Чужое возбуждение заразительно

      Гермиона прижалась к надежному плечу Гарри, подумала о Роне и его замечательной Лав-Лав, еще раз грустно всхлипнув. Гарри молчал, но был теплый и наполнен сочувствием, будто он даже был на ее стороне, что, конечно, было не так — просто он сочувствовал ей, потому что подруге было больно в отличие от Рона. Гермиона шмыгнула носом и сказала:       — Ты извини, что я так тут тебя… как жилетку, в которую можно поплакать, использую.       — Отбой был, — нейтрально заметил Гарри в ответ, словно не хочет об этом говорить, но прижал покрепче. Гарри был таким уютным, что Гермионе хотелось свернуться у него на руках и никогда с них не сходить, — какая от них исходила безопасность. Гарри редко мог нормально поговорить о чувствах, но он говорил о своих чувствах поступками. Вот и сейчас, она спокойно поняла, что ничего страшного. Возможно, это нужно было им обоим. Джинни сейчас встречается с Томасом и целуются они даже в общей гостиной, никого не смущаясь. Лав-Лав завела себе послушного щеночка Рона.       Гарри напрягся, Гермиона не успела спросить в чем дело, когда он быстрым движением поднял ее и уволок в незамеченную Гермионой дверь. Внутри было что-то вроде кладовой, хоть и обширной, но все равно тесноватой, и даже дверь до конца не закрывалась.       — Кто-то идет, — шепнул он ей, опуская на пол. В этом шкафу было пыльно, но они послушно замерли, когда в класс, в котором они так дружно оплакивали отсутствие личной жизни, ввалились Рон и Лаванда. Они с Гарри дружно уставились на них из огромной щели. Судя по их виду, начали они еще в коридоре. Рон подсадил Лаванду на парту, Лаванда в готовности раздвинула ноги, Рон встал между её ног, при этом они практически не отрывались от глубокого поцелуя, словно они хотели высосать души друг друга.       Гермиона решительно хотела выйти, — тогда Гарри придержал ее за руку, а когда она в возмущении открыла рот, он, быстро прижав её к себе, закрыл ей рот другой рукой. Так, что Гермиона была вынуждена наблюдать за игрищами Браун и Уизли. Лаванда, хихикая, расстегнула блузку и приспустила лифчик с грудей, Рон с готовностью присосался к оголившимся пухлым грудям, и Гермиона потрясенно выдохнула, кажется, ей стало понятно почему Рон даже и не смотрел на нее. Секс. Они совокупляются, занимаются любовью, трахаются. Сосущие звуки выдернули Гермиону из раздумий, судя по звукам, Рон определенно поставил ей засос, вот что ему нужно было: сиськи и писька? Вся любовь? Гарри внезапно сжал ее крепче и Гермиона увидела, чему он так удивился. Рон стягивал с ног Лаванды трусики и задрал юбку повыше на бёдра, пышные бедра были широко раздвинуты, и было отчетливо видно блондинистый треугольник волос. Рон безбоязненно засунул туда руку и стал ею двигать. Хлюпающие звуки заполнили комнату. Гермионе стало душно, она вдруг отчетливо осознала, что она подсматривает за парнем, в которого она влюблена, который в этот момент трахает другую, а сама она прижата к другому парню, так тесно, что ощущает всю его мускулатуру, его дыхание щекотало ей шею, а одна рука зажимала ей рот, а другая была под грудью. Гарри дышал очень быстро, видно, что и его эта картина не оставила равнодушным. Гермиона вдруг поняла, что сама возбудилась. Почему? Ведь по идее ее должно тошнить от Лав…       Лаванда низко застонала и задрожала на пальцах Рона, а потом потянулась к его брюкам, расстегнула ремень и ширинку, штаны упали до колен, Рон сам стянул трусы и мелькнул его обнаженный член. Прежде чем Рон взял его в руку — максимально близко прижался к Лаванде, что-то сделал, она высоко вскрикнула и обняла ногами его задницу, Рон вытащил оттуда руку и обнял Лаванду и хрипло проговорил:       — Вот мой член и в тебе. Ты так течёшь. Давно его хотела, да, да, да?       С каждым его «да», он двигал бедрами, мышцы сокращались, все это выглядело грязно и Гермиона поняла, что дышит в такт толчкам и уже ее бедра судорожно стянуло. Гермиону все это возбуждало. И тут она поняла, что Гарри хоть и держит ее, но к ней больше не прижимается, она поняла в чем дело, но ей почему-то хотелось удостовериться, что это так. Поэтому она прижалась к нему сама, их тела подошли друг другу идеально и так же идеально она чувствовала бугор на своей попке. Теперь, поддавшись импульсу, она не знала, что дальше делать. Гарри просто ее друг — практически брат, зачем она сама к нему прижалась, раз ничего не хочет? Рон вдруг застонал и задрожал.       — Что? — сказала Лаванда. — Ты что уже кончил? В меня кончил? Рон, мало того, что партнершу до оргазма в жизни не доводил, да еще и кончаешь в нее, идиот. Выйди из меня.       — Прости, Лав, случайно вышло, ну, хочешь, я тебе полижу.       — Рон, я уже ничего не хочу, мне нужно в ванну и срочно выпить противозачаточные, между прочим ты говорил, что не будешь кончать в меня, — все это Лаванда говорила на повышенных тонах, быстро одеваясь.       Гермионе наверняка показалась бы эта картина смешной, если бы не одно «но»: она не помнила, в какой момент начала тереться попкой о бедра Гарри. Каждое движение приносило какую-то искорку по телу. Каждый вздох Гарри на ее шею сопровождался табунами мурашек, Гермиона не заметила ухода Рона и Лаванды, она просто осознала, что хочет. Хочет и все. Пусть будет не по любви, но пусть будет. Это будет даже иронично, она помнит, как Джинни рассказывала, что когда она переспит с Гарри, ей нужно быть опытной, поэтому она всем дает, чтобы опыта набраться, чтобы, когда она решит переспать с Гарри — все прошло идеально. Она даже не сомневалась, что Гарри ее примет после всех парней и не боялась прослыть шлюхой. А теперь выходит, что и Гарри-то переспит с ней, если она решится. Гермиона подняла руку и положила ее на Гарри, взяла его за руку и направила на свою грудь. Пальцы тихонько сжались и Гермиона решилась. Она возьмет с этой ночи все.       — Гермиона… — тихо прошептал Гарри и вдруг поцеловал ее в шею, мурашки вновь побежали по телу, ноги подогнулись и она еще больше уперлась в Гарри, который тоже стал сползать на пол. Некоторое время они возились, устраиваясь поудобнее, пока, наконец, не оказалось, что Гермиона сидит на его коленях и смотрит в лицо, не зная, что делать. Она ощущала сквозь одежду, как член упирается прямо куда нужно. Этот шов брюк царапал ее трусики под юбкой. На какое-то время они неловко замерли, несмотря на возбуждение, чувствуя невероятное смущение. Потом Гермиона решительно взяла себя в руки и стала расстегивать школьную блузку, пока не передумала и не сняла полностью, затем расстегнула лифчик. Гарри уставился на ее голую грудь и Гермиона почувствовала, что в смущении обильно краснеет.       — Сделай что-нибудь, я стесняюсь, — внезапно даже для себя самой сказала она. Он аккуратно взял ее груди в ладони и Гермиона посмотрела вниз. Гарри держал ее грудь как драгоценность. Она сама, положив свои ладони сверху, сжала его руками свою грудь и тихо всхлипнула от удивления. Удовольствие прошибло ее так, что она сама стала тереться бедрами о тот шов. Они посмотрели друг на друга и, не сговариваясь, начали раздеваться. В шкафу им было неудобно, но из него все же они почему-то не выходили. Голые они вернулись в ту же позу и Гермиона впервые увидела член так близко, да еще и рядом с собой. Это была опасная близость. Они были полностью прижаты к друг другу, так, что член прижимался к ее животу. Она не знала большой он или нет, но почему-то это ее завораживало, на головке члена блестела жемчужная капелька и тут до нее дошло, что она зависла, пялясь на член.       — У… у меня никого не было, — сказала Гермиона.       Гарри сглотнув, сказал:       — У меня тоже. Я могу тебя коснуться?       Гермиона сначала не поняла, почему он спрашивает, если она сидит у него на коленях голая, а потом до нее дошло. Она слегка приподнялась и Гарри погладил ее по половым губкам, нажал сильнее и губки разошлись, впуская пальцы, они погладили клитор и Гермиона поняла, что не дышит, судорожно вздохнула, присела и пальцы сдвинулись ниже, коснулись ее дырочки, обвели ее и палец плавно вошел. Гермиона всхлипнула, у нее между ног была рука Гарри, а его пальцы были в ней, она не могла понять: хорошо ли это, когда палец стал двигаться туда и обратно. Гермиона поцеловала Гарри и сама замерла от этого, но потом углубила поцелуй и, чувствуя его язык, — это откликнулось в ней таким возбуждением, что бедра судорожно сжались на пальце Гарри. Гермиона целовалась с ним, прижималась всем телом, палец Гарри был в ней, все это был слишком, она затряслась, от удовольствия постанывая в поцелуе, — она словно описалась, но когда опустила взгляд, то увидела, что руку Гарри залила какая-то жидкость, она читала об этом, но не могла вспомнить, что это. Гарри вынул из нее палец и с удивлением уставился на свою руку, он сглотнул и спросил:       — Если хочешь, мы не будем так далеко заходить? Я могу просто потереться, — его лицо было искажено, он так явно хотел, что Гермиона поняла это мгновенно. Он довел ее до оргазма и даже спокойно предложил выход, который устроил бы ее, но он показал ей, как способен мужчина доставить удовольствие и ей действительно вдруг захотелось утереть нос Джинни, которая хотела взять девственность Гарри и быть с ним опытной. Хотела утереть нос Рону, что променял ее на письку и сиськи, и доставить Гарри тоже удовольствие — что он дал ей, поэтому она молча приподнялась и оказалась прямо под гордо стоячим членом, проехалась по нему клитором и промахнулась, взяла его в руку и в этот раз попала куда нужно: головка уперлась прямо в дырочку. Постепенно Гермиона опускалась все ниже, пока не уперлась во что-то и тут она не медлила — села быстро, боль полоснула сквозь удовольствие, она ощущала каждую венку члена Гарри. Сквозь жжение и боль она опустилась еще ниже, пока их бедра не соприкоснулись. И она замерла, чувствуя, как глубоко внутри они соединяются.       — Я-я сейчас к-кончу.       Гермиону как полоснуло, она быстро потянулась до мантии и достала палочку, даже не слезая с члена, прочитала заклинания и потом сказала:       — Можешь кончать в меня, не бойся.       На этих словах внутри неё что-то дрогнуло и Гермиона вдруг поняла, — что хочет. Хочет довести его до оргазма и чтоб она была тому виной, чтобы сперма осталась в ней, как на его руках была ее жидкость. Она медленно приподняла бедра и опустилась, жжение не утихало, но ее завораживало, как член исчезал в ней, поэтому она двигалась снова и снова, постепенно наращивая темп, и Гарри стал двигаться ей навстречу, а потом он низко застонал, обнял её и прижался губами к ее шее. Она почувствовала внутри горячую жидкость и уставилась вниз, но ничего не появилось, а член по-прежнему стоял внутри неё, она ничего не поняла. Гарри кончил или нет? Она снова начала двигаться вверх-вниз, на члене оставался белесый налет, стекая из нее. Гарри снова стал подбрасывать бедра ей навстречу и по сперме все пошло лучше, они двигались синхронно — тогда Гермиона поняла, что ей нравится, что она уже чувствовала это. Вверх-вниз — это было идеально, а потом ее словно смело, она исчезла и потерялась, крича в плечо Гарри, чувствуя жгучие сильные толчки и потом снова сперму. Гермиона поднялась на дрожащие колени и уставилась вниз на то, как по ее бедрам стекает сперма вперемешку с кровью, Гарри неожиданно засунул в нее пальцы и еще больше спермы хлынуло уже на них, он, хлюпая ими, двигал рукой, когда Гермиона решительно поцеловала его. А потом ей в голову пришла мысль и она фыркнула, а после засмеялась, снова и снова. Пока не поймала взгляд Гарри, он был грустным, словно она убила этим моментом что-то. Поэтому она быстро произнесла:       — Я просто подумала, что ты довел меня до оргазма дважды за один раз, а Лав-Лав сказала, что Рон в жизни никого до оргазма не доводил. О, это так иронично, я…       — Гермиона, ты будешь моей девушкой? — перебил Гарри ее истерику.       Она сидела на нем голая, минут пять назад и в ней был его член, он мог сказать, что это все под влиянием момента, но вместо этого предлагает встречаться.       — Да.       И будь, что будет. Нафиг всех Уизли.