Дневник гея

      Вначале слова Сони показались чистейшим абсурдом. Ну в самом деле… Что значит пожениться хоть завтра?.. Мы находимся далеко от дома, в чужой стране… Да и будь мы сейчас в Осло, это заняло бы много времени. Даже если отбросить всевозможные помехи, такие, как, например, мама Эвена.       Всё это я и высказал Соне, только её это ни капли не смутило. В ответ она улыбнулась и взглянула на меня, словно говоря: «Да ладно? Серьёзно?» Но видя наши всё ещё растерянные лица, вздохнула и прошла вглубь номера. Растерянно оглядела раскуроченную постель, потом заметила кресло, аккуратно перебросив с него на кровать мои шорты, изящно села и сказала:       — В общем, слушайте.       Я понял, что речь её займёт отнюдь не пару минут, поэтому плюхнулся на кровать, сложил ноги по-турецки и приготовился слушать. Эвен переполз по кровати, укладываясь поперёк на живот, и тоже изобразил на лице внимание.       Соня немного помолчала, видимо, собираясь с мыслями, разгладила юбку на коленях и наконец заговорила:       — Вы же знаете, что Испания одна из первых легализовала однополые браки, но это были браки государственные, а не церковные. Церковь долго сопротивлялась, и когда было предложено всё-таки освящать такие союзы, очень многие — подавляющее большинство духовенства — восстали против. Но были и другие. Их, конечно, в разы меньше… Но! Церковь отдала это на усмотрение самих священнослужителей. Ну типа если это грех — обвенчать однополую парочку, то этот грех будет на совести отдельно взятого священника. Таким образом, существует несколько церквей, которые, на вполне законных основаниях проводят обряд бракосочетания*. И одна из них находится в Таррагоне! — Соня с энтузиазмом взглянула на нас обоих, но мы молчали, и она добавила: — Понимаете, если у вас будет церковное свидетельство о браке, ваш брак легко будет узаконить и гражданским правом. Нужно просто прийти, показать бумагу, получить ещё одну и — вуаля! Норвегия — религиозная страна и в то же время толерантная, не Испания, конечно, но… вам никто не сможет отказать.       — Стоп-стоп, — я поднял руку, останавливая её щебетание, — я не понял, ты что, реально предлагаешь поехать в Таррагону искать церковь, в которой какой-то выживший из ума священник…       — Ну почему «выживший из ума»?       — Да потому, что идти против системы отваживаются только полные психи… — сказав это, я мысленно влепил себе подзатыльник, я-то сам в первую очередь вечно шагаю против всех возможных систем. Впрочем, я, вероятно, тоже псих.       — Ну и ладно. Ну и пусть! — весело кивнула Соня. — Тебе не всё равно? Псих-не псих… если его слово — законно?       — О’кей, мне всё равно, — хмыкнул я. — Но как ты себе всё это представляешь? Завтра мы будем в Барселоне, а мимо Таррагоны мы, наверное, сейчас проплываем на полном ходу.       — Да там на такси час езды всего, — вновь воодушевилась Соня, — на автобусе — полтора. Можно всё прекрасно успеть, и вечером уже быть снова на лайнере.       — Хорошо, — сдался я. — Ну, а что насчёт поисков этой церкви?       — Ой, Исак, ты как из каменного века! — она всплеснула руками. — А интернет на что? Думаешь, откуда я почерпнула все эти знания?       — Ну ладно, допустим… — вздохнул я. — Вот нашли мы эту церковь… Но священника нет на месте. И что дальше? Да и вообще… Такие вещи в пять минут не решаются.       — Очень даже решаются! — возразила Соня. — Это тебе не мэрия с их бюрократизмом, тут главное — вера. И любовь, конечно. А священник никуда не денется. Церковь на окраине, возле деревушки какой-то, он там один хозяйничает. Ну, может, ещё парочка прихожан в помощниках… Так что… Некуда ему деваться с подводной лодки.       — Ой, не знаю, — снова вздохнул я, — по-моему, это какая-то сумасшедшая авантюра.         Мой прагматизм снова включился в режиме «зануда». Даже странно, с чего бы это… Ведь ради Эвена я готов на любое сумасбродство! Ведь готов. Готов?..       — Ну, а ты чего молчишь? — Соня перевела взгляд на Эвена. — Твоя судьба вроде как решается, — она пересела на кровать ближе к нему и с улыбкой потрепала его по голове.       А ведь в самом деле, я и не заметил, но на протяжении всего нашего диалога он не вставил ни слова.       — Не знаю, — тихо проговорил Эвен, — это так странно и неожиданно, — и совсем шёпотом добавил: — И страшно.       — Страшно? — я с удивлением посмотрел на него. — То есть тебе страшно стать моим мужем? — мне отчего-то стало обидно. Значит, на Соне ему не страшно было жениться, а тут…       — Да нет, — Эвен в извиняющимся жесте положил свою ладонь поверх моей руки и легонько сжал, — я не об этом вовсе. Просто… я с ужасом думаю, что скажет или сделает мать, когда узнает, — он обречённо уставился на наши переплетённые руки.       — Ну, это нам в любом случае предстоит выяснить… — я пожал плечами и ободряюще улыбнулся.       — Так, парни, соберитесь! — скомандовала Соня, вскакивая на ноги. — Решать-то сейчас надо. Завтра поздно будет. Надо предупредить друзей.       — Ну, а что решать-то? — развёл я руками. — Если всё получится — это выход. Так что… наверное, надо попробовать.       — Да, это выход, — кивнул Эвен, правда, без особого восторга.       — Эвен, — прочувствованно позвала Соня, присаживаясь на корточки перед кроватью, чтобы лучше видеть его лицо, — ты мой самый близкий человек после папы, и мне жаль, что всё так складывается… Но… Это ведь и правда решение наших проблем. Ты только представь: мы будем свободны! От всего и от всех! И наконец-то будем вольны сами решать за себя!       Эвен робко улыбнулся, переполз ещё ближе к Соне и уткнулся носом ей в плечо. Я смотрел на это с умилением, ревности больше не было, но Соня, поймав мой взгляд, всё же решила, что не стоит при мне излишне нежничать, вновь подхватилась и унеслась из каюты, загадочно пообещав:        — Я сейчас. Никуда не уходите.       А через пятнадцать минут в каюте стало тесно и душно от количества гомонящих людей на квадратный метр личного пространства. Девчонки с восторгом взвизгивали и хлопали в ладоши, ещё больше, чем девчонки, верещал Магнус. Юнас и Махди вели себя скромнее, но тоже были вполне довольны и впечатлены предстоящим приключением.       Конечно, это ж не им предстоит жениться в девятнадцать лет. А погулять на чужой свадьбе — так это каждый не дурак!       Я не смог бы толком объяснить, что именно меня смущает, но чувствовал себя не в своей тарелке. Как-то это всё было неправильно… Ну какой идиот может жениться вот так, с бухты-барахты? Никакой, кроме меня… Люди к такому ответственному решению идут годами, а тут… Вот сейчас я особенно остро понимал все рассуждения Эвена о том, что «прошло слишком мало времени… мы почти не знакомы… и бла-бла-бла…».       С другой стороны, трезвой половиной разума я понимал также, что это вынужденная мера, необходимость, значит, надо принять это как данность. Но, пожалуй, это и бесило больше всего! Я не хочу вступать в брак по необходимости. Чем, в таком случае, будет отличаться наш союз от того, который Эвен мог бы образовать с Соней?..       Через полчаса все разошлись по своим каютам, а я так и сидел, задумчиво теребя в руках край простыни. Эвен запер дверь и тихо опустился рядом.       — О чём ты думаешь? — спросил он, не глядя на меня. Я неопределённо пожал плечами. Эвен придвинулся ближе и положил голову мне на плечо. — Тебе страшно? — он внимательно посмотрел на меня, вынуждая ответить.       — Страшно? Нет, — я печально улыбнулся. — Просто… Это всё как-то «вдруг»… Неожиданно.       — А мне страшно… — тихо признался он. — Даже не из-за матери, хотя злить её тоже идея так себе, но… Это ведь на всю жизнь… Тем более… венчание… — это он произнёс каким-то совсем уж благоговейным тоном.       И вот тут я снова почувствовал себя ущербно. Я ведь никогда не воспринимал брак как что-то вечное и непоколебимое. Даже венчание в церкви. Особенно венчание. Помешательство моей матери на религии дало обратный эффект, я не то что не доверяю церкви, я вообще не воспринимаю ничто, с нею связанное. А уход отца из семьи, как только матери был поставлен диагноз, только укрепил меня в моём мнении.       Так что… я всегда считал, что брак — это величина непостоянная. Ну женился ты сегодня, а завтра пошёл и развёлся! Подумаешь… А послезавтра — снова женился… Для меня в официальном оформлении отношений нет ничего важного и уж тем более святого. Гораздо важнее — что ты чувствуешь. Насколько важен для тебя сам человек и возможность быть с ним. Впрочем, говорить Эвену о своих размышлениях не стоит. Моё восприятие реальности искажено определёнными (не очень здоровыми) событиями моей жизни, и хорошо, что я это понимаю.       Поэтому я просто обнял его, укладываясь удобнее, и сказал:       — Ну мы же сами вольны сделать выбор. И если ты не хочешь…       — Да нет, дело совсем не в этом, — он нетерпеливо мотнул головой, — хочу-не хочу — это не имеет значения. Так надо. Но… Как думаешь, это очень непорядочно — использовать церковь в своих интересах? Ну, мы же женимся не по любви, а для дела, и получается, сознательно идём на обман. А это — грех.       — О боже, — мне стало смешно. — Знаешь что, праведный ты мой, о грехе надо было думать раньше, особенно в том чудном сексшопе, — я подмигнул Эвену, и он покраснел. — И вообще, почему это не по любви? Ты успел меня разлюбить?       — Ну ты же понял, что я имел в виду, — он пихнул меня в бок.       — Понял, — с улыбкой кивнул я. — Но я не думаю, что всё так ужасно. Давай думать, что мы просто совмещаем приятное с полезным.       Я наклонился чтобы поцеловать его, но он, едва коснувшись моих губ, отстранился и как-то отчаянно спросил:       — А если у нас не получится? Ну… потом?       — Слушай, — я уже начал заводиться, — ты собирался жениться на Соне и вроде не особо переживал по этому поводу…       — Да, но Соня — мой друг. У нас были бы совсем другие отношения.       — И с каких это пор, — улыбнулся я с издёвкой, — вы, молодой человек, предпочитаете дружбу любви?       — С тобой совершенно невозможно разговаривать серьёзно! — рассмеялся он, обнимая меня.       — А зачем? — усмехнулся я. — Ну какой толк в серьёзных разговорах, если от них всё равно ничего не меняется? — Эвен вздохнул и, не ответив, уткнулся носом мне в плечо. — Вот и хорошо, — мудро подытожил я и на ощупь погасил настенный светильник. — Давай спать. Завтра трудный день.       Больше на эту тему мы не говорили.       Нет, может быть, мы и продолжили бы свои рассуждения, которые (я остаюсь при своём мнении) ни к чему не ведут. Но нам не дали. Дело в том, что в этот день мы с самого пробуждения ни на секунду не оставались одни.       Началось всё с того, что с утра пораньше в дверь забарабанила Ева. Я сонно дополз и открыл. Дверь. Но не глаза. Однако Еву это нисколько не волновало. С самым решительным видом она прошагала к шкафу и принялась вышвыривать оттуда мои шмотки. Я не успел даже сказать, что она, наверное, ошиблась шкафом, а Ева уже стояла посреди комнаты, уперев руки в бока и серьёзно глядя на меня.       — Чёрт, Ева, может, объяснишь, что происходит? — сонно пробормотал я, приваливаясь к двери.       — Исак! У тебя нет подходящей одежды! — отчаянно воскликнула она. Ещё и театрально потрясая руками.       Эвен заворочался, лениво открыл один глаз, потом второй, потом оба глаза округлились, и он с немым вопросом уставился на Еву. Открыл было рот, чтобы что-то сказать, тут же его закрыл, повторил это несколько раз, словно рыба, выброшенная на берег, да так и замер с открытым ртом…       Что ж, я уже развеселился и теперь стоял, едва сдерживая смех. Не знаю, как уж там сегодня всё сложится, но будет явно не скучно. И уж наверняка этот день мы запомним на всю жизнь! А когда к нам в каюту без стука влетела Соня и трагически взвыла: «Эвену нечего надеть!», я истерически заржал и упал на кровать, принимаясь по ней кататься.       Дальше всё складывалось, как я и предполагал — нескучно. В Барселоне мы отказались от услуг нашей гидши и направились… по бутикам. Командовала парадом Соня, девчонки её всячески поддерживали, поэтому сопротивление было бесполезно. Нас крутили, вертели, без конца переодевали в какие-то чудовищные ультрамодные шмотки, но в конце концов сошлись на двух строгих и не заоблачно дорогих костюмах. Хотя это как посмотреть… В моём гардеробе, конечно, полно красивой и модной одежды, но она стоит в разы дешевле. Во мне снова просыпался скупердяй. Я ещё попытался возразить, мотивируя это тем, что костюмы могут нам вообще не пригодиться. Ну кто его знает, как там в Таррагоне всё получится? Но меня не стали слушать. Во-первых, все буквально с ума посходили, заразившись Сониным энтузиазмом и какой-то предсвадебной горячкой. А во-вторых, Ева добавила это между прочим, хороший костюм ещё никому не был лишний, и потом, мол, если не сегодня, то нам же всё равно когда-нибудь придётся жениться!       Словом, став счастливыми обладателями торжественных нарядов, мы отправились на поиски транспорта, который доставит нас в Таррагону. Это не стоило большого труда, так как практически во всех портовых городах действует система плавучего такси. Ну не то чтобы такси, но за относительно разумную плату можно нанять судно, которое доставит вас куда нужно.       Скажу честно, судёнышко, нанятое нами, не стоило ни одного доброго слова, кроме одного — дёшево. Это была старая, ржавая посудина, ещё и грязная в придачу, но я твёрдо решил, что наживаться на нас больше никому не позволю, а потому настоял на том, что можно пожертвовать комфортом в целях экономии. Соня, конечно, психовала и закатывала глаза, но спорить не решалась.       Вот всё-таки и правда странные они, золотые мальчики-девочки. Казалось бы, всё, жизнь загнала в угол, ну остепенись ты! Так нет! Пока кредитка не запищит тревожным: «у вас недостаточно средств», будут жить так, словно все богатства мира у их ног. Привычки, видимо, и впрямь живут дольше людей.       Я вздохнул и задумался. А ведь Эвен, по сути, такой же, как она. Сейчас он, конечно, влюблён и буквально потакает мне во всём… Но сможем ли мы находить компромисс и дальше?..       Доро́гой Юнас развлекал нас информацией и особенностями правил для приезжих, почерпнутыми из интернета, зачитывал отзывы туристов и всякую разную чепуху о замечательном городе Таррагона.       — По прибытии в порт Таррагоны, — декламировал он, — стоит попробовать найти бесплатный шаттл, который доставит вас до Plaça dels Carros. В противном случае придётся размять ноги после сытной корабельной еды и пройти пять километров до города пешком. Для ленивых — такси за семь-восемь евро. Но лучше, конечно, поискать шаттл и сэкономить силы и деньги.       Давным-давно, во втором веке нашей эры, Таррагона была резиденцией римских императоров. В то время круизов не было, других развлечений тоже было немного, поэтому правители предпочитали проводить время, лицезря гладиаторские бои. Для этого на морском берегу был построен сохранившийся и до наших дней амфитеатр. Неподалёку находится другое древнее сооружение для увеселительных мероприятий — Римский цирк, где раньше проводились скачки на лошадях, театральные представления, а позже отмечались торжественные события.       Каталонцы знают толк в развлечениях — на праздники они строят… живые пирамиды. Эту традицию под названием «кастель» увековечили в скульптуре, которую вы можете найти на Рамбла Нова. Среди более двух сотен людей в пирамиде есть знаменитые горожане. На этой же улице расположен Балкон Средиземноморья — большая смотровая площадка.       Второй главной достопримечательностью Таррагоны после амфитеатра является Кафедральный собор, построенный на остатках древнего акрополя. Вход внутрь стоит пять евро, а снаружи можно попробовать отыскать архитектурные элементы всех четырёх стилей: романского, готического, барокко и ренессанса.       Многие туристы направляются в Таррагону на шоппинг и никогда не уезжают с пустыми руками, ведь цены здесь ниже, чем в Барселоне, а выбор не хуже. Например, на Рамбла Нова — главной улице со множеством магазинов — в торговых центрах Parc Central, который расположен в пяти минутах от автовокзала, или El Corte Ingles около площади Империал Таррако.       На этих словах девчонки печально вздохнули, понимая, что сегодня им не удастся побродить по магазинам. Юнас тем временем невозмутимо продолжал:        — Средиземноморская кухня богата блюдами из морепродуктов, а в таком портовом городе, как Таррагона, вы можете не переживать за их свежесть. Также рекомендуется попробовать знаменитый каталонский крем. Мы знаем, что вам, скорее всего, подадут его в ресторане на круизном лайнере в один из ужинов, но почему бы не попробовать «оригинал» и не сравнить?       — А вот это меня радует, — отозвался Магнус, — потому что у меня в животе уже урчит с голоду, так что, может, перекусим сперва?       Но, разумеется, слушать его никто не стал. Только Юнас дёрнулся было в поддержку, но тут же стушевался под строгим взглядом Евы. Тут ведь такое важное дело! А они о низменном…       У меня самого не было аппетита, хотя позавтракать нам не довелось — не до того было. Но сейчас голова была забита другим. Нет, я не волновался, как бы странно это ни звучало. Просто… было стойкое ощущение, что я стою перед выбором, в котором оба решения будут ошибочными, но третьего не дано. А ещё я переживал за Эвена, который становился всё мрачнее с каждой минутой. Он, конечно, старался улыбаться, стоило мне взглянуть на него, но… Да и у меня рожа наверняка была самая что ни на есть похоронная. В конце концов Соня не выдержала.       — Ребят, — с грустной улыбкой обратилась она к нам, — ну что вы в самом деле? У вас такие лица, словно идёте на заклание. — Она подошла к нам и, положив одну руку на плечо Эвена, а вторую — на моё, с чувством сказала: — Вы же любите друг друга! Ну подумайте только, это ведь, возможно, самый важный день в вашей жизни! Неужели вы хотите потом вспоминать, что к алтарю вас вели чуть ли не на аркане?       Мы синхронно усмехнулись. Я притянул Эвена к себе, он в ответ склонил голову на моё плечо. И в самом деле, какого хрена? А если это и впрямь раз и навсегда? А мы тут трагедию разводим…       Словом, мы в очередной раз постарались взять себя в руки и расслабиться.       Как ни странно, но в Таррагоне всё прошло более чем гладко. Искать маленькую провинциальную церквушку не пришлось, так как здесь каждая собака знала о священнике, благословляющем однополые браки. Да и в самой церкви всё было решено за считанные минуты, так как священник, слава тебе господи, вполне сносно изъяснялся на английском. Нам дали час на подготовку и оставили в какой-то крошечной комнатке.       Новый приступ сомнений скрутил меня за пять минут до того, как предстать перед алтарём. Даже не то, что сомнений… Мной вдруг овладело чувство, которое обычно посещает в кресле дантиста: захотелось пойти прогуляться и прийти завтра… ну то есть никогда.       Но я ничего никому не сказал.       А потом, стоя перед священником и глядя в глаза Эвена, вдруг ощутил прилив сил, бодрости, вдохновения… И все сомнения отпали сами собой.       Я от души надеялся, что навсегда.