✵☽ ⋅⋆⋅ ☸ ⋅⋆⋅ ☾✵
Холодно в могильной тьме. Пусто. Нет движения. Всё здесь словно в судном дне, Страшно? Без сомнения.
Корабль неспешно продвигался вперёд. Вода хлюпала по бокам Ночной Фурии будто болотная жижа, затягивающая в трясину. Скрип мачт, медленное хлопанье парусов и эхо приглушённых шагов, все звуки стали ярче и опаснее. Теневая бездна, на языке пиратов кличимая Содмар — место с тысячью имён, полоса, превратившая море в рваный кусок мирозданной ткани, чёрное пятно на карте, кишащее дикими тварями, своими любимыми детьми. Ни одна душа не ведает, сколько отродьев Содмара обитают в этом логове. В глубокой тьме пиратский корабль неторопливо рассекал густой плесневелый туман. Паруса подхватили могильный душок бездны и неохотно тянули за собой. У носа корабля, держась за поручни, стоял капитан Фурии и пристально разглядывал водную гладь. Рядом с ним молча командовал лоцман. Замечая подводные камни, он указывал поднятой рукой в какую сторону рулевому следует крутануть штурвал, как сильно и резко. Издавать лишние звуки было строго запрещено. Твари реагируют на всё: свет, запах, вибрации. Протиснуться сквозь Содмар незамеченными — великое везение, на которое рискнули охотники за королевскими сокровищами. Под корабельный скрип шептался экипаж, разнося по палубе старые байки. У бортов выстроились зоркие смотровые, снаряжённые оружейным богатством. По нижней палубе катали ядра, прочищали пушки, во главе помощника капитана засела большая часть команды. В трюме затихли матросы, чья сила пригодиться в крайний случай. Минуты тянулись склизкой патокой, неспешно набирая час. В проклятом месте разило смертью. Казалось, что за кораблём следуют твари. Ожидание, что вот сейчас они заскребут заточенными когтями по бокам корабля, незаметно проскользнут на палубу, нападут из-за спины, разорвут человеческую плоть на сочные куски, выпотрошат все органы и, смачно чавкая, перекусят свежатиной. Ягоды кени сделали своё дело. Сонливость отпала даже у недовольного Фроста, который вечно судил неправильный распорядок и принципы командования. Вдыхая туманные завитки, улавливаются запахи озона, гнилой плоти и тухлой, застоявшейся воды. Пираты пробирались сквозь чужую территорию, убежище диких тварей, которые, по рассказам обезумевших моряков, могли выгрызть корабль, тем самым засосав всё живое на дно. Такие байки скрашивали ожидание. А изуродованные природой монстры не появлялись. Потеряв интерес и запал перед возможной кровавой бойней, пираты лениво поглядывали по сторонам и лишь изредка, когда кто-нибудь из капитанов пройдёт мимо, встанут по стойке с непоколебимыми лицами и ярыми взглядами, в которых горит жажда разорвать каждую болотную мразь. Отвлекаясь от разглядывания мутной воды, Иккинг сверился с компасом. Точно на северо-восток, разрезая Содмар пополам. В другую руку капитану вложили неспешно тикающий циферблат. Минуло четыре часа. Первая треть пути была пройдена успешно. Но удачу пугать нельзя, и с щелчком карманные часы захлопнулись в сжавшейся ладони. Под липким взглядом и хлёсткими приказами Сморкалы под верхней палубой, пираты, набравшие водицы в рот, терпеливо ждали судного часа. В спину помощника капитана прилетали беззвучные брызги недовольства, коптильной зависти и раздражения. Притихшая группка разбойников, во главе с лысым матросом, на изрубленном шрамами лице которого красовалась чёрная повязка на левом глазу, перебрасывались ёмкими фразами, неприметно точа ножи. В созвучии скрипучих досок лестницы и топота начищенных сапогов, из трюма поднялась статная женская фигура, освещённая тусклой керосиновой лампой. С наглухо запаханным, цветом запёкшейся крови камзолом, с привычно натянутыми до острых локтей кожаными перчатками и гордо восседающей на голове треуголкой, хищный взгляд пробежался по затихшим морякам. Лазурные глаза стреляли искрами бушующей злости. Рука легла на перила лестницы, ведущей на верхнюю палубу. Щелчком пальцев она подозвала себе Йоргенсона, и тот нехотя подчинился. Что прошептала ему капитанша для экипажа осталось кратковременной тайной. Но то, какими вспышками менялись эмоции помощника, не вещало ничего доброго. Данброх смерила пирата брезгливым взглядом, отбросила прядь вьющихся волос назад и покинула недра Фурии, топнув каблуком напоследок. Сморкала озверел. На пол с грохотом посыпались набитые порохом пистолеты, начищенные мечи, разложенные на ящиках. Пират шипел, раздувал ноздри, дёргался из стороны в сторону, как припадочный, проклиная непутёвых моряков. Под лязг металла вновь скрипнули доски. Подгоняемые охраной пленные покорно поднимались из трюма на верхнюю палубу, следуя за капитаншей. Сморкала с оскалом скрипнул зубами, буравя взглядом съёжившуюся девичью фигуру. Она боялась поднимать голову, смотрела на всех из-под опущенных ресниц с опаской и страхом, жалась к своему ручному крысёнышу. Как эта девчонка обдурила охрану?! Йоргенсон пнул пистолет и потёр шею. Сегодня команда Ночной Фурии поредеет на четыре руки. Переступив последнюю доску лестницы, Рапунцель ужаснулась, вздрогнув всем телом. От серой пелены с непривычки слезились глаза, раскатистые, завывающие звуки из глубины непроглядной темноты пугали, заставляя оглядываться по сторонам. Ощущение жертвы, окружённой затаившимися монстрами из старых сказок, отчаянно кололась в рёбрах. Нарастающая тревога окутала Корону с головы до пят. Девичьи руки сильнее сжали предплечье Юджина, и с надеждой зелёные глаза встретились с тусклыми карими. Он подарил ей короткую улыбку, от которой кольнуло в сердце, и, расправив плечи, с приподнятым подбородком оглядел морских разбойников. Во взгляде гвардейца затаилась сила духа и презрение, которым он буравил капитанов, беседующих у носа корабля. В своём возмущение Данброх показывала рукой в сторону пленных, тыкала пальцем в грудь Хэддока и, оставляя минимальное расстояние между ними, выплюнула последнюю фразу прежде чем отвернуться и уйти к рулевому колесу с величавой походкой. Иккинг долго обдумывал сказанные в порыве капитаншей слова, хмурился, задумчиво топтался на одном месте, пока не пригласил нарушителей жестом. Со спины Флинна и Рапунцель подтолкнули два пирата. Юноша и девушка, идентично похожих цветом и длинной пшеничных волос, овальной формой лица, ростом и хилым телосложением. Отличие близнецов было только в одежде. Они молча подвели пленных к капитану и так же безмолвно ушли на нижнюю палубу. — Я предупреждал тебя, но, видимо, девичья память слишком коротка. — Его голос подобно плётке ударил по спине, заставляя выпрямиться до хруста позвонков, — Неужто девица королевских кровей настолько глупа, чтобы бездумно бросаться спасать какого-то бесполезного солдата? Иккинг отдал подзорную трубу подошедшему разбойнику и всё же обратил внимание на приведённых бунтарей. Неохотно, безразлично. Корона с тяжестью выдержала этот подавляющий зрительный контакт. Проскользнуло в нём что-то знакомое. Также на своих подчинённых смотрел отец принцесс. Испытывающе, властно. Рапунцель отпустила руку Райдера и сделала небольшой шаг навстречу угрюмому пирату. Возможно, в глубине души она могла понять его недоброжелательный настрой. Любому, у кого в руках сосредоточена вся сила власти, придётся не по нраву упрямство и неподчинение. Но и ей тоже есть на что злиться, чем попрекать морских разбойников. У неё тоже есть могущество и власть, и не важно что сейчас она бессильна. Опускаться Рапунцель не станет. — Ваши условия я не нарушала. — Тогда потрудитесь объяснить этот… конфуз, — выжидающе протянул капитан, пристально разглядывая пестроту эмоций принцессы. — Флинн Райдер — мой телохранитель, солдат королевского отряда Сантайла. Его безопасность, — Рапунцель запнулась, — это моя обязанность и долг. Также, как и Ваша, нести ответственность за команду. Брови капитана так и остались чуть сдвинуты к переносице, но на речь принцессы ответил сухо: — Со вчерашнего дня он больше не Ваш солдат. Я его продал. В чернеющем небе сверкнула молния, вспышкой отразившаяся в округлившихся зелёных глазах. — Вы… что? — Толку от него никакого, зато полученное золото за его душу приятно тяжелит карман. Я ничего от этого не теряю. Раскатистый гром пророкотал над гостями Бездны, пустив по телу принцессы мурашки. Непогода была схожа с её внутренней бурей, которую она лавиной обрушила на лохматые головы. — Как Вы посмели?! Вы не имеете право распоряжаться моими людьми! Обрывистый вскрик и эхо звонкой пощёчины. Ноги подкосились, и Рапунцель рухнула на палубу, больно сдирая коленки и ладони о шершавые доски. Волна потрясения, злости и нахлынувшего ужаса соприкоснулась со жгучим жаром покрасневшего следа на бледной щеке. Ошеломлённая принцесса хлопала широко открытыми глазами, в которых невольно накатывалась соль, и дышала глубоко через рот. Взгляд впился в начищенные ботинки капитана. Подрагивающей рукой она прикоснулась к месту удара. Подумать только, её унизил какой-то грязный матрос. Её, первую принцессу Сантайла! На тонких пальцах размазалась кровь. Видно, пират поцарапал острыми гранями колец. За спиной, как сквозь водную плёнку, она слышала голос Флинна, набросившегося на капитана. Он успел только приблизиться к Хэддоку на пару шагов, бросить грязную брань в равнодушие капитана перед серией ударов в живот, под колени, в рёбра. Послушные псы главаря разбойников оттащили Райдера. — Сгниёте в аду, Вы и ваши шакалы. — Страшные слова сорвались с потрескавшихся губ. Дрожащее в костях проклятье, пропитанное жгучей ненавистью. Капитан кивком головы приказал поднять Корону. Чуть пошатываясь, Рапунцель одарила пирата гневным взглядом. Схватившись в молчаливой дуэли, зелень двух пар глаз ещё долго могла состязаться в настойчивости и презрении. Но их прервали. В руки Короны сунули маленький мешочек. Пощупав подачку, Рапунцель нахмурилась, в нём были какие-то мягкие шарики. — Ешь, — в приказном тоне бросил капитан, продолжая давить взглядом. Принцесса сглотнула. Пальцы развязали мудрёный морской узел, и Рапунцель удивлённо захлопала ресницами. Ягоды? — Они отравлены? — с напускной смелостью спросила Рапунцель. Скребущая тревога замерла от кривой усмешки пирата. — Если бы я желал вашей смерти, то точно не стал бы заниматься расточительством столь ценной провизии. Она пересыпала ягоды в ладонь и закинула всю горсть в рот. Морщать от сладости, Рапунцель неохотно прожевала вязкую мякоть и спешно проглотила. Но не успела принцесса поинтересоваться у капитана, закончилась ли на этом их милая беседа и может ли она вернуться в каюту, как тот опередил очередным приказом: — Проводите мисс Корону в её новые апартаменты. С этого дня давать принцессе только воду да хлеб. И из клетки не выпускать. Гвардейца отправить на нижнюю палубу, там и для него работа найдётся. От удивления Рапунцель приоткрыла рот. Она не успела возразить, как четверо пиратов схватили за руки её и Флинна. Сопротивляясь, выкрикивая в спину капитана рваные фразы о морали и чести, вырывающуюся принцессу волокли обратно в пропитанный сыростью трюм. На этот раз это действительно оказалась клетка. Из толстый проржавевших прутьев, у самой лестницы, около единственного фонаря. Со скрежетом прутчатая дверь отворилась, и разбойничьё толкнуло Рапунцель в новую «каюту», защёлкнул за спиной замок. Рапунцель потерянным взглядом осмотрела клетку. Вместо кровати у стены составлены в ряд несколько ящиков, на них брошена тряпка. В другом углу принцессе галантно предоставили ведро для соответствующих нужд. Ни о каком комфорте и речи не шло. Она пленница, которая не раз шла наперекор капитану, за что и поплатилась. Рапунцель шмыгнула носом и осела на ящик, прикрыв лицо ладонями. — Какая печальная картина. Корона вздрогнула от неожиданного появления капитана Ледяной Жемчужины. Ещё пару минут назад тяжесть молчания с ней разделяло одиночество, шум бьющихся о борт волн и моросящего дождя, которое бесцеремонно прервал пират, показавшись из-за угла. — Всплакнуть бы, да только соль изъело. Признаться, к вам я испытываю на редкость больше сочувствия, чем к тому, из-за кого вы сейчас в таком шатком положении. Но разве теперь принцессе должно быть не всё равно? Его неспешно тянувшаяся речь выводила на раздражение. Намёк пирата кристально чист, как родниковая вода. Тому в подтверждение нахальная улыбка сытого кота, не слезающая с бледного лица. Рапунцель расправила плечи, выпрямив осанку, и в упавшем голосе дрогнули струны холодного тона, присущие обманутому величию. — Это ведь Вы выкупили Флинна. Джек подошёл к клетке и оперся плечом на скрипучие прутья. В свете фонаря голубые глаза поблёскивали драгоценными камнями, платиновые волосы отливали серебром, а игра светотени заострили скулы. Скрестив руки, капитан Жемчужины перекатывал ухмылку от одного уголка губ к другому, бродя липким взглядом по девичьей фигуре. Пират был не так противен, как капитан Ночной Фурии. На его фоне Джек выглядел живее, человечнее, проще. Только нутром чувствовала принцесса, Фрост также опасен и хитёр. Джек молчал, а Рапунцель выжидала. Кто первый озвучит зудящий вопрос в повисшей тишине? — Что вам нужно? Вопрос не по теме его нежданного появления. — Хотите вернуть своего пёсика? — оживился Джек, — Что ж, я готов сторговаться. Есть подвох. Рапунцель поднялась и подошла к решётке, поравнявшись с пиратом. Чувствуя напряжение по всему телу, Корона приподняла подбородок, Фрост оказался почти на голову выше неё. Неприятная щекотка в груди отрезвляла разум. За этой скалящейся улыбкой скрывается иной мотив, сокрытый пеленой банальной, наигранной простодушности. Но оставить Флинна в удавке этого склизского змея ей не позволит совесть. Он забавлялся, играл с загнанной жертвой, прощупывал её слабости. И откровенно ликовал, потешаясь своей находкой. Что нужно капитану пиратов? Золото? Земли? Слава? Всё это наверняка уже есть на счету главаря разбойников, либо же такие дары ему без надобности. Рапунцель с прищуром наблюдала за задумавшимся Фростом. Во что оценит он свободу Райдера? И как далеко готова зайти принцесса Сантайла ради спасания предавшей её народ души?✵☽ ⋅⋆⋅ ☸ ⋅⋆⋅ ☾✵
Джек ввалился в каюту, хлопнув дверью. Голова разбухала от разъедающих мыслей и наливалась свинцовой тяжестью с каждым пройденным часом. Организм подавал признаки вялости, как при простуде или лихорадке, но сам пират здоровее всех живых. Хождение под парусом закалила хилого юнгу, взрастив крепкого капитана. Напавшая усталость была иного рода. Сонливость вновь подбиралась к нему из-за спины, сманивала прилечь и отдохнуть. Раздражённо выпустив воздух, Джек отвязал от ремня тряпичный мешочек и высыпал новую дозу в рот. «Интересно, от этих ягод можно стать зависимым?» — мелькнула мысль у пирата, пряча украденное в ящик к остальным трём пустым мешкам. Лесное лекарство помогло в борьбе с сонной жаждой. Но жар в теле не угасал. Внутренности будто насадили на шпагу и крутили на вертеле, опаляя огнём. Лоб покрылся испариной. Если бы не ливень, рубаха промокла бы от пота, а так она приятно охлаждала кожу. — Тебе пора бы завязывать с кени. Да и откуда у тебя вторая партия? — с долей любопытства спросила стоящая на пороге каюты Туф. — Убирайся. — Прохрипел пират, сжимая край стола. Голова опустилась, Джек зажмурился. В висках пульсировало, дыхание участилось под неритмичное биение сердца. Дверь противно скрипнула, и в замке провернулся ключ. Туф неспешно подошла к капитану и прикоснулась ладонями к сгорбившейся спине. Поглаживающими движениями, Блейк подобралась к напряжённым плечам и, массажируя, прильнула к телу. — Жаль. Я надеялась, что ты попросишь остаться и помочь расслабиться. К тому же мне ли не знать твоих предпочтений, — она говорила тихо, размеренно шепча на ухо, касаясь его губами. — Я сказал уйди прочь. Пират выпрямился и скинул с себя чужие руки. — Ты всего лишь портовая девица, которая попалась мне на глаза. Твоё тело и очаровательная мордашка подкупили меня. А в прихотях я себе не отказываю, — бросил он ей через плечо. Казалось, колкие фразы должны были проткнуть самолюбие Туф, задеть, но пиратка с ухмылкой прильнула к правому боку, устроившись подбородком на мужском плече. — Моя жизнь в твоих руках, верно. — Блейк обхватила руками правую ладонь капитана и начала водить ей по своему телу. От щеки по шее, открытым ключицам, к груди, которую Фрост неосознанно сжал пару раз, поперёк рёбер к плоскому животу. Она завела его руку за спину, остановив движение на ягодице. — Это тело — твоё. Мои глаза никогда не посмотрят на любого другого мужчину так же, как сейчас смотрят на тебя. А с губ никогда не сорвётся чужое имя, только твоё. Джек. Капитан повернул голову и встретился с ядовито-фиолетовым блеском в глазах. Так сверкали аметисты в лучах полуденного солнца. Завораживая своей красотой. — Так неужели я всего лишь вещь, которой можно так просто воспользоваться? Пират сглотнул, подавив желание заткнуть свою ручную искусительницу. В уголках её приоткрытых губ остались капли от вязких ягод. Бровь Джека дёрнулась. Блейк тоже не побрезговала дополнительной дозой. — Я дал тебе власть, Туф. Нервный смешок сорвался с губ пиратки и звонкий смех вибрацией пробежал по каюте капитана. Блейк всплеснула руками. Фиолетовая радужка глаз презрительно сверкнула и ослепительная улыбка в ту же секунду исчезла. — И это ты называешь властью? Стоять за спиной, словно бездушная тень, и быть щитом для твоей задницы? Беспокойные руки Туф вцепились в талию хозяйки. — Не такая уж бесполезная работа, если учесть, что моя задница очень даже ничего и заслуживает хорошей охраны. — Мне мало, Джек, — она порхнула к нему, обхватив ладонями лицо капитана, — Хочу чтобы моё мнение имело вес, чтобы со мной считались, уважали! Хочу быть твоим мечом и словом. Желаю стать ровней, — прошептала Туф, словно заученную молитву, едва коснувшись губ юноши. Опалив обрывистым дыханием нежную кожу, пиратка невесома провела кончиками пальцев по щеке Фроста и зацепилась взглядом за сжатые губы. Покосившись на ящик в столе, в котором хранилась молчаливая тайна капитана и преданной помощницы, Блейк коварно улыбнулась и плотнее прижалась к напряжённым мышцам. — Ты сама не понимаешь, о чём просишь. — Я не прошу, а требую, — девичья рука спустилась к краям рубахи и пробралась под мокрую ткань, очертив кубики пресса, — Мне чертовски надоело стоять в стороне и довольствоваться объедками твоего величия. Терпение закончилось. Джек сорвался с места. Грубые пальцы схватили тонкую шею сзади и, рывком притянув к себе, пират жадно впился в приоткрытые губы. Упиваясь сдавленными стонами, сминая горящие губы, лишая лёгких воздуха, он не позволяет превосходить, управлять пьянящим порывом. Выбивает рождающиеся вздохи хаотичными касаниями. «Она знала. Подстроила. Воспользовалась». С накатившимся раздражением пират прокусывает нижнюю губу и жадно высасывает сахарную, пульсирующую кровь. Её тело вздрагивает с недовольным шипением. Переплетаясь языками, Туф льнула к одурманенному капитану, раздразнивая. Побочный эффект ягод сработал. Руками искусительница обвила шею, и шаловливые пальчики зарылись в пепельные волосы, привычно подёргивая. Намечая влажную дорожку из поцелуев по скуле, тем самым подставив открытый участок кожи на растерзание, Блейк опалила дыханием раковину уха и прикусила мочку, вызвая новый прилив мужской грубости. Оставив кровавую отметину на бледной коже шеи, Джек подхватил податливое тело под ягодицы и плотно припечатал к стене. Любимая игрушка. Больно ударившись лопатками, она зашипела, но возмущённый стон был подавлен новым жарким поцелуем. Ещё одним. И ещё. Глубоким, жгучим, нетерпеливым и родным до дрожи в коленках. Знакомая истома, спиралью скручивающаяся ниже барабанящего сердца и скулящей души. Никаких чувств. Лишь сухая жажда завладеть. Руки пирата блуждали по тонкой талии, словно потерянные корабли в тумане, пробирались выше, к ряду пуговиц. Пальцы подобрались к самой ненадёжной преграде. С каждым вдохом ткань рубашки натягивалась на двух полушариях, облепляя пиратку как вторая кожа и открывая щёлку в одежде, позволив мазнуть огрубевшими подушечками пальцев по нежной коже между грудей. Мало. Нитки и ткань трещат под грозовой бой. Разорвав на Блейк рубаху, ладони забрались под кожаные штаны, с нетерпением сминая упругую задницу. Набухшие соски тёрлись о промокшую рубаху, изнывали от наливной тяжести и безучастия. Танец языков был прерван лишь для того, чтобы капитан послал разбойника, барабанящего в дверь, и проклеймить румяными поцелуями от челюсти к правой груди. Туф подавалась вперёд, выгибалась, шумно выдыхая, обхватила ногами талию. Два шага и Джек, бросив девушку на кровать, ловким движением стянул с себя рубаху. Ненужная вещь улетела на стол, накрыв стопы бумаг. За ней последовали штаны пиратки, стянутые одним рывком. Пальцы пробежались по обнажённой коже, заставляли покрыться мурашками и, схватив за лодыжки, капитан притянул к себе бессовестную девицу. Он тяжело дышал, голубые обезумевшие глаза бегали по её телу, не зная за что зацепиться. Она думает, что можно нахально воспользоваться его возбуждением? Что ж. Пусть думает что хочет. Но вот играть она будет по его правилам. Девичья рука заворожённо потянулась к натренированному тяжёлой работой телу. Тонкие пальчики проскользили по рельефу мышц и остановились на затянутом ремне. Её махинации тут же были прерваны. Фрост перехватил руки Блейк и пригвоздил их у изголовья, нависая над ней. Между двух разгорячённых тел качался медальон с выгравированной снежинкой на цепочке панцирного плетения, привлекая к себе удивлённый взгляд фиолетовых глаз. Несвойственная безделушка. — Не в этот раз, — с тяжестью и ехидным смешком в голосе сказал Джек, и больнее сжал запястья. Туф поморщилась, заёрзала, сминая под собой покрывало. Джек перехватил её руки одной ладонью и с бесовской улыбкой перевернул пиратку на живот. Туф возмущённо вскрикнула. — Большое удовольствие доставляет мне расстроить тебя, куколка. Сегодня ты не сверху, — бросил он с раздражением, пробираясь рукой к низу живота, — И прекрати сопротивляться. Сама пришла. Затронув самую сокровенную точку удовольствия, по телу Блейк пробежал дрожащий разряд. Он дразнил круговыми движениями, вводил в неё то один, то два пальца, под гортанные стоны растирал вытекающую смазку. Она покачивала бедрами в темп, насаживаясь глубже. Фрост схватил её за горло, прекращая возбуждающие махинации, и прижал к груди, заставив прогнуться в спине до хруста. Хватка душила. Туф втягивала воздух открытым ртом. Звякнула пряжка ремня. Кожаная змея затянулась на тонких запястьях пиратки. Джек развёл её ноги коленом, устраиваясь между. — Думаешь мне есть дело, до твоих желаний? Ха, — он толкнул её, повалив обратно на кровать. Блейк уткнулась лицом в подушку, схватившись руками за изголовье, — Ты видимо забылась, куколка. Я никогда не подпущу ни к себе, ни к своему капитанскому седалищу кого бы то ни было. Думаешь, если спишь со мной, то поднимешься на вершину? Неужели ты настолько глупа? Джек намотал на руку косу и, наклонившись, оставил последний поцелуй на скуле. — А что ещё интереснее, так это твои чудесные проказы. Командование от моего имени, раздача золота по якобы новому приказу. Моему приказу! Я знаю всё. Каждый. Твой. Шаг. Капитан надавил рукой на позвоночник, заставив Туф прогнуться, и смачно шлепнул по ягодице. — А теперь раздвигай ноги и стони как развратная шлюха в борделе. Я купил тебя не из-за мягкосердечности, а для того, чтоб ты работала. И буду пользоваться по полной всеми твоими возможностями, как хороший хозяин.✵☽ ⋅⋆⋅ ☸ ⋅⋆⋅ ☾✵
После разборок с пленниками по приказу капитана моряки заготовили сети. Воды Бездны по большей части заселяют сирены. О сущности кричащих дев мореходам известно много, да только искусительницы Содмара не осторожничают. В них кипит животное чувство, дикая природа, жаждущая свежей плоти и горячей крови. Корабль пробрался в самое пекло Теневой Бездны. Ливень набирал силы, хлестал по парусам, лицу, заливался в глаза и уши. Иккинг зачесал вымокшие пряди волос назад и вновь сверился с часами. Время неспеша подползло к полночи. Глухой стук у правого борта привлек настороженное внимание. Разбойники притихли, вслушиваясь как что-то шаркается и бьётся о бок Фурии. Руки непроизвольно потянулись к оружию. Иккинг кивнул матросу, стоящему ближе всех к перилам, посмотреть. Крепкого телосложения пират, с кинжалом на готове, подчинился приказу и наклонился на перила. Карие глаза щурились в темноте, пока один из близнецов не принёс фонарь. Навстречу кораблю Бездна выбросила тело. Бледно-синюшное, изуродованное. Его подхватывали волны и уносили прочь, давая последний шанс на спасение. Но этому моряку поможет только дно морское, которое не хотело забирать его к себе. Собравшиеся пираты пристально рассматривали бездушную куклу Содмарских детей, кривились, но не отходили от борта. Вздутое пузо размером с бочку было исполосовано глубокими загноившимися ранами. Мясо по бокам плавало кусками, ещё держась за тело. У него не было правой руки, обглоданные ступни без пальцев, в паховой части выгрызено до костей. Вместо глаз — чёрные дыры. Открытый рот разодран чьими-то зубами. Труп напоролся на Ночную Фурию и сменил курс своего последнего плаванья. — Жуткое местечко, — пробормотал Задирака, почесав левую щёку. У мертвеца вместо неё красовалась дыра. Провожая разлагающийся труп, экипаж разошёлся. Содмар явно дал понять, на месте этого бедолаги может оказаться каждый, кто пренебрежёт осторожностью.✵☽ ⋅⋆⋅ ☸ ⋅⋆⋅ ☾✵
В своей маленькой каморке из невидимых железных стержней клетки не находила покоя трепещущая душа в предчувствии опасности. Тьма пропитала спёртый воздух в тесной каюте и сжималась с каждым покачиванием из стороны в сторону. Невольно Астрид вспомнила тех чудовищ тёмной материи, из которой породил капитан своих детищ. Теневых монстров, что мерещились ей в каждом неосвещенном углу. Необъяснимое, неподдающееся здравому рассудку видение, созданное из ничего в леденящую плоть. После их проявления свеча в каюте принцессы не потухала ни на минуту. Полденский свет больше не заглядывал в окна каюты. От моря потянуло могильным холодом. В настораживающем шуме волн и дождя слух невольно пытался уловить чужеродный всплеск, странный звук, шорох. И, кажется, это нечто Бездны отозвалось на безмолвный призыв. Что-то с глухим стуком ударилось о борт корабля. Притихшая за столом Астрид, вздрогнула. Взгляд оторвался от карт и настороженно покосился на окно. Пепельная дымка не давала чётче разглядеть Содмар изнутри. Но было как-то спокойнее не видеть всего того, что происходит снаружи. Стучащий звук повторился более настойчиво. Пальцы пододвинули подсвечник, и Хофферсон упрямо уткнулась в бумажную рутину. Но вернуться к изучению карт покойного капитана Блонда не удалось. Мысли вновь и вновь возвращались к догадкам о происхождении этого стука. Трезво оценивать ситуацию и не поддаваться панике — основа любой критической ситуации. Поэтому Астрид чаще прислушивалась к шагам и тихим разговорам. Отложив карту, принцесса захватила с собой подсвечник и, со скребущим трепетом под рёбрами в унисон биения сердца, подошла к небольшому окошку. Хофферсон щурилась, глядела по сторонам и нашла источник постороннего звука, от которого желчь подступила к горлу. Вздутый труп мужчины неспешно уплывал в темноту, утаскивая за собой почти отгрызанные конечности. Астрид зажала рот рукой. Её мутило от качки, от пресной еды, нервов и вида разлагающегося трупа. Всё происходящие стало жутким кошмаром наяву, от которого сбежать она не могла. Всплеск, и нечто, пустившее рябь на воде, оторвало вторую руку от тела. Астрид вздрогнула и быстро потушила свечу. Ненавистная темнота окутала притаившуюся Хофферсон. Расширенные зрачки бегали по воде в поисках твари, страшась увидеть её во всей красе. Ноги, будто железными цепями скованы, не двигались, хоть разум вопил отшатнуться от окна, спрятаться в пугающей тени. Скрип и скрежет, всплеск и скребущие звуки, отчетливо повторяющиеся всё ближе и ближе. Астрид спиной прижалась к стене, на шаг дальше от окна. Она лопатками чувствовала как какая-то тварь взбирается на борт, цепляясь и царапая бок корабля своими острыми когтями. В окутавшем чувстве тревоги принцесса поглядывая на запертую дверь. С горько усмешкой Астрид бы потешаться, что пираты не учли такой мелочи, как защита пленных от всяких морских чудищ. Но сейчас, она будет рада любому, кто решит проведать королевскую пленницу. Звуки стихли. На верхней палубе шагов тоже не слышно. Колыхаясь между решением забраться на кровать и тихо сидеть до очередной остановки или попытаться достучаться до разбойников и предупредить, Астрид, сделав глубокий вдох, на носочках подбежала к двери. Дёргая за ручку, стуча кулаками, она надеялась, что хоть кто-то пройдёт мимо и сделает замечание быть тише. Ей нужно, чтобы они обратили на неё внимание, как можно скорее. Сейчас! Сердце в сбитом ритме бухало в груди, руки начинало потряхивать от напряжения, движения стали резкими. Буйство усмирил противный скрип стекла. Тягучий, долгий, выворачивающий душу наизнанку. Астрид бросило в холод. Она не успела. Натянутая струной принцесса медленно оборачивается, и голубые глаза встречают девушку с бледной кожей, чёрными волосами и жутким оскалом. За стеклом её прожигали два стеклянных глаза. Морская тварь улыбчиво скалилась на замеревшую в ужасе девушку, пожирая взглядом. Астрид словно кипятком ошпарило. Она закричала. Забила кулаками дверь, сдирая кожу о шершавые доски. Со звоном стекло разлетелось на осколки. В каюту ворвался поток воздуха, утянувший за собой запахи сырой рыбы и свежей крови. Астрид отшатнулась в сторону и схватила со стола единственное оружие. Кинжал. — Не приближайся! Но сирена не слушала. Она неуклюже залезала через окно. Царапаясь спиной об острые края разбитого стекла, наполовину девушка — наполовину рыба не обращала на это внимание, будто и не чувствуя боли. С хлюпающим звуком сирена упала на ковёр. Тварь с синюшной, обтягивающей кости, кожей недолго рассматривала свою жертву сквозь прилипшие пряди чёрный волос. Астрид обхватила рукоять кинжала двумя руками и направила его на сирену. Существо Бездны улыбчиво оскалилась, представляя взору острые зубы, в точности как у пираньи, и изо рта её полились разнотонные звуки: — Милая девочка с добрым, печальным лицом — Как героиня из сказки с красивым концом. Её шипящий, булькающий голос порождал ужас и дрожь. Это была не сиренья песня, что заколдовывала мелодичностью. Пение этой девы навязывало образ необратимой кончины. — В сердце таишь ты предательский холод и зло. Чёрт, как же мне повезло. Она поползла по полу, собирая на себя стекольную крошку. Её длинные пальцы когтями цеплялись за ковёр, подбираясь к своей жертве. Астрид пятилась, отходя за стол, сирена следовала за ней, шипя, извиваясь и волоча за собой сине-чёрный хвост. Взгляд Хофферсон метался по каюте в поисках вещи, которой с расстояния можно кинуть в дикую тварь. Ей бы ударить её по голове этим подсвечником, но не успеет, морская тварь вопьётся в неё когтями быстрее. Астрид тянула время как могла. А сирена теряла терпение. Она успела лишь зацепиться за край одежды принцессы, и ткань с треском порвалась. Астрид успела полоснуть кинжалом по синюшному запястью. Но толку? Сжимая в руке оторванный кусок, хвостатая дева клацнула зубами, выпучив глаза, захлопала хвостом по полу. И тишину оборвали звон колокола и визг сирены.