстро натягивала на себя изрядно помявшееся платье. — Ты никуда не пойдешь, а останешься здесь, и мы спокойно поговорим. Хватит убегать в очередной истерике, Харуно. Про деньги я ляпнул не подумав. Еще раз говорю, я был изрядно пьян.— Саске несильно сжал плечи девушки и встряхнул ту, заставляя обратить на себя внимание. Малахитовые глаза блестели от наступивших слез, что нисколько не трогало мужчину. Чертыхнувшись, Саске резко сел на незаправленную постель, запустив руки в волосы и сжав их, пытаясь не сорваться на розововолосую. Девушка резко прекратила сборы: будучи полностью одетой, Сакура повернулась лицом к брюнету, гневно глазея на того. — Давай, начни, а я, если что продолжу. Скажи мне все, что думаешь обо мне и не забудь упомянуть в который раз какая я истеричка, плакса и т.д. У тебя это отлично получается. — Успокойся и не зли меня сильнее,я и так на взводе,— произнес брюнет,— Лучше сядь и просто помолчи. Девушка судорожно выдохнула и таки села рядом с мужчиной, который в ту же секунду резко притянул к себе явно шокированную подружку и поцеловал грубо, без малейшего намека на нанежность, кусая губы тем самым заставляя розововласку забыть о всякой ерунде. Поцелуй был страстным, сметающим все выстроенные барьеры. Оторвавшись от желанных губ тогда, когда воздуха стало катастрофически не хватать, Саске уткнулся лбом в лоб подруги, приводя в норму сбившееся дыхание, и прохрипел. — Успокоилась? Нужно будет прибегать к таким методам почаще, учитывая твои шалящие нервишки в последнее время. Сакуре ничего не оставалось, как сохранять молчание. Зря она пришла на ночь глядя к этому дураку, ведь они так и не разобрались в своих отношениях. Это она как самая настоящая идиотка поуши втрескалась в напыщенного индюка по имени Саске и из-за него ее сердце разбивается в дребезги каждый раз стоит Учихе лишь посмотреть в ее сторону или произнести хоть слово. Придумала себе розово-сопливую картину о вечной любви, носит тесные розовые очки, в то время, как жизнь-сука давно установила свои порядки и уничтожает слабаков… — Я хочу прямо сейчас выяснить, что между нами происходит раз и навсегда. Мне надоело жить иллюзиями, надоело…любить тебя, все надоело.— девушка отстранилась от Учихи, да и тот неособо держал ее. — А что ты хочешь услышать? Пылкие признания в любви, фразы типа «да, я тоже жить без тебя не могу» и прочий сопливый бред? Сакура, опомнись, это ты в детстве мечтала быть принцессой, в окружении вечной любви, принца на белом коне и прочей дребедени. Мы друзья, не более, тем более у меня есть девушка — Карин. Могу познакомить. Отец был кое в чем прав — мне нужно держаться тех, кто одного уровня со мной. Она из богатой семьи... Услышав это, Сакура уяснила для себя только одну вещь – она полная идиотка раз переспала с тем, кому на нее наплевать. Ей словно дали сильную пощечину, смешивая с грязью, куда так же летели все ее мечты. Действительно, как она посмела думать о том, что сможет стоять рядом с Саске, если всю жизнь жила на грани бедности? Ну ты и безпросветная идиотка, Харуно, спустись с небес на землю! — Значит так, да? А то, что мы трахнулись, это тоже нужно забыть? Это тоже ничего не значит? Именно сейчас я ощущаю себя одной из твоих подстилок — использовали и выбросили на улицу как муссор. — Мы были пьяные и не соображали что делаем.— голос Саске был непреклонен, за что хотелось ударить его чем-нибудь тяжелым что его мозги стали на место. — Ты же в курсе, что использовал меня?— убитым голосом произнесла девушка,— Прости за повтор. Любишь унижать меня, причинять боль, заставляя меня страдать? Любишь, когда я унижаюсь, приходя к тебе? Я отдала себя тебе, мечтая получить хоть толику нежности, а в ответ ты выставляешь меня за двери, бросив в лицо «у меня есть девушка». Ну и мудак же ты! — Сакура, мы всегда были только друзьями, не больше, я не чувствую к тебе тех чувств, которые ты — по отношению ко мне. — Твоя детская мечта воплотилась в жизнь: ты стал настоящим тираном.— положив на кровать коробочку, девушка встала,— Слабо полностью исчезнуть из моей жизни? Покинув квартиру, Сакура спустя час была у себя дома. Горячая ванна с аромомаслами, успокаивающая музыка — все это приятно расслабляло как тело, так и истерзанную душу, принося покой и умиротворение. С этого дня, все что хоть как-то напоминало ей Саске, будет навсегда уничтожено путем сожжения: совместные фотографии, подарки…Но что делать с воспоминаниями, пережитыми моментами, с тем, что она отдала себя? Думать об этом хотелось в последнюю очередь. *** Когда она ушла, я долго пялился на то место, где еще недавно стояла моя розововолосая бестия. В комнате витал тонкий аромат ее любимых духов — Armand Basi In Red — ей нравились свежесть во всем. Было странным осознавать то, что она была влюблена в меня столько лет, да еще и наша совместная ночь… В постели эта женщина так жарко отвечала на каждое мое прикосновение, как ни одна из моих пассий, была так податлива, ее хотелось брать то неистово тягуче, то быстро и дерзко, оставляя на бархатном теле свои метки. Когда она была сверху, у меня просто сносило крышу: кусал ее соски, вдалбливался быстрыми толчками в разгоряченное лоно, что издавало хлюпающие звуки, впиваясь пальцами в округлые бедра. Стоны моей девочки были подобны чарующей музыке и плевать на то, что нас слышали соседи, ведь в тот момент мне было абсолютно наплевать на все — существовали только мы. В ту ночь я действительно думал о многом. Отец все время твердил, что я не должен тратить свое время, общаясь с Харуно, но ни мой папаша, ни слабохарактерная мать не знали как сильно я был привязан к моей единственной подруге. Никто из них не понимал мою боль, когда я по собственной глупости потерял ту, что заменила мне весь мир. Они во всем видели лишь грязную выгоду, холодный расчет, утопали во лжи, лицемерии и безразличии. Если б они только знали, что уже несколько лет у меня пылилась в потайной шуфляде тумбочки бархатная коробочка с кольцом, что предназначалось для Сакуры — лишили бы меня не только наследства, а я все тянул и дотянулся. Тряпка и безмозглый слабак, который не замечал очевидных вещей, и поплатился за это. Она ушла, а я как полный придурок сидел и пялился в одну точку, прокручивая в памяти каждое сказанное мною слово, и удивлялся тому, как моя малышка меня не прикончила. На постели, что была скомкана, лежала та самая чудо-коробочка, свидетельница наших игр, поражений и побед, потрепанная временем. Взяв ее в руки, я услышал какой-то едва уловимый звук, словно там что-то было. Открыв коробку, я не ошибся — внутри лежал сложенный вдвое клочок бумаги. Сердце пропустило удар — Сакура оставила послание. Саске недоуменно уставился на клочок бумаги, размышляя о том, что же могла написать Сакура. Любопытство взяло вверх и, развернув записку, взору парня предстало несколько строчек. Некоторые слова были размыты, и с первого раза было затруднительно прочитать послание — девушка явно плакала, когда писала это — но общая суть все же просматривалась. «Никогда не думала, что любить кого-то может быть настолько болезненным процессом, словно тебя режут раскаленным ножом без анестезии. Я долго молчала, надеялась на то, что однажды открою тебе свою сокровеннейшую тайну, но ты видел во мне лишь предмет очередных споров. Ты единственный, кто был для меня всем и я не жалею, что отдала тебе себя всю. Но я не могу находиться рядом с тем, кто живет по чужой указке и не проявляет собственной инициативы. Ты как-то сказал: «Я убью любого, кто сделает тебе больно». Саске, начни с себя, ты единственный, кто причинял и причиняет мне невыносимую боль. Надеюсь, это время, что мы проведем порознь, тебя чему-то научит. Прощай. Твоя Сакура» Саске плакал.. Впервые за много лет, не считая смерти бабушки, Саске плакал и это свидетельствовало о том, что даже самые сильные личности имеют свою точку срыва. В мыслях царил тотальный хаос. Смахнув кончиками пальцев несколько слезинок, мужчина недоуменно, скорее в каком-то трансе смотрел на мокрые подушечки пальцев, не до конца осознавая произошедшее. Злополучный кусок бумажки валялся где-то на полу, в грудах «творческого беспорядка». Нужно было срочно спасать сложившуюся ситуацию, хоть что-то делать, но Саске просто стоял подобно каменному изваянию, не в силах сдвинутся с места. А что он изменит? Дать им паузу — вот он единственный выход, Сакура была права. Им нужно многое обдумать, осознать, да и вообще, Сакуре будет лучше с другим, кто не будет тянуть ее за собой в глубокую яму. Да и отец по-своему, но тоже был прав — работа заставляет избавиться от глупых мыслей, помогая сосредоточиться на конкретной задаче. «Нужно было срочно заехать к Суйгетсу, он знает что делать в тех ситуациях, в которых нужно зализывать сердечные раны» — таково было внезапное принятое решение Саске и, покинув балкон, брюнет откопал в завалах из бесполезных тряпок свой сотовый набрал своего лучшего друга. Ответили не сразу. — Учиха, я тебя тоже безгранично люблю, но время позднее, ты сейчас не вовремя. Что случилось?— на другом конце провода послышалась возня и тихий женский голос. — Хочу в последний раз оторваться по-настоящему. Ты со мной? — Так ты полжизни своей отрывался как в последний раз. Все из-за той самой женщины? Ты всегда именно из-за той розововолосой напиваешься в хлам и ищешь приключений на утиный зад.— Саске по тону понял, что Суйгетсу усмехнулся и, услышав шлепок, а за ним еще и женский стон, не мог не съязвить. — Ты не отвлекайся давай, а то войдешь туда, куда не нужно. — Послушай, дружище, ценю твою заботу, особенно в делах, что касаются секса, но не пора ли тебе завязать со всем этим дерьмом? Вы слишком разные и… — Это уже не тебе решать, — хрипло произнес Саске, зажимая телефон между ухом и плечом, попутно натягивая на себя чистую бордовую рубашку,— через час встречаемся в нашем клубе и там обо всем поговорим. — Блять, ты ведь не отвяжешься? Ладно, через час так через час. Сейчас нужно было как следует отдохнуть – последний день в статусе заядлого Казановы должен быть запоминающимся.***
Я стал призраком: неестественно бледная кожа, круги под глазами от вечного недосыпа, похудел изрядно. Увидел бы меня Суйгетсу в таком виде – вызвал наряд экзорцистов. Как последний неудачник я напивался до такого состояния, когда любого нормального человека скорая откачивала бы, а мне было мало. Мне казалось, что алкоголь поможет забыть прошлое, а оказывалось, в который раз подтверждался тот факт, что я ничтожество и слабак. Видела б меня Сакура, непременно покрутила пальцем у виска и рассмеялась. Голос у нее волшебный…был. Медленно, но верно я пытался уничтожить себя морально, костяшки пальцев были покрыты засохшей кровавой коркой – вначале не повезло придурку, который толкнул меня, выходя из лифта, потом уже стене на кухне. Там хоть плитка, чистить легче. Я был подавлен и разбит, стали снится кошмары, перестал общаться с семьей, хотя последнее было единственным верным решением за все время. Специально было уничтожено все, что хоть как-то напоминало о Сакуре кроме одного – нашей коробки-символа – рука не поднималась. Мы не разговаривали очень большой промежуток времени, будто «нас» и вовсе не существовало. Время словно остановилось навсегда. Выглядело смешно: взрослый тридцатилетний с гаком мужик каждый вечер, приходя домой с работы, ноет как пятилетняя девочка, которая упала с велосипеда и разбила коленку. Оборжаться. Но тем не менее, мне было без Сакуры одиноко. Позвонила Карин и попросила приехать. Мы с этой девушкой хоть и не были в особо теплых отношениях, помимо того, что спали пару раз, но разговоры по душам я ценил. Спустя минут сорок я сидел в просторной гостиной. Мы немного выпили, повспоминали прошлое неожиданно для меня, Карин решила поднять ту тему, о которой мне не особо хотелось говорить. Повисла неловкая пауза и, отставив на кофейный столик чашку крепкого чая, я приготовился слушать свою подругу, тон которой вмиг приобрел серьезность. — Ты серьезно оставишь все как есть? Перестанешь бороться за ту, которую любишь и просто опустишь руки? Ты мне рассказывал, что у вас сложная ситуация в отношениях, но на самом деле это такая фигня. Нелегче вам обоим прекратить вести себя, словно бараны и просто наслаждаться друг другом без устраивания испытаний длиною в года? — Что ты предлагаешь? Мы слишком устали друг от друга, нам необходим перерыв в отношениях…— Саске рефлекторно дернул плечом, когда Карин положила на него свою ладонь,— Мы столько раз пробовали поговорить, но либо я говорил Сакуре обидные фразы, ссылаясь на нашу игру в конце разговора, либо…либо оказывались в постели, а на следующее утро я вел себя так, словно ничего не произошло. — Ты же в курсе, что ваша игра в молчанку затянулась? Сколько вы не виделись, Учиха? Не спорю, пауза в отношениях иногда необходима, но не длиною в пять-шесть лет! Сакура обижена на тебя, а ты вместо того, чтоб проявить мужество, сидишь дома и топишь горе в алкоголе. Ну да, еще и на работу ходишь в состоянии зомби, отпугивая сотрудников своим мертвенно бледным цветом кожи и помятым видом. Девушкам свойственно обижаться, но кто-то из вас двоих обязан засунуть гордость куда поглубже и сделать первый шаг. Это совсем не больно, поверь.— Карин поправила съехавшие на переносицу очки и протянула молчавшему парню телефон.— Из вас двоих кто-то обязан быть мудрее. Звони, договаривайтесь о встрече, поговорите и поставьте точку в вашем конфликте. Хватит уже жить играми и специально не замечать очевидных вещей. Карин отлично ездила по мозгам, а я отчаянно нуждался в том, кто мне их вправит. Столько лет не разговаривать, не знать друг о друге ничего, жить в тотальном неведенье было невыносимым, но вместе с этим я действительно боялся нарушить это неведение. Как говорится, меньше знаешь — крепче спишь. Я словно решал тяжелейшую задачу на подобие той, где нужно перерезать либо красный провод, либо синий, и от результата зависело подальший ход событий. Карин беззаговорочно была права и, послав к чертовой матери все сомнения, я решил сделать то, что нужно было сделать еще очень давно. Отпив несколько глотков теплого напитка, Саске глубоко выдохнул и произнес: — Ты считаешь это будет умесным? Все-таки немало лет ушло…Черт, я действительно идиот и неудивительно, что Сакура решила уйти. — Просто позвони, а там будь что будет. Да и весьма забавно наблюдать за тем, как ты паникуешь и чуть ли не истеришь. Со мной ты бы так не вел, забил, а тут целую драму сочинил и в ней же и живешь. Как же эта бестия любила издеватся, ровным счетом, как и Суйгетсу, жаль только эти двое ни разу не встречались, а так они стоят друг друга. Саске гипнотизировал телефон до тех пор, пока Карин это все окончательно не взбесило, и девушка не впихнула тому телефон в руку. Тяжело выдохнув, брюнет набрал въевшийся в память номер, и послышались первые гудки. Сердце стучало как сумасшедшее, руки вспотели — ну точно как какой-то подросток с вечным испугом, и спустя пять или шесть звуковых сигналов, которые раздражали, мужчина услышал родной голос. Тихий, волнующий, с легкой хрипотцой, такой…любимый. — Алло, кто это? Судорожно выдохнув, Саске мельком глянул на Карин. Девушка улыбнулась краешками губ и одобряюще кивнула, а за тем, поспешила покинуть гостиную дабы эти двое спокойно поговорили. Набрав в легкие побольше воздуха, брюнет произнес: — Сакура, это я, Саске,— минутная пауза,— знаю, что должен был сделать это еще очень давно, знаю, что не должен был отпускать тебя и не говорить тех обидных слов, но…давай мы встретимся. Я искренне хочу поговорить. Знаю, что ты все эти годы была в меня влюблена, а я тупо игнорировал, видя в своей самой близкой подруге лишь девочку для игр, но клянусь, все изменилось. Я…я действительно многое понял! На том конце провода повисла тишина, которая начинала напрягать. Когда Саске хотел было в очередной раз извинится и выключить телефон, его перебил слегка дрогнувший голос розововолосой. Саске понял — она плакала. Сказанная ею фраза, а затем короткие гудки окончательно добили мужчину, от чего тот что есть силы швырнул телефон о стенку. — Саске, прости, я замужем… Карин впервые видела Саске таким злым. _____________________________________________________________________________ * - отрывок из стиха Семёна Яковлевича Надсона