Твоя Твайлайт Спаркл
Едва прочитав последнее слово, Сансет в панике оглянулась на большое окно, умом понимая: "поздно". Ярко-оранжевое солнце, окрасив небо и ещё не уплывшие дождевые облака в розовые тона, практически скрылось за горизонтом и, казалось, исчезало с каждым мгновением вдвое быстрее, поблёскивая закатными лучами на чистом стекле. Разбивая все надежды Сансет на мнимые осколочки, и ей даже показалось, что она действительно слышала треск… Голова стала тяжелой, а в груди будто образовалась дыра, высасывщая последние силы. Мнимое ощущение опустившихся понячьих ушек вызвало лишь волну бешенства и утробный рык сам вырвался наружу, а кулаки до боли сжались. — Дура! Какого чёрта?! Твои друзья и понятия не имеют, что ты изменилась, а ты думаешь о какой-то фигне! Почему ты такая идиотка, Сансет?! — закричала она, закрывая лицо ладонями и с силой надавив пальцами на веки, так что в темноте заплясади светлые пятна. На затрепетавших ресницах сверкнули слёзы. — Да будь проклята эта чёртова магия! — она кричала в пустоту комнаты, всё сильнее надавливая на глаза, словно хотела выколоть их. В груди пламенным цветком разразился такой гнев, что девушка, не зная, куда его выплеснуть, подхватила книгу Селестии в руки и со всей возникшей злобой швырнула её куда-то на первый этаж. Та с характерным стуком и шелестом приземлилась внизу. Однако и после этого буря, бушующая в душе, не утихла, а продолжала набирать обороты, но Сансет лишь сжала кулаки и, тяжело дыша, прожигала мутным взглядом скрывающееся за домами солнце. Спустя пару мгновений, длящихся, казалось бы, часами, она выпрямилась, глубоко вдохнув и выдохнув, и процедила сквозь сжатые зубы: — Ненавижу закат. Вообще всё ненавижу. Ненавижу затхлую дружбу, да кому вообще нужно это старьё?! — продолжала убеждать сама себя Сансет, отвернувшись от окна, и, взяв рюкзак, принялась доставать из него тетради с учебниками, попутно пытаясь придушить демонов, устроивших в душе личное царство ада.***
Едва лучи успели закрасться в комнату, а будильник пропищать семь утра, комок спутанных одеял, именуемый как Сансет Шиммер, ворчливо заворочался, и на свет показалась взлохмаченная голова с заспанными глазами, подёрнутыми серой дымкой, и темнеющими мешками под ними. Дезориентировано оглядев комнату, девушка покачала головой в стороны, пытаясь разогнать остатки сна, и посмотрела на разрывающийся будильник, а после на висевший на стене календарь, и вновь на будильник. Лицо её скривилось в недовольной гримасе. — Какого чёрта ты трезвонишь? Сегодня суббота, — заворчала она, схватив механизм и выключая бесящую трель, а после вновь испепеляя его взглядом. — Молчишь? Вот и молчи! — словно бы неодушевлённый предмет мог ответить, фыркнула Шиммер. Однако мгновением позже черты её лица смягчились, а сама девушка зевнула в руку, ставя ненавистный будильник на его законное место. Рука ее сама собой потянулась к лежащему на тумбе телефону. В мыслях промелькнула идея позвонить кому-нибудь из друзей, но, как только эта мысль обрела черты, рука Сансет дёрнулась, замерев на полпути, а сама она растерянно уставилась перед собой. «Я и забыла, что мы больше не…» — закончить мысль ей не дал внезапный звонок… телефона. С удивлением глядя на свой мобильный и гадая, кто мог позвонить ей в такое время, Шиммер с некой опаской потянулась и взяла его. Всплывший на дисплее номер озадачил не меньше. «Неужели…» — с вспыхнувшей искрой надежды подумала Сансет, топча и пиная грёбанных чертей, попутно растягивая на лице глуповатую улыбку, и тут же приняла вызов: — Да? — Сансет Шиммер, — взвизгнул немного неуверенный, но по-прежнему звонкий голосок Пинки Пай. — Эм… Слушай, наверное, странно такое спрашивать… — Эм, Пинки? — Откуда у меня твой номер? Ещё и почти в самом верху списка звонков? Это одна из твоих очередных проделок? Слушай, я не знаю, что всё это значит, но если ты опять задумала что-то плохое, то очень не советую тебе этого делать, — протараторила она, однако на последних словах её голос всё же дрогнул, став похожим на нервное лепетание Флаттершай. Всё та же надежда в очередной раз была раздавлена суровой реальностью, принося Сансет едва ли не физическую боль. Её полные надежды глаза поникли, а плечи опустились, и девушка устало потёрла переносицу, думая, как бы ответить на поставленный вопрос, но так, чтобы ей хотя бы на крупицу поверили. — Слушай, Пинки, я… ох, мать моя Селестия, я сама дала тебе свой номер, — всё-таки выпалила она, не имея представления, что ещё сказать. — В смысле «дала»? На твоём языке это значит: «Без разрешения влезла в мой телефон и оставила контакт», да? — в голосе подруги звучал явный скептицизм, который начинал уже порядком подбешивать. Что, наверное, самое смешное: Пинки не подумала о том, что даже будь Сансет всё той же «ужасной демонессой», ей бы всё равно не было резона вытворять такое глупое безрассудство. Тем не менее Сансет проигнорировала недоверие в голосе Пинки и равнодушно ответила: — Нет, Пинки. То что я сказала, то и имела в виду. Ты сама у меня попросила номер, буквально как только у меня появился телефон, и я дала его тебе. Непонятно откуда взявшаяся усталость давила на плечи, Сансет даже не пыталась что-либо доказывать, умолять или плакаться, хотелось прямо сейчас бросить трубку и зарыться в одеяло с головой, но что-то не позволяло ей этого сделать. Какая-то часть Сансет, наверное, просто хотела продлить этот разговор как можно дольше, даже если он будет полон скандалов и беспричинных обвинений. — И почему я этого не помню? Да я как-то и не помню того, как он у тебя вообще появился. По-твоему, у меня проблемы с памятью? — с вызовом возразила Пинки. — Да, — не подумав, ответила Сансет, но, когда опомнилась, было поздно, и она звонко шлёпнула ладонью по лицу, в мыслях называя себя не самыми лестными словами. — Знаешь, Сансет, я уж было и правда начала самую-пресамую капельку верить, что ты изменилась. Поверь мне, Пинки-чувство никогда не лжёт, — судя по тону, которым она толковала, Пинки наверняка важно прижала руку к груди. — Но, видимо, наступил тот момент, когда оно всё же сделало промах. Ты всё та же злюка, пока! — на том конце послышался секундный треск, а после — мерные гудки. — Пока… — прошептала надорвавшимся голосом Сансет, всё ещё держа телефон возле уха и размышляя над тем, что это, возможно, был их последний телефонный разговор: Пинки Пай по любому тут же удалила злосчастный номер и забыла, как о страшном сне из её весёлых песен. Вздохнув уже в который раз, Шиммер вернула телефон на тумбочку и отправилась в душ, понимая, что сон уже ни в одном глазу.***
Сансет неспешно, подобно тени, брела по городскому парку, располагающемуся в двух кварталах от её дома. Выходные дни девушка практически всегда проводила с друзьями, развлекаясь или же помогая чем-либо, ну как все нормальные друзья… В процессе размышления об этом её брови нахмурились, а губы сжались в тонкую линию. Она вспоминала улыбающиеся лица, глядя под ноги, и сжала кулаки в карманах толстовки, отчего мягкая ткань медленно натягивалась. «Чёрт, да что ж такое... Почему я только о них и думаю? Они не центр Вселенной и оттого что мы больше не общаемся многого не изменится!» Раздражение вновь взяло своё, и от бессилия и желания сломать что-нибудь девушка в сердцах пнула подвернувшийся камень. Он снарядом устремился в кусты, булькнув в искусственном озере. Шиммер бездумно направилась к воде, остановившись у пологого песчаного берега, напоминающего, скорее, пляж. Чуть дальше был деревянный мосточек, на котором постоянно шныряли парочки. Глупое занятие. У берегов с более крутым склоном было небольшое скопление кувшинок, радуя глаз нежными белыми и розовыми цветами. Хотя при всём желании многие не решаются даже приближаться к ним. По слухам, кувшинки представляют из себя сосуды душ утопленников. Пускай Сансет и не верила подобным байкам, к цветам близко подходить всё же никогда не решалась. Ну, а мало ли, свалится ещё с высокого берега и пополнит ряды белоснежных растений… Она опустила взгляд на водную гладь, смотря в усталые глаза своему отражению и понимая, насколько у неё жалкий вид. Мысль о том, что без друзей ее жизнь никак не изменится была наглой ложью. Сладким самообманом, противится которому было выше ее сил. «Надо же, что может делать с людьми дружба… или её отсутствие…» Отражение зарябило от проплывающей рядом стайки мальков, искривляя рот в подобии ухмылки, и Сансет вздохнула, опустившись на тёплый песок. Согнула одну ногу, подумав, что даже собственное отражение уже насмехается над ней. «И почему это я, чёрт бы меня побрал, только об этом и думаю?! Ну забыли они меня, это же не конец света в конце концов! Я придумаю что… да кого я обманываю… срок в три дня уже истёк, камень я так и не нашла, всё!» — Шиммер крепко зажмурилась, зажав ладонью ткань толстовки на груди и чувствуя сквозь неё гладкость кулона. Достав его, мгновение разглядывала изображение солнца так, словно видела его впервые, а после — сжала челюсти, зарычав: — Да пошло оно всё! — сняв вещицу с шеи, Сансет замахнулась, до боли жмуря глаза, но рука дрогнула, так и не выпустив подвеску, когда она услышала: — Вот это да, — хриплый, но всё равно довольно громкий голос сзади заставил Сансет дёрнуть головой и оглянуться. Рядом, на песок, тут же плюхнулась девушка с розовыми наушниками, обрамляющими лаймовую макушку, и бесцеремонно обхватила Сансет за шею. — Чё такая кислая, сеструх? — спросила Лемон Зест, глядя в её удивлённое лицо. — И где это ваша знаменитая шестёрка? Потеряли тебя? — так же подойдя ближе, но не присаживаясь, спросила Шугаркоут, безразлично оглядывая Сансет с ног до головы. Выглядело это так, будто ей вообще было плевать, получит она ответ или нет, но, зная этого шедоуболта, Сансет предположила, что у неё другого выражения лица вообще не бывает. — Не знаю, может, веселятся где-нибудь, — безучастно ответила Сансет, вновь отвернувшись к озеру. Минутная злоба мгновенно утихла, испаряясь, подобно дыму. Она смотрела в воду и думала о том, что та всё-таки и правда успокаивает, как говорила когда-то учитель Черили… — Ага… Веселятся. Без тебя, — с запинкой, выделяя каждое слово, уточнила Шугар, и Сансет затылком чувствовала, как та прожигает её взглядом. — Ага, — просто бросила она, не желая более продолжать разговор. Сансет чувствовала себя подавленно и от этого только сильнее злилась на себя. Ну как такое может быть?! Сама Сансет Шиммер, лучшая и умнейшая ученица Селестии, в своё время укравшая корону Принцессы Твайлайт и поработившая всю школу, сидит, расклеившись, подобно сопливой малолетке! Кому скажешь — не поверят ведь. Особенно друзья… «Друзья, да?..» — Кстать, а чё эт ты тут делала со своей безделушкой? Неужто выбросить решила? — всё так же весело отозвалась Лемон, хлопая большими золотыми глазами, и Сансет опустила усталый взгляд на лежащую в песке руку. Медленно огладила нагревшуюся поверхность кулона и снова вздохнула, снова одев его на шею. Лемон Зест переглянулась с подругой, явно не понимая, что с их общей знакомой. — Ей, да чего ты кислая такая? С друзьяшками что ли поцапалась? Сансет нахмурилась, понимая, что её это уже откровенно начинает бесить. Ну действительно, никому ведь не нравится, когда кто-то пытается копаться в твоей голове и мордой тыкать в твои же проблемы. — Хей, я к кому обращаюсь? — Лемон Зест помахала рукой у её лица, и это стало последней каплей. Резко обернувшись, и тем самым напугав девушку, Сансет всё-таки ответила: — Да какая вообще разница?! Плевать я на них хотела! — ложь. — Сдались они мне больно! — «ты лжёшь», — твердил внутренний голос. — Может, я просто хочу побыть одна! — Шиммер вновь опустила хмурый, но уже больше уставший взгляд, едва слышно пробормотав. — Будто не видно… Сансет не знала, кому она больше пыталась солгать — им или же себе. Может, так она просто пыталась успокоить себя, но, видимо, это не помогало… Лемон Зест же, всё ещё застывшая, во все глаза смотрела на её сгорбившуюся фигуру и только потом, проморгавшись, поражёно выпалила: — Слыш, да у тебя явный депресняк! — причём выпалила так, словно она Архимед, только что открывший закон о выталкивающей силе, ей только раздеться догола не хватает и бегать по улице с криками «Эврика!». Будь у Сансет сейчас настроение, она, возможно, даже усмехнулась бы, представив такую картину. — Слушай, я не знаю, чё у вас там случилось, но тебе надо развеяться, — прокряхтела Лемон, поднимаясь, и Сансет краем глаза взглянула в её сторону. Шугар молча стояла, видимо, предоставив ситуацию в руки подруги, и слегка кивнула, когда Зест бросила на неё взгляд, видимо, молча соглашаясь с её затеей. Хотя, может, ей и вовсе было плевать, по выражению лица этой особы вообще сложно что-либо определить, у неё всегда морда кирпичом. — Пошли, — предложила Лемон, протянув руку Сансет, и та в нерешительности взглянула на неё. Но после недолгого раздумья всё же ухватилась за предоставленную помощь, поднимаясь следом. — Я знаю отличную кафешку неподалёку. Вот увидишь — депресуха сразу пройдёт, — вновь заболтала Лемон, когда все трое направились прочь от пруда, а Сансет невольно подумала, что та напоминает ей Пинки Пай. Более пацанскую и… распущенную, что ли? версию Пинки Пай, и на её губах против воли расцвела лёгкая улыбка.***
— …И декан Кейденс такая: «Так, чувихи, ещё одно предупреждение по поводу громкого музла, и будем разговаривать с родаками», — Лемон Зест взорвалась хохотом от своего же рассказа, чуть откинувшись на кремовую спинку дивана. Сансет, сидевшая по правую руку от неё, приподняла уголки губ, глядя в свой стакан, а Шугаркоут напротив, у которой и мускул не дрогнул, тактично отчеканила, помешивая трубочкой молочный коктейль: — Будь ты более образованней и воспитаней, то заметила бы, что декан Кейденс, как приличная, интеллигентная женщина, не использует слов «чувихи», «музло» и «родаки», а выражения как «девушки», «музыка» и «родители». — Шу~у, — ласково протянула та, также приобняв стакан со своим напитком. — А будь у тебя память покрепче, ты бы знала, что я даже с приставленным у горла ножом не произнесу подобных слов, даже в мыслях, not my style~, — она пафосно вздёрнула ладонью, в подобии элегантности, и улыбнулась. — Но увы, у тебя память, как у дряхлого старикашки, — насмешливо, но как-то по-доброму произнесла девушка, глядя на Шугаркоат по-кошачьи прищуренным взглядом. Сансет задумчиво дёрнула плечом и выпрямилась, спросив первое, что пришло в голову: — Так значит, директора Синч отстранили? — Она сама ушла, — без интереса ответила Шугар, отхлебнув из своего стакана. — Видать решила, что точно лишится ума, если «это дурацкое волшебство ещё и в нашу престижную школу просочится. А подростки нынче и так уж распустились». Но я думаю, ей и так недалеко до пятнадцатой. — Ха! Что я говорила, ты точно, как дряхлый старик! — тыча пальцем в одноклассницу, воскликнула Лемон. «Не, ну точно как Пинки, неугомонная и ветреная заводила», — подметила Шиммер, неспешно потягивая газировку, в пол-уха слушая очередное шипение белокурой девушки: — Это был сарказм, идиотка… Подруги продолжали препираться, а Сансет же откинулась на спинку диванчика, заинтересованно оглядывая кафе «Flores». Как оказалось, находилось оно недалеко от парка на входе в торговый центр и было действительно неплохим, как и говорила Лемон Зест. Просторное помещение, в стиле прованс, диваны и столы пастельных тонов, прекрасно гармонирующие с живыми цветами, которые были буквально повсюду. У окон, дверей и нескольких столов в больших вазах стояли альстромерии и камелии, пару горшков немезий и фуксий, а под потолком на специальных планочках вились декоративные лианы. Надо отдать должное дизайнеру — уютное местечко и буквально оправдывает своё название. Когда стакан уже почти опустел, она перевела взгляд на дверь, как раз тогда, когда та открылась, и внутрь вошли трое шедоуболтов, направившихся к их столику. Сансет удивлённо моргнула, не ожидая увидеть остальную часть компании. Девушка с голубой шевелюрой и пирсингом над бровью, плюхнулась по правую сторону от Сансет так же бесцеремонно, как и некогда её знакомая, схватив в охапку за шею. Воздух мгновенно покинул легкие Сансет и она поперхнулась. — Ну, колдунья, чё как? — с ухмылкой спросила Индиго, не замечая, что приносит этой самой колдунье некоторые неудобства. Двое других школьниц сели напротив, по соседству с Шугар, и Сансет осталась буквально зажатой между Индиго и Лемон. «Уж свезло, так свезло», — невесело заметила она, пытаясь отцепить от своей многострадальной шеи руку шедоуболта. Но та, словно кандалами, зависла на ней и не отпускала, несмотря на все попытки Шиммер, на которые всем почему-то было как-то наплевать, и это, откровенно говоря, бесило. Сансет не была хлипкой, но по сравнению со спортсменкой Зэп всё-таки была бессильна, с такой могла разве что Рейнбоу Деш потягаться. Сансет неожиданно замерла, сражённая странной мыслью, и мельком оглядела сидевшую рядом. Манера речи, пацанская стрижка, говор, движения и даже телосложение — всё настолько сильно походило на её старую подругу, что Сансет отчего-то стало не по себе. А ещё от ворота её куртки несло дымом… Ещё раз попытав удачу отцепить от себя надоевшую клешню, она всё же бросила это дело — дохлый номер — и, ворчливо вздохнув, ссутулилась. А когда до неё таки дошёл смысл сказанного, вздёрнула бровь, в очередной раз глядя на Индиго: — Колдунья? О чём ты вообще? — Ну вы ж тип магические тянки и всё такое, там лазерами стреляете, светитесь, ну чё вы там ещё делаете? — та сделала неопределённый жест рукой, даже не глядя на Сансет. — Чесн говоря, я сначала подумала, что вы тюнибё. — Тянки? Тюни-что? — сконфуженно переспросила Санест, кривя рот. «Либо я реально ещё слишком мало знаю о человеческом мире, либо уже крыша едет, и мне слышится всякая непонятная фигня». — О-ох, Индиго, я тебя прошу! — со вселенской скорбью в голосе объявила Соар Свит, вздёрнув руки к потолку и уронив голову на стол. — Ты уже всех достала со своими японскими мультиками, ей-Богу, — продолжила мысль девушка с короткой стрижкой — Санни Флёр, — укоризненно глядя на одноклассницу. — Хей! Аниме — это не мультики! — пылко возразила она, и рука, державшая Сансет за горло, дёрнулась, но продолжала мёртвым грузом висеть на плечах. Сансет не удержалась от ещё одного тяжкого вздоха, опустив взгляд на свои ладони под столом. «Мазохизм какой-то… Что я вообще здесь делаю? Будто дел никаких других нет больше… хотя каких?..» Она нахмурилась, пытаясь вспомнить, чем вообще планировала заниматься, но мысль умело ускользала сквозь пальцы. «Что, проблемы с памятью? Кажется Лемон Зест ошиблась, и это не у Шугаркоут память, как у дряхлого старика, а у тебя», — она слегка усмехнулась и мельком взглянула на выход, прикидывая, сможет ли улизнуть, однако отвлеклась на вновь зазвучавший голос: — Да ну? — с вызовом бросила Соар, перегнувшись через стол ближе к собеседнице. — Аниме — это японская анимация, выполненная в мультяшном стиле, концепция которого изгачально была позаимствована у мультипликацинной компании "Disney", то бишь аниме — это мультик, — менторским тоном пояснила Шугаркоут, находя нечто интересное в разглядывании пустого стакана. «Хм… видишь, Сансет, в мире людей всё-таки остались вещи, которые ты не знала». — Ха, выкуси! — Соар Свит откинулась на спинку дивана, важно сложив руки на груди и вздёрнув подбородок. Выглядела девушка при этом так напыженно, будто как минимум открыла какой-нибудь новый закон. — По-моему, мы это уже проходили, — вновь подала скучающий голос со своего края стола Флёр, разглядывая ногти, по-видимому находя их гораздо интереснее, чем сидевших за столом. Сансет лишь сейчас заметила, что в беседе довольно давно не участвовала Лемон Зест, по правде говоря с самого прихода остальных шедоуболтов, и, бросив взгляд влево, сразу поняла почему. Та вновь натянула свои наушники и, прикрыв глаза, раскачивалась из стороны в сторону, не замечая ничего вокруг, на её губах цвела широкая улыбка. Что тоже было странным и отчасти отталкивающим зрелищем, отчего Сансет неосознанно придвинулась ближе к Индиго. Ну, а что? Так хотя бы безопаснее, и никакие Лемон Зест в глаз тебе руками не заедут в порыве своих безумных танцев. — Та~ак и почему ты здесь, Сансет Шиммер? — словно бы вспомнив о её существовании, спросила Соар Свит, положив руку на стол. — Лимонная сказала, что у тебя с настроением вроде как не очень, и у меня сразу возникает вопрос: где твои подружки шляются, когда одной из них фигово? Вы разве в таких случаях не собираетесь стайкой, распевая песенки, жуя сладости и стреляя хлопушками, попутно ища буку, которая посмела обидеть? Ну или что вы там обычно делаете, — на её лице появилось ироничное выражение, но Сансет, пожалуй, не могла её винить: ученики Кристальной Академии пусть и стали более людимыми, но всё-таки шедоуболты и остаются… ну, шедоуболтами? Хотя Шиммер всегда за такое хотелось сломать нос, но конкретно сейчас она чувствовала себя какой-то тряпкой, отчего противная и липкая ненависть к себе, разбавленная жалостью, вновь разлилась по внутреностям, и она опустила хмурый взгляд на рефлекторно сжавшиеся кулаки. «Интересно, именно так себя обычно чувствует Флаттершай в такие моменты? Паршиво, наверное…» — Ну в этот раз они сами оказались, как ты говоришь, «буками» — выдавила она из себя и тут же дёрнулась. «Ну ты и дура…» — То есть? Вы чё, поцапались? — А? А-а… нет, нет, — словно вспомнив что-то важное, воскликнула Сансет, ещё больше походя на растерянную Шай или на ту же дёрганую Твайлайт из прошлого. Подорвалась, даже не заметив, как успела скинуть надоедливую руку Индиго, бросила пару купюр на стол возле своего стакана и поспешила к выходу, — я, наверное, пойду. Но не успела та и нескольких шагов сделать, как вздрогнула от знакомого надменного тона: — О! Кого это я вижу? Гроза школы Кантерлот, по истине великая, но, увы, не могучая хулиганка и шантажистка Сансет Ши~иммер, — пропел слащавый голосок где-то за спиной, и Сансет остановившись в полушаге, резко обернулась. Ладони вновь сжались, и ногти больно впились в кожу, оставляя едва заметные полумесяцы. — Трикси… — Ой, злюка не рада меня видеть? — состроила удивление та, даже не упомянув, что она «Великая и могучая», а после нахмурилась. — Ну что, какую пакость готовишь теперь? Ведь друзья больше не с тобой, теперь все знают, что ты всё та же! — Ах ты маленькая… — зарычала девушка, уже было сделав тяжёлый шаг в её сторону, но была остановлена вскочившей с дивана Индиго. — Воу-воу, полегче, бой-тян, — она, придержав Сансет за плечи, насторожено вглядывалась в напряжённое лицо. — Только потасовок тут не нужно. — Ха, ещё и с Кристальной академией связалась, — оглядев стоящую рядом пацанку, словно оценивая, усмехнулась Трикси. — Как раз тебе под стать. — Чё ты сказала?! — занеся кулак, вспыхнула Сансет, но Индиго перехватила её запястье, силой заставляя опустить руку. — Пошли отсюда. — Ага, только сначала подукрашу её чуток, — рыкнула Шиммер, но шедоуболт настойчиво затолкала её к двери, ответив грубым тоном: — Я сказала пошли! — на сей раз в её голосе отчётливо слышалась хрипотца, как у курящего человека. Глянув за спину, она с лукавой ухмылкой бросила всё ещё молчавшим подругам. — Звиняй, девчат, позже свидимся, — после перевела взгляд на вроде как и ошеломлённую, но довольную собой Трикси. — А ты… держись-ка лучше подальше, я бы и сама тебя по стенке размазала, да только как-то неохота, чтобы мне запретили входить в это кафе.***
— Да чё ты вообще творишь?! — прикрикнула на неё Сансет, когда они уже оказались на улице и ветер обдул их лица, немного заглушая крик. — Остынь! — отчеканила Зэп, и Сансет заскрежетала зубами. — Пошли, прогуляемся, — предложила Индиго, доставая из кармана пачку сигарет, и направилась к парку. Шиммер бросила прищуренный взгляд на стеклянную дверь и рычаще вздохнула, напрягшись всем телом, а после ссутулила плечи, медленно побредя следом.***
— То есть, ты так и не нашла этот магический камень? — Индиго скривилась на предпоследнем слове, произнося его с запинкой, видимо, ещё не привыкшая ко всем этим магическим штукам (хотя, казалось бы, недавно тараторила о всяких там колдуньях из этих своих аниме, пусть и вымышленных). Сансет кивнула и, махнув рукой, добавила: — И у меня такие подозрения, что это Трикси… У кого ещё мог быть самый резонный мотив? — Трикси — это та белобрысая выпендрёжница из кафе? Шиммер вновь кивнула, и шедоуболт, засунув руки в карманы, поглядела перед собой, задумчиво протянув: — Дела-а… Девушки вновь вышагивали по асфальтированной дорожке парка. Злоба медленно сходила на нет, хотя руки Сансет всё ещё были сжаты в кулаки, покоясь в карманах. Солнце садилось за горизонт, окрашивая всё вокруг в теплые тона, поблёскивая вдалеке яркими лучиками. Отражалось в задумчивого вида глазах Индиго Зэп, когда Сансет посмотрела на неё и сама перевела взгляд на солнце. А она ведь и не заметила, как буквально весь день провела в компании шедоуболтов… Друзья бы не поверили… «Ну вот, опять ты их вспомнила». Лёгкая улыбка вновь сползла с её лица, а взгляд посмурнел, и, нервно передёрнув плечом, Сансет бросила: — Я, наверное, домой… Устала, — добавила она, глядя куда-то в сторону. «Как-то ты не убедительно лжёшь, разучилась?» — всё смеялся голос из глубины, заставляя Сансет хмуриться сильнее и посылать его куда подальше. А Индиго между тем остановилась, переняв вес на правую ногу, и оглядела её с ног до головы, словно почуяв подвох, но, видимо, решила не озвучивать то, о чём подумала, и просто пожала плечами: — Окей, тебе куда? Сансет подняла на неё растерянный взгляд, а после посмотрела по сторонам, будто вспоминая, и махнула рукой туда, куда они и шли: — Тут не далеко, — зачем-то добавила она. — М-м, ну, а мне в противоположную. Лады, бывай, — махнув рукой, Индиго направилась в свою сторону, унося следом едва уловимый запах сигарет, и Сансет уже зашагала одна и в тишине. Ну как в тишине… мысли вновь гудели, одна сбивая другую. О друзьях, которых потеряла, о том, как их теперь вернуть, ведь и один день без них уже был той ещё му́кой. Об этой мерзкой выскочке Трикси, о тех же шедоуболтах, которые пусть ещё и немного противные, но для неё, как и подметила Трикси, — в самый раз… На периферии мыслей где-то даже промелькнула Соната Даск, о которой она порядком позабыла, а теперь вдруг вспомнила, но на этой же самой мысли её оборвало противное верещание… кошки? Ей Богу, не март ведь. За верещанием следовал грубый и не менее противный смех, даже и на смех толком не похожий, а скорее на гыгыканье какое-то. Она тут же остановилась, прислушиваясь. Солнце уже почти скрылось за домами, по земле стелился сиреневый сумрак, а у обочины зажигались фонари. Ещё раз оглядев пустынный парк, Шиммер поняла, что вопли разносятся из кустов неподалёку, и, конечно, решила направиться туда, проверить, ну, и чего уж таить, надрать кому-нибудь зад, с Трикси-то не вышло, а руки всё ещё чесались. Выглянув из-за куста, девушка обозрела такую картину: двое каких-то малолеток в толстовках и рваных джинсах… дёргали кошку за хвост? «Что за дрянь? Совсем что ли идиоты?» — скривилась Сансет и, зашелестев, вышла из-за куста в их сторону. Тот, что повыше, зажав сигарету в зубах, вновь поднял грязного котёнка за хвост и заржал, слушая протяжные вопли да шипение. — Слыш! — окликнула его Сансет, подойдя ближе, и пацаны глянули в её сторону. — Кошку бросил! Чуть пожевав и без того мятую сигарету, пацан скривил разбитую губу в усмешке и важно выпрямился, с вызовом крикнув: — А то что? Его друг, то ли крякнув, то ли хрюкнув, почесал косматую голову. — Что, спрашиваешь? — с приторной лояльностью отозвалась Сансет, разминая руки. — А то, что по частям друг друга собирать будете, — закончила она, оглядев пацана таким взглядом, от которого раньше школьники Кантерлота её так шугались, что по шкафчикам прятались. «Сладкое ощущение всевластия», — мелькнула забавная мысль, отчего уголки её губ дёрнулись, тогда как пацан наконец выпустил бедного то ли серого, то ли белого — просто грязного котёнка, и тот, с писком упав траву, хромая, спрятался в кустах. Парень, надвинув серую кепку на затылок, выдал: — Ты чё, нарываешься? «Всего лишь две малолетки, на таких даже особо и пар не выпустишь», — с каменным лицом оценивая две живые груши для битья, она всё же чуть пригнулась и ринулась вперёд. Кулак прилетел тому, что повыше, в живот, отчего мальчишка закряхтел, согнувшись. Пока второй обескураженно пялился на дружка, Сансет врезала и ему, только по лицу, отчего костяшки неприятно засаднило, и отправила его на поцелуй с землёй. Дылда же, опомнившись, хотел было занести кулак, но получил в многострадальный живот коленом и со сдавленным хрипом повалился на землю. Неуклюже поднимаясь, они, пророкотав невнятное «Валим», хромая и поглядывая назад, дали дёру. — Говорила ж, особо-то и бить там нечего, — вздохнула Сансет, глядя вслед убегающим, она не чувствовала ни приятной эйфории, ни бьющего адреналина в ушах. Более того в животе заворочалась непонятная пустота, и до боли странные мысли закрались в голову, но Сансет быстро отогнала их и бросила взгляд на куст, из которого донеслось жалобное мяуканье. — Я точно об этом пожалею, — вздохнула она, потопав к разрывающейся кошке.