Две дороги одного пути

ФСБ действительно стоило бояться. После смерти Грачева они усилили наблюдение за Смолиным и Беловым. Им пришлось выдвигаться через лес, чтобы не попасться с номером машины. Однако именно в лесу их и накрыла засада. -- Иди вперед, я с ними разберусь. Догоню через десять минут, -- сказал Смолин, доставая оружие. Белов засомневался, стоит ли давать ему убивать офицеров, но на кону стояла его жизнь, и он, кивнув, бегом направился вперед. Смолин начал расстреливать тех, кто встал на его пути. Но он не мог видеть всех. раздались несколько залпов, которые Смолин не подсчитал. Он поздно заметил пули, летящие в него, но так и не достигшие первоначальной цели. Между ними и Смолиным возник мужской силуэт, сразу же повалившийся на снег. Секунду спустя Алексей со страхом понял, что это Белов. Он убил последних, но слышал, как спешит подкрепление. Тогда он схватил Белова за подмышки и потащил туда, куда они направлялись. -- Эй, ты живой?.. -- Бросай, не тащи. -- Я не такой, как ты. Как ты Круглого, тебя не брошу умирать... Пал-Дмитрич, не расслабляйся, а то мне тяжело нести тебя... Но Белов был без сознания. Стараясь не отчаиваться, Смолин довез его до больницы и сдал в отделение неотложной помощи. Спустя несколько часов Алексею сообщили, что Белов Павел Дмитриевич впал в долговременную кому и шансов на его выживание почти нет. Смолин оставил деньги на содержание Белова и вышел из больницы. Больше всего он боялся приехать в Белоруссию, посмотреть этой женщине в глаза и сказать, что ее муж погиб - все как и говорил Белов. "А их дочь?.." Лера, которая так много настрадалась за свой недолгий срок, должна была принять новость о смерти отца от человека, всегда мечтавшего убить полковника. "Не всегда." -- Белов, хоть бы остался живой!.. -- протянул Смолин и, глубоко вдохнув, направился за билетом в Белоруссию. Там он едва собрался с силами и все рассказал Наталье. Забрав своего сына, он решил уйти. Но он не мог уйти от беспокойства за семью, чья глава отдала за него свою жизнь. "Можно сказать, дважды..." -- Сволочь, Белов, -- ворчал Смолин, сидя в парке. -- Сволочь. Зачем надо было привязывать меня к своей семьей. "А кто тебя привязал?.. Сам себя и привязал." -- Он - он! - во мне эти волнения, сомнения привил! "Тебе можно что-то привить?" -- Нельзя!.. А Белов - это Белов. Вдруг он увидел мимо проходящую Леру. Подозвав ее к себе, он подстелил ей на холодной лавке свою куртку и усадил. -- Я вот о чем хотел поговорить с тобой... -- медленно начал Смолин, опершись локтями о свои колени и не оборачиваясь к дочери Белова. -- Тот случай в школьном туалете... Я бы не убил тебя. Ты ребенок, как и мой Пашка... -- он будто бы растерялся. -- А недавно... Грачев заставлял стрелять в тебя... -- Вы не выстрелили ни тогда, ни сейчас, -- спасла его Лера. -- И хотя бы за это - спасибо. -- Это ты сказала отцу, что у меня черная фамилия? -- он обернулся. Девочка кивнула. -- Она и самому мне кажется черным... -- отвернулся. -- В шахматы играешь? -- снова повернулся. Она снова кивнула. -- Белов научил, значит... -- отвернулся. -- И я Пашу научила играть, пока мы в Белоруссии. -- Спасибо. А то мне не так весело будет - без игр-то. Только Белов мне равным был, а теперь... -- Я могла бы попробовать. Смолин обернулся и внимательно посмотрел в ее глаза, улыбнувшись. -- Уговорила. Если как-нибудь свидимся, может, и поиграем.