***
Стайлз то приходит в сознание, то проваливается обратно в забытьё — чаще всего последнее. На залитой медовым солнечным светом поляне его вновь зовёт далёкий мамин голос, только в этот раз слышно ещё и папу. Но сколько ни беги, родители всегда остаются вне поля зрения. Потом накатывает волна головокружения, и краем сознания он улавливает под собой дрожь земли — мягкой, как перина, почвы, источающей запах только что проклюнувшихся ростков, которые щёлкают зубами и поглаживают кожу своими бархатными листиками. Лозы обвиваются вокруг его запястий и скользят вверх по рукам, в то время как кто-то где-то кричит. — Что ты наделал? Что ты наделал?! Но Стайлз не делал ничего такого, а поэтому вновь позволяет сознанию уплыть, пока его тело грубо выдёргивают из объятий таких родных лоз и росточков. Он качается и качается на волнах — тепло вокруг сменяется холодом и наоборот, а голоса разрывают тишину и снова стихают: некоторые из них полны злости, а другие же тихие и умоляющие. Потом снова раздаётся голос мамы, которая ласково поёт: «Если пойдёшь сегодня в лес гулять, скройся и не дай им себя узнать…» Стайлз зовёт её сорванным голосом, но она слишком далеко, и вскоре песня затухает, сменяясь касанием холодных рук к его лбу и щекам и женским голосом, который он слышит впервые. — Я не смогу вылечить такое, — говорит женщина, но это не его мама, и поэтому Стайлз начинает метаться в её хватке. Кто-то удерживает его, шепча: — Ш-ш-ш, я с тобой, ш-ш-ш, Стайлз. Женщина продолжает. — Если он эльф, так может, эльфы смогут ему помочь? Нужно передать его семье… После этого Стайлз срывается на крик — кричит и кричит, пока вновь не проваливается на ту поляну, но теперь тишину нарушает лишь его собственный голос, умоляющий маму, папу, хоть кого-нибудь, кого угодно прийти и отыскать его. Но никто не приходит, и солнечный свет постепенно теряет краски.***
Стайлз просыпается медленно и с опаской. Поначалу он ощущает лишь тепло солнечного света на лице, потом начинает слышать поющих где-то вдалеке птиц, и наконец различает силуэт папы, склонившегося рядом с ним на коленях. — Вот так, — тихо говорит шериф, сжимая обе его ладони в своих. — Молодец. Дыши, Стайлз. Просто дыши. Ты в порядке. Сознание всё ещё мутное, будто подёрнутое дымкой, и Стайлз через силу бормочет: — Пап, я умер? Мы на небесах? Но если это небеса, то где мама? Шериф смеётся, но его голос надламывается на полпути. — Ты не умер, сынок. Хоть и очень старался. Стайлз пытается подняться и не может. Охваченный паникой, он начинает вырываться из удерживающих его на земле пут. — Ш-ш-ш, — успокаивает его папа. — Всё в порядке, Стайлз. Осторожней, ты потерял много крови. Стайлз падает обратно, тяжело дыша, и поворачивает голову набок. Всё его тело покрывают перекрученные лозы, а вокруг сердито щелкают зубами плотоядные цветки. — Что?.. — бормочет он. Папа поглаживает рукой по его волосам и говорит: — Помнишь, когда мама была уже очень больна, практически за гранью, и врачи говорили, что больше ничего нельзя сделать? Стайлз кивает, крепче сжимая папины руки. Дрожь начинает сотрясать его тело, пока он, охваченный ледяной волной страха, пытается преодолеть слишком чёткие и жуткие воспоминания о своей последней встрече с Королевой. Это последнее, о чём ему хочется думать в данный момент — в безопасности, рядом с папой посреди залитого солнечным светом леса. — Мы с ней пошли в лес; там она опустилась на колени у подножья огромного дуба и закрыла глаза, позволяя своим растениям — таким же, как у тебя, — толстенными копнами обвить ствол дерева и укрыть её всю. Но для неё уже было слишком поздно — больше ничего нельзя было сделать, даже с эльфийской магией. — Помню, — шепчет Стайлз, снова видя перед глазами тот каскад из лоз и цветов, идеально прекрасных, как и сама мама. А вот у него получались лишь бобовые росточки, плющ да кровавые цветки. — Когда Дерек заявился ко мне домой и сказал, что ты при смерти, я уж было подумал… Они решили, что больше ничего нельзя сделать. Я понадеялся, что ещё не слишком поздно, поэтому мы принесли тебя сюда. А потом я отправил их обратно и принялся ждать. И вот ты здесь. Дрожь и не думает останавливаться, а только усиливается, заставляя зубы Стайлза клацать друг о друга. — Но как он тебя нашёл? — Не знаю, — вздыхает шериф. — Когда незнакомец с безумно горящими глазами вваливается ко мне на порог и заявляет, что мой сын при смерти, расспросы отходят на второй план. — Ты же шериф, — парирует Стайлз. — Ты в любой ситуации расспрашиваешь, что да как. Он снова пытается подняться, и в этот раз ему даже удаётся продвинуться немного дальше — похоже, лозы начали ослаблять свою хватку. Стайлз старается их распутать, но нежно и аккуратно, чтобы не навредить. С папиной помощью он наконец оказывается на свободе и поднимается на ноги, покачнувшись. Его майка полностью пропитана кровью, хоть она и новая — не та, которую разорвала Королева. Под засохшей кровавой корочкой зудит кожа, и раны всё ещё ноют от каждого движения. Папа придерживает его за плечи и помогает удержаться на ногах, но любое давление на кожу отдаётся болью, от которой Стайлз сгибается со сдавленным стоном. — Больно, — объясняет он. — Нужно вернуться обратно в дом. Сможешь дойти сам? Или я могу… Внезапно перед ними возникает Дерек, всем своим видом источая то ли ярость, то ли беспокойство, а может, вообще неловкость — чёрт его разберёт. Дыхание у него сбито, а вокруг рта собрались напряжённые морщинки. — Я могу помочь, — отрезает он. Стайлз и хотел бы съёжиться, но усталость и боль не дают ему это сделать. Вроде бы в этот раз он не сделал ничего, чтобы разозлить своего мужа. — Мы справимся, — отвечает шериф, но ведь тот и вправду может помочь. — Пусть обопрётся на меня, — продолжает Дерек, уже делая шаг к другому боку Стайлза. — Я смогу забрать боль и… да чёрт с ним! И с этими словами он подхватывает его на руки, одной рукой поддерживая за плечи, а другой — под коленями, прямо как невесту. Стайлз уж было приготовился к боли, но она не успевает даже начаться — Дерек забирает её целиком. Со вздохом облегчения он опадает своему мужу на грудь, закрывая глаза и обвисая у него на руках. Пальцами одной руки Стайлз хватается за воротник рубашки Дерека, греясь теплом его кожи, пока тот пинком открывает дверь и переносит его через порог, и потом едва слышно шепчет: — Наконец-то мы соблюдаем хоть какие-то свадебные традиции. — Свадебные? — шокировано переспрашивает шериф у них за спиной. — Свадебные?! — Да тише вы, — бормочет Дерек и сжимает объятия ещё крепче, когда Стайлз тихонько хихикает и случайно (или совсем не случайно) зарывается носом ему в шею. Дерек опускает его на восхитительно мягкий матрас с горой подушек, и это явно не та кровать на чердаке. — Пойду за Мелиссой, — нехотя сообщает папа. — А потом поговорим обо всей этой… свадебной ситуации. После его ухода Дерек, беспокойно маячащий около кровати, предпринимает несколько попыток отодвинуться (не терпится, наверное, опять затаиться где-нибудь в темноте, не иначе), но Стайлз каждый раз цепляется за его запястье и просит: — Нет… только не отпускай. Так что Дерек продолжает одной рукой забирать боль, а второй — укрывает его потеплее. К тому моменту, когда незнакомая женщина заходит в комнату, Стайлз погребён под горой одеял, но всё ещё дрожит. Мелисса, которая оказывается мамой Скотта и медсестрой по образованию, быстро раскутывает его и с помощью Дерека срезает с него испачканную майку. — Вон сколько крови натекло, — тихо отмечает она, прикасаясь к груди Стайлза. — Но раны уже зарубцевались и почти затянулись. Не думала, что такое возможно, учитывая, что ещё несколько часов назад ты терял кровь литрами. — М-магия, — содрогается тот. — Даже не представляю, чем тебе ещё помочь, — признаётся Мелисса. — Нужен мёд, — отвечает папа. — Вода с сахаром. Любые сладости. Он потерял очень много крови. — На кухне, — сообщает Дерек и пытается отправиться за ними сам, но Стайлз не отпускает его руку. — В шкафу рядом с холодильником. Там должно быть банок шесть — мы купили их сразу же после подписания перемирия. Несколько минут спустя шериф приносит две банки в виде медвежат, полные мёда. — Вот и славно, — отмечает Мелисса, поднимаясь на ноги. — Стайлз, используй их, как тебе заблагорассудится. Дерек, останься с ним и постарайся согреть. Я пойду за полотенцем и тёплой водой — попробуем смыть засохшую кровь, а то под ней, наверное, уже всё чешется. — Лучше я с ним посижу, — предлагает шериф, с опаской посматривая на Дерека. Мелисса лишь качает головой. — Дерек справится, куда ему деваться. И к тому же им есть, что обсудить, — может, после этого станет легче. — Несколько мгновений она оглядывает их обоих, а потом добавляет: — И кроме того, температура у Дерека выше, как и у всех оборотней. А нам с тобой нужно о многом поговорить, Джон, вместе с Талией. Так что шериф нехотя уходит, перед этим взяв со Стайлза слово позвонить, если что-то будет нужно. Мелисса заносит в комнату тазик с тёплой водой и мягким полотенцем и следует его примеру. Когда они наконец остаются наедине, Стайлз позволяет глазам закрыться, всё ещё дрожа и цепляясь за руку своего мужа. Дерек присаживается на кровать и начинает осторожно оттирать засохшую кровь, и тёплая вода немного помогает согреться. — Мы не в моей комнате, — бормочет Стайлз. — Это моя, — отвечает Дерек, проводя полотенцем вниз по его груди. — Здесь удобнее, и лестница не такая высокая. И… и мне легче, когда ты здесь. — Легче? — повторяет Стайлз, пока Дерек аккуратно вытирает каждый его палец. Тот прочищает горло, но это не особо помогает — его голос всё ещё звучит хрипло: — Было… тяжело, когда Скотт вернулся и рассказал нам, что случилось. У нас не получалось тебя найти — мы все вышли на поиски, но бесполезно. Я… не знал, что делать и что вообще происходит, а Скотт сказал, что ты был в ужасе. Но почему ты боялся собственной семьи? Стайлз потирается о его бедро, которое так и притягивает исходящим теплом, всё ещё купаясь в замещающей боль мутно-сладкой эйфории. — Они мне не семья, — бормочет он себе под нос. — Только папа. — Надо было мне рассказать. Переворачивайся, буду спину мыть. Стайлз так и делает, слегка морщась, но при первом же отголоске боли Дерек касается его рукой и снова её забирает. Полотенце скользит по позвоночнику, а потом очерчивает лопатки. — Я думал, что ты эльф. Что… что ты приехал сюда, чтобы служить Королеве. — Я приехал, чтобы она не причинила вреда папе, — шепчет Стайлз, снова опуская веки. — И я эльф. Ну, частично. Немножко. — Стайлз, — вздыхает Дерек, — если бы я знал о твоём папе и что ты беспокоился именно за него… ты бы мог ему позвонить. Или можно было устроить разговор по Скайпу. И мы бы защитили его. Ты же член стаи, Стайлз, и он теперь тоже. Он — наша семья. Надо было мне рассказать. Стайлз вздыхает и приоткрывает веки, поднимая на него глаза. — Если бы вы знали, что я для неё ничего не значу, то незачем было бы оставлять меня в живых. Дерек встречает его взгляд в ужасе. — Как это незачем? Стайлз, ты же моя пара. Мы женаты. Ты же… ты же член стаи. Очень даже зачем. Дерек отставляет тазик с порозовевшей водой и полотенцем в сторону и поднимается на ноги. По нему видно, что он чувствует себя не в своей тарелке, весь напряжённый и дёрганный, но такой тёплый, да и без него Стайлз снова окажется в море боли. — Не уходи, — просит он с широко распахнутыми глазами, сворачиваясь в клубочек и всё ещё держась за руку своего мужа. — Пожалуйста. Мне очень-очень холодно и больно без тебя. Дерек медлит пару секунд, но потом снова хмуро усаживается на кровать со словами: — Тебе нужно поесть мёда. — Хорошо, — отвечает Стайлз. — Но только если ты останешься. Дерек закатывает глаза и открывает крышку на одной из банок. Вдруг на его лице отражается нерешительность, и Стайлз решает взять дело в свои руки. Он зачерпывает немного пальцем и отправляет себе в рот, наслаждаясь концентрированной сладостью, согревающей язык, как солнечный свет после долгих тёмных дней. Глаза закрываются сами собой, а из горла вырывается довольное мычание. Стайлз слизывает оставшийся мёд, который прокатывается по горлу тёплой ласковой волной и расходится дальше по телу, успокаивая каждую охваченную болью клеточку. Эффект гораздо более сильный и пьянящий, чем у способностей Дерека. И чтобы почувствовать улучшение, требуется совсем немного: маме мёд был нужен в той же степени, что и солнечный свет, а вот Стайлзу хватало и капли тут и там, чтобы побороть усталость, подавленность или болезненные ощущения. Вот и сейчас мёд буквально творит чудеса, позволяя ему откинуться на подушки с расслабленным вздохом, попутно отпустив руку Дерека, и открывая дорогу к глубокому сладкому сну. Дерек поднимается на ноги, и глаза Стайлза тут же распахиваются. — Ты же обещал остаться, — напоминает он. — Я тебе больше не нужен. Стайлз продолжает смотреть на него широко распахнутыми глазами, и мгновение спустя Дерек сдаётся и с рыком забирается к нему в кровать. Становится так тепло, что Стайлз, уже расслабленный и полусонный, тут же пристраивается к нему под бок, утыкаясь носом в плечо и просовывая руку под рубашку. — Помнишь, как ты меня поцеловал? — бормочет он, не в силах больше держать глаза открытыми. Дерек медлит, но в конце концов тихо отвечает: — Помню, Стайлз. Стайлз расплывается в улыбке, потираясь щекой о его тёплое плечо. Уже проваливаясь в сон, он ощущает, как Дерек накидывает одеяло ему на спину и заботливо окружает своим телом, прижимаясь лицом к виску и судорожно вдыхая его запах.***
Когда Стайлз выздоравливает достаточно для подробного допроса, то решает поступить как нормальный взрослый человек и собирает всех не у своей кровати, а в столовой, хоть всё ещё и чувствует себя, как после столкновения с автобусом. Кроме папы и Дерека, между которыми он неловко присаживается, за столом расположились ещё Талия и Питер с Лорой. Стайлз рассказывает им всё: про маму и как она умерла, как он необдуманно решил срезать путь через лес, как согласился на требования Королевы, чтобы спасти папу. Даже о своём пребывании с оборотнями, хоть эту историю Стайлз и смягчает ради папы — зачем давать ему повод злиться на Хейлов, которые и так изо всех сил пытаются выкарабкаться из этой ситуации живыми. — А потом случился пожар — один из мальчишек игрался с зажигалкой, — рассказывает он, уставившись на свои лежащие на столе руки. — Я вытащил его из огня, и… Дерек меня отпустил. Как раз когда Скотт ехал в город, нас остановили эльфы и вытащили меня из машины. — Его голос становится тише и неуверенней: — Королева хотела обставить всё так, будто Хейлы нарушили… Кодекс? — Стайлз замолкает и бросает нерешительный взгляд на своего мужа, сомневаясь, правильно ли вспомнил название. Дерек в ответ кивает с небольшой ободряющей улыбкой, и поэтому он продолжает: — Это дало бы ей вескую причину уничтожить стаю. Она планировала инсценировать, что Дерек потерял самообладание после пожара и разорвал меня на части. Рядом с ним Дерек начинает рычать, заставляя его инстинктивно вздрогнуть. Стайлз поднимает взгляд на Талию — её радужки сверкают алым, а губы сжаты в тонкую линию. — Что дальше? — спрашивает она, едва сдерживая рык. Стайлз прикрывает глаза и сообщает: — Я попытался убежать. Она догнала меня, и когтями… и… — он замолкает и тяжело сглатывает. — Ну, вы видели. — Ну, — прерывает напряжённую тишину Талия, — очевидно, она недооценила тебя, Стайлз, и этого просчёта хватит, чтобы спасти нашу стаю от её дальнейших козней. Мы тебя защитим, даю слово. И твоего отца тоже. — Я сам смогу его защитить, — отвечает шериф. — Если оставаться подальше от леса… — Ситуация уже зашла слишком далеко, — тихо парирует она. — Ваши офицеры не смогут выстоять против неё. Нам самим придётся обратиться к охотникам. — Ни за что! — рявкает Питер. — Справлялись без них раньше, справимся и сейчас. Удивлённый его резкостью, Стайлз поднимает взгляд, но тут же замечает, как Лора смотрит на своего брата с беспокойством на лице. Дерек не сводит с Талии потемневших глаз, которые ярко выделяются на внезапно побледневшем лице. — Дерек, — тихо зовёт его Стайлз. Похоже, тот даже не слышит, так что ему приходится взять его за руку под столом. — Ты?.. Но он не успевает договорить — Дерек срывается с места и уходит из комнаты, не проронив ни слова. За ним никто не следует, и после нескольких неловких секунд Стайлз осознаёт, что теперь это, наверное, его дело.***
Дерек обнаруживается на улице — он весь на взводе и меряет шагами поляну у кромки леса, но тут же поворачивается, стоит Стайлзу только выйти на террасу. — Возвращайся в дом, — приказывает он с грубыми, рычащими нотками в голосе. — Ты в порядке? — Мне просто… Всё в порядке. Нужно просто побыть одному. В лесу. Нужно… — Но почему? Стайлз делает шаг вперёд, но останавливается в растерянности, когда глаза Дерека вспыхивают голубым, а пальцы начинают подёргиваться, непроизвольно выпуская когти. — Не могу дышать, — шипит тот. — Не могу… в лёгких всё ещё было полно дыма и сажи, не продохнуть, а ты уехал, и мы никогда больше не увиделись бы. Но потом ты попал в беду, и вокруг был лишь запах крови, просто море крови. У меня не получается тебя защищать. А теперь ещё… ещё и охотники… Мне нужна минутка, просто собраться с мыслями, подышать, так что возвращайся обратно в дом, Стайлз. Я хочу убежать отсюда подальше, но если ты пойдёшь за мной в этот грёбанный лес и эльфы опять тебя найдут, то, богом клянусь… Понять, что происходит с Дереком, не составляет труда — Стайлз и сам пережил немало панических атак, хотя в его случае всё обходилось без когтей и удлиняющихся клыков. А вот у Дерека всё лицо искажается, а кости двигаются под кожей — он старается не дать себе обратиться, дыша быстро и рвано, как загнанный зверь. — Дерек, — с опаской зовёт его Стайлз, медленно шагая вперёд и сцепляя зубы, когда тот в ответ ощеривает клыки. Но Талия обещала, что Дерек никогда специально ему не навредит, так что он не собирается сдаваться. Прочистив горло, Стайлз делает ещё один шаг и тихо говорит: — Всё в порядке, Дерек. Давай дышать вместе. — Этими словами его всегда успокаивали мама с папой. — Не подходи ко мне! — рявкает Дерек, и клыки, которые он больше не может прятать, искажают его голос. — Я не контролирую себя. Я тебе наврежу. — Не навредишь, — уговаривает его Стайлз, надеясь, что биение сердца не выдаст предательской неуверенности, особенно когда он протягивает руку вперёд, не обращая внимания на хруст костей, перестраивающихся в новое неестественное положение. Дерек весь содрогается, его плечи выгибаются вверх, а лицо меняется до неузнаваемости, но глаза остаются прежними. — Стайлз, — тяжело выдыхает Дерек. — Прошу. — Ты мне не навредишь, — повторяет тот с большей уверенностью, чем раньше, хоть Дерек теперь и стал больше походить на волка. Стайлз прижимает ладонь к его груди, прямо поверх сердца, и говорит успокаивающим тоном: — Со мной всё хорошо, Дерек. Давай дышать вместе. Крови больше нет. Я теперь в порядке. Ты даже вернул мне папу. Дерек издаёт странный звук из глубины глотки, будто всхлип, и укладывает руки с когтями Стайлзу на плечи, крепко их сжимая. Когти впиваются в майку до дыр, но на самой коже не остаётся ни отметины. Дыхание Дерека всё ещё затруднено, а широко распахнутые в отчаянии глаза сверкают голубым. Второй рукой Стайлз касается его лица, проводя кончиками пальцев по выступившему лбу, по искривившимся скулам, по губам. — Пожар уже потушен, — тихо напоминает он. — Я всё ещё чувствую запах, — шепчет в ответ Дерек, и его голос срывается. — Запах гари. Дыма. Стайлз обхватывает ладонью его загривок и продолжает говорить тихо и спокойно: — Хорошо, Дерек. Но крови больше нет, её запах ты не чувствуешь. Мне уже лучше. Просто вдохни, и увидишь. Вдохни мой запах. Он откидывает голову на бок, оголяя горло, — разве не так волки поступают, когда стараются успокоить взбудораженного сородича? Стайлз действует на чистом инстинкте, попутно вспоминая всё, что когда-либо слышал о волках и их парах; может, Дереку будет легче преодолеть паническую атаку, когда физически удостоверится, что со Стайлзом всё в порядке и что запахов крови и смерти больше нет. А всё остальное они обсудят позже, когда он будет снова нормально дышать и контролировать своё тело. На долю секунды Стайлз опасается, что ошибся, что это не поможет. Поначалу Дерек с низким стоном пытается вырваться из его хватки и отстраниться, но потом сдаётся и обмякает в его объятиях, зарываясь носом в шею. Он делает глубокий вдох и вздрагивает, оборачивая руки вокруг Стайлза и прижимая его к себе как можно крепче. Тот отвечает с той же силой, хоть и теряя равновесие, из-за чего они оба валятся на землю. Стайлз оказывается на спине, придавленный к земле тяжестью Дерека, который всё ещё глубоко вдыхает его запах и проводит носом по горлу, шее и местечку под челюстью. Продолжая крепко сжимать его в объятьях, он успокаивающе поглаживает дрожащего Дерека по волосам, пока заострённые кончики волчьих ушей наконец не скругляются, а плечи не распрямляются обратно в человеческие. И даже после того, как дрожь утихает, а сердцебиение и дыхание Дерека начинают возвращаться в норму, Стайлз продолжает гладить его по волосам, разглядывая звёзды за его плечом. Может, совсем скоро станет неловко. Может, именно сейчас Дерек прячет лицо, пытаясь придумать, как бы выпутаться из этой ситуации и притвориться, что ничего не было. Может, он собирается просто встать и уйти. Или навсегда остаться лежать, медленно придавливая тощее хрупкое тело Стайлза к земле, пока тот не испустит дух. Так что Стайлз оборачивает плечи Дерека руками, прижимая к себе покрепче, и задумчиво — как бы невзначай — говорит: — Я не так много знаю об оборотнях. Тот тихонько мычит в ответ. — Даже не успел увидеть, есть ли у тебя хвост. Дерек приподнимается на локтях, нависая над ним с хмурым выражением лица. Волосы у него все спутались, а щёки раскраснелись, и Стайлз не может не признать, что это выглядит очаровательно. И поэтому он расплывается в широчайшей самодовольной ухмылке, какую только может физически себе позволить. — Ненавижу тебя, — ворчит Дерек, но уголок его губ тоже дёргается. — Враньё и провокация, — парирует Стайлз, всё ещё улыбаясь. — Я же твоя пара. В ответ он ожидает, что Дерек продолжит ворчать или даже закатит глаза, однако вместо этого лицо его мужа смягчается, и он, помедлив и откинув со лба нависшую прядь, выдыхает, как будто сам только начиная в это верить: — Да… Да, ты — моя пара. И после целует Стайлза, и этот поцелуй разительно отличается от того прощального. Если первый был похож на тёплые лучи солнца после долгого томления в темноте, то в этот раз всё происходит с той же страстью, что и когда Дерек упивался запахом Стайлза, лишь бы не потерять контроль над зверем внутри. Вся его животная агрессия, всё возбуждение слились в едином поцелуе, грубом, быстром сплетении зубов и языков, и отчаянного, почти что звериного скулежа, который, к запоздалому удивлению Стайлза, исходит совсем не от Дерека. — О боже, — тяжело выдыхает Стайлз ему в губы, когда наконец-то умудряется совладать с голосом. Тот ухмыляется и прикусывает его нижнюю губу. — О боже мой. Дерек проводит носом по линии челюсти, щекоча его горло своей щетиной. Потом опускается ниже и прикусывает, посасывает — ой, папе это точно не понравится. Но Стайлза хватает лишь на то, чтобы прикрыть глаза и со стоном откинуть голову назад, содрогаясь всем телом.***
В тот день, когда должны приехать охотники, вся стая находится на взводе, даже дети: только за одно утро Стайлз видел больше вспышек гнева, чем за всё время своего пребывания с Хейлами. Эти вспышки обычно сопровождаются выпущенными когтями и рыком, и Талии приходится рычать в ответ, чтобы снова навести порядок в стае. Стайлз и Дерек проводят время вместе на свежем воздухе, расположившись на покрытой травой поляне. Дерек молчаливо наблюдает за Стайлзом, который преобразует свою тревогу в тонкие лозы, выпрыгивающие из-под земли и обвивающие его растопыренные пальцы, а потом медленно и осторожно ползущие вверх по запястьям и рукам. — Раньше у меня вообще не получалось управлять ростками, — признаётся Стайлз, пока крошечные стебельки оплетают его локоть. — Близость к лесу, наверное, усиливает твои способности, — замечает Дерек, заставляя его поднять глаза. — Может, у меня получится вырастить дерево, — с широкой улыбкой заявляет он. Губы Дерека тоже изгибаются: — Всё может быть. Может, нам стоит разбить сад? Или я могу построить для тебя теплицу… — внезапно смутившись, он отводит взгляд. Стайлз склоняет голову, вновь сосредотачиваясь на лозах, и тихонько отвечает: — Может быть. Снова воцаряется тишина. Шериф остался в доме, пытаясь узнать как можно больше о законах оборотней и эльфов, а также о Кодексе охотников к их приезду. Где-то вдалеке Коул и Деклин тренируются правильно выть под руководством Скотта и Айзека. Талия с Питером и Лорой помогают шерифу, а остальные беты охраняют лесной периметр, иногда перерыкиваясь друг с другом. От беспокойства Стайлз начинает чесаться. Или в этом виноват побег ядовитого плюща, заползший к нему на руку. — Упс, — смеётся он, начиная осторожно выпутывать пострадавшую конечность. При виде красной и покрытой бугорками руки Дерек вздыхает. — Аптечку? — предлагает он, и Стайлз кивает со смущённой улыбкой. Сыпи не так много, и она должна пройти совсем скоро — его собственные растения никогда специально не причинят ему вреда. Но всё-таки он без разговоров усаживается и позволяет Дереку аккуратно натереть покрытую розовыми пятнами кожу каламиновой мазью, от которой зуд сразу же утихает. Дерек совершенно не торопится и, продолжая бережно удерживать запястье Стайлза в своих руках, рассказывает: — Несколько лет назад случился пожар. Именно поэтому… запах всё ещё так сильно на меня влияет. Тогда… мы чуть было не потеряли всё. Я почти лишился всей семьи, и только по своей вине. — Наверное, просто случайность, — замечает Стайлз. Зная своего мужа, он уверен — тот бы никогда не устроил пожар специально, если бы это поставило под удар его семью. Дерек быстро поднимает взгляд и тут же снова опускает его обратно на их сплетённые руки. Он прослеживает пальцами ладонь Стайлза, будто пытаясь отложить в памяти её форму. — В пятнадцать лет я влюбился. Её звали Кейт, и она была очень красива. И старше меня. Я уж было решил, что она — моя пара, — Дерек пожимает плечами, — а в паре доверяют друг другу, безоговорочно. Вот я и доверился ей и её словам о любви. Я рассказал ей всё: где мы живём, в чём наши слабости, сколько нас и где мы находимся в течение дня, как обойти ловушки в лесу и того, кто стоит на страже. А как скрыть свой запах и двигаться бесшумно, она и так уже знала. А ещё — как обезвредить целую стаю оборотней во сне и как сделать поджог похожим на случайное возгорание. — Это она устроила пожар? — ужасается Стайлз с широко распахнутыми глазами. Некоторое время Дерек молчит, а потом рассказывает дальше, будто не услышав его слова: — Только Кейт не учла, что папа был человеком, — его голос надламывается, и ему приходится сделать глубокий вздох перед тем, как продолжить. — Он успел выстрелить в неё перед тем, как она его убила. Папина смерть и боль от неё разбудили маму. Эта боль от потери своей пары, она… ни с чем не сравнится. Как будто руку потерять. Неотъемлемую часть себя. Своим рыком мама разбудила нас всех, и мы успели выбраться, но Кейт сбежала, и дом всё равно сгорел. Я всё ещё чувствую тот запах… и запах крови. Папиной крови. И в этом виноват лишь я сам. – Но зачем ей это? — спрашивает Стайлз, стараясь не повышать голоса, потому что Дерек всё ещё отказывается на него смотреть. — Кто вообще на такое способен? — Охотники, — отвечает тот, поднимая на него взгляд потемневших глаз. — Она была охотницей. Они должны следовать Кодексу, должны поддерживать мир, но для неё поддерживать мир значило истреблять монстров. Семьи. Детей. — Он содрогается. — Охотники? — шипит Стайлз. — И мы позвали их сюда? — Её брата, — объясняет Дерек. — И племянницу. А она… она умерла. Вскоре после пожара. Когда охотники осознали, что она сделала, то казнили её. Они очень серьёзно относятся к своему Кодексу. — Но… что они будут здесь делать? — Выслушают наши претензии, поговорят с эльфами, разберутся в ситуации по мере возможностей и решат, на чьей стороне справедливость, — пожимает плечами он. — Не должно составить особого труда — эльфы попытались убить тебя и подставить нас. Но Королева очень хитра… возможно, ей удастся перетянуть расследование на свою сторону. Кто знает. Стайлз осторожно высвобождает руку и опирается ею на землю, откуда тут же выпрыгивают безвредные и даже милые росточки плюща, обвивающиеся вокруг его пальцев. Он поднимает глаза — такие же появились и под ногами у Дерека, цепляясь за шнурки на его ботинках и запутываясь среди них, — и не может сдержать слабой улыбки. — И всё-таки она не была твоей парой, — замечает Стайлз, пока его муж протягивает руку и заворожённо наблюдает, как тоненькие лозы ползут по его пальцам. — Мне казалось, что она могла быть, — признаётся Дерек. — Что мир мог оказаться настолько отвратительным местом, что сделал моей парой — единственной на всю жизнь — обезумевшую фанатичку, которая ненавидела меня за то, кем я родился, и распрощалась с жизнью, потому что так сильно хотела сжечь мою семью живьём. Мне казалось, такой была моя судьба. И я всё ещё не мог выкинуть из головы запах нашего пылающего дома… Мне казалось, что я заслужил именно этого — жить наедине с памятью о ней и этим запахом, и осознанием того, что больше я ничего не достоин, ведь из-за меня они все чуть не погибли. Так что когда мама рассказала мне о предложении Королевы — что мне, как её старшему сыну без пары, придётся жениться на наследнице эльфийского королевства… Раньше я уже встречал принцессу, и вроде бы она была ничего. Красивая, тихая, не похожая на свою мать-психопатку. — Он поднимает глаза на Стайлза и пожимает плечами. — Я надеялся, что это может положить начало чему-нибудь… Не любви, но… хотя бы чему-нибудь… — Его голос затихает. Стайлз с трудом сглатывает. Обе его руки к этому моменту утонули в лозах. — А вместо этого тебе достался я. И со мной никаких шансов. Дерек продолжает молча смотреть на него, и тишина провисает всё больше и больше, пока он наконец не моргает и не отводит взгляд вдаль на лес. — А мне достался ты, — тихо повторяет он, звуча виновато. — Мне непросто кому-то довериться, Стайлз. Ничего удивительного, после Кейт-то. Стайлз с дрожью выдыхает и бережно пробегается пальцами по спутанным комкам плюща по обе стороны от себя. Подходящие слова никак не находятся; Дерек только было протягивает к нему руку, но замирает на полпути и прищуривает глаза. — Охотники почти приехали, — говорит он. — Я слышу их машины на дороге. Пора возвращаться в дом. И Стайлз следует за ним, чувствуя себя абсолютно разбитым.***
В реальности встреча с охотниками оказывается не такой официальной и пугающей, как Стайлз уже успел себе надумать. Конечно, сами охотники, стоящие посреди гостиной и больше похожие на вооружённых до зубов солдат, вселяют в него ужас. Ледяная голубизна глаз Криса Арджента точно будет сниться ему в кошмарах, да и Эллисон, от которой Скотт не отрывает влюблённого взгляда, явно сможет убить человека как минимум тридцатью семью различными способами. Не стоит забывать про других охотников, таких же отстранённых и обвешанных оружием, — никто в своём уме не стал бы звать их к себе по собственному желанию. Теперь легко верится, что одной из них сорвало крышу настолько, что она решила сжечь целую семью живьём. Талия объясняет ситуацию: текущие разногласия по поводу территории, заявленные на неё права эльфов, про которые они не вспоминали несколько веков, попытки заключить мир, в том числе через брачный союз, а также роль Стайлза во всё этом. Когда дело доходит до нападения в саду, она передаёт слово ему, и Стайлз подробно пересказывает слова Королевы и её мотивы, после чего возвращается на своё место за столом между папой и беспокойно ёрзающим на стуле Дереком. Крис кивает, когда рассказ подходит к концу. — Мы изучим контракт, — коротко заявляет он. — Если всё в нём соответствует вашим словам, то высказанные претензии будут считаться обоснованными. Мы вам сообщим. С напряжённым кивком в ответ Талия поднимается из-за стола и покидает комнату. Стайлз сразу же следует за ней, а Скотт задерживается на секунду, чтобы приветственно махнуть рукой в сторону Эллисон, которая слегка краснеет, но никак не отвечает. — Мы раньше встречались, — печально объясняет он на выходе из дома. — Похоже, она всё ещё сердится. Стайлз провожает его глазами, не зная, что теперь делать. Он ожидал больше драмы, выстрелов, ну или хотя бы криков… хотя, скорее всего, для этого ещё придёт своё время. Папа сжимает рукой его плечо. — Просто помни, Стайлз, что вне зависимости от решения охотников, ты здесь никому ничего не должен. Я лишь хочу, чтобы ты вернулся домой. Стайлз поднимает на него глаза и растягивает губы в дрожащей улыбке, пока не замечает застывшего в дверном проёме Дерека, который тут же уходит обратно в дом, осознав, что его заметили.***
Пока Стайлз пытается собрать все силы, чтобы преодолеть длиннющую лестницу, которая ведёт в его спальню на чердаке, Дерек за спиной тихо говорит: — Охотники закончили изучать контракт и отправились к эльфам, чтобы выслушать их сторону. До завтра они не вернутся. Кивнув, Стайлз спрашивает: — Как думаешь, что будет дальше? — Сложно сказать, — отвечает Дерек, — но мама думает, что у нас много шансов одержать верх. Стайлз снова кивает и наконец ставит ногу на первую ступеньку, вздрагивая. Его тело уже по большей части исцелилось, но всё равно ноет и колет в тех местах, где были разорваны мышцы. — Стайлз, — неуверенно зовёт его Дерек после ещё одного осторожного шага. — Может быть… — Тот бросает на него молчаливый взгляд через плечо, и Дерек закрывает глаза. — Весь дом пахнет охотниками, — выпаливает он, — и аконитом. Нахмурившись, Стайлз поворачивается к нему. — Ты в порядке? — спрашивает он, ведь его муж дрожит, хоть и едва заметно. Дерек отводит взгляд. — Просто… сложно не дать волчьим инстинктам руководить собой. По виду он в одном шаге от панической атаки. — А что волчьи инстинкты тебе говорят? Тот делает глубокий вдох. — Защищать тебя. Находиться рядом. Охранять, пока я снова не смогу дышать нормально. Стайлз оглядывает лестницу, ведущую на чердак. — Ну… — медленно начинает он. — Я собирался поспать. Устал до невозможности. Но вот твоя комната, Дерек… до неё гораздо меньше ступенек. Если ты не против. Если это поможет. Глаза Дерека оживают, и он с надеждой подходит ближе. — Останешься со мной? Пожав плечами, Стайлз говорит: — Просто пообещай, что разбудишь, если мне будет сниться кошмар. — Он целый день пытался снова позабыть весь ужас от того, как Королева раздирала его на части. — Хорошо, — отвечает Дерек, поднимаясь по лестнице вслед за ним. — Конечно. Я буду тебя от всего охранять. — Даже и думать не смей о том, чтобы нести меня на руках, — заявляет Стайлз после ещё одного изнурённого и болезненного шага. — Это и так слишком часто происходило. Дерек соглашается, хоть на этот раз и без особого энтузиазма, позволяя своему мужу самому преодолеть единственный лестничный пролёт на пути в спальню, пусть это и занимает больше времени. Наконец добравшись до комнаты, Стайлз переодевается в выданную ему свободную пижаму — которая, похоже, принадлежит Дереку, но если тому нужно закрепить на нём свой запах, чтобы удержаться в человеческой форме, то он не против — и заползает в кровать. Там оказывается так мягко и тепло, практически идеально, вот только бы Дерек перестал беспокойно наворачивать круги по комнате, выслеживая замышляющих недоброе охотников. — Иди сюда, — сонно приказывает Стайлз, откидывая одеяло. — Мне холодно. — Я же слышу, когда ты врёшь, — напоминает тот, но секунду спустя кровать проседает, и Дерек прижимается к его спине, зарываясь лицом в изгиб плеча. Окружённый таким сладостно пьянящим теплом, Стайлз проваливается в глубокий сон без сновидений.***
Стайлз просыпается вместе с пением птиц и первыми лучами солнца. Зевнув, он потягивается и неожиданно врезается локтём в тёплое тело у себя под боком. Несколько мгновений уходят на то, чтобы вспомнить, где он и как здесь оказался, а потом Стайлз с осторожностью откатывается в сторону. Дерек всё ещё спит, давая возможность рассмотреть своё лицо без прикрас в утреннем свете. Он сильно отличается от себя бодрствующего — выглядит мягче, не так пугающе, но всё ещё сексуальней всех парней, которых Стайлз когда-либо встречал. С тех пор, как Королева похитила его в первый раз и отправила сюда, события летели так стремительно, что у него только сейчас появилась возможность сделать шаг назад, отдышаться и оценить, как сильно его жизнь перевернулась вверх тормашками. Время до этих событий кажется таким далёким — тогда Стайлз ещё работал, копил на колледж, заботился о папе. Теперь же он замужем за чёртовым оборотнем, живёт в какой-то волчьей общине, а целый двор эльфов жаждет его смерти. Жизнь определённо повернулась интересней, чем Стайлз когда-либо рассчитывал. Но в то же время… стоит ли ему здесь оставаться? Он никогда не станет одним из них, так что всегда будет одинок. Сама мысль о том, чтобы отказаться от своего будущего, от свободы выбрать колледж, путешествовать и ни от кого не зависеть, заставляет его внутренности свернуться в тугой узел. Стольким придётся пожертвовать — по своей воле Стайлз бы никогда на это не согласился. Но ведь и Дерек не соглашался, всё ещё горюя по своей сумасшедшей паре, которая пыталась убить его семью. Похоже, в этом оборотни похожи на обычных волков — пара у них одна и на всю жизнь, как-то так. Неужели он обрекает Дерека на одинокое существование? Такое же, на которое обречён и сам? Хотя, возможно, коротать одиночество вместе будет не так уж и плохо. Пальцы на ногах поджимаются сами собой, а лицо заливает краска, когда он вспоминает об их с Дереком поцелуях и осторожно прослеживает большим пальцем контур губ своего мужа. Просыпаясь, Дерек расплывается в улыбке и тихонько мычит — и через подушечку пальца вибрация отдаётся у Стайлза в груди, — после чего поворачивает голову в его сторону и сонно моргает. — Привет, — хрипло говорит он, и Стайлз отвечает ему с неспешной улыбкой: — Привет. Коротать с ним одиночество может оказаться очень даже неплохо.***
Охотники возвращаются к обеду, и на этот раз их сопровождает Королева вместе с шестью своими придворными и Кирой, которая несёт её вещи. По её самодовольной ухмылке и по виноватому виду Эллисон становится понятно, что новости далеко не хорошие. В то время как Крис с Талией и шерифом уходят для обсуждения деталей, остальные члены стаи окружают особняк, в котором остались дети, а эльфы разбивают лагерь прямо на поляне. В основном они лишь расстилают до смешного вычурные ковры, разбрасывают на них бархатные подушки и возводят импровизированный трон для своей Королевы, после чего развлекаются пренебрежительными комментариями в сторону следящих за ними с когтями наготове оборотней. Дерек ни на шаг не отходит от Стайлза. На поляне воцаряется тишина, стоит только охотникам с папой и альфой вернуться. Стайлз пододвигается ближе к своему мужу, хватая его за руку, и тот сжимает его ладонь в ответ. — После разговора с Королевой эльфов и изучения договора стало очевидно, что стая Хейлов не выполнила свои обязательства согласно его условиям, — холодным тоном объявляет Крис. — В этом случае правда на стороне эльфов, и они потребовали компенсацию кровью. — Что… что за бред? — выдыхает Стайлз, отстраняясь от застывшего в шоке Дерека. — В чём тут дело? Я… Мы же всё сделали… Я приехал. Вышел замуж. Я… — Свадебная церемония не была доведена до конца, — тихо замечает Эллисон. — Согласно эльфийским законам брак не был заключён. Стайлз открывает рот, но не может найти слов. То есть он приехал сюда, боясь, что никогда вновь не увидится с папой, вышел замуж за Дерека, жил в страхе, чуть не умер… и всё зря? Папа обнимает его рукой за плечи и сжимает, помогая удержаться на ногах, в то время как Крис продолжает, будто его и не прерывали: — Эльфам полагаются права на эту территорию и выплата кровавого долга за нарушенный договор. — Свою кровь вы уже получили, — холодно отвечает Талия. — Стайлз пролил её достаточно, чтобы удовлетворить ваши требования. — По-вашему, я соглашусь, что какая-то лазейка в церемонии перевешивает тот факт, что Королева эльфов пыталась убить моего сына и подставить стаю Хейлов? — срывается папа. — Да ни один адвокат в мире… — Мы не адвокаты, мистер Стилински, — спокойно прерывает его Крис. — Наше дело — исполнять закон, а не толковать его. Поскольку в нашей юрисдикции находятся только межвидовые конфликты, мы не можем судить, как Королева обходится со своим королевством и его подданными. Если бы свадебная церемония была завершена, то Стайлз стал бы связан со стаей Хейлов, и тогда умышленная попытка Королевы нарушить договор попала бы под нашу юрисдикцию. Но в настоящее время без заключённого брака мы можем вменить нарушение договора только самим Хейлам. — Но после этого… Стайлз сможет вернуться домой с отцом, свободный от договора и брачных уз, — виновато заканчивает Эллисон. Среди оборотней и людей воцаряется напряжённая тишина, в то время как эльфы в ожидании наблюдают за ними с самодовольными и кровожадными выражениями на лицах. Слишком много всего свалилось одновременно, и Стайлз изо всех сил старается что-то придумать, как-то выкрутиться. Должен же быть выход из этой ситуации! Но он не успевает сказать и слова, когда Дерек выступает вперёд и тихо говорит: — Я заплачу. Я заплачу кровавый долг. Королева лишь смеётся: — Думаешь, твоей крови достаточно, чтобы покрыть нарушенное соглашение с эльфами? Мы требуем альфу. — Погодите, — выпаливает Стайлз. — Просто… просто погодите. Никто не будет платить никакой кровавый долг. Почему церемония не была завершена? Что мы сделали не так? Ответа не следует. Оборотни ощериваются, меняя форму, эльфы лениво поднимаются на ноги, готовясь к схватке. И только Кира тихо объясняет: — Чаша, Стайлз. Ему надо было выпить из чаши. Помнишь? Так заключаются эльфийские узы. Стайлз нахмуривается, пытаясь вспомнить. Весь тот вечер прошёл как в тумане, но где-то в начале церемонии Кира впихнула ему в руки золотой кубок, который он пронёс до самого костра, но потом Дерек схватил его… и чаша выскользнула из рук. А он даже не заметил. События стремительно выходят из-под контроля. Талии пока ещё удаётся сдерживать своих бет, но из-за угрозы альфе они жаждут крови и даже под страхом аконита и оружия охотников готовы вцепиться эльфам в глотки. Напряжение слишком высоко — вот-вот разразится бойня. — Погодите! — пронзительно вопит Стайлз, перекрикивая рычание. — Погодите. Просто. Просто погодите. — Он поворачивается к Крису и Эллисон. — На договоре не было срока истечения. Договор не закончился. Так ведь? Крис прищуривает глаза, но Эллисон отвечает: — Да… Они оба внимательно смотрят на него, и оборотни, затихая, присоединяются к ним. Стайлз едва может дышать; единственная мысль у него в голове — это то, что нельзя дать Хейлам напасть на эльфов. Оборотни и пяти минут против них не выстоят. — Мы всё ещё можем разрешить эту ситуацию. Завершим свадебную церемонию, выполним обычаи эльфов, и всё, — отчаянно предлагает он. — Да, — соглашается Эллисон, — тогда договор будет выполнен. Крис поражённо качает головой: — Ты готов обменять свободу на жизнь с волком? — удивляется он. — Да ещё и с бешеным? Стайлз бросает взгляд на побледневшего Дерека, который не сводит с него глаз. — Ну. Он не так уж и плох, если узнать его поближе. — Смертный глупец, — шипит Королева, прищуривая горящие глаза. — Так просто предашь своих же? Свою кровь? Свою семью? Стайлз переводит взгляд на папу, стоящего рядом с Талией, и тот без колебаний кивает головой — даже он не ждёт, что его сын выберет свободу ценой смерти целой семьи невинных мужчин, женщин и детей от рук эльфов. — Вы мне не семья, — бросает Стайлз Королеве. — И никогда не будете. Я лучше породнюсь с оборотнями, чем с кем-то, подобным вам. Так и сделаю. Прямо сейчас. — Это будет считаться действительным в глазах закона и Кодекса, — подтверждает Крис, с прищуром смотря на Королеву. — Таким образом будут выполнены обязательства договора и закреплён мир между эльфийским двором и стаей Хейлов. Вы знаете, что в этих краях вы обязаны подчиняться нашим законам или принять заслуженное наказание. Согласны ли вы следовать договору, если он будет исполнен сейчас? На мгновение кажется, что Королева пошлёт их всех к чертям и начнёт проливать кровь. Но после долгого и напряжённого молчания она медленно кивает, говоря елейным голосом: — Конечно, мы будем счастливы подчиниться законам этого края. — Стайлз, — тихо зовёт его Дерек, — ты уверен… — Ещё кое-что. — Кира выступает с той самой золотой чашей в руках. — Ещё… есть кое-что, что нужно знать перед тем, как согласиться на этот шаг, Стайлз. Королева взрывается шипением и бросается вперёд, ругаясь на непонятном языке, но железное оружие охотников сдерживает её. Кира вздрагивает и бледнеет, но упрямо продолжает. — Чаша зачарована, — сообщает она, виновато поджимая губы. — Эльфы используют её, чтобы обращать в рабство жертв других видов. Те, кто выпьют из чаши без защиты, станут подчиняться каждому приказу и капризу своего эльфийского господина. Не знаю, достаточно ли в тебе эльфийской крови для таких чар, но… не могла позволить тебе принять подобное решение без предупреждения. — Ты же сказала в самом начале, что это не причинит никому вреда, — возражает Стайлз срывающимся голосом. — Он будет зависеть от тебя, — отвечает Кира, передавая чашу Эллисон, когда он нетерпеливо протягивает к ней руку. — Но физически никакого вреда не будет. Королева в ярости. Оборотни перекрикивают друг друга, споря о рисках и жертвах. Охотники мрачно переговариваются между собой, обсуждая легенды и бестиарии. Дерек и Стайлз же замерли в молчании — последний пытается обдумать ситуацию, но с таким шумом это невозможно. Дерек поворачивается к нему, берёт за руку и тихо говорит: — Ты не обязан этого делать, Стайлз. Этот долг не за тобой. Стайлз хихикает на грани истерики. — Похоже, не я и платить буду. — Послушай, это не твоя война. И ты… Свадьбу мы до конца не довели. Ты свободен. Не беспокойся о нас, мы что-нибудь придумаем. Как обычно. — Если я не… если мы не… тогда охотникам придётся исполнить закон, ты же знаешь. Стая нарушила договор и теперь должна пролить кровь для Королевы, Дерек. Я не могу… не могу позволить вам пойти на такое. Но также не могу потребовать у тебя выпить из чаши. Я никогда бы… Талия подходит к ним с серьёзным видом. — Ардженты не могут точно сказать, что за исход нас ждёт, если Дерек выпьет из чаши, — сообщает она, задумчиво оглядывая Стайлза. — Стайлз. Ты не раз спасал мою стаю, и мы навсегда у тебя в долгу. Но если ты откажешься — если выберешь свободу, — мы с уважением отнесёмся к этому решению. Мы поймём. Нельзя просить тебя пожертвовать стольким сразу. Стайлз зажмуривается, несколько мгновений просто дыша, и отвечает: — Она уже забрала у меня маму. Я не позволю ей забрать маму ещё и у Дерека. Но можно… мне нужна минутка. Наедине с Дереком. Пожалуйста, нам нужно поговорить, это ведь и его выбор тоже. Он открывает глаза, смотря на Талию с мольбой, и та отвечает ему с кивком и небольшой улыбкой: — Идите в мой кабинет. Никто вас там не подслушает, даже с волчьими ушами. Стайлз благодарит её и тащит Дерека за запястье в сторону дома. Перед самым кабинетом их догоняет папа. — Стайлз, — тихо начинает он, оглядывая Дерека и потом своего сына. — Я тоже пил из чаши, когда женился на твоей маме. — Его улыбка слегка дрожит. — И для меня ничего не изменилось. Как я любил её до этого момента, так любил и после. Его слова ещё больше запутывают Стайлза, но он решает, что если какая-то магическая сила любви и охранила папу от эльфийских чар, у Дерека такой защиты точно не будет.***
Стайлз меряет кабинет шагами, пока Дерек с потемневшими от беспокойства глазами наблюдает за его движениями. — Это слишком, — заявляет он, на ходу вскидывая руки. — Ты ничего не обязан делать, — осторожно напоминает ему Дерек. — Да не для меня, для тебя. Ты будешь подчиняться… отдашь свою свободу в мои руки. Это же просто… просто бред какой-то, Дерек. Как я могу требовать от тебя подобного? Никак. Ты ведь… я же тебе даже не нравлюсь. Ты меня едва терпишь. Большую часть времени я тебя просто выбешиваю. Дерек шагает перед ним, вынуждая остановиться и поднять на него полные мольбы глаза. — Всё ты мне нравишься, — осаждает он с лёгкой улыбкой. По мнению Стайлза, его муж относится ко всей ситуации без должной серьёзности. — Всё равно тебе не стоит оставаться со мной, — настаивает Стайлз, плюхаясь в кожаное компьютерное кресло Талии и пряча лицо в ладонях. — Это слишком. Ты потерял свою пару и насильно вышел замуж за меня… А я ведь даже… Ты меня всё равно никогда не полюбишь — я понимаю, что не имею права этого просить. У волков может быть только одна пара, а свою ты потерял, а теперь пытаешься хоть что-то собрать из остатков. А в браке со мной у тебя не останется ни единого шанса… Дерек опускается на колени между его ног, отводит прижатые к лицу ладони и спрашивает: — Что ты вообще такое несёшь? Стайлз в ответ лишь качает головой. — Стайлз, — продолжает Дерек, — ты же моя пара. Я тебе говорил. Кучу раз уже, наверное. С чего ты вдруг взял, что это не так? — Потому что ты сказал, что Кейт была твоей парой, — бормочет тот, отводя взгляд. — А потом она свихнулась и умерла, и ты пытался начать хоть какие-то отношения, любые, а вместо этого застрял со мной. Дерек нахмуривается. — Всё совсем не так, — объясняет он. — У нас есть возможность выбора, Стайлз. Не то чтобы сама Вселенная назначает нам единственную пару, с которой можно обрести неземное счастье, а без — вечно страдать, потеряв вторую половинку души, или как там в сказках. Мы… мы выбираем сами. Парой становятся те, кто говорят друг другу ритуальные связывающие слова, как мы с тобой в наш вечер знакомства. Только так можно стать парой. А Кейт не имеет значения — она перестала быть хоть сколько-нибудь важной долгие годы назад. Ты… ты — моя пара, Стайлз. Мне казалось, ты знаешь. — Но я же… я не подхожу, — виновато замечает Стайлз. — Я же… А ты, ну, сам знаешь. Великолепный. А я… весь костлявый и неуклюжий. Постоянно попадаю в неловкие ситуации, говорю слишком много, фонтанирую сарказмом где надо и где не надо, и ещё… я хочу получить образование, Дерек. Хочу объездить весь мир, найти место, где буду… своим. Понимаешь? А ты… ты достоин кого-нибудь получше. Того, с кем сможешь завести семью. У меня и друзей-то толком нет. Никто не хочет дружить с чудаком, вокруг которого что-то растёт, стоит ему только возбудиться или разозлиться, или расстроиться. Не знаю, заметил ли ты. — А мне нравятся твои растения, — серьёзно отвечает Дерек. — И ты тоже нравишься. Если хочешь получить образование или объехать весь мир, то я хочу сделать это с тобой. Если хочешь найти своё место, то ты всегда, всегда будешь своим здесь. Этими ритуальными словами я уже связал себя с тобой душой и телом. Ты моя пара… а чаша, эльфийская магия, что бы там ни было, не смогут изменить то, что было высечено в камне. — Но что это значит? Я до сих пор не понимаю. Быть парой? — То, что я твой, а ты мой. Ты теперь всё для меня, Стайлз, что бы ни случилось. Пара может быть только одна, и для меня это ты. — Но ты ведь меня даже не знаешь, — в отчаянии напоминает Стайлз. — Ты выбрал меня не по своей воле. — Я знаю достаточно: как ты спас Коула, как спас стаю, как спас меня самого. Я знаю, что ты умный и храбрый, что ты умеешь меня рассмешить. — Но что если магия будет заставлять тебя подчиняться мне? Делать, что я приказываю, приходить по первому зову? — Стайлз… я уже твой. Позови, и я приду. — Дерек. — Стайлз. Я доверяю тебе, понятно? Полностью доверяю. И может, пока ещё они не любят друг друга, но в этот момент доверие кажется чем-то гораздо более хрупким и заработанным с огромным трудом. Так что Стайлз прикрывает глаза, просто вдыхая и выдыхая, и отвечает: — Ладно. Ладно, давай сделаем это. Дерек целует его в губы, едва касаясь, и поднимает на ноги. — Всё будет хорошо, — спокойно и уверенно говорит он. Стайлз трясётся так сильно, что не может даже поспорить.***
В какой-то момент Стайлза захлёстывает странное чувство дежавю: ему приходится стоять смирно, пока Кира закрепляет скрывающую лицо вуаль на короне, в этот раз украшенной небольшими оленьими рожками, и красиво расправляет его шёлковые шаровары, в то время как от волнения всё внутри завязывается в узел, а руки трясутся. На этот раз, правда, церемония проходит при свете дня и на ней присутствует папа. — Справляешься? — Кира пытается вытянуть его из мыслей тихим голосом. — Не очень понятно, на чьей ты стороне, — признаётся Стайлз. — Я против бессмысленной резни, — объясняет она. — Мне лишь нужно отслужить определённый срок при дворе Королевы, чтобы освободиться. В верности я ей не клялась. — Что будет, когда Дерек выпьет из чаши? — Либо он попадёт под действие чар, — Кира делает шаг назад, оценивая плоды своих трудов, — либо нет. Сложно сказать. Но умысел играет роль, Стайлз, как и в любой магии, даже эльфийской. Если ты вступишь в брак с добрыми намерениями, то вероятность навредить ему будет гораздо ниже. Стайлз выдыхает. — Возможно, этого и хватит. Кира берёт в руки чашу, наполненную какой-то слабо мерцающей жидкостью, и говорит: — Мы с твоей мамой были знакомы, если ты не знал. Когда она была ещё ребёнком при дворе Королевы. — Да сколько же тебе лет? Она ухмыляется. — Немало. Да и неважно, главное, что твоя мама разительно отличалась от Королевы: её душа никогда не лежала к козням, жестокости и кровожадности. Большую часть времени она проводила в своём саду, выращивая нарциссы и маргаритки. Солнцелюбивые цветы. Не всем эльфам солнечный свет необходим так же, как ей. — Кира передаёт ему чашу, разглаживает напоследок вуаль и продолжает: — Когда она призналась в любви к человеку, Королева была вне себя от ярости, но к нашей тогдашней радости Клаудии удалось найти лазейку. И к свадебному дню… — Она пожимает плечами. — Я тайком принесла им чашу. Это не повредило твоему папе, потому что она ни за что в жизни не причинила бы ему боль. Так что переставай волноваться, Стайлз. Если ты не захочешь его изменить, он не изменится. Стайлз стискивает пальцы вокруг золотой ножки, не сводя глаз с мерцающей жидкости. Испытывала ли мама то же беспокойство, передавая чашу папе? Колебался ли тот перед тем, как отпить? — Я готов, — говорит он одновременно с тем, как дядя Питер снаружи берёт первую ноту на волынке.***
— Знаешь, — замечает Дерек совершенно спокойным тоном, пока Стайлз с осторожностью пробирается к нему по траве на то самое место, где они впервые встретились. Правда, костра нет, но яркий солнечный свет заменяет его сполна, — весь этот маскарад с фатой меня и в тот раз напугал. — Это церемониальный наряд, — чопорно отвечает ему Стайлз, надеясь, что шутки помогут как-то разбавить ужас ситуации. Обезвредят вооружённых до зубов охотников, наблюдающих за каждым его движением недружелюбными взглядами. Превратят застывшую на лице Королевы гримасу ярости во что-то менее кошмарное. — И как только тебе удаётся удержать эту рогатую штуку у себя на голове, с твоей-то неуклюжестью? — Стайлз непроизвольно хихикает, и от малейшего движения корона начинает заваливаться на бок. Ну, Дерек хотя бы успевает её поправить. Странного вида эльф ждёт их рядом с Талией, Питером (который наконец прекращает мучить волынку) и, по его личной просьбе, папой. С лица последнего не сходит нахмуренное выражение, и прежде чем эльф успевает начать церемонию бракосочетания, он внимательно оглядывает Стайлза и спрашивает: — Ты уверен, сынок? — Как только ты узнаешь их поближе, то станешь лучше к ним относиться, — обещает тот, и после этих слов эльфийский священник — или кто он там — открывает церемонию на непонятном языке. Стайлз бросает взгляд на Киру в надежде, что она его предупредит, будь это ловушка — какая-то жертвенная церемония или что ещё похуже. Та отвечает ему ободряющей, хоть и всё ещё обеспокоенной улыбкой. — А теперь, — говорит эльф с сильным акцентом, — повторяйте за мной. К сожалению, клятвы оказываются на том же непонятном языке — пока Стайлз пытается выговорить всё правильно, он чуть не ломает язык, а на выходе всё равно получается неразборчивая белиберда. Дерек же в свою очередь произносит слова без единой запинки, будто всю жизнь только на эльфийском и разговаривал. Когда приходит время выпить из чаши, Стайлз долгое время колеблется, наблюдая за ним из-под полупрозрачной вуали. При виде ободряющей улыбки Дерека он делает глубокий вдох и напоминает себе: «Доверие. И умысел». Так что Стайлз изо всех сил сосредотачивается на добрых намерениях — чтобы ничего не изменилось, чтобы не причинить вреда — и протягивает Дереку чашу. Напряжение вокруг сгущается практически мгновенно: члены стаи ощеривают клыки и негромко рычат, опасаясь за своего. Дерек пьёт медленно и без остановки, не сводя глаз со Стайлза, и морщится немного, когда жидкость подходит к концу. Кира забирает чашу. Может, это свет так играет, но на мгновение глаза Дерека будто вспыхивают золотым свечением. Стайлза начинает охватывать паническая атака — сердце рвётся с места в карьер, а лёгкие сжимаются, пропуская лишь маленькие оборванные вдохи. Стоящий совсем близко Дерек берёт его руки в свои, не давая полностью потеряться. Как только паника немного утихает, Дерек сметает с его головы рогатую корону вместе с вуалью и ободряюще сжимает за плечи. — Продолжай дышать, — тихонько говорит он, будто только для Стайлза, хоть каждый член стаи, наверное, внимательно прислушивается. — Уже почти всё. Дыхание перехватывает, и пока Стайлз всматривается в глаза Дерека, пытаясь отыскать следы эльфийских чар, тот соединяет их губы в сладком и тёплом, словно медовом поцелуе. Стайлз подаётся вперёд, одновременно вспоминая и забывая, как дышать. Стая вокруг начинает праздновать и ликовать во весь голос не только в честь долгожданной победы над эльфами, но и в честь новобрачных, которые только что подтвердили свои узы.***
После этого возникает полнейшая суматоха. События летят вперёд без остановки: папа подбегает и спрашивает, в порядке ли он; стая Хейлов окружает их плотным кольцом, на всякий случай укрывая от эльфов, хотя те застыли без движения; Крис пытается перекричать рычание и ликующие возгласы, но без особого успеха; Скотт трясёт Стайлза за руку, повторяя: — Вон там, это Эллисон, моя бывшая девушка. Помнишь, я тебе о ней рассказывал? Как же она крута, правда? Ещё как крута! Больше всего на свете Стайлзу хочется минутку тишины, чтобы удостовериться, повлияли ли чары на Дерека, но из всех присутствующих только эльфы готовы в молчании дожидаться, пока суматоха уляжется. С каждым его шагом из-под земли выпрыгивают пугливые лозы, цепляющиеся за ботинки. Наконец Крис выпаливает аконитовую обойму в воздух, и вся стая застывает в шоке. От незнакомого запаха Коул и Деклин всхлипывают, заставляя Талию негромко зарычать. Стайлз съёживается под боком у папы — Дерека он давно потерял в толпе. — Если можно отвлечь вас на минутку, — с сарказмом начинает Крис. Все глаза направлены только на него. — Завершение брачной церемонии обозначает, что теперь стая Хейлов и Королевский двор официально связаны и, согласно договору, в состоянии перемирия. Между ними больше не должна проливаться кровь, а тот, кто нарушит договор, лишается своих прав на эту территорию. Соглашаясь с его решением, Талия и Королева напряжённо кивают, и последняя поднимается на ноги. — Ну что ж, — говорит она всё тем же елейным голосом, — теперь нам пора возвращаться обратно в лес. Конечно, я очень рада, что всё решилось мирным путём. Стайлз не верит её словам даже самую малость. Эльфы-слуги сворачивают ковры, собирают подушки, складывают трон и отправляются за ней по направлению к лесу. Поравнявшись с папой, Королева останавливается и поворачивается к нему с едкой улыбкой. — Джон, — мурлычет она, наклоняясь ближе. Как бы Стайлзу не хотелось отскочить подальше, он не может оставить папу с ней наедине. — На вашем месте я бы поспешил в лес, — отрезает шериф. — Мы с вами никакого договора не подписывали. — И он демонстративно перезаряжает пистолет. Неподалёку раздаётся какой-то шум. Стайлз оборачивается — это Дерек с искажённым лицом и горящими голубым глазами несётся в их сторону, распихивая толпу перед собой. Королева заливается звонким, будто колокольчики, смехом. — О Джон, — мурлычет она. — Ты ведь не думал, что я оставлю твоё дитя в живых, после того как ты забрал у меня дочку? Всё происходит мгновенно: Стайлз едва успевает заметить спрятанный нож, с которым она набрасывается на него быстрее кобры. Отблеск солнца на острие — и рычащий Дерек отталкивает его с дороги. Тут же воцаряется хаос. Стайлз запинается о собственные шаровары, и падение на спину выбивает весь воздух из лёгких. Раздаются выстрелы, рычание, крики. Стайлз прикрывает голову руками и старается уворачиваться, чтобы на него не наступили в суматохе. Несколько мгновений спустя Дерек падает на колени рядом с ним. — Не поднимайся, — выдыхает он со слишком радостным видом. — Я с тобой. Стайлз поднимает на него взгляд. — Что-то ты уж больно весёлый… Да у тебя же кровь течёт! В тебе нож! И правда — белая костяная рукоятка ножа Королевы торчит у него из груди чуть пониже плеча. Дерек наморщивает нос — не будь вокруг кровавой бойни, выглядело бы даже очаровательно. — А, ну да, — отвечает он. — Вытащи его, и заживёт. — Вытащить… Дерек! Это же нож! У тебя в груди! И мы посреди битвы! Почему ты улыбаешься?! Это всё эльфийские чары, да? Ты забыл про инстинкт самосохранения, и теперь… — Я улыбаюсь, потому что ты меня выбрал, — закатывает глаза Дерек всё с тем же счастливым выражением лица и самостоятельно вытаскивает нож из груди. Из раны льётся кровь, и Стайлз начинает волноваться, как бы самому не потерять сознание. — Улыбаюсь, потому что ты выбрал и спас стаю… спас меня. Я даже рад всему, что сейчас происходит. После Кейт я перестал считать, что заслуживаю чего-то хорошего, а сейчас… а сейчас у меня есть ты. И моя альфа порвёт Королеву на части за то, что напала на тебя, а охотники ей помогут. Отличный день, как по мне. — Отличный день, — повторяет Стайлз, хотя голова кружится ещё сильнее. — О боже мой. Коул и Деклин вываливаются из гущи схватки, окровавленные и разъярённые, но всё равно такие маленькие. Дерек сгребает их обоих за шкирки и усаживает рядом с ними, прикрывая своим телом. Трясущейся рукой Стайлз зажимает рану на груди своего мужа, чувствуя под липкостью крови, как она начинает затягиваться. — Почему ты так уверен, что эльфийские чары на тебя не действуют? — дрожащим голосом спрашивает он. Дерек отвечает ему с улыбкой: — Прикажи мне что-нибудь. — Спой мне песенку, — говорит Стайлз, и Коул с Деклином заливаются хохотом. Дерек тоже смеётся: — Я никогда не пою, Стайлз. Даже для тебя. — Я один раз слышал, как он поёт, — замечает Коул. — В душе. Мама сказала, что у неё кровь из ушей пошла, и он перестал. Дерек в шутку клацает зубами в его сторону, заставляя их с Деклином снова захохотать. С неуверенной улыбкой Стайлз позволяет себе поверить, что всё может быть хорошо. Что его муж в норме. — А папа?.. Дерек осматривает поле боя. — С ним всё в порядке. Кора его защищает, не волнуйся. — Потом он снова опускает взгляд, улыбаясь уже гораздо более ласково и смахивая со лба Стайлза мешающую прядку. — Закрой глаза. Битва подходит к концу, не стоит на это смотреть. Не то чтобы Стайлз мог что-то увидеть за нависающим Дереком, но он всё равно закрывает глаза, наслаждаясь теплом пальцев своего мужа на лице. За шквалом выстрелов и рычания раздаётся долгий яростный крик, обрывающийся со странным булькающим выдохом, и затем воцаряется тишина. — Теперь мы в безопасности, — сообщает Дерек, поднимаясь на ноги. — Лучше не смотри. Но Стайлз не может не смотреть. Королева мертва, её тело разорвано, а кровь всё ещё растекается по земле. Эльфы-слуги окровавлены и избиты, но живы. Питер достаточно серьёзно ранен, однако уже начал исцеляться. Остальные Хейлы в порядке, как и папа, хоть он и бледен как мел. Крис убирает пистолет обратно в кобуру и мрачно объявляет: — Договор был нарушен, но справедливость восторжествовала. Эльфы потеряли любые права на эту территорию и обязаны покинуть её до наступления ночи. Оставшиеся слуги заворачивают тело своей Королевы в ковры и уносят его в лес. Кира задерживается, чтобы отыскать Стайлза в толпе и с улыбкой сообщить: — Престол перейдёт Райзе. Она совсем не похожа на твою бабушку, да и недолюбливает эту территорию. От неё никакой опасности не будет. И с этими словами уходит в лес вслед за эльфами. Всё вокруг залито кровью. — Иди в дом, — тихо просит его Дерек. — Пусть остальные убираются. — Так много крови, — замечает Стайлз, уставившись на то место, где Королева встретила свою смерть, и вдруг нервно хихикает: — Сколько же кровавых цветков здесь вырастет. У него за спиной Коул и Деклин начинают разрабатывать новый план по продаже плотоядных растений в школе.***
— И что теперь? — спрашивает Стайлз после душа, неуверенно поглядывая на кровать Дерека, будто никогда прежде не проводил в ней ночь. Тот с недоумением поднимает взгляд: — Теперь? Пора спать. Времени уже за полночь. На то, чтобы убраться после битвы, отправить охотников восвояси и накормить всё ещё ликующую, но порядком проголодавшуюся стаю, ушли целые часы. — Знаю, но… разве нам не нужно?.. Дерек моргает, и по его щекам расползается краска. — Необязательно чем-то заниматься… если ты не хочешь — это не входит в церемонию. Ну, когда-нибудь в будущем я бы с радостью… но мы не обязаны, эм… Для начала я хотел бы попробовать кое-что другое. От того, что его мужу тоже неловко, Стайлзу становится немного спокойней, и он наконец забирается в кровать. — Поужинать где-нибудь? — прочистив горло, продолжает Дерек. — Или выпить кофе? Или сходить в кино? Стайлз расплывается в улыбке. — Свидание? — Ага. Он не может сдержать смешок: — А не поздновато ли нам ходить на свидания, Дерек? Мы уже женаты. Дважды. Разве… — Мне кажется, самое время за тобой поухаживать, — хмуро отвечает Дерек. — Не надо портить момент. — Это же не из-за эльфийских чар, да? Ты не… — Прикажи мне что-нибудь. Стайлз коварно ухмыляется: — Расскажи-ка мне о том, чем ты там в будущем хотел заняться. Все сексуальные подробности. Глаза Дерека распахиваются. — Эм, нет. Точно нет. Стайлз с довольной улыбкой укутывается в одеяло поплотнее. — Вот и замечательно, — отвечает он. — Ну, я всё-таки буду рад послушать, но в своё время, когда ты сам захочешь мне рассказать. Или показать! Посмотрю тоже с радостью, но после свиданий, когда мы узнаем друг друга получше. Не могу дождаться! А потом, осенью, можно будет… Я хотел бы поступить в колледж. Можно? — Ты свободен делать всё, что душа пожелает, — говорит Дерек, пододвигаясь ближе. Стайлз послушно перекатывается в удобную для обнимания позу, решив всё-таки не портить момент. Выбор даётся ему нелегко — с одной стороны, можно было поддразнить Дерека и наслаждаться тем, как он снова краснеет и запинается. А с другой — обнимашки. Обнимашки победили. — Ты можешь поехать со мной, — сонно размышляет Стайлз, потеснее прижимаясь спиной к груди Дерека. — Буду жить со своим взрослым сексуальным мужем, и все с ума сойдут от зависти. Дерек смеётся, целуя его в плечо. — Засыпай уже, Стайлз. — Не указывай мне, что делать, — в полусне возмущается тот, всё ещё улыбаясь. — Эльфийские чары, помнишь? Я тут главный. Возможно, из-за чар Дерек в какой-то степени и принадлежит Стайлзу, однако их выбор сыграл самую важную роль. Возможно, они оба теперь принадлежат друг другу, но именно это и значит быть парой — отдаться друг другу по доброй воле. А если так, то Стайлз наконец-то нашёл своё место, о котором всю жизнь так мечтал. Дерек прикусывает его за мочку. — Стайлз, — серьёзно говорит он. — Не заморачивайся так сильно. Тот прыскает, но ему так тепло, сонно и комфортно, что в этот раз — и только в этот раз — он готов послушаться. Стайлз засыпает с мыслью, что каким-то непонятным образом им обоим повезло и эти отношения не окажутся простым сосуществованием. Он уже чувствует, как зарождается что-то серьёзное.Конец