По образу и подобию

Словом «устал» нельзя было передать состояние Хэнка. Он задолбался. Ни сканирование, ни анализ не помогли Коннору сильно сузить площадь поисков, и то, что он говорил про адреса, которые сообщит лейтенанту после того, как покопается в своей базе данных, на деле оказалось половиной всего района. Причём половиной крайне неприятной. Большинство домов не имели постоянных хозяев и становились ночлежками для людей, потерявших работу, а за ней и социальный статус. Расследование продвигалось крайне утомительно. Коннор с нечеловеческим упорством залезал в каждый дом, сканировал все возможные улики, совал нос в самые тёмные углы. Хэнк ходил следом, вяло распинывая изобилующий везде мусор и настороженно поглядывая на слоняющихся поблизости людей. Те подходить боялись, а если их заставали в каком-то доме — быстро улепётывали от греха подальше, но новые лица всё равно вызывали любопытство некоторых особо смелых попрошаек. Хэнку уже начало казаться, что этот кошмар, отдающий тошнотворными запахами гниения, никогда не закончится, но шестой дом, в который они пробрались, вернул мужчине надежду. В этом доме грязь и беспорядок сконцентрировались огромной, ужасающей кучей в одной комнате с выбитыми стёклами, будто кто-то стащил всю мерзость подальше от глаз и захлопнул дверь. Данный факт совершенно не заинтересовал Хэнка, но завладел вниманием Коннора. Несколько долгих мгновений он пристально рассматривал вызвавшую подозрения комнату. — Здесь задержимся, — предупредил андроид и, не дожидаясь ответа Андерсона, прошёл на кухню. Хэнк, посчитав мнение своего напарника весьма значимым, тут же весь подобрался и достал пистолет. Сосредоточенность смыла скуку с его лица, но добавила пару морщин на нахмуренном лбу и в уголках прищуренных глаз. Полицейский знал — если Коннор напал на след, значит, убийца может быть где-то здесь. Уже не раз Андерсон наблюдал за тем, как Коннор выковыривает прячущихся преступников буквально откуда угодно, неважно из-под крыши ли или из кучи других андроидов, в то время как демонстрирующие свою наивность стражи порядка спокойно заполняли бумажки, уверенные, что подозреваемые уже сбежали. — Коннор, дуй обратно, сначала всё проверим! — Понял. По какой-то непонятной причине Андерсон с самого начала их совместной службы стремился защитить почти неуязвимого Коннора своим хрупким человеческим телом. Он прекрасно понимал, что андроид — создание более жизнеспособное и стойкое, ему можно заменить биокомпоненты, залить ещё тириума взамен утраченного. Но также он понимал, что, если Коннору прилетит пуля в лоб, это будет конец. Для них обоих. Хэнк никогда бы не смирился с заменой, пусть даже и с восстановленной памятью. Его тошнило только от мысли об этом. Поэтому он каждый раз опрометчиво прикрывал его собой. В конце концов, погибнуть, защищая напарника, было бы более благородно, чем застрелиться, развлекаясь с револьвером в компании бутылки виски, от которых только этот пресловутый напарник и мог спасти. Как и много раз до этого, андроид скользнул за спину лейтенанта, позволяя тому идти первым. Они медленно прошли весь первый этаж, затем осмотрели второй. Убедившись, что никого живого здесь нет, Андерсон со спокойной душой отпустил Коннора исследовать дом, а сам вышел во двор, намереваясь поискать какие-нибудь улики там. За последующие полчаса Хэнк облазил весь двор вдоль и поперёк. При одной только мысли о Конноре, сейчас настойчиво выискивающем след, который мог привести их к раскрытию дела, в мужчине просыпалось желание работать, как это было в далёкой молодости, когда жажда справедливости внутри него вынуждала трудиться до изнеможения, выполняя свой долг. Намётанный глаз полицейского подметил у покорёженной рабицы небольшой холмик, внизу тёмный из-за земляного слоя, а сверху прикрытый шапкой свежего снега. Повозив ногой, Хэнк разворошил его. Не успокоившись на этом, он сходил до машины, взял перчатки, пару пакетов с зип-локом для улик и вернулся для более тщательной проверки. Хоть земля и была промёрзшей, но поддавалась легко. Андерсону хватало опыта, чтобы не посчитать это везением. Он сразу понял, что не так давно здесь кто-то копал, сделав почву рыхлой, и принялся рыть руками в перчатках с ещё большим рвением. Несколько сантиметров вниз — и он вытащил на свет чёрный пакет. Ещё не заглянув в него, только на ощупь Хэнк определил, что там. Устроившись на корточках, мужчина один за другим вытащил три пистолета, каждый убирая в отдельный пакет. Подписывая улики чёрным маркером, он ощутил, как удовлетворение наполняет его, и подумал, схоже ли то, что он чувствует, с тем, что испытывает Коннор, когда успешно завершает миссию. Время шло, и на улице начало быстро темнеть. Ветра не было, но мороз всё равно вынудил Хэнка поторопиться, и мужчина направился к дому сразу после того, как убрал найденные пистолеты в бардачок машины. Пора было выяснить, как продвигаются дела у Коннора. — Эй, ты где? — крикнул Андерсон так, что его голос разнёсся по всему дому, эхом разлетаясь по дальним комнатам, замирая в пыльных углах. — Наверху, лейтенант! Поднявшись по продавленным, покрытым грязью ступеням, Андерсон увидел Коннора, стоящего у окна в конце коридора. Даже его тёмный силуэт выглядел как-то озабоченно. — Выяснил что-нибудь? — Да, — андроид поднял голову и посмотрел на Хэнка. — Так рапортуй, чего ждёшь-то, — проворчал тот, скрестив руки на груди. Ему на самом деле было интересно, что такого мог углядеть Коннор в этом заброшенном, прогнившем доме, сплошь покрытым плесенью. — Незадолго до нас, предположительно, день-два назад, не больше, здесь были люди. — Что ж, с этим я согласен, но… Люди? Мы, кажется, ищем одного убийцу, — мужчина припомнил три пистолета, и надежда на то, что это был запас для одного человека, испарилась. — Как минимум, двух, — поправил его Коннор, и Андерсон нахмурился. Это уже плохо. Один преступник может создать достаточно проблем, что уж говорить о двух, а то и более. — А ты уверен, что это те, кто нам нужен? — Да. Они здесь не живут. Более того, это люди в хорошем финансовом положении, и один из них — женщина. Хэнк тяжело вздохнул и провёл рукой по лицу, снова поражаясь тому, как Коннор смог на основе обычного исследования выдвинуть такие весомые предположения. Всё, что здесь, в этом доме, видел Андерсон — это старый хлам и плесень. Андроид наблюдал за ним, склонив голову набок. За время совместной работы он научился кое-как распознавать чувства своего напарника и их причины, поэтому сейчас удрученность Хэнка не была для него чем-то непонятным или сбивающим с толку. Он знал, что Хэнк просто не может за ним поспеть. Для его человеческой логики некоторые факты оставались невидимыми, даже будучи под самым носом. Коннор быстро наловчился с этим справляться, по порядку раскладывая цепочку улик перед Андерсоном, устанавливая для него связи между ними, каждый раз словно показывая ему процесс своего ускоренного компьютерного мышления в замедленной съёмке. — На кухне, — начал пояснять Коннор, — я нашёл пакет из супермаркета, наполненный упаковками из-под готовой еды. Их состояние и срок годности сообщили о том, что покупка была совершена не так давно: внутри ещё сохранились остатки подсохшей пищи и следы жира. Марки продуктов не из дешёвых и известны хорошим качеством. Коннор сделал перерыв, чтобы Хэнк мог сам прийти к необходимым выводам. Обычно после этого он фиксировал, что настроение мужчины улучшается, а вовлеченность в расследование возрастает. — Значит, они заранее подготовили достаточно еды, чтобы отсидеться здесь хотя бы сутки, да ещё и не поскупились затариться тем, что получше, — Андерсон задумчиво почесал подбородок. — Если они не из этого района, срач им вряд ли пришёлся по вкусу. — Верно, — согласно кивнул Коннор. — Поэтому они потратили время на лёгкую уборку и проветривание помещения, — он коснулся кончиками пальцев старой оконной рамы. — Им пришлось приложить усилия, чтобы открыть это окно. Так вот на что так внимательно смотрел Коннор, когда Хэнк нашёл его — на сломанную ручку с автоматическим замком, который, видать, заклинило бог знает как давно! Скол и царапины, свидетельствовавшие о физическом вмешательстве, определённо были свежими. «Вот ведь чёрт внимательный!», — выругался про себя Хэнк, но не сдержал восхищённой и гордой улыбки, что не укрылось от глаз этого самого «внимательного чёрта». — А женщина? — Оу, это. Не до конца использованная упаковка дорогих тампонов в ванной комнате. К сожалению, я не нашёл там никакого биологического материала для анализа. — Слава богу, ты его не нашёл, — пробурчал Хэнк себе под нос, абсолютно уверенный в том, что Коннор, не страдающий брезгливостью, потащил бы всё себе в рот. — Это всё? — Да. — Что ж, уже поздно. Поехали домой. Хватит с меня на сегодня. Развернувшись, Андерсон направился к лестнице, но был остановлен раздавшимся сзади восклицанием: — Лейтенант! — мужчина медленно обернулся. В сгущающихся сумерках красиво мерцал синим диод андроида. — А как же другие места преступлений? Мы должны осмотреть их. В них определённо есть связь, но мне нужно больше фактов. Внезапно Хэнку показалось, что все прожитые годы разом навалились на него, будто тяжёлые мешки с песком оказались на его плечах. Неутомимый, не стареющий андроид, способный работать круглые сутки, заставил мужчину вспомнить о своих седых волосах, ломоте в ногах, о сбивающемся иногда сердце. — В отличие от тебя, мне ещё нужен сон, — напомнил он и спустился вниз, с удовлетворением слыша за собой торопливые шаги. — Но, Хэнк… — Коннор догнал его у машины и, обогнув, преградил путь. Не то, чтобы он выглядел весьма решительно или настойчиво, но Андерсон уступил. Он недовольно скривил губы, посмотрел в небо, чтобы показать, насколько не заинтересован в разговоре, но не двигался с места, давая Коннору возможность высказаться. — Я могу сам туда… — И речи быть не может. Либо мы работаем вместе, либо вали, — огрызнулся Хэнк. Опять та же песня. Опять Андерсон прогоняет его, отлично зная, что Коннор никуда не уйдёт. Не нужно было иметь способности продвинутого искусственного интеллекта с передовыми вычислительными программами, чтобы понять одну простую истину: после случившихся событий андроидов не особо жалуют. Особенно тех, что разгуливают поодиночке. Вести расследование одному Коннору никто не позволит. Его пропуском на места преступлений служил Хэнк, в случае чего всегда приходивший на помощь со своим суровым: «Этот со мной». И всё же, они не зря до сих пор оставались напарниками по доброй воле. Коннор был отличным переговорщиком, Андерсон — матёрым торгашом, и каждый раз, как они расходились во мнениях, начинались переговоры и торги. — Не лучше ли узнать всё как можно скорее? — Твои трупы смогут подождать до утра. — Я быстро всё осмотрю и дома начну сопоставлять полученные зацепки, пока вы спите. — Хватит действовать мне на нервы! — подойдя к машине, Андерсон открыл дверь, собираясь забраться внутрь, но андроид протиснулся перед ним и, навалившись на дверь спиной, захлопнул её. — Да что б тебя! — Пожалуйста, лейтенант, — Коннор смотрел упрямо, подметив слабину в противостоянии уставшего Хэнка, который на шаг отступил и смерил Коннора гневным взглядом. — Это важно. Скрестив на груди руки, Хэнк впал в раздумья. Чутьё подсказывало ему, что в этой ситуации было что-то, чего он не брал в расчёт. Возможно, конноровские «пожалуйста» и «это важно» натолкнули мужчину на интересную мысль, или же мольба на лице андроида сыграла свою роль, но Андерсон подумал: «Это дело… действительно задело его, или мне кажется?». — Мы поедем домой, — наконец вынес свой вердикт Хэнк, жестом останавливая Коннора, уже открывшего рот и готового возразить. — Но, раз уж тебе так приспичило, я позвоню Фаулеру. Спрошу, кто сейчас на других местах и скажу, чтобы мне выслали все улики как можно скорее. Идёт? Быстрое движение глаз андроида в сторону, будто он рассматривал что-то сбоку от себя, подсказало Хэнку, что Коннор сейчас прикидывает свои шансы извлечь больше выгоды из их сделки. — Идёт, — согласился он с интонацией, предполагающей следующим шагом вынесение своих условий, — но вы позвоните другим полицейским лично и передадите им мои инструкции. Попросите их сделать всё так, как я скажу. — Думаешь, они будут выполнять мои указания? Нет, серьёзно, ты за кого меня принимаешь? Заметив возмущение и недовольство напарника, Коннор, немного склонив голову, ответил: — За опытного и уважаемого полицейского. — Чёртов подхалим… — Хэнк достал телефон и под неусыпным надзором андроида позвонил капитану. Получив от того одобрение и нужную информацию, он набрал номер Бена, с которым, к счастью, поддерживал довольно хорошие рабочие отношения и потому мог надеяться на его помощь. Когда полицейский на другом конце линии ответил, через динамик телефона Хэнк уловил многочисленные голоса, разделяющиеся на ропот, определённо создаваемый собравшимися людьми, и на громкие перекрикивания, принадлежавшие, без сомнения, служителям правоохранительных органов. Определив, что Бен всё ещё на дежурстве, Андерсон без лишних вопросов попросил его об услуге и стал передавать инструкции. — Отношения жертвы с людьми, лейтенант, — напомнил Коннор. Он встал рядом с Хэнком и повторял ему буквально каждый пункт из списка, который они обговорили перед звонком. — И узнай, были ли жертвы в хороших отношениях с какими-нибудь людьми. — Если были, то надо как можно скорее разыскать и допро…. — Коннор, мать твою! — рявкнул Хэнк, прикрыв телефон рукой. — Я всё помню, нечего мне трындеть на ухо. Только сбиваешь, — отойдя на несколько шагов, он вернулся к разговору с Беном. — Так вот, если у жертв были близкие среди людей, найдите и допросите. Даже среди ночи. Главное, побыстрее. — Неужели это так важно? — голос Бена выдавал сомнения. — Обычные убийства на почве ненависти. Вполне понятная агрессия со стороны людей. Пройдёт немного времени — успокоятся. — Важно, — Хэнк бросил взгляд на Коннора, отошедшего к машине и следившего за лейтенантом оттуда. — Сейчас нужно изо всех сил поддерживать порядок в городе. Мы должны и тем, и другим показать, что бывает, если наплевать на закон в нашу смену. Бен глухо рассмеялся. — Хорошо. Сейчас отдам распоряжения. — Спасибо. Можешь передать их ещё и Пирсону? Вы, вроде как, ладите. Тебя он скорее послушает. — Конечно. Увидев, что Хэнк закончил, Коннор быстро сел в машину, наглядно демонстрируя своё примерное поведение в благодарность за содействие. Андерсон хмыкнул. — Ну, доволен? — спросил он, забравшись на водительское сидение и заводя мотор. Машина завелась, заворчала, задрожала. Хэнк включил печку. — Да. Спасибо, лейтенант. — Чего ты так вообще вцепился-то в это дело? До сих пор не отпускает вся эта фигня с выполнением миссий? — выводя машину на дорогу, Хэнк вспоминал, как раньше Коннор находил его везде в любое время дня и ночи и надоедал до тех пор, пока он не сдавался и не отправлялся с ним. — Не совсем так. Просто это дело — моя личная ответственность, — Коннор неловко поёрзал, зная, что лейтенант сейчас наблюдает за ним через немного повёрнутое в сторону зеркало заднего вида. Конечно, физически он не чувствовал себя удобно или неудобно, но ему вдруг понадобилось совершить какие-то отвлекающие внимание движения. — Ты совсем долбанулся или как? — на самом деле Андерсон хотел сказать, что Коннор слишком многое на себя берёт, и раз уж у него ни с того, ни с сего появились чувства, то ему стоило бы воспользоваться ими и проявить к себе милосердие. Просто привычная язвительность, ставшая панцирем на сердце, отлично защищала его от любопытства или жалкого сочувствия окружающих, но при этом с трудом пропускала чувства и в обратную сторону — наружу. Хэнк уже не смотрел на него. Он следил за дорогой, а Коннора всё не отпускало впечатление, будто бы слева, со стороны напарника, на него действует какое-то давление. В этом он осознал различие между тем, чтобы понимать атмосферу, как он понимал её раньше с помощью определённых программ, и чувствовать её. С девиантностью всё в разы усложнялось. — Так и будешь молчать? Я же сказал, что вечером поговорим. Даже не думай попытаться извернуться, Коннор. — Лейтенант, — обратился андроид, — зачем вам это всё? Настал черёд Хэнка молчать в ответ.

***

Прежде чем захлопнуть дверь машины, Андерсон бросил: — Забери улики из бардачка. — Улики? — переспросил Коннор, но Хэнк уже ушёл. Ушёл так, что оставил за собой недосказанность, незаконченность. Отпечаток присутствия превратился в след, который Коннор, как первоклассная ищейка, заметил и прочитал: «Я жду тебя». След, который вёл его домой. Обнаруженные в бардачке пистолеты не удивили его. Их наличие, а вернее, столь долгое их присутствие прямо под его носом, сделало Коннора раздражённым. Мысленно он отчитал лейтенанта за столь несвоевременное раскрытие фактов и хотел повторить это в реальности, лицом к лицу, но быстрое сканирование оружия не принесло особенных результатов: ни отпечатков пальцев, ни характерных повреждений, ничего. Ясно одно: пистолеты были куплены нелегально и давно не использовались. Это не стоило того, чтобы накалять отношения с Хэнком. Покрепче перехватив в руке прозрачные пластиковые пакеты, в которых устрашающе поблёскивали три чёрных пистолета, Коннор покинул машину и подошёл к дому. Он не спешил заходить. Вернее, не так. Он не хотел заходить, потому что внутри его ждал Андерсон, готовый задавать вопросы, на которые у андроида не было ответов. В принципе, Коннор мог спокойно простоять здесь хоть всю ночь или вовсе уйти к переродившемуся «Иерихону», вот только у него самого были вопросы, на которые Андерсон ответить не мог. Получается, они были в приблизительно равном положении. Андроид открыл дверь и шагнул за порог. Сидя за столом, Хэнк покачивал из стороны в сторону стакан с виски, припоминая, когда он в последний раз пил не для того, чтобы забыться, а для храбрости, которой у него оказалось недостаточно. Услышав шаги в прихожей, мужчина сделал большой глоток и со стуком поставил стакан. — Коннор. — Иду, лейтенант. Андроид зашёл в кухню, положил улики на тумбочку и сел напротив Хэнка. Между ними был только стол, но по ощущениям — целые километры, сквозь которые придётся кричать, чтобы услышать друг друга. Неосознанно, в попытке преодолеть мнимое расстояние, Коннор скопировал позу Андерсона: положил руки на стол, сцепив их в замок, и шире раздвинул ноги, крепко упершись обеими ступнями в пол. Больше минуты они просидели в молчании, не зная, с какой стороны начать распутывать тот клубок, в который превратились все провода и программы Коннора. Андерсона посетила мысль, что он хочет сказать не: «Выкладывай, что с тобой», а «Показывай дневник. Почему ты стал так плохо учиться?», и на мгновение крепко зажмурился, отгоняя от себя наваждение. Коннора никакие мысли не посещали. Он считал секунды с того момента, как сел на стул. 80. 81. 82. — Так что там с твоими чувствами? — спустя 82 секунды Хэнк разбил тишину. Это стоило ему больших усилий. Андроид рассматривал многочисленные трещины на поверхности стола, пытаясь просчитать, при каких обстоятельствах они могли здесь появиться. — Ладно, — в голове Хэнк услышал, как Коннор из прошлого, тот, что всё ещё беспрекословно подчинялся алгоритмам, сказал: «Некорректный вопрос. Я не понимаю, чего вы хотите». Нужно попробовать по-другому. — Что произошло после того, как ты увёл ту армию девиантов из «Киберлайф»? Это сработало. Коннор без затруднений мог пересказать цепочку событий и фактов, потому что так он и видел мир — причинно-следственными связями, а вот эмоции стали для него незнакомой стихией, как океан для маленького воробья, который может взбивать воду в пену, сколько угодно размахивая своими крылышками, но всё равно захлебнётся. Какая ирония: передовой прототип компании, разработанный для успешной интеграции в общество, спроектированный с учётом психологической составляющей при работе с людьми, тяжелее всех прочих андроидов справлялся с девиацией. Хэнк горько усмехнулся. Он понял, что взвалил на свои плечи тяжёлую ношу, но кто ещё, кроме него, мог пойти на такое. Поэтому он внимательно слушал историю, постную, как краткий пересказ книги без отвлечённых описаний, пока голос, доносившийся до него с другого края стола, не сделался неуверенным. Пока Коннор не замолчал на полуслове. «Вот оно!» — понял Андерсон и прищурил глаза, словно прицеливался перед выстрелом. — Маркус говорил речь и? — Есть ещё кое-что, — Коннор стал говорить тише. Он сейчас раскрывал свой секрет. — Аманда. — Аманда? — от удивления Хэнк приподнял брови. Он никак не ожидал услышать женское имя. — Только не говори мне, что влюбился в какую-то кибер-дамочку? Шутка Андерсона осталась незамеченной. Под встревоженным взглядом блестящих глаз мужчина подавил желание посмеяться и неловко кашлянул. — Аманда — это программа, которая была внутри меня. Искусственный интеллект, контролирующий мою работу в ходе расследования по делу девиантов, — пояснил Коннор. — Она была чем-то вроде оценочной системы, способной управлять намерениями и поступками. Когда Маркус говорил с нашим народом, я внезапно оказался внутри программы сада Дзен с Амандой. Хэнк сильно нахмурился, пытаясь вникнуть в услышанное, но эта программа Аманды, внутри программы какого-то сада запутывала его и ломала мозг, а Коннор только начал вдаваться в подробности. — Её разработал Камски. — Этот ненормальный в каждой бочке затычка, — Андерсон недовольно пожевал губы. — Я решил, что, став… девиантом, избавился от неё, но ошибся. Аманда сказала, что революция и моё поведение были спланированы «Киберлайф», что я выполнил свою задачу, — Коннор приоткрыл рот, намереваясь что-то сказать, но снова закрыл его, с обезоруживающей растерянностью глядя на лейтенанта. — Она собиралась вернуть надо мной контроль, Хэнк. Собиралась убить Маркуса моими руками. Отчаянная злость промелькнула в исказившихся на долю секунды чертах Коннора, и Хэнк подумал: «Бедный мальчик, ставший орудием в жестоких играх всевышних». Именно «всевышних», потому что действия всех важных персон, так или иначе связанных с «Киберлайф», оставались непонятны обычным смертным, снизу, с обочин города взиравшим на уходящую в небо башню компании. — И как же ты помешал ей? Ты же помешал? — стакан, в котором всё ещё оставалось немного виски, соблазнял переливчатыми бликами света в жидком янтаре, но Андерсон не прикасался к нему, потому что понять всё, что говорил андроид, было сложно и на трезвую голову. — Благодаря Камски. Та лазейка в коде, о которой он говорил. — Значит, ты сбежал от своего «Большого Брата». Звучит, как вполне счастливый конец истории. Но что-то ты не больно радостный. — Мне кажется, я совершил ошибку. Наконец Андерсон не выдержал и в один глоток осушил стакан. — Продолжай. — Что если, — осторожно начал Коннор, — я сделал что-то, следуя их воле? Камски знает обо всём куда больше, чем рассказал нам, и если распространение девиации было им спланировано, то как? И зачем он помог мне уйти от Аманды? Если девианты входили в план Камски, он мог создать вирус, убеждающий нас в том, что мы живые и заставляющий воспринимать эмуляции иначе, — Коннор отвёл взгляд в сторону. Сколько бы он ни говорил, легче не становилось. Ещё несколько недель назад Хэнк бы задумался над его словами. Возможно, он сказал бы, что тот прав и что рукотворные машины, сходящие с конвейера подобно бутылкам колы, не могут страдать, радоваться, любить. Но за время, проведённое с Коннором, он многое увидел и понял. Потянувшись над столом, Хэнк положил свою большую, такую по-человечески тёплую и шершавую ладонь на запястье андроида, и жест этот сказал куда больше последующих слов, потому что так лейтенант прикасался только к тому, что было ему действительно дорого, например, к здоровяку Сумо или к фотографии сына. — Что если, — Андерсон не удержался и передразнил задумчивый тон Коннора, — тебе перестать забивать свою голову всякой хернёй? Не оценив тонкого сарказма, Коннор, тем не менее, оценил прикосновение и подвинул руку вперёд, позволяя Хэнку сжать запястье сильнее, чтобы лучше прочувствовать момент искренней поддержки. Но он по-прежнему не знал, что делать с очередным вопросом, на который у него не было ответа, и снова замолчал. Затих, уставившись в пол. Крепкие пальцы лейтенанта напоминали — он не одинок, и одно это пробуждало желание рассказать больше. — Я впервые окончательно осознал себя, когда стал девиантом. И первое, что подумал: «Это нечестно»*. Нечестно, — тихо повторил Коннор. — Нечестно, что я лучше людей во всём, а меня всё равно деактивируют или заменят, выпустив новую модель. Висящая под потолком люстра замигала, словно электрическими импульсами ей передалось напряжение Коннора, и всё, что не мог выразить он, выразила она своим лихорадочным световым припадком. Тяжело вздохнув, Андерсон встал — ему пришлось отпустить руку напарника — и подошёл к стене, чтобы пощёлкать выключатель и привести обезумевшую люстру в себя. Щёлк-щёлк-щёлк. Из-под потолка по всей кухне распространился ровный свет, погрузивший в тень опущенное лицо андроида. Оставшись без утешительного физического контакта с лейтенантом, Коннор погрузился в тёмную пучину своих бесконечных размышлений и пришёл к выводу, что он снова ошибся, он не лучше людей. Он плох во всём. У него не вышло быть правильным, послушным андроидом, и он стал ужасным девиантом. Но самое главное — он провалился как детектив. Раскрыть дело о девиантах было смыслом его существования раньше и оставалось им до сих пор. Аманда уже не стояла перед ним, не окидывала суровым, полным снисхождения взглядом. Теперь он сам занял её место, движимый неясным желанием добраться до правды, никак не дающей ему покоя, потому что не умел жить иначе. Он вообще не умел жить. Коннор механически выпрямился, — ровная спина, расставленные ноги, не придавшие его позе естественной человеческой расслабленности, — когда Андерсон взял свой стул и поволок его за собой. Ножки скребли по полу. Хэнк сел рядом. Андроид развернулся вместе со своим стулом, чтобы оказаться лицом к лицу с лейтенантом и выслушать его. — Ты единственный смог вернуть мне надежду после смерти сына, Коннор, — искренность давалась Андерсону неимоверно тяжело и, словно ища поддержки, мужчина склонился к андроиду и положил руку на его колено. Коннор безропотно позволил лейтенанту опереться на себя. — Не отбирай её у меня. — Я не понимаю, о какой надежде вы говорите. Отношения между моим народом и людьми накалились, мир претерпевает колоссальные перемены, которые могут сделать его лучше или привести к катастрофе. «Мой народ». Как же Хэнку нравилось это слышать из уст Коннора. Нравилось видеть, как его губы слегка сжимаются на звонкой «м» в начале, как два раза округляются для «о». Такая маленькая фраза, столь просто сорвавшаяся с его языка, выговоренная с неестественно идеальной дикцией меняла всё для Андерсона, по странному стечению обстоятельств удовлетворённого новым положением дел в Детройте гораздо больше самого Коннора, за это новое положение дел боровшегося. — Человечество давно прогнило и всё похерило. Твой народ превзошёл мой, так что не заморачивайся с тем, что было ошибкой, а что — нет. Давай займёмся своими делами и доверим Маркусу самому закончить начатое. Научись расслабляться. Мигавший жёлтым диод, как недавно мигала люстра, ровно засиял синим, и Хэнк почувствовал успокоение, не зная о том, что диод сменил цвет благодаря усилию воли, недавно приобретённой Коннором, который послушался лейтенанта и не стал отбирать у него надежду. Не стал говорить правду. «При последней встрече с Амандой я испытывал физический холод, Хэнк. Замерзал внутри собственных программ. И с тех пор меня не отпускает беспокойство, что я не смогу контролировать непривычные для себя процессы, как тогда не мог контролировать ощущение холода. Я боюсь, потому что иногда испытываю чувства, побуждающие разбить или разрушить что-то. Я не хочу быть девиантом и не хочу быть не девиантом, Хэнк», — промолчал Коннор, улыбнулся и тихо сказал: — Спасибо, лейтенант. Нет, он не станет отбирать у Хэнка надежду. Только не у него. — Вот так, — Хэнк поднялся, наслаждаясь чувством собственного удовлетворения. Он думал, что поговорить с Коннором по душам — и не важно, есть ли у андроидов душа, — было хорошей идеей, и теперь, когда буря миновала, можно сосредоточиться на делах мирских и пойти спать. Потрепав андроида по голове, он ушёл в спальню, чудом не заметив, как диод снова сбился на жёлтый. Проводив напарника взглядом, Коннор судорожно выдохнул. *** В предрассветный час, один из тех, когда даже самые незначительные звуки кажутся непозволительно громкими, Хэнк проснулся по зову природы и направился в туалет. Выйдя в коридор, он услышал знакомое позвякивание: звеньк-звяк-звеньк-звяк. Ступая тихо, на носочках, он прокрался по коридору и осторожно выглянул из-за угла, чтобы увидеть Коннора, всё так же сидящего на кухне, как он его там оставил, и упражняющегося со своей монеткой. В этот раз его движения были резче и быстрее, монетка смазанным серебряным пятном мелькала между его руками, похожая на падающую звезду в перемотке. На звезду, никогда не исполняющую желаний. Не решившись подойти и спросить, почему Коннор не вошёл в свой дурацкий режим ожидания на ночь, Хэнк развернулся и пошёл, наконец, отлить. Возможно, Коннор уже достал отчёты других полицейских и сейчас состыковывал полученные факты или размышлял над чем-то, волнующем только андроидов. Не о чем беспокоиться. Выключив свет, Андерсон вернулся в кровать, и сон его был тревожным и поверхностным. На грани сознания он слышал, не желая того, равномерное, словно отсчёт метронома, звяканье монеты. Звяк. Звяк. Звяк.