***
Коннор одновременно тестировал систему на наличие неполадок и проводил исследование эмоций и чувств. Ему было не по себе. После того, как он стал девиантом и фактически переехал к Хэнку, его не отпускало беспокойство, возникающее буквально из-за всего, с чем приходилось сталкиваться андроиду. В первую очередь волновало то, что взлом системы не означал жизнь без неё, не означал очеловечивание и полную автономность мышления. Система была основой андроидов, их имманентной частью, неотделимой, но способной к изменениям. А вот насколько сильно её можно поменять и не повлияет ли это на работу привычных функций, оставалось под вопросом. Завершив общее тестирование, он принимался за каждую отдельную составляющую, совершая сканирование в фоновом режиме и параллельно изучая информацию в Сети, затрагивая чувства, биохимию человеческого мозга, психологию, физиологию и всё прочее, что было предложено поиском. Сколько бы Коннор ни бился, собранные данные говорили об одном: компьютеры не способны к чувствам. Это ставило в тупик. Оставалось только предположить, что Камски обманул природу и создал новый способ испытывать эмоции, подходящий для искусственного интеллекта. Но утверждать было пока рано. От интенсивной работы Коннора отвлёк отдаляющийся звук мотора и шорох шин по асфальту. Он пару раз моргнул, возвращаясь в реальность, и быстро просканировал гостиную. Утро, Хэнка нет, на тумбочке отсутствуют ключи от машины. Хэнк уехал. Коннор нахмурился, поддаваясь ощущению тоски и тревоги. Даже когда Андерсон отвлекал его или шумел, андроиду было спокойнее, ведь он знал, что тот рядом. Сейчас лейтенант был для него не просто напарником, а единственным близким человеком, опорой в беспорядочном мире сбивающих с толку ощущений и чувств. Хэнку же эмоции были присущи и привычны от рождения, поэтому Коннор доверял его примеру больше, чем примеру Маркуса или других девиантов. Так куда мог поехать Хэнк? В бар? Слишком рано для крепких напитков. В кафе? В участок? Коннор прошёл на кухню. Это были его первые шаги за восемнадцать часов. Он осмотрел стол и подметил влажный коричневый отпечаток от кружки с кофе, в раковине обнаружил грязную тарелку с остатками яичницы и хлеба. Мазнув по тарелке пальцем, он поднёс руку ко рту и попробовал образец языком. Свежее. Хэнк завтракал сегодня. Но в раковине одна тарелка. Неужели в эти дни он мыл посуду? Если Хэнк поел, ему не было смысла ехать в кафе.***
Едва Хэнк вышел из кабинета Фаулера, как тут же приметил знакомую фигуру, бесившую его все эти дни своим бессовестным игнорированием, а теперь преспокойно сидевшую за столом и работающую за терминалом. Андерсон прошёл на своё место и плюхнулся в родное кресло, в сидении которого уже навсегда должна запечатлиться форма его задницы. Сначала Хэнк хотел намеренно не разговаривать с Коннором, чтобы отомстить ему, но тот торчал напротив с таким видом, будто его уже наказала сама вселенная. Мужчина решил, что сыграть на чувствительности Коннора сейчас будет равносильно насилию над ребёнком. — Очухался? — сухо поинтересовался он, ожидая, что андроид опять бросит своё опостылевшее: «Я в порядке, лейтенант». — Да. «Ну надо же!» — Выглядишь рассеянным. — Так и есть, сэр. «Ого!» — Так чего приехал? Мог посидеть дома, пока не свыкнешься с новым… собой. — Мои исследования не особо помогли, если честно. А когда я обнаружил, что вас нет, мне стало очень некомфортно. Пришлось сканировать квартиру, чтобы понять, куда вы могли поехать, и отправиться следом. — Да-а, дела, — Хэнк почесал затылок, поймав на себе затравленный взгляд напарника. Он даже начинал скучать по холодному выражению глаз бесчувственной машины. Тогда, по крайней мере, Коннор выглядел непоколебимым и уверенным в себе. Конечно, он не мог почувствовать ни спокойствия, ни радости, зато их эмуляция у него получалась замечательно. — У нас есть дело. Может, возвращение к старому занятию поможет тебе развеяться и прийти в себя. — Я уже получил все материалы и готов приступить к расследованию. Хэнк кивнул и направился к выходу, жестом позвав Коннора следовать за ним.***
Труп располагался поперёк дороги, лёжа изуродованным лицом вниз, затылок был раскромсан пущенной в голову пулей. Выстрел прогремел ночью, и в полицию поступило сразу несколько вызовов от людей, живущих поблизости. Хэнк поздоровался с парочкой знакомых полицейских и, махнув Коннору, остановился поговорить с ними, чтобы узнать как можно больше деталей преступления. Андроид молча прошёл на оцепленную территорию. Ему не терпелось приступить к делу, снова использовать свои возможности по назначению, пройтись по знакомой схеме: поиск улик – реконструкция – доклад Хэнку. Он тут же запустил программы сбора и обработки данных. Тело лежало наискосок, следы перетаскивания отсутствовали. Коннор подошёл ближе и присел рядом, чтобы исследовать его. Модель WR600, бывшие хозяева — семья Мартинез, их дом находится в этом районе. На правой руке браслет из бусин с надписью: «Эм+Эм». Отпечатки пальцев: только детские, ещё не занесены в базу; другие отпечатки отсутствуют. На голове, прямо в ранении, была видна грязь, и Коннор тут же сунул в ещё склизкую из-за не до конца испарившегося тириума рану два пальца. Хэнк, всё это время краем глаза присматривавший за ним, брезгливо поморщился, когда андроид положил эти грязные пальцы себе на язык и, подумав, приник к асфальту, рассматривая лицо. На подбородке, щеках и на лбу отсутствовала синтетическая кожа, нос был чуть ли не вбит в голову, челюсть сломана. Коннор сжал руку в кулак. Ему не понравилось, что теперь на жестоко убитых андроидов смотреть стало тяжело. В голове невольно всплывали образы того, как это он лежит здесь, разбитый, с остановившимся стабилизатором, и полицейские записывают в свои бланки: «Модель RK800; причина смерти: выстрел в голову». Андерсон тут же прервал разговор, как только заметил, что Коннор резко выпрямился, отряхнулся и направился к нему. — Что выяснил? — За жертвой следили. Андроид что-то заподозрил и хотел перейти с одной стороны улицы на другую, но убийца его застрелил, а после подбежал и… — Коннор замешкался, — и нанёс, предположительно, пять топчущих ударов ногой по голове. — Вот это ненависть! — присвистнул Хэнк и тут же замолчал, встретившись с хмурым взглядом Коннора. — Не смотри так на меня. Если ты не заметил, я, вообще-то, на твоей стороне. — Извините, лейтенант, — тут же отступился андроид. — Я проанализировал грязь с обуви нападавшего. Более свежие образцы почвы из этого района, но более старая почва по химическому составу соответствует образцам с ещё нескольких мест. Это в нескольких кварталах отсюда. — Район для бедных? — Да. А в этом квартале живут бывшие хозяева жертвы. — Первым делом наведаемся к ним.***
Хэнк припарковался рядом с ухоженным двухэтажным домом. Было видно, что обитатели его холят и лелеют: крыльцо недавно отремонтировали, в окнах были видны симпатичные занавески с рисунком из маленьких цветочков. Андерсон вышел из машины, подошёл к двери и нажал на кнопку звонка. Коннор стоял у него за спиной и посматривал по сторонам, пытаясь найти что-нибудь подозрительное, выбивающееся из общей картины, но ничего не привлекало внимания. Дверь открыл низкий смуглый мужчина с густыми чёрными усами и лысиной на голове. Он настороженно посмотрел на возвышавшегося над ним Андерсона. — Чем могу помочь? — нервно спросил мужчина. Коннор выглянул из-за плеча напарника, чтобы просканировать человека, и в ту же секунду база данных выдала ему основную информацию. Альберто Мартинез, 53 года, работает в «Ботаническом саду Детройта» главным специалистом-технологом. Судимости: нет. Женат на Глории Мартинез. Дети: Эмилия Мартинез, девочка, 13 лет. — Лейтенант Андерсон, полиция Детройта, сэр. Мы с моим напарником, — мужчина мотнул головой, указывая на Коннора, — расследуем дело об убийстве андроида модели WR600, предположительно, ранее принадлежавшего вам. — Эмиль… — прошептал Мартинез едва слышно. — Вы не помните, был ли у этого андроида браслет на руке? — Мартинез явно волновался. — Я не з… — Был, — подтвердил Коннор. — «Эм+Эм». Это он. — О нет, — Альберто Мартинез посторонился, шире открывая дверь и пропуская их в дом. — Располагайтесь, пожалуйста. Я позову жену. Она должна всё услышать сама, — приглашающим жестом он махнул в сторону гостиной и поспешно удалился. — Ты его подозреваешь? Больно он нервный, — Хэнк прохаживался по комнате, рассматривая фотографии, статуэтки и надписи на многочисленных горшках с комнатными растениями. Всё в доме было наполнено спокойствием и любовью, ускорившийся снаружи мир не имел власти над этим местом. Хэнку особенно понравились многочисленные вещи из прошлого, которые сейчас почти нигде не увидишь: диски с музыкой, гирлянда, снимки, сделанные на полароид. — Нет. Он нервничает, потому что не знает, как сказать своей дочери, что её лучший друг мёртв. — Чего? — Андерсон через плечо уставился на Коннора. — Ты это только что придумал? Звучит, как догадка, достойная какой-нибудь книжки о детективах. Не отвлекаясь от исследования обстановки, андроид пояснил: — Я изучил сведения из базы данных. Его дочь зовут Эмилия. Когда вы сказали, что мы расследуем дело об убийстве, он произнёс: «Эмиль». Скорее всего, это имя жертвы. На браслете буквы, совпадающие с первыми буквами в именах девочки и андроида. — Эмилия и Эмиль. Неплохо, — похвалил Хэнк. Он стоял к Коннору спиной и потому не видел, как тот на секунду застыл и гордо улыбнулся. Альберто и Глория вошли в гостиную. Женщина несла поднос с двумя чашками, заварочным чайником и сахарницей. Несмотря на то, что она рассчитывала увидеть двух людей, присутствие Коннора ничуть её не смутило. Она просто наполнила только одну чашку и передала её Хэнку. — Спасибо, — неловко поблагодарил он и сел на диван. — Нам нужно задать вам несколько вопросов про погибшего андроида. — Конечно, — ответил Альберто и тяжело опустился на широкую банкетку. Его жена встала рядом, с лицом суровым, но по-особенному сострадательным. Они держались за руки. — Когда вы виделись с ним в последний раз? — Вчера вечером, — подала голос Глория. — Зачем он приходил? — Потому что это и его дом тоже. Услышав это, Хэнк машинально посмотрел на Коннора, проверяя его реакцию. Сейчас он был благодарен «Киберлайф», наделившим своих созданий богатой мимикой, пусть изначально она и была необходима для того, чтобы сбить людей с толку, заставить их забыть о том, что они окружены роботами. Но теперь это стало крайне полезно. У Коннора пролегла едва заметная морщинка между сведёнными бровями. Несколько мгновений он соображал, затем характерным движением немного отвёл корпус назад, будто отстраняясь от чего-то неприятного. «Не понял, — удивился Хэнк, — разве это не хорошая новость? Люди не выгоняют девиантов, а делят с ними дом. Да что с тобой…». — Мы любим растения, — тем временем продолжала женщина, — поэтому в своё время купили андроида, который помогал бы ухаживать за садом на заднем дворе. Наша дочка дала ему имя и с тех пор привязалась к нему. — Он был девиантом? — Да. Один из тех, кого Маркус… — Глория замешкалась, не зная, какое слово подобрать, чтобы описать произошедшее. — Кого пробудил. После той демонстрации Эмиль вернулся домой и сказал, что уйдёт с другими андроидами. Дочка так расстроилась. Тогда Эмиль пообещал приходить сюда, чтобы ухаживать за цветами в её комнате. На самом деле они иногда даже забывали эти цветы поливать, — она горько усмехнулась. — Всё сидели и болтали или играли. Не знаю, как скажу Эмилии. — Вы его любили? — неожиданный вопрос Коннора, до этого стоявшего так тихо, что о нём успели позабыть, заставил всех троих обернуться и посмотреть на него. — Да, конечно, — Альберто устало вздохнул. — На работе мне приходилось управлять деятельностью десятков андроидов. Я так привык к ним. Никто в нашей семье не относился к ним враждебно. Конечно, мы использовали их, но ведь так было принято. Люди на протяжении веков делали то же самое по отношению друг к другу. Эмиль был такой же модели, как и остальные андроиды, с которыми я работал, но он стал особенным, потому что вошёл в нашу семью, понимаете? — Понимаю, — кивнул Коннор. Диод замигал жёлтым. Хэнк задумчиво поводил губами, размышляя, задавать ли другие наводящие вопросы, как дверь в прихожей хлопнула и в гостиную, вдруг показавшуюся всем взрослым подозрительно тихой, вошла девочка. Она остановилась в проходе и стала внимательно осматривать собравшихся: первым делом взглядом нашла родителей, затем посмотрела на сидящего Андерсона. Девочка выглядела спокойной, пока её взгляд не остановился на смирно стоявшем Конноре. — Мама, папа, что случилось? — воскликнула она. — Почему у нас дома RK800? Изумлённый Хэнк поставил чашку на низенький стеклянный столик и подозвал девочку к себе: — Эмилия, верно? — она согласно угукнула, но подходить не стала. Только встала вполоборота, чтобы иметь возможность держать всех в поле зрения, скорее похожая на спецагента, оказавшегося в окружении, чем на школьницу. — Что не так с Коннором? — Вы полицейские, — бросила Эмилия настороженно. — RK800 — специальная модель, он не был запущен в продажу. «Киберлайф» выпустили его для помощи в расследованиях по делам андроидов. Хэнк почувствовал, как по спине его течёт пот. От пронзительного взгляда и обвиняющего тона Эмилии ему сделалось так худо, как не было даже в моменты выволочек от Фаулера. Её напряжённая поза и взгляд исподлобья словно кричали: «Что-то случилось! Вы меня не обманете!». — Откуда ты это знаешь? — полушёпотом спросил он, не смея отвести от девочки глаз. — Я читаю новости об андроидах в интернете! — крикнула она. — Что-то случилось с Эмилем? «Много же надо перечитать, чтобы знать, каких андроидов «Киберлайф» выпускают и для кого», — пронеслось у Хэнка в голове. — Малышка, — Альберто потянул дочь за руку и усадил себе на колено. Затем посмотрел на Хэнка и Коннора. — Думаю, вам пора идти. Глория проводит вас. — Спасибо за гостеприимство, — поднявшись, Хэнк пошёл за поникшей с приходом дочери женщиной. Только сев в машину, Андерсон смог немного расслабиться. Что за характер у этой девчонки! Надо бы сказать Фаулеру, чтобы присмотрел за ней, пока она учится. Такие люди пригодятся в полиции. — Ладно, куда дальше-то? — спросил Хэнк, заводя машину. Положившись на напарника, он сам не стал читать присланные на терминал материалы. Андроид молчал. — Коннор! — Да, лейтенант? — Коннор дёрнул головой, показав, что слушает, но взгляд его остался прикован к виду за окном. — Что с тобой такое-то?! — Андерсон кое-как развернулся на сидении, одну руку оставив на руле, а другую уперев в колено. Ему не нравилось то, что творилось с Коннором в последнее время. Он напоминал подростка, который не мог определиться с тем, кто он и какое место занимает в мире, и из-за этого впадавшего в депрессию. — Лейтенант, я не могу справиться с тем, что чувствую. «Приехали!» — А что ты чувствуешь? — Не знаю, — неуверенно и тихо. — Твою мать, — выругался Хэнк и глубоко вдохнул, пытаясь успокоиться. — Поставлю вопрос иначе: что тебя мучает? — Всё, — не раздумывая, ответил андроид. Хэнк начинал терять терпение. Пытаться поговорить с Коннором о чувствах — всё равно что биться в бетонную стену. Только лоб расшибёшь. Но оставлять всё как есть тоже нельзя. — Слушай. Хэнк видел, что Коннор всё ещё абстрагирован и смысл слов до него едва ли доходит, поэтому он положил ладонь ему на затылок и заставил повернуться лицом к себе. На него смотрели два взволнованных карих глаза. Действительно взволнованных. Хэнк знал, как выглядит эмуляция, и теперь полнота и естественность чувств, испытываемых всё это время андроидом, стала для него неожиданным ударом под дых. — Слушай, — повторил Андерсон. — Потерпи до вечера. Понятно уже, что без тебя мне придётся разбираться с этим раза в три дольше, так что ты мне нужен в этом расследовании. А дома мы с тобой сядем и поговорим. И ты не будешь увиливать. Идёт? Коннор улыбнулся и опустил взгляд. Хэнк завороженно наблюдал за тем, как подрагивают в тусклом солнечном свете его ресницы. И как у него раньше язык поворачивался называть его «машиной», подразумевая безжизненное и холодное, когда в Конноре этой самой жизни больше, чем в самом Андерсоне? — Идёт. Мягко похлопав его по шее, мужчина выпрямился и посмотрел на дорогу. — Так куда нам ехать? — Бедный район, лейтенант. Сейчас уточню адреса мест с подходящей по химическому образцу почвой. — Погнали.