Доказавшая

      Это светлое белое место, наверное, скоро станет для Наруко как родной дом. Именно с него начинались все её детские воспоминания. Правда, приходили они обычно при ужасных обстоятельствах. Во время её отключки, травм или, что ещё хуже, когда она находилась практически при смерти. Намиказе уже не удивлялась. Лишь один вопрос уже давно мучал её: какие высшие силы посылали ей эти видения? Да и зачем? Непонятно. Отец явно дал понять, что эту тему он обсуждать не собирается ни сейчас, ни когда либо ещё. Откровенно говоря, Наруко и сама больше спрашивать не хотела.       Ей уже становилось интересно, что она увидит на этот раз. Что папа танцевал балет и вышивал крестиком, пока мама кидалась на людей со сковородкой? Ну, а что, Изуми ведь говорил, что раньше в их семье царил некий матриархат — мать по сравнению с отцом была просто фурией.       Однако долгое время вокруг неё была какая-то пустота, скорее даже серость. Намиказе не могла сдвинуться с места, имея силы лишь на повороты головы. Спустя секунд двадцать начались какие-то изменения. Издалека будто подплыла размытая картинка, становясь всё чётче и чётче. Наруко моргнула и заметила вокруг себя до чёртиков знакомую обстановку. Из глубины одеял и подушек, сваленных кучей на её собственной кровати, раздавались глухие звуки детских рыданий. Намиказе хотела было подбежать ближе, но что-то не дало ей шевельнуть и пальцем. Она стояла возле шкафа и с разрывающимся сердцем смотрела туда.

Потому что она прекрасно понимала, кто там лежит.

      Резко распахнулась дверь, и будто торнадо в комнату влетел… Это несомненно был он. В плаще Хокаге, будто только что сорвавшийся с рабочего места. На распахнувшейся двери девушка на миг замечает печать Шуншина. Он даже позаботился о том, чтобы, в случае чего, оказаться здесь, прямо рядом с комнатой Наруко. А во взгляде было что-то настолько странное, испуганно-нежное, настолько чуждое ему, что… Минато вообще не выглядел похожим на себя в глазах дочери.       С обеспокоенностью и неким страхом на лице, он принялся аккуратно распутывать этот большой комок из одеял, приближая источник рыданий всё ближе и ближе. — Наруко? — девушка вздрогнула от того, насколько заботливо прозвучал его голос. — Нару-чан, милая, что случилось? — после этих слов глава семейства прижал к себе маленький комочек, который судорожно всхлипывал, пытаясь подавить рыдания. — Ну же, расскажи папе, кто тебя обидел?       Но мини-Наруко только резко втянула носом воздух и обхватила Минато своими крошечными ручками, утыкаясь лицом куда-то в плащ и кофту. Намиказе-старший замолчал, успокаивающе покачивая свою девочку на коленках. Оригинальная Наруко с болью смотрела на эту картину. — Ну что? Тебе лучше, лисёнок? — когда Хокаге почувствовал, что его дочка больше не плачет, он стёр слезы с её лица и поправил футболку. — Я… Они… Они сказали мне что я... Чудовище… — все трое в комнате вздрогнули. — И что во всём виновата я… Они сказали, что я – ошибка и-и…       Слышать такие слова из уст малышки, которой не было и пяти… У Минато и взрослой Наруко разрывалось сердце. — Милая, не плачь, пожалуйста. Это злые люди. Они соврали тебе, — Минато сжал зубы, прижимая к груди дочь. — Ты – самое светлое и доброе, что могло случиться со всей нашей семьёй. Да и не только с семьёй, со всей Конохой! Благодаря тебе мы все живём мирно. — По…почему? — Наруко снова вытерла слезы. — Я расскажу тебе, когда ты вырастешь, — мужчина поцеловал её в лоб. — Если кто-то будет говорить тебе такое, обещаю, я очень серьёзно накажу его. — Не надо наказывать этих людей… — вдруг произнесла Наруко. — Жизнь сама обидит их, потому что они… они злые, — малышка едва улыбнулась, утирая слёзы, и снова попыталась успокоиться. Дыхание становилось ровным. В объятиях отца к мини-Наруко всегда приходило успокоение.       Минато вдруг повернул голову в сторону шкафа, будто привлекся каким-то шумом, и улыбнулся так тепло, что в груди что-то перевернулось, заставляя девушку стушеваться. Хотя, как и во всех подобных видениях, сама Наруко была уверена, что он не видит её. — Я люблю тебя. Просто надо немного потерпеть. С тобой рядом твои близкие, — и Минато отвернулся, снова обнимая мини-Наруко. «Близкие? Близкие…»       В голове будто эхом звучало это слово. Белое место становилось всё дальше и дальше, оставляя где-то вдалеке Минато, так и застывшего с этим выражением лица, ласковым взглядом. Наруко пытается бежать, чтобы вернуться обратно. Хочется остаться в своих видениях, каждый день быть рядом с тем Минато, но девушка не могла сдвинуться с места, бежала на месте, продолжая улетать из снов. — Я… Я… Папа! — надрывно кричала она, но из горла вырвался лишь хрип. Белое пространство будто сужалось, давя на грудную клетку, отчего стало труднее дышать. —…не тронете её!       Наруко еле как оглянулась. В груди резко что-то защемило. Картинка расплылась, уступая место всепоглощающей темноте. Девушка зажмурилась, а потом неожиданно распахнула глаза.

***

      В голове звоном отдавались какие-то посторонние звуки сбоку. Узумаки подскочила, чувствуя, как что-то прохладное и мокрое упало с её лица. Она оглядывается и понимает, что лежит на спальном мешке в каком-то ограниченном пространстве. Сквозь тонкую «шторку» листьев едва проглядывается почти отстутвующий в лесной чаще свет. Наруко протянула руку, осторожно выглядывая. Яркий свет ударил в глаза, но Узумаки успела увидеть такую картину: её сокомандники сражались с тремя какими-то ребятами. Саске кидал все свои силы на борьбу, а Сакура работала на поддержке, умудряясь помимо этого отгонять врагов от того самого дерева, где была Наруко. Кажется, это были ребята из Отогакуре. И среди них был тот самый, который кинулся в драку с ними перед первым этапом и сумел зацепить техникой Менму, срезав с его головы несколько волосинок. Не генина, ранившего Наруко, с ними не было.       Девушка перевела взгляд вправо и будто в замедленной съёмке увидела, как в Сакуру, которая стояла буквально возле неё, полетела звуковая атака. Собрав в кулак всю реакцию заторможенных конечностей, Узумаки резко вылетела из своего убежища, сбивая сокомандницу с ног. Атака пролетела мимо и попала в огромный камень чуть поодаль от девушек, который сразу же разлетелся в щепки. А ведь там могла бы быть сама Харуно… Наруко поднялась на ноги, но перед глазами потемнело. Сакура едва успела придержать всё ещё ослабленную сокомандницу под локоть. Перед глазами у Наруко всё начало плыть. Неожиданно двое из нападавших ребят начали кидать в их сторону сюрикены, пока третий отвлекал Саске. Как сложно успевать всё сразу! Но вдруг…       Перед Наруко и Сакурой приземлилась ещё одна девушка. — Бьякуган! — Хината быстрыми движениями успела отбить всё оружие. — Подмога нужна? — Киба улыбнулся, нанося неожиданный удар одному из шиноби звука. Послышались лай и жужжание, следом за собачником появился вечно скрытный и молчаливый Шино.

***

      Как только настало нужное время, Менма сдал пост наблюдения за экзаменом. Не забыл он при этом хорошенько перетусовать изображения, чтобы никому и в голову не смогло прийти, что он чаще наблюдал за сестрой или искал на камерах того генина. — Ну, готов? — Изуми встретил брата в коридоре, одновременно с этим кивая кому-то знакомому из АНБУ. — Почти. Я должен… Должен сделать кое-что, — как-то нервно произнёс Менма, и братья пошли в конец коридора. Останавились они напротив единственной находящейся там двери. — Подожди тут.       Изуми пожал плечами, пока средний сын растворился в дымке теневого клона, чтобы спустя пару мгновений оригинал появился в закрытом помещении. Менма сглотгнул и быстро склонился над аппаратом, стоящим на единственном столе в комнате. Он уверенно нажал несколько кнопок. На пустом белом экране, растянутом на стене напротив, появилось изображение, стремительно отматывающее плёнку назад. Менма остановил запись на одном моменте. Снова набрал нехитрую комбинацию из клавиш, и изображение пропало.       Что он делал? Зачем? Всё легко и ясно. Кому как не ему знать о всех проблемах джинчуурики? Их мать порой была чрезмерно болтлива, рассказывая о чём-то в мельчайших подробностях. Менма не раз становился свидетелем рассказов про джинчуурики и про Кьюби. Про Наруко и Кураму. Знал некоторые техники, многое знал. И поэтому решил не подставлять сестру. Если бы кто-то увидел, как эффектно Наруко поставила на место команду из Суны, используя частичный покров Кьюби но Йоко… Нет, лучше избавиться от этих записей. Раз и навсегда. — Пойдём, — отозвался Менма, снова появляясь возле брата. Изуми кивнул, не задавая лишних вопросов, и парни выпрыгнули из коридора на улицу через открытое окно, чтобы отправиться прямиком к Хокаге.       По пути они молчали. Скорее всего дело было в том, что Изуми и Менма оба переживали. Пусть старший видел не всё, но своему брату он доверял. Каким бы скотиной он не казался раньше. Изуми ведь был не слепой, он правда видел всё, что чувствует Менма. Ну, или почти всё. По крайней мере улавливались те братские чувства, которые он испытывал к Наруко. Изуми знал, что Менма правда изменился. И это не могло не радовать. — Войдите, — раздался голос Минато из-за двери кабинета, и парни вошли. Хокаге оторвал взгляд от бумаг лишь на миг. — А, это вы… — а потом снова опустил, видимо, потеряв интерес. — Надо поговорить, — произнёс Менма. — Только быстро, мне надо работать.       Братья переглянулись. — На экзамене был один человек, — начал Менма. Изуми внимательно смотрел за реакцией отца, но он, кажется, отнёсся совершенно безразлично. — И генином он быть не может. — С чего такие выводы? — незаинтересованно спросил Минато. — Его техники. Стиль боя. Он нападал на нескольких генинов и всех их обездвиживал или убивал такими техниками, о которых ни один генин даже не слышал. И его призыв. Для призыва такой змеи не хватит чакры даже у самого сильного генина. И он делал теневых клонов, хотя по протектору из деревни звука. — Не мели ерунды. Если бы он не был генином, его бы туда не пропустили. Ты просто тратишь моё… — Может ты хотя бы посмотришь на нас, когда мы говорим с тобой? — резко перебил молчавший до этого Изуми. Минато выдохнул, а потом всё-таки посмотрел на сыновей. Наткнулся он на недовольный взгляд Менмы и на осуждающий взгляд Изуми, скрестившего руки на груди. — Я ни разу не видел у него команды, он скрывался в деревьях, подкарауливал очередную команду и нападал. Анко не пропустила бы его в одиночку, а значит он прокрался туда позже. Или раньше. И без внимания это оставлять нельзя. — Это всё, что вы хотели сказать? — Мы хотели сказать, что этого человека надо убрать с полигона, — отозвался наконец-то Изуми. — А это решать уже не вам. — Что ты пытаешься сделать? — спросил Изуми. — Подвергнуть опасности генинов? С ним не справилась ни одна команда, даже его теневых клонов развеять не удавалось. Неджи Хьюга предложил своим обойти его стороной, хотя он сильнейший генин в Конохе. И… — И из-за него пострадала Наруко, — перебил Менма. Он увидел, как отец приподнял бровь в некоем удивлении. Конечно, он не ожидал такого от Менмы. Скорее от Изуми. Хотя пора бы уже давно привыкнуть к этому. — Экзамен для того и создан, чтобы показать генинами неприятности, которые могут настигнуть их, когда они станут шиноби. Это абсолютно нормально. Хотя и было ожидаемо, — произнёс Минато с насмешкой. Братья почти одновременно почувствовали отвращение к собственному отцу. — Я предупреждал Какаши об этом. Но он не послушал меня. И теперь расплачивается она. И правильно, пусть поймёт, что ей в мире шиноби ничего не светит, — Минато снова опустил глаза в документы, как бы показывая, что разговор на этом закончен.       Изуми собирался что-то сказать, но его опередил Менма. Блондин в бешенстве вылетел вперёд и резко схватился за стол Хокаге, без труда откидывая его в стену. Его раздражало, что Минато вообще не обращал внимания на их трезвые замечания. Документы разлетелись во все стороны. Каждая из осторожно сложенных стопок теперь выглядит как куча бумаг на полу. — Слушай сюда, — Менма схватил отца за ворот плаща. — Если ты снова начнёшь говорить ей гадости, клянусь, я выкину тебя из окна. Наруко защитила свою команду, она была единственной, кто смог нанести ему урон и единственной, кто не попал под его дзюцу. За весь экзамен она совершила столько поступков, которые заставляют гордиться ей, сколько ты не совершил за всю свою жизнь. Поэтому если ты ещё раз откроешь в её сторону свой рот… — А теперь слушай ты, сопляк, — Минато скинул со своего плаща руки сына. — Ты не имеешь никакого права указывать мне, как относиться к моей собственной дочери. Это не твоё дело, поэтому выметайся вон из кабинета и больше не смей сюда приходить.       Менму не задело то, как Хокаге говорил с ним. Парень давно не обращал внимания на слова отца. Менму задело лишь то, с какой лёгкостью он присвоил Наруко себе. Моя собственная дочь. Но она никогда не была его дочерью, не была его собственностью. Может тогда, в детстве, когда Минато нормально относился к своей семье, да. Но сейчас он являлся для Наруко никем. Абсолютно никем. И этот факт заставил Менму загореться такой праведной злобой на человека перед собой (назвать его отцом язык не повернулся), что парень не постеснялся собрать побольше силы и от души ударить Минато по лицу.       Изуми едва не потерял челюсть. В этот же момент в кабинете возникли четыре агента АНБУ, которые сразу же оттащили Менму от Хокаге. Не растерялись оба брата. Менма умудрился скинуть с себя двух агентов, а остальных растащил Изуми. — Менма, пойдём! — старший схватил брата за плечи, и они вдвоём покинули кабинет. — Вы в порядке, господин Хо… — Менма со всей силы захлопнул за собой дверь, чтобы не слышать всего этого. — Тварь. Какая же он тварь! — произнёс Менма. — Успокойся. Ты сделал всё, чтобы показать ему это. И я с тобой абсолютно согласен. Пошли домой. Я думаю, что пора поговорить с мамой.       Менма выдыхает и кивает. — Надеюсь, что я сломал ему нос.

***

      Оба сына семьи Намиказе примчались домой за считанные минуты. Как только за ними закрылась входная дверь, они начали поиски матери. Намечался серьёзный разговор. — Мама! — Может, она у Микото-сама? — Изуми, Менма? — Кушина высунула голову из своей личной кладовой. Братья даже не думали искать её там. Ведь после рождения Наруко их мать очень редко бывала в собственной оружейной комнате, куда не смел заходить даже Хокаге. — Мам, нам нужно серьёзно поговорить, — Менма провёл рукой по волосам. Кушина сразу заметила этот жест: второй сын всегда делал так, когда нервничал. — Идите на кухню, поставьте чайник. Я сейчас подойду.       Парни кивнули и ушли. Они приготовили всё в абсолютной тишине. Каждый думал о своём. Атмосфера накалялась. — Вы ко мне такие с такими серьёзными лицами ещё не приходили, — женщина чувствовала, как внутри зарождается огонёк паники, однако пыталась всеми силами скрыть волнение. Она видела, что сыновья итак напряжены до предела.       Кушина села за стол, за ней последовали Изуми и Менма. Никто из них не решался начать рассказ. Изуми не знал, с чего начать. Менма же понимал, что он сейчас на взводе. Он опасался наговорить слишком много лишнего. — Что-то произошло с… Нару-чан?       Братья сразу же посмотрели на мать. Сдерживать эмоции становилось сложно из-за этой давящей тишины и многозначительного молчания. Теперь женщина смотрела на них со страхом в глазах. Можно было догадаться, какие ужасы Кушина успела придумать. — Что? Нет-нет… Мы не из-за этого здесь. Она… в относительном порядке.       Изуми пытался успокоить Кушину. Конечно, он не хотел врать, но и мать свою знал прекрасно: она отправилась бы к Наруко в тот же момент, как только услышала о бедах дочери. А это принесло бы ещё больше проблем. Однако считал так видимо только старший из братьев. — Она… Сражалась с каким-то человеком, который явно выше её по рангу. Причём, сражалась серьёзно.       Изуми прикрыл лицо рукой. Он не понимал лишь одно: какого чёрта Менма только что рассказал матери об этом. Парни переглянулись. Старший мысленно дал подзатыльник младшему братцу. — Что?! Как… Почему… Какого чёрта он там делает, даттебане?! — Вот с такими вопросами мы и пошли к отцу. «Чёрт, Менма, ты как-то чересчур разговорился. Не можешь преподнести это более деликатно?» — И… что он вам наговорил? — Кушина крепко сжала кружку с чаем. Изуми подметил эту деталь, поэтому решил взять дело в свои руки. — Ну, в начале он не обращал на нас внимание, затем… — Затем он начхал, что неизвестный на экзамене. Отлично справляется со своими обязанностями, что сказать, — Менма был сильно возмущён. Он был готов повторить свой удар огромное количество раз. — Не перебивай. Мы сказали, что никто из генинов не сможет справиться с ним… — Я сказал, что Наруко смогла дать отпор, но тоже пострадала. — …Отец начал свою тираду, что Наруко слабая. Как обычно. Но… — Бесит. Я был зол.       Изуми не сдержался и дал подзатыльник брату. На этот раз не мысленный, а вполне реальный. — Хватит перебивать! Я рассказываю! — А почему это ты должен рассказывать? Я тоже могу рассказать. — Да потому что ты… — А ну прекратили оба! — Кушина ударила кулаком по столу, заставив своих сыновей мгновенно замолчать. Волосы начали формировать знаменитые хвосты Кровавой Хабанеро, причем сама женщина даже не обратила на это внимание. — Живо рассказывайте, что было дальше! — Менма разозлился. Отбросил стол и схватил отца. Начал высказывать всё, что думает. — Он сказал, что не мне указывать, как ему с дочерью себя вести. И сказал он это так, будто малая — его собственность, даттебача. Меня это безумно взбесило, и я…       Менма замолчал, а Изуми решил, что брат должен договорить сам. Но эта тишина сильно действовала на всю семью. Кушина уже придумала множество версий дальнейшего развития событий. — И… И что дальше, Менма? — Я его ударил, — ухмылка появилась на лице среднего ребёнка. Он всем своим внешним говорил, что ни о чём не жалеет, что готов повторить. — Ты… что?! — Один раз, не бойся, мам. Потом появились АНБУ и выставили нас.       Кушина удивлённо смотрела на сыновей. Буквально полгода назад они никогда не препиралась с отцом, терпели все обиды и ту боль, что он им причинял, но… Теперь всё иначе. Они устали это терпеть. Они объявили Минато войну. — Мы должны решить, что делать дальше. Он не оставит это без своего чуткого отцовского внимания, — с какой-то грустной насмешкой в голосе хмыкнул Изуми, отпивая чай и пытаясь придумать хоть какое-то решение проблемы.  — Вы же понимаете, что своими действиями буквально объявили отцу войну? — Давно пора, — Менма потянулся под удивлённый взгляд матери. — Мам, сколько мы должны это терпеть? Ладно, мы, но Наруко? Она ничем не провинилась перед ним. Она пытается добиться его расположения, но всё впустую. — Удивлён, что это сказал ты, а не я. Но Менма прав, мама. Пора показывать зубы. Причём всем вместе. Наруко начала делать это, за ней последовал я, теперь, на удивление, это белобрысое чудо. Пора и тебе присоединиться к нам. — Он ваш отец. Как вы можете… — После сегодняшнего я не назову его отцом, — Менма сжал кулаки, стараясь унять злость. — Менма! — Кушина прекрасно понимала, почему мальчики так поступают, но… Она хотела просто сохранить семью. — Что? Что, мам? Сколько можно? Тебе самой не надоело унижаться перед ним? — Но…       Внезапно послышалось, как входная дверь хлопнула. Повисла тишина. На кухню вошёл глава семейства. Кушина поприветствовала мужа, но сыновья даже не взглянули на отца. Минато лишь хмыкнул. — Вы, двое.       Братья не обращали внимание, продолжая пить чай. Женщина закусила губу, осознавая, что сейчас начнётся очередная ссора. В этом Менма прав. Кушина не железная. Кушина тоже устала. — Я к вам обращаюсь. — Тебя же не волновало, что мы разговаривали с тобой. Ты даже не смотрел на нас, — Менма нахмурил брови, буравя взглядом окно напротив. — Помолчи, сопляк. Ты сейчас договоришься. — А что ты мне сделаешь? — Менма резко встал со стула и вплотную подошёл к Минато. Атмосфера накалялась с каждой секундой всё больше и больше. Изуми встал со стула, готовясь в любой момент оттащить Менму от отца. Или прикрыть брата. — Нарываешься, щенок? — Минато, не смей! — Кушина встала со своего места, готовясь также разнимать драку. — Ты только на словах такой смелый. На что же наш великий Йондайме Хокаге способен? Ни разу не видел, чтобы ты что-то делал, помимо своей тупой болтовни.       Никто не понял, что произошло. Минато замахнулся, чтобы дать пощёчину сыну, но… Кушина успела оттолкнуть ребёнка и приняла удар на себя. Она не смогла устоять на ногах и упала, ударившись головой о край стола. Все трое замерли, не зная, что делать. Первым опомнился Изуми. Выглядел он явно не лучшим образом. Бледный, с панически бегающими по матери глазами, он едва смог отмереть. — М… Мама?