***
Коннор прикоснулся к терминалу на столе Фаулера. Его диод, после пережитого инцидента перебивавшийся с красного на жёлтый и обратно, пару раз мигнул, оповещая о передаче информации. Фаулер приник к экрану. Край стола врезался в его массивный живот, обтянутый белой рубашкой, но Джеффри не заметил этого, как привык не замечать последние лет десять. — А это что? — мужчина указал пальцем на несколько аудиофайлов. — Записи их голосов, — Коннор стоял напротив стола. Сейчас он казался Фаулеру неуклюжим оловянным солдатиком и нервировал своими непривычно живыми, встревоженными глазами. Если пару дней назад капитан ещё мог игнорировать тот факт, что андроиды обрели чувства, то сегодня, когда чёртов синтетический детектив из «Киберлайф» взглянул на него по прибытии в участок, что-то внутри мужчины перевернулось. Андроид смотрел напугано, как ребёнок, впервые переживающий потерю, и Фаулер окончательно поверил: перед ним живое существо. Ему стало дурно. — Сделай мне кофе, пока я слушаю записи, — попросил мужчина, потирая морщинистый лоб. Коннор вышел, не сказав ни слова. В эту ночь он был готов на всё, лишь бы приблизиться к Хэнку, и, если кофе поможет людям оставаться на ногах и выполнять свою работу, он мог сделать его для каждого полицейского в отделении. Непоколебимая решимость, зародившаяся внутри него, питалась страхом и гневом и росла с каждым часом, прожитым без лейтенанта. Несколько часов назад Коннора посадили за стол в комнате для допросов, — сделали всё, как полагается, несмотря на его статус, — и он в подробностях рассказал им о том, что случилось в доме Хэнка этой ночью. Вся история была записана и сохранена в базе данных под личным номером и кодовым названием: «Похищение лт. Х. Андерсона». На улице уже занимался рассвет, когда Фаулер получил от андроида улики и слушал записи, которые, кажется, убивали его последние нервные клетки. «Хэнк! Пожалуйста, не уходи. Не оставляй меня», — умоляющий голос андроида дрожал так, как дрожит у людей, когда они плачут в страшном приступе паники. По спине Фаулера побежали мурашки. Он передёрнул плечами и выключил запись. Весьма вовремя. Коннор вернулся в кабинет с большой кружкой, от которой поднимался горячий пар. — Кофе, капитан, — кружка с логотипом департамента полиции оказалась на столе прямо перед носом Джеффри. Фаулер посмотрел на своё подёрнутое рябью отражение в тёмном напитке и тихо произнёс: — Спасибо. То, что Фаулер сегодня увидел и услышал, заставило его чувствовать себя неловко, посеяло в нём зерно вины за собственное пренебрежительное отношение к андроидам, с которыми ему приходилось иметь дело, пробудило в нём чувство личной ответственности за отправку роботов-полицейских на утилизацию без какой-либо противоречивой мысли. Лишь теперь ему в голову пришло понимание, что те, кого он безжалостно отправил на смерть, были его подчинёнными, такой же частью коллектива, какой теперь стал Коннор, так по-настоящему переживающий за попавшего в беду напарника. — Что мы будем делать? Мужчина моргнул, отвлекаясь от мрачных раздумий, и отхлебнул обжигающе горячего кофе. Когда он нормально спал в последний раз? Глаза Джеффри покраснели, опухли, яркий свет вызывал вспышки головной боли, зарождающиеся в точке между бровями, распространяющиеся от неё к вискам, а оттуда — в затылок, где боль приобретала новые оттенки. — Предоставь это нам. Ты отстранён от дела. Воспользуйся этим временем, чтобы отдохнуть и прийти в себя, — Фаулер тяжело вздохнул, уже предвидя, что будет дальше. У него был довольно большой опыт руководства, он множество раз проводил данную процедуру, и в восьми случаях из десяти происходило одно и то же: он отстранял кого-то от дела, этот кто-то начинал яростно упираться, убеждать, умолять. В общем, всячески тратить его драгоценное время. — Мне не нужен отдых, — как и ожидалось, запротестовал Коннор. Фаулер взмахнул рукой, останавливая его. — Нужен. Ты уже помог, дав нам массу улик. Но, видишь ли, твоё нынешнее состояние может помешать следствию, — красноречивый взгляд на растрёпанные волосы, разорванную штанину, на испачканный кровью и тириумом пиджак был убедительнее всяких слов. — Согласно правилам, я не имею права допустить тебя до расследования. — Знаю. Поскольку оно касается меня лично. — Именно. В нашем деле нельзя смешивать личное и профессиональное, ты сам знаешь. — Сделайте исключение, — глаза Коннора лихорадочно блестели под нахмуренными бровями, сам же он выпрямился, как солдат, сведя ноги вместе, руки вытянув по швам. — Я здесь единственный андроид и могу быть крайне полезен. Пожалуйста! «Пожалуйста, не уходи». Фаулер зажмурился, едва сдерживая стон мучительного разочарования. Он так устал. Если подумать, Коннор же андроид, так что можно найти лазейку в правилах, написанных когда-то для людей, которая позволила бы ему участвовать в деле без нарушения порядка, ну или просто наплести в отчёте чего-нибудь о необходимости его участия, поскольку он единственный имеющийся у департамента выходец из «Киберлайф». — Будь осторожен со своими желаниями, — он решил сдаться без боя, убеждая себя, что делает это из-за чертовски хорошего кофе, который принёс Коннор, и его отличительных способностей, а никак не из-за записи умоляющего голоса, зовущего Хэнка. Правда была в том, что кофе был точно такой же, как и всегда. Другого в департаменте попросту не имелось. — Услышу от тебя хоть слово протеста, ты будешь окончательно снят, понял? — Джеффри угрожающе ткнул толстым пальцем в сторону андроида. — Да, — явное облегчение скользнуло по лицу Коннора, ничего не подозревающего о смысле последней фразы капитана. Выждав немного, мужчина огласил первые условия. — Сейчас иди домой. Не забывай, что ты кое-кому нужен, — строго сказал капитан и, заметив недоумение, охватившее подчинённого, поспешил пояснить. — Пёс. Ветеринар уже осмотрел его. Если тебе интересно, с ним всё в порядке, похромает пару дней. — Сумо, — тихо пробормотал Коннор, вспомнив, как досталось храброму бедняге. — Спасибо, что позаботились о нём, капитан! — Хватит благодарностей. Убирайся уже, — для большей убедительности Фаулер указал на дверь. — Завтра в одиннадцать будь у меня в кабинете. По виду Коннора Джеффри понял, что тот не особо рад назначенному времени. Наверняка хотел бы решить все насущные вопросы по организации действий пораньше, часов этак в восемь-девять, но, в отличие от андроидов, людям нужен отдых. Сон. Как только дверь за Коннором закрылась, Фаулер посмотрел на часы. Если он не поедет домой, а прикорнёт, скажем, прямо в кабинете или в машине, припаркованной на стоянке у здания департамента, то сможет сэкономить время и, что не менее важно, силы, которые вскоре пригодятся ему во всём объёме, чтобы не опоздать со спасением старины Хэнка. Залпом допив кофе, Джеффри прихватил ключи от машины, выключил свет и отправился на стоянку.***
Сумо действительно хромал. Когда Коннор вошёл в дом, пёс отчаянно бросился ему навстречу, припадая на переднюю лапу. Сев в коридоре прямо на пол, андроид ждал, когда же Сумо подойдёт, и, стоило тому приблизиться, обвил его руками, зарываясь лицом в густую жёсткую шерсть на холке. — Прости, что оставил тебя надолго. Я попрошу кого-нибудь присмотреть за тобой, пока не верну Хэнка. Коннор никогда не отдавал себе отчёт в том, что разговаривает с животным. Он часто на автомате повторял за Хэнком некоторые вещи, чтобы у них было больше точек соприкосновения, и, должно быть, подцепил эту привычку от лейтенанта, привыкшего коротать одиночество за долгим односторонним общением с четвероногим другом, обладавшим тёмными мудрыми глазами. Андроид точно знал, что Сумо понимает некоторые слова, но насколько широко это понимание — оставалось загадкой. Всё же ему хотелось верить, что он не напрасно сотрясает воздух. Коннор чувствовал странное родство с этим мохнатым, тяжеловесным созданием. Их связала преданность Андерсону. В нежных жестах заботы, в мимолётных прикосновениях, в долгих переглядываниях андроида и собаки сквозила солидарность по отношению друг к другу, порождённая нуждой терпеть скверный характер их человека-фаворита. Хоть они и были знакомы всего ничего, но взаимопонимание установили быстро. Буквально в тот самый миг, как Коннор ввалился через окно в кухню Хэнка. Бывало, перепив или разгорячившись из-за чего-то, Хэнк становился угрюмым, скупым на дружелюбие и ласку. В такие моменты Коннору порой перепадало ни за что отборной ругани и безосновательных упрёков, и тогда Сумо тихо подходил к нему, ободряюще тыкался широкой мордой в руку, шумно дышал носом и вилял хвостом. Второй раз за сутки и за всю свою жизнь Коннор не сдержал слёз. Они крупными каплями стекали по его лицу, некоторые падали на шкуру пса, где терялись в густой шерсти. Андроид плакал бесшумно, но каким-то образом Сумо всё равно понял, что этому странно пахнущему человеку нужна поддержка, заёрзал, засуетился в руках Коннора, пока не извернулся так, чтоб лизнуть его в ухо. — Мне страшно. Всё навалилось как-то разом: девиантность, познание себя, убийства и, наконец, похищение Хэнка. Коннор подумал, как бы себя вёл, будь он машиной и только машиной. Послушной, запрограммированной вещью. Скорее всего, тогда он бы не допустил ничего подобного, не отвлёкся бы на такой знакомый голос. Но что-то внутри него было против таких мыслей. «Я не вещь». Будь он хоть трижды идеальным не-девиантом, Андерсон ни за что не подпустил бы его так близко, как Коннора-девианта. Но без Хэнка это всё не имело никакого смысла. Без него у Коннора оставалась только бесцельная, странная жизнь, долгая и безрадостная, с бесконечным поиском миссий, которые надо выполнить, чтобы после них найти другие. Именно так это виделось андроиду. Такие мысли посещали его. Такие страхи мучили больше всего. Размышления о том, как могло или не могло случиться, отвлекли Коннора, и, прекратив плакать, он оторвался от Сумо. К его мокрому лицу прилипли длинные шерстинки. Видя, что друг успокоился, пёс позволил себе потерять бдительность и навалился на него, удобнее устраиваясь в руках для продолжительного сна. Последние сутки оказались крайне мучительными для старого верного друга, и теперь он был рад найти временный покой в знакомых руках. Несколько часов андроид сидел неподвижно, чтобы не тревожить его, пока не пришла пора собираться на встречу с Фаулером. Разбудив Сумо, Коннор выпустил его погулять, насыпал корма в кастрюлю, которая недавно послужила хорошим оружием против злоумышленников, и переоделся в один из оставшихся запасных костюмов. В чистой, опрятной одежде он выглядел почти как прежде. Разве что лицо выдавало — потерянное и печальное, совсем не как у первоклассного детектива и точно не как у робота. Перед выходом он связался с Маркусом, попросил прислать кого-нибудь присмотреть за Сумо. Маркус пообещал, что в ближайшее время у собаки Хэнка будет самая лучшая опека, и не обманул: менее чем через час после ухода Коннора в дом Андерсона нагрянули трое андроидов, готовые ухаживать, развлекать и защищать Сумо круглые сутки напролёт.***
После сна в машине у Джеффри ныла спина, зато голова болеть перестала. Мужчина освежился в уборной в департаменте, плеснув себе водой в лицо и прополоскав рот жидкостью для освежения дыхания (он всегда носил с собой маленькую бутылочку для подобных случаев). Ровно в одиннадцать, не успел он расправиться со своим завтраком — кусок покупного вишнёвого пирога и кофе — в кабинет вошёл Коннор. — Доброе утро, капитан. — Да уж, лучше не бывает, — пробубнил Фаулер. После прихода андроида есть расхотелось. А стоило ему подумать о том, что сейчас будет, и уже съеденное грозило перевариться с большими трудностями вроде изжоги. — Тебе придётся подождать. Коннор кивнул, оставаясь стоять столбом, и Джеффри бросил на него недовольный взгляд, но сменил гнев на милость, подметив всё ещё жёлтый диод, сигнализирующий о каком-то внутреннем разладе. Быть всегда отчасти чужим в мире людей само по себе уже неприятно, а ещё эти эмоции, с которыми андроид не привык справляться, подливали масла в огонь. Фаулер понял, что не имеет права срываться на Коннора. Это Хэнк всегда превосходно держал удар, отбиваясь сарказмом и позволяя начальству выплеснуть накопившийся гнев до конца; Гэвин тоже отлично подходил на роль козла отпущения, обладая полезнейшим навыком заводиться на пустом месте и вступать в спор, ничего при этом не принимая близко к сердцу. Но не Коннор. И не теперь, когда весь он средоточие замешательства и тревоги. Дверь широко распахнулась. Гэвин прошёл по кабинету тяжёлым шагом и с размаху сел на стул, демонстративно не удостоив Коннора вниманием. Фаулер сцепил руки в замок и некоторое время молча разглядывал подчинённых, отмечая, насколько же они разные во всём, начиная от походки и заканчивая манерой вести дела. Андроид, стоящий позади стульев, смотрел в затылок Рида. Ни тот, ни другой ничем не выявили своей неприязни друг к другу, но атмосфера в комнате сделалась значительно напряжённее. Никто не нарушал молчания, и Фаулер заподозрил, что эти двое уже разгадали его план и только и ждут подтверждения своим мыслям, чтобы начать возмущаться. В любом случае тянуть не имело смысла. Морально подготовившись, Джеффри произнёс: — Вы двое будете напарниками. Он выпалил слова так быстро, будто хотел как можно скорее от них избавиться, как от тяжкого груза. Секунда тишины дала ему призрачную надежду на то, что обойдётся без разбирательств, но подскочивший Гэвин разбил хрупкую возможность на лёгкий исход в пух и прах. Детектив подался вперёд, прижав ладони к столу, разделяющему его и капитана. — Я не буду работать с этим пластмассовым выродком, — почти прорычал он, скаля зубы. — Что-то мне это напоминает, — себе под нос пробормотал Фаулер, вспоминая, как не так давно нечто похожее ему выкрикивал Андерсон, чуть ли ни с пеной у рта доказывая, что ни за что в жизни не станет работать с «пластиковым придуком». А теперь посмотрите на него! Похищен из-за того, что стал рукой закона, защищающей андроидов и наказывающей их убийц. — Либо я, либо он, — продолжал Гэвин, исподлобья сверкая свирепым взглядом. — Ты не в том положении, чтобы ставить условия! — закричал Фаулер, ударив кулаком по столу. Он был благодарен Коннору за то, что тот не вмешивался, не накалял ситуацию, как и полагалось по условиям, на основе которых он получил возможность работать с этим делом. Тихо стоял в стороне, сложив руки за спиной. — Только не в случае с чёртовым недочеловеком! Дайте мне нормального напарника! Фаулер пытался решить, как ему поступить. С одной стороны, ему представилась отличная возможность выплеснуть напряжение, но с другой — он был слишком утомлён для продолжительного горячего спора с молодым, полным пыла Гэвином, так что спустить конфликт на тормозах представилось ему не таким уж плохим выходом. — У тебя нет выбора, — тихо сказал Джеффри. Его серьёзный тон подействовал на Рида, и он отступил на шаг, выглядя разъярённым, но чуть более смирившимся со своей участью. — Такая у нас работа: я отдаю приказы, твоё дело их выполнять, — окончательно сбивая воинственный настрой Рида, капитан подсластил пилюлю, — выполнять хорошо. Если бы я считал, что ты не справишься с поставленной задачей, не стал бы тебе её давать, не считаешь? Я знаю, ты можешь спасти лейтенанта Андерсона, но тебе придётся воспользоваться помощью Коннора. Мне надоело, что вы все тут корчите из себя одиночек. У нас командная работа. Должна быть, по крайней мере. Гэвин глубоко задумался над услышанным, уставившись в пол, и Коннор, тенью стоявший за его спиной, поглядывал то на него, то на Фаулера. — Нет, — наконец ответил детектив Рид. Он стоял, насупившись, стиснув кулаки, скрежеща зубами. Судьба, выступавшая в данный момент в лице капитана, определённо издевалась над ним, подкидывая подобные испытания. Все знали, как сильно он ненавидит андроидов, и теперь одного из них, причём самого Риду ненавистного, ставили ему в напарники, да ещё и в деле по спасению недоумка Хэнка, с которым он ни разу и словом добрым не обмолвился. — Как вы себе это представляете?! Мы не сможем работать вместе! Назначьте вместо него кого угодно! — Я думал об этом. Но он единственный андроид среди нас. Если ты найдёшь человека, который записывает всё происходящее, обладает прекрасным логическим мышлением и может работать двадцать четыре часа в сутки, то я не против, можешь сменить напарника. Но мне такой человек неизвестен, — Фаулер перебирал большими пальцами сцепленных рук. — Пойми, нам нужно действовать быстро. На кону жизнь, осознай уже это. — Да знаю я! Но… — Гэвин взмахнул руками, едва не угодив Коннору по лицу. Он не знал, что ещё сказать в свою защиту, но не хотел сдаваться, хоть и понимал, что ведёт себя, как ребёнок. — Почему я? Если этот мусор незаменяемый, тогда замените меня. У нас полно и других дел. — Потому что я так решил, — отрезал Фаулер, не желая пояснять очевидные для него самого вещи. Капитан видел перспективы этого дуэта: способности Коннора и агрессивное упорство Рида при правильном смешении могли сделаться реактивным двигателем для данного расследования, в котором время являлось основным фактором риска. Стоит замешкаться, и возвращать Хэнка будут уже в пластиковом мешке. Жизнь этого сварливого чёрта, как считал Фаулер, стоила того, чтобы рискнуть и поставить на двух не ладящих между собой детективов, в силах которых сделать всё возможное, чтобы обогнать неумолимо движущиеся на часах стрелки. — Я не заставляю вас работать вместе всё время. Только на этот раз. Так что в твоих же интересах как можно скорее найти и вернуть детектива Андерсона. — Да что б его! — резким движением, полным ярости, Гэвин провёл по волосам. — Будь по-вашему. Но не пеняйте на меня, если ничего не выйдет. Я предупреждал. С этими словами он развернулся и вышел из кабинета, так и не взглянув на Коннора. После его ухода Фаулер выдохнул и осел в кресле, понимая, что это ещё не конец. Странно, но при Конноре он почему-то не считал важным придерживаться роли строгого начальника с сильным характером. — Капитан, — начал андроид, подойдя к столу. Весь его вид говорил о том, что он собирается оспорить решение Фаулера, но не хочет при этом нарваться, — вы уверены, что детектив Рид достаточно компетентен для подобного дела? — Сомневаешься в правильности моего выбора? — Джеффри завалился на одну сторону, опираясь на подлокотник кресла и глядя на андроида. — Он не очень хорош в решении логических задач, зато обладает другими полезными способностями. Я знаю, что вы не ладите, но ты, помнится, ещё и переговорщик. Вот и переговори с ним. Найди к нему подход. — Боюсь, я не настолько хорош. Из-за того, как Коннор чуть-чуть поменялся в лице, произнося это, Фаулер догадался о реальном значении его фразы, но не поверил, пока не спросил: — Это был сарказм? — Отчасти, — призрачная улыбка появилась на губах андроида. Фаулер с удовольствием рассмеялся, прекрасно понимая, у кого Коннор мог научиться такому приёму, и пусть выходило у него не так остро и искромётно, как у Хэнка, зато имелся некий шарм, придаваемый неловкостью из-за недостатка опыта. — Коннор, я бы не стал давать такое важное дело тому, в ком не уверен. Мне не меньше твоего хочется вернуть Хэнка живым, так что прошу тебя, приложи все свои усилия к тому, чтобы стать на время хорошими напарниками с Ридом. Он отличный детектив. Просто своеобразный. Помнится, у тебя имеется опыт работы со своеобразными детективами с дурным характером, — Джеффри вымученно улыбнулся. — Слушаюсь, — андроид кивнул в знак повиновения и вышел. Сквозь прозрачные стены Фаулер ещё какое-то время наблюдал за тем, как он спускается по небольшой лестнице и движется мимо полицейских, занимающихся своими делами. — Что же всё так перевернулось с ног на голову… — тихо пробормотал Джеффри, пододвигая к себе недоеденный пирог и открывая на терминале папку с отчётом Коннора, собираясь перечитать его и поразмыслить, что же могло случиться с Андерсоном после того, как его увезли на машине неизвестно куда. Жив ли ещё старый друг или его уже выбросили в реку, чтобы скрыть следы преступления?***
Коннор шёл к своему месту, чтобы подумать над тем, какой стратегии ему придерживаться со своим новым напарником, но неожиданно для себя остановился у рабочего стола Хэнка, бегло осмотрел его и медленно опустился в кресло лейтенанта. Небольшая площадь, принадлежавшая Хэнку, была, как и прежде, усеяна сведениями о его личности. Информация скрывалась в деталях, и лишь Коннор замечал и считывал её. Вот коробка с недоеденными пончиками "О'Мэнсли", ими Андерсон любил перекусывать, не отвлекаясь от работы; всякие распечатки закрывали часть поверхности стола, потому что лейтенант терпеть не мог работать за терминалом. Он предпочитал физически ощущать некоторые вещи: так, например, ему нравилось перебирать листы бумаги, особенно пока они сохраняют тепло после принтера, нравилось самому крутить руль, вместо того, чтобы позволить искусственному интеллекту современных машин везти его, куда надо. Хэнк был словно олицетворением пережитков уходящей эпохи. Единственное, что поменялось за последнее время, это магнитная доска. Вернее то, что мужчина на ней размещал. Листовки и лозунги движений против андроидов исчезли, и на их месте было непривычно пусто, будто Андерсон ещё не определился, чем заполнить это пространство, и оставил пока так. В целом место Хэнка выглядело как маленький обособленный мирок, спрятанный в департаменте полиции. Коннор рассеянно скользнул взглядом по кружке с тёмными разводами от кофе, прикоснулся к сенсорной клавиатуре на столе, по которой лейтенант так забавно тыкал указательным пальцем, когда печатал, потому что не мог привыкнуть делать иначе. Ему не верилось, что Хэнка здесь нет. Казалось, он вот-вот зайдёт в департамент и с хмурым лицом беззлобно сгонит его со своего кресла. В окружении вещей лейтенанта на Коннора напало острое желание увидеть его. Естественно, андроид помнил лицо Хэнка в мельчайших подробностях и спокойно мог вызвать перед внутренним взором его портрет или вывести изображение на экран, но это было далеко не то же самое. Где-то на фоне, как белый шум, как звук, доносящийся с улицы, как гудение бегущего по проводам электричества, в голове Коннора звенела тревога. Он допускал возможность, что они могут не успеть. Тогда Хэнка воочию он увидит мёртвым и в последний раз. — Нет, — еле слышно пробормотал Коннор, мотая головой. Так не пойдёт. Андроид бросил взгляд в сторону Рида. Мужчина направлялся к уборной, и даже шаг его был резким и нервным. Успех миссии в первую очередь заключался в успешном установлении контакта с новым напарником, а для этого необходимо было найти определённые рычаги воздействия на взрывную натуру Гэвина. Дождавшись, когда детектив скроется из виду, Коннор поднялся и подошёл к его столу. На снующего везде андроида мало кто обращал внимания, так что он спокойно смог исследовать чужое рабочее место, игнорируя редкие любопытные оглядывания проходящих мимо коллег. На столе Рида не было такого хаоса, как у Хэнка. Стояла парочка пластиковых стаканчиков из-под кофе с засохшими коричневыми подтёками на белых боках. В один стаканчик Коннор опустил два пальца, мазнул по дну и провёл анализ: без молока, немного сахара. Рядом с монитором лежал кистевой эспандер, представлявший собой обычное резиновое кольцо чёрного цвета. Коннор видел пару раз, как рассерженный чем-то Рид сжимает эспандер в руке, чтобы выпустить пар, мнёт его с такой злостью, что вены на запястье выступают. В тумбочке, которую незаметно выдвинул андроид, хранилось пять протеиновых батончиков «Weider» с шоколадным и банановым вкусом, в мусорном ведре — только фантики и ненужные распечатки. Вот и всё. Этого было нещадно мало, но Коннор просчитал возможные развития событий и вывел процент того, каковы его шансы на успех. Осталось только подобрать рабочую стратегию, как он делал множество раз с другими людьми, составить план действий и запустить его, как запускают какую-нибудь программу, а дальше всё пойдёт своим чередом, механизм заработает, подгоняя себя самого, и даже Риду будет не под силу его затормозить. Единственной помехой для Коннора сейчас было незнание реакций Гэвина. Они никогда не были на короткой ноге, всё их общение сводилось к нескольким перепалкам и последующему взаимному игнорированию, поэтому было сложно сказать, какую линию поведения стоит выбрать. Провокации, оказание давления или прямая демонстрация расположения и добрых намерений могли оказать неожиданное действие, а напортачить и усложнить ситуацию сейчас хотелось меньше всего. Коннор вспомнил, как прощупывал почву при знакомстве с Хэнком. Он делал ход, наблюдал за реакцией лейтенанта и постепенно составлял своё представление о нём. Путём проб и ошибок Коннор выучил, что можно говорить Хэнку, а что лучше оставить при себе, иначе можно снова оказаться припёртым к стенке, в положении, в котором только и остаётся, что смиренно смотреть в суровые глаза напротив, в холодных голубых радужках которых отражается он сам и рука Андерсона, держащая его за грудки. Теперь такой роскоши, как право на ошибку, у него нет. Коннор отошёл от рабочего места Гэвина. Он хотел дождаться возвращения детектива из уборной, но передумал и, чтобы не терять время, направился в столовую. При его виде перекусывающие там полицейские притихли и переглянулись, не зная, стоит ли продолжать разговор, ведь обсуждали они лейтенанта Андерсона, и после сдержанного приветственного кивка андроида сменили тему. Коннор запустил кофеварку. Пока наполнялся прозрачный кофейник с чёрной ручкой, он достал новый стаканчик из открытой упаковки. — Так твоя дочурка уже в старшей школе? Я помню её совсем маленькой. — Да. Скучаю по тем временам, когда катал её на спине. — Парень-то у неё уже есть? — Чёрт её знает. Даже если и есть, разве она скажет. Коннор невольно слушал их разговор, пока наливал кофе. Хэнк же потерял сына. Сейчас эта мысль перестала быть просто фактом про лейтенанта, помогающим создать портрет его личности. Она сделалась объёмной и устрашающей, начала давить изнутри. Если только предположительная потеря напарника заставила Коннора испытывать то, что он испытывает, какого же тогда пришлось Хэнку, когда он потерял ребёнка — человека, созданного им, и которого он, Андерсон, хотел любить и оберегать всю свою жизнь. Подобные раны никогда не заживают. В конечном итоге доходит до того, что переживший такую утрату остаётся один на один со своей болью, ведь людям не нравится подолгу лицезреть чужое горе. Оно напоминает им о собственной уязвимости и эгоизме, ибо каждый раз, наблюдая страдания другого, они невольно благодарят судьбу за везение, уберегшее их семью. Всё это время Хэнк был в окружении товарищей-семьянинов, утешавших, сочувствующих, но с облегчением отворачивающихся от его осунувшегося лица и возвращающихся вечером домой к живым жёнам, мужьям, детям, в то время как Хэнк возвращался в склеп воспоминаний, где один лишь Сумо не принадлежал миру призраков. Андерсон был невообразимо одинок. Коннор бросил кубик сахара в стаканчик, размешал и твёрдой походкой направился прочь из столовой, решительно настроенный вернуть Хэнка живым чего бы ему это ни стоило. — Что это? — Гэвин поднял голову, оторвавшись от телефона. — Кофе. Я всегда делал его лейтенанту Андерсену, буду делать и вам, — андроид поставил стаканчик на стол детектива. – Мы же теперь напарники. — Вот что, ублюдок, плевать мне, что там наговорил шеф, но мы с тобой никакие не напарники. Держись от меня подальше, не лезь под руку и делай вид, будто мы отлично ладим. Больше от тебя ничего не нужно, сраный манекен, — Гэвин повернулся в кресле спиной к Коннору, взял кофе и, попробовав, с удивлением отметил соответствие своим вкусам. Чёртов робот и тут подсуетился! — И продолжай делать мне кофе. Хоть какая-то будет польза. Гэвин выпил уже половину, а Коннор всё стоял позади него, ни разу не шелохнувшись. Его присутствие Гэвин ощущал спиной. Чутьё редко обманывало его. — Да что с тобой не так? Сказал же, держись подальше! — детектив снова прокрутился на кресле, поворачиваясь к андроиду. — Вали отсюда. — Вы уже ознакомились с деталями дела? Прежде чем ответить, Гэвин смерил его взглядом, каким обычно оценивают только что встреченного человека, которого ещё не знают лично, но слышали о нём много дурных слухов, и теперь пытаются прикинуть, что из услышанного правда. — Читал я отчёты. И улики ходил смотреть. Под утро привезли образцы крови и куртку. Ту, что в разбитом окне забыли, — неохотно сказал Рид, отведя взгляд в сторону. — Вам же только что дали дело. Почему вы узнали всю информацию о нём ещё ночью? — Коннор склонил голову набок, с заинтересованностью вглядываясь в собеседника. Гэвин вскинул голову. — Тебе-то что? Узнал и узнал! Просто просмотрел! Вот о чём говорил Фаулер. Похищение Андерсона наделало шуму, но все вокруг только хватались за головы и наводили панику, в то время как неугомонный Рид решил сам проверить, что произошло на самом деле и как обстоят дела на данный момент. Он шумный и вспыльчивый, привык решать всё грубой силой, но вот напористости ему не занимать. Коннор неожиданно резко подался вперёд, упёрся ладонью в стол и громким шёпотом спросил: — У вас есть мысли на этот счёт? Гэвин отшатнулся от него и, вытянув ногу, толкнул в живот. — Думай, что творишь, болван! Мы с тобой не закорешились, — он посмотрел на отошедшего на шаг андроида. - Есть. Надо бы… план составить. Коннор кивнул и попытался пристроиться рядом на столе, как делал это, когда разговаривал с Хэнком, но Гэвин замахал на него руками, как на кошку, позволившую себе лишнего. — Э! Не-не-не! Вали отсюда. Иди составляй свой план за своим столом, а я составлю свой план за своим. Не хочу видеть твою пластмассовую рожу. Мешает мне думать. — Хорошо, — Коннор послушно отошёл. Он не ожидал, что детектив Рид будет с ним сотрудничать. Пусть и таким способом, но это лучше и быстрее, чем ему представлялось. — Я подойду к вам через полчаса? — Через двадцать минут, — Рид уже повернулся к терминалу. — Придёшь с кофе. Вали.