Пираты Северных вод: Проклятье короны

      Палуба корабля противно заскрипела под ногами чужаков, сошедших на корабль, заставляя сморщиться от этого звука. Только вот непонятно, отчего именно: то ли от скрипа половиц, то ли от незваных гостей. — Ну привет, Иккинг. Не ждал? — прозвучал голос одного из пиратов, что величал себя грозой морей. Даже под плотной тканью чёрного плаща незваный гость отличался крупным телосложением. Натянутый капюшон оттенял лицо так, что видно только отпугивающий оскал. Вдоволь насмеявшись, пират приподнял голову выше. И скинув кусок ткани назад, показал всем своё истинное лицо. На палубе Ночной Фурии стоял никто иной, как Дагур Вереск, по прозвищу Остервенелый собственной персоной. Теперь разглядеть главу разбойников было проще.       На лице жуткие шрамы от чьих-то огромных когтей. Одна полоса прошлась прямо по правому чудом уцелевшему глазу. Отпугивающий изумрудный взгляд был направлен лишь на одного человека из всех, а именно к тому, к кому обратился пират. У него были такие же огненно-рыжие волосы, как у Данброх, что явно позабавило Джека. Капитану Ледяной Жемчужины не терпелось спросить: "А вы случайно не из одной семейки?", но вовремя опомнился, закусил губу и промолчал. Выбесить Мериду проще простого, но вот болтаться связанным вниз головой на вантах, с кляпом во рту ему больше не хотелось. — Я что, по твоему, русалочка, чтобы томно вздыхать и ждать свою добычу? — дерзкий ответ Хэддока заставил одного из капитанов прыснуть в сторону от усмешки. Глава Ночной Фурии метнул взгляд на давящегося от смеха Фроста неподалёку. Понимая, как это звучит, на его лице также возникла усмешка, едва краем глаза была замечена недовольная гримаса Дагура. — А что? — невинное лицо Джека слегка вытянулось от удивления, едва Иккинг обратил на него внимание. — Очень даже похож! — Щупальцы Дэвида Джонса! — воскликнул Дагур, смотря на капитанов великих кораблей легенд. — Я думал, у меня троится в глазах, раз вижу три корабля, а это оказался не мираж! — А я думал, что ты сгнил вместе со своей командой, — также язвительно ответил капитан Иккинг, смотря на незваного гостя. — Иккинг, Иккинг, Иккинг… — зацокал языком тот, слабо мотая головой в стороны, словно его собеседник успел за прошедшее время провиниться. — Разве так положено разговаривать со своим старшим братцем? — укоризненно посмотрел и приложил руку к груди, изобразив при этом разочарование. — Ты мне не брат! — воинственно воскликнул шатен, сжимая рукоять меча и смотря на Вереска, отчего второй всё же смог почувствовать угрозу, исходящую от своего собеседника, но виду не подал. Ещё чего не хватало, чтобы он, гроза морей, шугался от младшего братца, да у всей на глазах! — Я вижу ты не только отрёкся от своего единственного брата, но и команду новую собрал. — Специально заводил Хэддока ещё больше. Но так же его изучающий взгляд с интересом и любопытством стал осматривать каждого присутствующего. Обратив внимание на Джека и Мериду, стоящих поодаль от всех, пират усмехнулся. Они тихо переговаривались, иногда косо поглядывали на него, но не больше. Оба капитана не хотели не то что говорить с незваным гостем, но и видеть. Изумрудные глаза метались от одного пирата к другому и так по всем присутствующим. Некоторые просто не выдерживали и отворачивались, другие смельчаки наоборот бросали вызов, но пират не задерживался ни на ком из них.       Больше всего его привлекали юные особы, появившиеся из ниоткуда в толпе зевак. Они не выделялись, но зоркий глаз капитана Торкуна* зацепился именно за них. Одна светловолосая особа пряталась почти в самом конце. Её было очень трудно разглядеть, мешал народ, но вот Дагур увидел ещё одну. Эту красотку он успел рассмотреть гораздо лучше. Золотистые волосы солнечными струйками собирались в мудрёную причёску, точёная фигурка с плавными изгибами тело то и дело привлекла взгляды ротозеев, желающих тщательнее оглядеть формы проходящей мимо особы, стройные ножки легко несли свою хозяйку по пути, что наметили сапфировые глаза, обладающие своей проницательностью и отражающий особый склад ума этой девушки. Загляденье. Вереск и дальше бы изучал загадочную особу, но ход мыслей отвлёк его от этого занятия.       Не припоминал мужчина этих девушек, не видел их раньше. Не числились они в команде Хэддока, это и неопытному моряку понятно. Многое выдавало юную особу. Она часто дёргала свою короткую юбку, стараясь оттянуть ниже, часто поправляла пояс и всё, что крепилось на нём, как будто это доставляло ей дискомфорт. — Тебя это не касается! Проваливай обратно на Торкун вместе со своими щенками или я сделаю из твоей посудины решето и вы все пойдёте ко дну. — воинственно произнёс Хэддок. Ни одной эмоции не промелькнуло на его лице, и в тоже время зелёные глаза будто вспыхнули. Братья смотрели друг на друга, не моргая. Казалось бы, все звуки утихли, затаили дыхание пираты в ожидании бурной стычки двух врагов. Мало кто знал о родстве капитанов, и новость о кровной связи стала для зевак ещё одной причиной полюбоваться развитием действий. — От тебя так и несёт недружелюбием, Иккинг, — поморщившись, сказал Дагур, — Похуже протухшей трески. — и загоготал. Безумный смех тут же подхватили члены его команды. Остервенелому хотелось укольнуть, задеть Хэддока, унизить перед всеми, но ожидаемой реакции не последовало. Иккинг всё также стоял, скрестив руки, дожидаясь, когда пираты вдоволь на смеются. Когда последний смешок утих, шатен ухмыльнулся своим же мыслям, оглядел всех прибывших с ног до головы и вновь обратился к главе Торкуна: — Ну уж что заслужил, то и получил. — развёл руками капитан, — И если ты притащился только ради разговора по душам, то я лично прострелю тебе череп и украшу им стену в каюте, повесив на самое видное место. — Знаешь, я тоже бы не отказался от такого трофея, но только твой смотрелся бы лучше, — зажмурив один глаз, пират соединил большие и указательные пальцы обоих рук, делав из них наподобие картинной рамы, и направил на Хэддока. Не оценив юмор брата, Иккинг продолжал наблюдать за его действиями с каменным лицом. — Но, а если серьёзно, то до меня дошёл слух о том, что ты отыскал первую подсказку к сокровищу Проклятой короны. И я, как примерный брат, решил помочь. - и, приложив руку к груди, вскинул подбородок. — Я лучше сгнию в королевской тюрьме, чем соглашусь на это всё! — вспылила Мерида, игнорируя всё происходящее. Отмалчиваться в стороне она не собиралась. Много слухов ходит о безбашенном капитане Торкуна и многие из них чистая правда. Он возглавляет списки розыскиваемых преступников, за его поимку или хотя-бы какую-либо информацию гарантируют приличное вознаграждение. Но даже обещанное золото не завлекает народ. Те, кто встречал пирата, под страхом смерти молчали, боясь накликать беду на себя.       Быть под командованием этого типа, а он сделает всё, чтобы отобрать лидерство в свои руки, девушка была категорически против. С воинственным видом Данброх сделала пару шагов в сторону противника, хватаясь за меч. Лязг металла и холодное оружие уже было направленно на Вереска. Но тот почти никак не отреагировал, лишь усмехнулся банальности действий и слов. — Тут я с ней согласен. Мы подписали договор о союзе не ради того, чтобы нам не досталось ни гроша, Хэддок! — подал голос Джек. Мысленно он полностью поддерживал Данброх. — Этот поганый змей сделает только хуже. — За ним охотится всё королевство, а привлекать внимание — это обрести себя на сметь! — закрепив своё возмущение против Дагура аргументами, пиратка посмотрела на Хэддока. Ей надо было убедиться, что он целиком и полностью с ними. И убедилась. Брови Иккинга были сдвинуты к переносице, губы плотно сомкнуты и вытянуты в тонкую линию, хмурый взгляд был нацелен на Остервенелого и нескольких человек из его команды. — Знаешь, дорогуша, вы не в том положении, чтобы отказываться. — Слово дорогуша пират произнёс особенно гадко. От такого противного обращения у девушки подкатывала тошнота. Скривив лицо, она презрительно посмотрела на оскалившегося в улыбке рыжебородого пирата, сильнее сжала рукоять оружия. В диких глазах Вереска плясал огонь, будоражущий кровь, ему определённо это нравилось. — Как раз наоборот. Вряд ли твоя посудина выдержит атаку сразу трёх кораблей. — Брезгливо заговорила пиратка, показывая остриём меча на Артеллу и Ледяную Жемчужину. Он был ей настолько противен, что Данброх, не скрывая отвращения, прекратила странную дуэль, отводя взгляд, при этом закатив глаза и рывком убрав холодное оружие в ножны на поясе. — Они правы. Ты не в том положении, чтобы угрожать нам, — подал голос Хэддок, медленно спускаясь по лестнице и всё так же держав хватку на холодном оружии. — Я никогда больше не буду иметь с тобой никаких дел. Хватило! — с каждой фразой Иккинг сокращал расстояния, приближаясь к противнику, и на последней уже поравнялся с ним. Два брата были почти одинакового роста. Две пары зелёных глаз всё так же не отрывались друг от друга, выжидая чего-то. Меньше расстояния вытянутой руки осталось между ними. Первым в лице изменился Дагур, помрачнев. — Проваливай и не смей больше ступать на мой корабль! — процедил напоследок Иккинг и рука дрогнула.       Секунда и и между ними в палубу воткнулся меч капитана, словно произошёл окончательный раскол между капитанами, знаменующий обострение отношений, что всё отныне будет иначе, нежели прежде, гораздо опаснее и сложнее. Никто не ожидал такого. Кто-то из зевак присвистнул, некоторые зашептались. Дагур посмотрел на меч. С одной стороны было его отражение, с другой — Иккинга. Задумавшись, пират внимательно наблюдал, как лучи солнца превращаются в солнечных зайчиков и разбегаются по палубе, пока качалось оружие. Мысленно делая выводы, Вереск нахмурился. «Ты ещё поплатишься за это, Хэддок!» — ярость в Дагуре бушевала как пламя, залитое керосином. Он был готов схватить оружие и нанести один сокрушительный удар, который поставит жирную точку. Но тут… — Никогда не говори никогда, да, Иккинг? — ехидно вдруг заговорил Вереск. Из-под лобья взглянув на хмурого брата, он показал ряд кривых, пожелтевших зубов и продолжил чуть тише, — А раньше мы стояли с тобой бок о бок. Помнишь? — Нет! Забыл, как страшный сон. — Быстро ответил Иккинг. Он знал к чему клонит капитан Торкуна и увы это воспоминание совсем не радужное. — А вот я — да. И помню, как стояли бок о бок, как грабили королевские суда… — Мне всё равно. — Шатен зажмурился, ему не хотелось больше слышать ни единого слова. Выпроводить нахальных пиратов, уйти, закрыться в каюте, напиться и провалиться в сон — вот чего хотелось Хэддоку. — И как развлекались с пленниками. Ох, как они кричали, молили о пощаде. Эти истошные крики, вопли, страх в глазах. Никогда этого не забуду. — пират говорил это с таким удовольствием, как будто это прямо сию секунду происходило у него перед глазами. Взгляд хищника метался то на собравшихся ротозеев, то на капитанов, которые уже мысленно записали его в число свихнувшихся. Он бы и дальше продолжал, но момент потух. На этом месте образовалось нечто другое, что отразилось на искажённом лице Вереска. Дагур помрачнел так же быстро, как потухший факел при сильном потоке ветра. В тёмно-зелёных глазах безжалостного разбойника закралось ещё одно воспоминание, но оно не было для него таким радужным. — А ещё не забуду тот день, когда ты предал меня и угнал у собственного брата этот корабль.       Голос Дагура из развесёлого превратился в грубый, металлический бас, что отдавал холодом. Хэддок помрачнел. Члены команды разом посмотрели на своего главаря. Никому их них не была известна прошлая жизнь Иккинга. Никто не знал из каких краёв он пришёл, с какой целью, да и вообще кто он такой им трудно понять. Пираты знали лишь то, что Хэддок не скрывал. Это сила, власть, стремление заполучить желаемое, остроумие. Но не более. Черты характера, присущие истинному капитану застилали глаза, преподнося перед всеми идеал пирата. Биография Иккинга была так же темна и недоступна, как проклятый сундук с драгоценностями на самом дне океана. Хэддок оберегает её, не даёт болтливым языкам развязаться. Но одного он не учёл. Давно потерянное прошлое иногда может вернуться бумерангом, вспышкой разнести построенное настоящие и ближайшее будущее. — Я предал?! Если бы ты не поступил как последний трус, то ничего этого не было. Но ты трус, Дагур, мерзкий, вонючий и лживый змей, который заботится только о своей шкуре! — Ложь! Я спасал того, кто дороже мне своей никчёмной жизни! — вскипел Дагур.       Тот страшный день они не забудут никогда. Вспоминать о нём было мучительно больно обоим. По ним видно, капитаны думают об одном и том же. На серьёзных лицах отразился их самый жуткий кошмар, разъедающий изнутри. Он хозяйничает во снах, в мыслях, в действиях. Не даёт покоя, каждый день напоминая о себе. Самая ужасная пытка, которая только есть на свете — память. Она не даёт забыть, а противиться ей невозможно Даже сейчас, в самый неподходящий момент, она снова надавила на растерзанную рану, напоминая о глупой ошибке. — Но это ты затащил нас в ту дыру! Было много других способов спасти, — Хэддок не мог больше сдерживаться. Да, он может вытерпеть многое, но только не ложные обвинения в свой адрес. — Но благодаря именно этому мы остались в живых!       Капитаны были на взводе. Все присутствующие нервно поглядывали то на одного, то на другого. Даже Мерида и Джек не решились вступить в разговор. Сначала Фросту хотелось вмешаться, встать между ними, но после выставленного меча, как преграда, юноше расхотелось. Да и была ещё одна причина, и имя ей Мерида. Девушка, заметив рвение пирата, преградила рукой путь. Джек озадаченно посмотрел на неё и, прочитав в строгом взгляде «Даже не думай!», отступил. Данброх была категорически против, ведь неизвестно когда эта пороховая бочка может взорваться и кто от неё пострадает. Опасность исходила от обоих братьев. Чуть затронешь, и разразиться буря. Им оставалось только наблюдать и, в крайнем случае вовремя остановить разъярённых капитанов. — Но какой ценой, Дагур! Вспомни, какой ценой нам пришлось отплатиться! — не унимались пираты, продолжая выплёскивать весь гнев, накопившиеся за эти годы. Вереск уже было хотел сказать ещё одну колкость, но прервался, потупив взгляд, а затем и совсем отвёл глаза в сторону к спокойной морской глади. Длительное молчание обоих дало волю звенящей тишине. Каждое сказано слово было пропитано ядом, ненавистью и раздирающей злобой. Что они пытались доказать этим, непонятно. Гнев шатена постепенно сглаживался, уступая своё место удушающей досаде с едким привкусом вины, но не перед Остервенелым. Да, пират корил себя за ошибки прошлого, но не он один был виновен во всём. — Убирайся, — тихо произнёс Иккинг. Терпение закончилось и, встав спиной к разбойнику, скрестил руки сзади.       Наконец оторвавшись от горизонта, пират обратил внимание на брата. Отвернувшись, Иккинг всем своим видом показал неуважение к присутствующему капитану Торкуна. Дагур нахмурился. Никто не смеет так позорить его перед всеми! Была бы возможность, преподал бы юнцу урок. Но мечты имеют свойство не сбываться...сразу. — Мы ещё встретимся, Хэддок. — рыкнул пират и шагнул назад к доскам, соединяющим два корабля. Речь его показалась почему-то странно замедленной, а от всего широкоплечего силуэта веяло лютым холодом. — Проваливай! — выкрикнул Хэддок. Рыжебородый капитан морских разбойников больше не сказал ни слова, лишь прыснул с отвращением. Его плащ зашуршал от усилившегося ветра, и тёмная фигура покинула борт Ночной Фурии вместе со всеми пришедшими.

***

      На морских просторах тишина. Мир стал тихим и неподвижным. Чайки умолкли с последним лучом солнца и скрылись в вечерней пустоте. Тёмно-синие волны переливались серебристыми бликами от холодной полной луны. Мерцающая дорожка ловко бегала по просторам ночи, нежно касаясь чёрных парусов. Появившаяся россыпь звёзд на угольном небосводе придавала ему загадочности. Мерцающие огни наперебой мигали уставшим путникам, а шум волн пел колыбельную. Дверь в каюту капитана противно скрипнула. — Не помешаю? — тихий, мелодичный голос нарушил тишину. Пара шагов и в полумраке у порога стояла девушка с копной рыжих волос. — Помешаешь. — Грубо ответил Иккинг. После стычки с братом желание с кем-либо говорить отпало вовсе. В данный момент капитан Ночной Фурии, откинувшись на удобную спинку кресла, смотрел в одну точку с задумчивым видом, потускневшим взглядом, настукивал старую давно забытую мелодию первым попавшимся предметом. — Ну я так и думала. — быстро пролепетала пиратка, закрывая за собой дверь. Лишние глаза и уши им уж точно не нужны.       Грациозно пройдя небольшое расстояние, она остановилась напротив Хэддока. Мельком взглянув на рабочий стол, заваленный бумагами, и самого пирата, девушка закатила глаза и, пододвинув стоящие поодаль второе кресло ближе, села. Мерида перекинула ногу на ногу, отклонилась на мягкую спинку. Оперевшись на бардовые подлокотники, руки сами сковались в замок. Преподнеся их к подбородку, капитан Артеллы без тени сомнения наблюдала за каждым действием Иккинга. Он же, без интереса к пришедшей особе, всё так же витал в лёгком тумане мыслей. Ему не было дела до неё, хотя время для ночных посиделок она выбрала отнюдь не удачное. Рука так же нервно крутила постукивала карандашом, нога еле заметно подёргивалась в ритм.       Ещё раз осмотрев Хэддока и сделав для себя некие выводы, девушка ухмыльнулась. Без единого слова Данброх достаёт, непонятно откуда взявшуюся, бутылку, по всей видимости вина, из-за спины и ставит перед ним на стол, вновь принимая прежнее положение. Чуть приподнявшиеся брови выдали удивление шатена. Он было подумал, что Мерида решит вновь завести беседу о дальнейших планах, но чтобы просто прийти к нему ночью с алкоголем, это невиданное явление. Получив ожидаемую реакцию, капитанша ухмыльнулась, скрестила руки и поменяла ноги местами. Устроившись поудобнее, она чуть наклонила голову вправо, продолжая смотреть на Хэддока. — Что это? — сухо спросил Иккинг, оставляя потрёпанный карандаш в покое. — Разве не видишь? Лекарство. У меня этого добра полно, а тебе сейчас не помешает расслабится. — тонкая рука потянулась к горлу бутыли, приложив небольшое усилие, пробка поддалась и с глухим хлопком выскочила, улетев куда-то в темноту. Не церемонясь, Данброх сразу же сделала пару глотков и после протянула Иккингу. Тот с удовольствием забрал такой желанный сейчас сосуд и тоже отпил.       Тишина украшала их на удивление мирные посиделки. Язычок пламени от сгоравшей свечи танцевал завораживающий танец, шум бьющихся волн о борт корабля и лёгкий северный ветерок разбавляли своим шёпотом тишину. Двое капитанов безмятежно сидели за одним столом, иногда бросая друг другу короткие фразы. — С чего вдруг такая забота? — прищурился Иккинг, передавая вино гостье. — Это не забота, — передёрнула неверную мысль девушка. Не хотя встав с насиженного места, она расправила плечи, откинула мешавшиеся пряди огненных волос назад и, проводя рукой по краю стола, медленной походкой приближалась к непонимающему юноше. Шатен пытался предугадать её дальнейшие действия, ловя каждое движение Данброх, но это так же невозможно, как и выбраться из пирата в светское общество. Хотя, если рассудить, то второе даже по своему определению было куда проще, чем понять, что всё же задумала эта рыжеволосая чертовка со своими неизведанными мыслями в буйной головушке. Пока юноша задумчиво наблюдал, пиратка уже оказалась за его спиной, наклонившись к уху, тихо прошептала, как страшную тайну, — Команде нужен нормальный капитан, а ты сейчас больше похож на тряпку, — и хитро улыбнулась. — Умеешь приободрить, Рида. — ухмыльнулся Хэддок, загадочно посмотрев на девушку, повернул голову в её сторону и приподнял одну бровь.       На такое обращение, Данброх удивлённо захлопала глазами. Она подумала, что ослышалась, но видя, как изменился капитан в лице, потупила взгляд и мило улыбнулась. Давно он её так не называл. Капитанша уж и забыла, что это прозвище ей было дано Хэддоком ещё в бурные подростковые годы. Не было ещё в те времена заклятой вражды. Видя изменившуюся Мериду, Иккинг не смог устоять и улыбнулся в ответ. Искренно. — Оставь себе, — отбросила лишние мысли пиратка, взглядом указав на бутылку вина в руке, — Тебе сейчас нужнее, — похлопала пирата по плечу. Смахнув непослушные кудрявые пряди с лица, Данброх последний раз насладилась напитком, передала бутыль сидящему капитану в руку и такой же грациозной походкой скрылась в темноте за дверью.       В последнем Мерида была права. Всю оставшуюся ночь Иккинг провёл наедине со своими мыслями в раздумьях. Было много непонятного, странного, где-то даже необъяснимого. Неожиданное появление Дагура заставило пирата всерьёз задуматься о дальнейших планах. Хэддок был уверен, что ему удастся достичь желаемого успеха, думал что всё предугадал, но потерпел поражение. Обида съедала изнутри. Простить самому себе такую банальную оплошность с чувствами трудно. Шатен тысячу раз твердил себе о хладнокровии и непоколебимости на виду у всех. И он верил в свои силы, пока практика не показала обратного.       Свет, и так слабый в каюте, начал меркнуть в глазах. Руки непроизвольно сжались в кулаки. Мышцы напряглись, брови сдвинулись к переносите, на лбу появились морщины. Мазнув взглядом по темноте, Иккинг ударил со всей силы по деревянной поверхности стола так, что содрогнулся даже пол. Тонкая свеча, качнувшись, моментально потухла, упала на бок и, покатившись по бумагам, очутилась на ковре. Капли жидкого воска, размазанные на картах, постепенно застывали. Каюта капитана погрузилась в мрак. Прикрыв глаза и откинувшись на багровое кресло вновь, кровожадный пират обжёг горло ещё тремя глотками кроваво-красного вина и, присмирив вырывающийся гнев с себе, безмолвно провёл оставшееся время до рассвета.