Forlorn

В дверь постучали и через пару мгновений приоткрыли, не получив ответа. — Эмбер? — Коннор заглянул в комнату, но девушки там не было. Зайдя в комнату и прикрыв за собой дверь, он подумал, где она могла быть. В этот момент дверь ванной приоткрылась и девушка вышла оттуда, прикрытая полотенцем. — Какого фига, Коннор? — Эмбер крепко рукой сжала полотенце, а свободной быстро сгребла одежду с края кровати и снова скрылась в ванной, даже не смотря на него. Андроид почувствовал себя неловко и присел на край кровати, которая аккуратно была застелена и украшена парой подушек, которые девушка или стащила из общего зала или купила. Хотя на что ей покупать? В целом, отметил он, комната выглядела боле-менее уютно, потому что девушка разбавила темные поверхности помещения нежными цветами и парой неоновых гирлянд, отчего темные стены выглядели не так грустно. — Стучаться надо, — буркнула выходя Эмбер. — Я стучался. Да и дверь была открыта, — сказал в свое оправдание Коннор и повернулся к ней. Она села напротив него, забравшись с ногами на кровать. Он заметил, что ее мокрые волосы немного вьются, хотя обычно они прямые. Видимо, она одевалась на мокрое тело, потому что на шее и руках еще были маленькие капельки воды, а сама ее кожа будто отдавала теплом, словно девушка не принимала душ, а варилась в кипятке. — Чего рассматриваешь? — Эмбер нахмурилась, тоже вперив взгляд в андроида, но рассматривать его не хотела, чтобы он не врезался ей в память и потом не отсвечивал на веках, едва она закроет глаза. Она вздохнула, щелкнув перед лицом парня пальцами. Тот дернулся, мотнул головой и внимательно, словно личный психолог, заглянул ей в глаза. — В прошлый раз ты сказал, что я могу тебе выговориться, если захочу и все такое. Твое предложение в силе? — Эмбер инстинктивно подсела поближе, вытянув ноги так, что они почти касались спины парня. — Конечно. Не знаю, как другие андроиды, но я держу свое слово, — он кивнул, хоть и не видя, но чувствуя, что если девушка слегка качнет ногой, то коснется его. Она грустно улыбнулась, опустив голову и невнимательно поглаживая протез, который было заметно из-за стыков. Сейчас она сидела в шортах и футболке и не могла его спрятать. — Люди сотворили со мной много плохого, в том числе лишили ноги и почти забрали мою жизнь, — неуверенно начала свой рассказ Эмбер, качая головой и изредка поглядывая на андроида, но так, чтобы не пересечься с ним взглядом. — Я росла в секте «Красный Луч». Они постоянно закидывались «красным льдом» и считали, что я и еще несколько детей — грешники и очистить нас может только боль и страдания. Я не знаю свою мать, мне сказали, что она среди этих людей, но так и не сказали, кто именно. Поэтому с остальными детьми мы считались братьями и сестрами и особо не хотели разыскать родителей, потому что ничего бы не изменилось. Странно, что меня спасли. Когда они отходили от наркотиков, то подбрасывали нас к соседям, а те вызывали скорую. Все знали, где находится эта секта, но никто не хотел помогать нам, все смотрели на это сквозь пальцы. Девушка всхлипнула, вспомнив ту боль, что была ей причинина. Некоторые шрамы еще не растянулись и красовались на теле, как уродливые розовые полосы или круги. — Все поменялось, когда я сбежала. Не знаю, почему не сбежала раньше, ведь никто даже не хотел меня поймать. Видно, меня там держал страх, потому что я не знала, что они со мной сделают, если поймают. Пришлось жить на улице, перебиваясь подработкой, потому что ничего не умела и даже образования не имела. А потом узнала о вас и добралась до Детроита. Не знала, примите ли меня. Просто мне больше некуда было идти, единственный шанс. А сейчас я будто нашла свою семью, помогаю вам чем могу и обучаюсь от вас, чтобы быть полезнее. Не знаю, сложилась ли моя жизнь, но сейчас она ничего так, — девушка одним движением вытерла уже успевший заслезиться глаз и гордо подняла голову, успокаивая себя, чтобы не разрыдаться. — Хочешь выплакаться? — Коннор проявил себя душкой, слегка вытянув руки для объятий. Эмбер нервно смотрела на его лицо, а потом крепко обняла девианта и разрыдалась ему в плечо от нахлынувших воспоминаний. Он нежно ее обнял и слегка погладил по голове. Коннор считал, что каждый имеет право на слезы.