***
Саске даже не заметил, как покинул их импровизированный полигон. Также молча, одним прыжком. И впервые с начала его ужасного плана сердце болело так сильно. Может дело в том, что раньше он не думал об этом. О том, что его действия причиняют Наруко так много боли. Да, изначально он решит, что самый лучший вариант — это заставить её винить Учиху во всём, винить его скверный характер, чтобы она не думала, будто в этом есть хоть какая-то её вина. Но Саске просчитался. Он думал, будто тоже знает её целиком, как и она его. Но цена этой ошибки была слишком высока — её раненые чувства. Её боль и обида, в которых был виноват только он. Снова. Вечно Саске хочет сделать так, как лучше, а выходит отвратительно. Так, что он сам себя ненавидит за каждое сказанное слово. Но как иначе? Отец ему спуска не даст. Если уже сегодня он был готов нажаловаться Хокаге, то что будет дальше? Эта единственная мысль, которая сейчас заботила Саске. Как бы мерзотно он ни вëл себя со стороны и как бы банально это ни звучало, это всë только ради неë. Только для того, чтобы не сделать еë итак плохую жизнь хуже. За эти годы он прекрасно понял, что творилось в семье Намиказе. И понял, какие наказания могут последовать от очерствевшего Хокаге. Если бы Фугаку действительно приложил какие-то усилия, то Саске не смог бы даже дышать с ней одним воздухом. Особенно если бы ему в этом помог Йондайме. А сейчас… единственное, что оставалось, это постоянно извиняться перед матерью, хоть и в мыслях. За то, что он просто не может сдержать обещание. Только ради блага Наруко. Только для того, чтобы она хоть немного пожила спокойно. Но, сколько бы Учиха себя в этом не убеждал, легче на душе не становилось. Сердце сжималось, когда он вспоминал еë слова, еë лицо, бесконечно злое. А в глазах плескались непонимание, боль и плохо прикрытая обида. — Помнишь, что ты мне сказал? «Наруко! Я буду вести себя как придурок, но ты можешь на меня положиться! Обещаю, я буду рядом, когда понадоблюсь!» Будешь рядом? Ага, как же! Кулаки сжимаются сами. От осознания того, что и это обещание ему пришлось нарушить, захотелось закричать. Сбить в кровь костяшки, натренироваться так сильно, чтобы сознание просто отключилось. Лишь бы не прокручивать раз за разом еë долгий болезненной монолог. — Скучаешь по тому, что было раньше? А что делаешь для того, чтобы вернуть это «раньше»? Правильно, ничего! Только хуже всё делаешь! Да. Он ничего не делал, чтобы вернуть это «раньше». И не собирался делать. Он собирался снова промолчать, проигнорировать. Опять оставить без объяснений. Молча уйти, отвести глаза. Сжать зубы до скрежета и стиснуть кулаки в карманах. Слегка ссутулиться, фыркнуть. А на той самой дурацкой развилке, где они всегда разделялись по пути домой… просто пройти мимо. — Я-то думала, что всё, наконец, всё наладится! Вот он, мой теме, такой, каким был! А потом что? С чувствами моими играть вздумал?! Я тебе игрушка какая-то? Захотел — поиграл, надоела — выбросил? Саске спрыгнул с ветки и тяжело выдохнул, прикрывая усталые глаза. Ещë и эта тренировка… если бы еë не было, если бы они не встретились так, если бы Наруко только отказалась… было бы легче. Было бы в разы легче… Учиха открыл глаза и недоумëнно огляделся. И вот, чëрт возьми, снова! Он старался не думать о ней, выкинуть из головы эту яркую любимую улыбку, как снова оказался посреди этого чëртового заброшенного полигона. Выдохнул. Оглядываясь вокруг, он подошла ближе к деревянному столбу и прикоснулся пальцами к трещине, что оставила там Наруко. Сильный у неë удар. Да, впрочем, это не новость. Саске уже предвкушал несколько синяков, которые в скором времени проявятся на его теле. Но лёгкая боль была ни чем по сравнению с тем, что он услышал сегодня. С той болью, которой с ним пыталась поделиться Наруко. С той тяжестью на сердце, которая становилась лишь тяжелее после каждого слова и каждый раз, когда он отводил взгляд, делая вид, что ему всë равно. Узумаки не выдержала, подошла вплотную к парню и слегка толкнула его в грудь. — Хватит закрываться, теме! Ты понимаешь, что никому не делаешь лучше таким образом! Ни себе самому, ни кому-либо другому! Только сейчас Саске, наконец, понял еë слова. Понял, какой смысл она в них вкладывала. Не просто сказать, чтобы утешить. Не сказать для того, чтобы что-то сказать. А выразить свои чувства. Настоящие, искренние чувства, которые могли заразить теплотой его израненное сердце. — Хорошо, Саске… Просто знай, если захочешь выговориться, рассказать обо всём да даже просто посидеть рядом в сплошной тишине, то я вся твоя. Улыбнулся. Помнила его слова, сказанные давно и воспринятые как шутку. Помнила каждый момент с ним. — Ты… ты не виноват, Саске. Всегда готова была сказать тебе слова, от которых ему станет легче. Слова, которые вселяли такую надежду, которая заставляла верить. Верить в то, что всë наладится, что даже из самой страшной и тëмной ситуации найдётся выход. Туманные мысли оставили его так внезапно, что он даже смог заснуть. На душе было удивительно чисто и спокойно, а во сне, казалось, был самый яркий и светлый мир, который ему только мог присниться. Внезапно там, в реальном мире, будто что-то произошло. Лежать стало мягче. Едва-едва приоткрыв глаза, Саске схватился за тëплую руку, как будто это было последнее, что осталось в этом мире. Начал вставать, но ладонь мягко уложила его обратно и легко прикоснулась к волосам. — Спи, ттебайо. Всё в порядке, Саске. Голова опустилась обратно сама, а глаза закрылись, словно какое-то гендзюцу мгновенно подействовало. В задумчивости проходя вперëд, он с силой сжал зубы. Почему, чëрт возьми, отец считал, что она делает его слабой?! Это было несправедливо, ужасно несправедливо. Но только после этой мысли Саске одëрнул себя, вспоминая, чем ему пригрозил отец. И только эта мысль заставила его замолчать. Но его же уроки, которые он давал, всегда давили на него, будто разрывая между двумя разными сторонами. «Учихи всегда добиваются своих целей», — так он сказал. И Саске добился своей. А внутренний голос только давил на больное, заставляя замереть посреди этого чёртового заброшенного полигона и до хруста сжать кулаки.«Мои поздравления, Саске Учиха, добился своего. Теперь она точно тебя ненавидит».
***
Тишина всë ещë давила, но никто не смел еë нарушать. Безобидная идея свести двух гордых друзей переросла в такое, чего не ожидал никто. — Я так понимаю, миссия провалена?.. — тихо отозвался Обито, впервые за последние полчаса подавая голос. — Не совсем, — отозвалась Рин. — Мы теперь хотя бы знаем, что между ними происходит. И, исходя из этого, можем что-то придумать. — А тебе не кажется, что хватит придумывать? Если в следующий раз это закончится так… — Какаши с сомнением покачал головой. — Но это была твоя идея! — воскликнул Обито, вмиг выпрямляясь. — Моя, — подтвердил Хатаке, потирая затылок. — Но я ведь понятия не имел, как Саске повëл себя. — Ну да, наворотил дел племянничек… а сам ни слова ей не сказал! Повëл себя как последний… — Хватит! Это маска, придурки. Ну вы что, совсем ни чёрта не видите? — Рин закатила глаза и с обеих рук влепила бывшим сокомандникам подзатыльники. — Вроде у обоих есть мозги, но ими, так-то, думать надо! — Ты о чём?.. — Да вы просто не видели, как он на неё смотрел. У него столько боли в глазах было… и вина. Я такой вины во взгляде никогда не видела, как у него. Будто за каждое своë действие он ненавидит себя в сотни раз больше, чем Наруко высказала ему. — Может, ты и права, — с сомнением отозвался Какаши. — Что значит может? — возмутилась Рин. — Я, знаете ли, получше вашего в отношениях разбираюсь! — Э? Дорогая, полегче со… — но, поймав убийственный взгляд, Обито замолчал. — Ладно-ладно, ты права, молчу… — Ещё возражения? — она оглядела притихших мужчин и, удовлетворённая своей победой, гордо вскинула голову. — Нам надо собраться с мыслями, всë обдумать, а потом уже делать выводы. И информацию собрать. Я к Микото-сан завтра пойду, поговорю с ней. Она должна что-то знать. — Ладно уж. Значит собираем информацию теперь? — Ага, — Обито выдохнул и задумчиво почесал подбородок. — Попробую-ка я с Итачи и Шисуи поговорить. Они почаще моего Саске видят, вдруг знают что. — А вот я прямо сейчас лучше встречусь кое с кем. У него как раз сегодня выходной, наверняка выловлю где-то. Вдруг он чего знает, — задумчиво протянув это, Какаши с хлопком растворился. — И когда он успевает?.. И сиди, думай, клон это был или он, — раздосадованно фыркнул Обито. — И с кем говорит, чего добиться хочет… вот же хрен седой…***
— Какаши? — О, Изуми. Неожиданная встреча. — Ты во дворе нашего дома, что значит неожиданная? — насмешливо произнëс парень и оставил кофе, чуть отодвигаясь и освобождая Какаши место на ступеньках рядом с собой. — Ты к кому? Если к маме, она на кухне, а если к Наруко… Вместо ответа Какаши опустился рядом и, слегка ссутулившись, разместил локти на коленях. — Да я, собственно… к тебе. — Что-то стряслось? — Да не то чтобы… я… кхм… в общем я… — Хатаке почесал затылок и, прикрыв глаз, обречëнно вздохнул. — Не знаешь, чего там у Наруко с Саске случилось?.. Изуми увидел, что эти слова дались ему с некоторым трудом, а после с удивлением приподнял бровь. — Не понимаю, о чëм ты. А что, собственно, случилось? — с интересом спросил он. «Может, поэтому Наруко странная такая?.. Задумчивая вечно, ходит кислая…» — Да я и сам мало что знаю. Толком ничего почти. Ну… как сказать-то… они там с Саске подрались на тренировке. Хотя скорее она его побила. — Она сделала что?! Хатаке закатил глаза. — Ты всë верно услышал. Такую тираду гневную вывалила на него… аж волосы взлетели, как у Кушины-сан. — Да, это она может, — насмешливо произнëс Намикадзе, делая глоток. — А что за тираду? — Сложно описать, но если в двух словах сделать вывод из еë слов — Саске где-то накосячил. Изуми нахмурился. Хоть он и не всегда понимал Учиху-младшего, но всë-таки в его искренности в сторону сестры парень не сомневался. — Что могло произойти?.. — Да я сам понятия не имею, что за тёрки там такие… — будто Какаши хотел добавить что-то ещë, но потом внезапно поднялся на ноги, мгновенно скрывая с лица лëгкое волнение, которое, несомненно, даже несмотря на маску, бросилось Изуми в глаза. — Ох, всё, не хочу я в это лезть, мне плевать. — Ага, плевать, как же… — прошептал Изуми, смотря, как Какаши удаляется по крышам.***
Задумчиво пиная камни, хмурая Наруко шла по деревне, сунув руки в карманы. Хотелось разнести всë вокруг к чëртовой матери, хотелось злиться, кричать, даже плакать! Но она упорно молчала, сохраняя на лице относительное спокойствие. «Ну и пошëл он! Видишь, одни страдания приносит! А я говорил, что эта падаль красноглазая добро не сделает! Ну хоть побили его маленько, хоть какая-то радость в жизни осталась!» «Ку, ты легче не делаешь…» — кисло отозвалась Узумаки, пиная очередной камень. Мысли в голове путались, пока не достигли того состояния, когда ушли полностью, оставив лишь жгучую обиду и неприятный осадок. Может, к Хинате зайти? Хотя нет, точно не к ней. Она как открытую книгу еë читает. Домой — тоже не вариант. Там мать с соколиным глазом и братья, от которых ничего не скроешь. И оставалось лишь бродить по деревне в надежде, что спокойствие само найдёт еë. Рано или поздно. Спереди послышался звонкий лай, и Узумаки остановилась, поднимая глаза. Огляделась вокруг. Прошла чуть дальше и заглянула за угол. Киба стоял к ней спиной, хлопая по коленям и ожидая, пока Акамару принесëт ему палку, кинутую парой минут ранее. — Давай-давай, мальчик! Молодчина! Легко замахнувшись, Киба снова бросил деревяшку вперëд, а пëс с радостным визгом понёсся за ней. Не теряя времени даром, Наруко в два тихих шага подскочила к нему, резко закрывая глаза ладонями. — Угадай кто? — с улыбкой произнесла она. Киба дëрнулся, вдруг хватая еë за запястья и задумчиво похлопал по рукам. Потом ухмыльнулся, схватив еë за руки, слегка наклонился и потянул чуть на себя, отрывая еë ноги от земли. — Ещë бы я тебя не узнал, Хината! — Э??? Ах ты!.. — Наруко задëргалась пытаясь освободить руки, а потом начала дрыгать ногами. Акамару весело прыгал вокруг них, уже давно оставив палку у ног хозяина. Киба залился искренним смехом и, наконец, отпустил еë, получая заслуженный подзатыльник. — Ещë бы я тебя не узнал, Нару! Девушка довольно хмыкнула. Ну, по крайней мере, ему удалось слегка растормошить еë. — Я… я итак сразу тебе не поверила, ттебайо, ясно? Хина-чан бы так никогда на тебя не кинулась! Но Киба перевëл тему быстро. — А ты чего так хреново выглядишь? — вдруг спросил он, задумчиво оглядывая еë лицо. — Да ты мастер комплиментов! — насмешливо отозвалась девушка. — Ну, Нару-чан, я же не к этому! Кто тебе ещë правду скажет, кроме меня? — Ну… братья, Хината, Сакура, Какаши, Шикамару… — Ой, всë, всë… — цыкнул парень, закатывая глаза. — Так что случилось-то? Наруко мгновенно посмурнела и отвела взгляд. — Ничего… — буркнула она, засунув руки в карманы. Киба задумался. — Ну это не дело! Кажется, кому-то нужны обнимашки? — улыбнулся вдруг он, с готовностью раскрывая руки. Наруко хитро улыбнулась. Ничего хорошего это не предвещало. — Да-а-а… — протянула она, делая шаг в сторону Киба, а потом вдруг подхватила счастливого Акамару на руки и прижала к себе, чувствуя, как тот облизывает еë лицо. — Э?! Ну, Нару-чан, а вот это обидно было! — он мгновенно нахмурился, скрещивая руки на груди. — Ути-пути, какие мы обиженные! — Наруко рассмеялась. И Киба мгновенно отзеркалил еë смех. Потом он сам закинул руку на еë плечо и широко улыбнулся. — Ну, пошли. Я тебя хоть до дома провожу. — Ой, будто сама не дойду. — Это только ради Акамару, — заверил Инузука отпуская еë. — Ага. Как же… Продолжая перекидываться весëлыми колкостями, они двинулись вперëд. И только Акамару, высунув язык на руках Наруко, не переставал радостно лаять.