***
— Черт-черт-черт!.. — ругалась себе под нос Камилла, безуспешно пытаясь снять браслет со своего тонкого запястья. — Да ну не могла я так поправиться, что ты слезть никак не можешь! В этот раз уставший от ее расспросов старик отправил ее расфасовывать щупальцы некого гриндилоу, которые при неосторожном нажатии исторгали из себя потоки слизи, чем и не преминула воспользоваться девочка, чтобы избавиться от надоевшей побрякушки. Она, превозмогая отвращение, нанесла зловонную жижу на кожу руки и пыталась выскользнуть из тугого кольца. Но судьба в который раз оказалась к ней неблагосклонна, поэтому ничего не выходило. — Аггрх, — зарычала она от досады, стараясь отогнать назойливую мысль о том, что если и в этот раз ничего не получится, то придется пойти на крайние меры и вывернуть сустав большого пальца, как учил ее когда-то Дэвид. Дэвид… Камилла почувствовала, что у нее на глаза наворачиваются непрошенные слезы. Любое, даже самое незначительное упоминание умершего друга прошибало нервы насквозь. Девочка никак не могла избавиться от чувства вины, которое вгрызалось в ее душу все сильнее и сильнее, лишая возможности ясно мыслить. Боль все нарастала, и она решила заглушить душевные страдания, впитывая все больше информации о новом, но уже ненавистном для нее мире. И это даже начало помогать, ворчание старика и адреналин от осознания того, что ее в этой лавке может убить даже самая безобидная на вид брошь, немного притупили муки совести, пока она не наткнулась на огромный талмуд, посвященный воскрешению умерших. Он был написан на старом английском, поэтому прочесть она смогла от силы пару слов, но в ней зажглась искра надежды, и этот огонек не думал потухать, с каждым новым открытием разгораясь все ярче и ярче. Если эта книга в магазине, значит на них есть спрос, если есть спрос, значит, есть люди, которые могут это прочесть и помочь с проведением ритуала или что там для этого надо. А это значит, что у нее… У них был шанс. С каждым днем эта призрачная надежда перерастала в нездоровую одержимость. Девочка не узнавала саму себя, поэтому работа, которую на нее взвалили, показалась настоящим спасением свыше. Чем омерзительнее было задание, тем охотнее она за него бралась, вызывая неприкрытое удивление у хозяина лавки. Однако она понимала, что так не может продолжаться вечно. Камилла вполне осознавала, что она оказалась между молотом и наковальней. Ей необходимо было бежать отсюда и как можно скорее, старик не спроста её окольцевал, она ему зачем-то нужна, и это пугало до дрожи. Но… если она сбежит, то потеряет доступ к таким ценным для нее книгам и вряд ли уже сможет вернуть Дэвида. Эти две мысли непрестанно боролись в ней, но все же, здраво рассудив, девочка пришла к выводу, что Горбин такой явно не единственный, а жизнь у нее одна, и мертвой она уж Дэвиду никак не поможет. Тем более, что ей еще надо было разобраться во всей этой ситуации с Девочкой-которая-выжила, смертью ее родителей от руки некого Темного Лорда и понять, что же на самом деле случилось с мамой друга. Ведь если она была сквибом, то не исключено, что фамилиар мог принадлежать ей, а тот факт, что он был жив, пусть и утратил рассудок, говорил о том, что и она могла быть жива. И если вернуть Дэвида к жизни не получится, то раскрыть таинственное исчезновение его матери она просто обязана, чтобы отдать долг за спасение ее жизни. — Так, похоже, пора переходить к решительным действиям, — сказала девочка и поправила черную косынку на голове. Она была завязана под волосами на манер банданы и не давала волосам лезть в лицо во время работы, а также скрывала от посторонних глаз ее, как выяснилось, знаменитый шрам. По правде говоря, Камиллу она дико бесила, но по крайней мере ей восстановили прежнюю одежду, в которой она пришла, и в комплекте с черным платьем смотрелась в принципе ничего так. Да и так было спокойнее, к Горбину в любой момент мог нагрянуть покупатель, и светить знаменитым шрамом было бы верхом глупости. Девочка вытащила из рукава волшебную палочку и направила ее на свою руку, сама не зная, какой эффект хочет получить. Однако в этот раз палочка превзошла все ожидания и вела себя, как военнопленный на допросе — прикинулась шлангом и не отсвечивала. — И ты туда же! Да чего ж ты не фурычишь-то?! — раздосадованно воскликнула девочка, несильно потрясая своей волшебной палочкой. — Всё же работало. Палочка отказывалась реагировать на её действия и оставалась мертвой деревяшкой в её руках. Камилла не знала никаких заклинаний, и единственное, что у неё пока получалось — это вызвать сноп искр, однако она была безумно рада и такому результату. Вот только сейчас палочка никак не реагировала на её увещевания. Радовало одно: Горбин не смог ее забрать, так как та, почувствовав чужого, накалилась до предела и потом еще долго плевалась искрами, стоило только старику появиться в полее ее видимости. Камилле казалось, что палочка была живой и обладала собственным сознанием, как бы глупо это не звучало. И характер она, похоже, переняла от нее, ибо в самый неподходящий момент вставала в позу и отказывалась работать, а иногда давала о себе знать, когда ее об этом вообще не просили. — Предательница, — обиженно пробормотала девочка. — Вот чего тебе не хватает? Волшебного слова? А, ну да, точняк. Девочка хлопнула себя по лбу от абсурдности своих слов. Конечно волшебной палочке нужно волшебное слово, только «пожалуйста» тут вряд ли сработает, хотя… — Пожалуйста, — ноль реакции. — Ладно, но попытаться все-таки стоило. Ничего, мы так просто не сдаемся. — Абракадабра. — Ахалай-махалай. — Бибиди-бобиди-бу. — Я тебя пополам переломлю, если не заработаешь. Без шуток. — Сим-сим откройся. — Нет, ну должно же быть хоть что-то, — девочка страдальчески подперла подбородок кулаком и посмотрела на свою волшебную палочку. — Где у тебя тут кнопка «вкл»? Камилла повертела палочку в руках, всеми силами пытаясь собраться с мыслями и вспомнить что-нибудь еще из маггловского фольклора. Но, к несчастью, на собрание пришли только тупые мысли, и у нее появилась крайне глупая идея. Она читала об этом в одной книжке еще в раннем детстве, и даже тогда она испытала испанский стыд, но чем черт не шутит… Она приложила кончик волшебной палочки к замку на браслете и прокашлялась. — Вправо, вверх, наискосок, пусть откроется замок! — как ни странно зарифмованное пожелание возымело эффект, и раздался тихий щелчок. — Да ты издеваешься… Нет, у тебя точно есть свое сознание, причем паскудное. Знаешь, я, наверно, тебе имя дам — будешь Линдой! Она меня всегда бесила. Камилла ругалась, но это было беззлобно. Предвкушение свободы переполнило ее, так что сейчас она была готова простить своей палочке любые издевательства. Девочка ликовала, но ее радость продлилась ровно до того момента, пока она не взглянула на стеклянную банку, стоящую перед ней на полке. В мутном стекле отражался хозяин магазина. Девочка мгновенно подскочила и обернулась, сердце бешено заколотилось и было готово выпрыгнуть из груди от страха. Она понимала, что ей сейчас некуда бежать, пускай она освободилась от браслета, но старик перекрыл ей единственный путь к отступлению. Камилла испытала острое чувство дежавю, словно она вновь оказалась заперта в том подвале с обезумевшим фамилиаром. — И как давно вы там стоите? — Примерно с того момента, как ты начала разговаривать со своей палочкой, — хмыкнул старик и его лицо перекосила недобрая ухмылка. — Ты не перестаешь меня удивлять, девчонка, с тобой невозможно заскучать. Знаешь, мне даже будет почти что жаль. Он резко вскинул палочку, но, Камилла предчувствуя беду, молниеносно среагировала и ушла в сторону, так что заклятье ударило бутыль с местным аналогом формалина, и она разлетелась на куски, а по комнате распространился тошнотворный запах, от которого начали слезиться глаза. Недолго думая, девочка направила на Горбина свою волшебную палочку. — Если хотите меня убить, то зачем тогда вылечили? — Камилла попыталась утянуть его в диалог, чтобы хотя бы приблизительно придумать план отступления. — Да никто тебя убивать не собирается, дура! — рыкнул старик, видимо, раздосадованный тем, что столько средства было испорчено. — Я еще не выжил из ума, чтобы убивать национальную героиню, как показывает практика — это себе дороже. Но отпустить тебя просто так тоже слишком рискованно. — Тогда что вы хотите со мной сделать? — девочка ему не верила. — Отпустите меня, я никому не расскажу, что здесь видела. — С чего мне тебе верить? Да и к тому же, даже если ты и будешь держать язык за зубами, велика вероятность того, что тебе залезут в голову и покопаются в мозгах. Мне будет спокойнее, если у тебя не останется ни тени воспоминания обо мне, этом месте и всем том, что с ним связано, так что стой смирно и дай мне стереть тебе память. Старик начал приближаться к ней, и Камилла замерла, как кролик перед удавом. Внезапно палочка в ее руках заискрилась, приводя хозяйку в чувство. Нет, только не замирать, не стоять столбом от страха! — Стереть память? Как же! — она резко дернулась в сторону двери, стараясь воспользоваться тем, что Горбин отошел от прохода, но старый торговец не уступал ей в прыти. Он перехватил ее поперек туловища и впечатал спиной в стену, вызвав тем самым болезненный стон у девочки, и направил палочку на ее висок, удерживая за горло другой рукой. — А с моей головой не случится то же, что и с той банкой?! — Не рыпайся, пташка, — мерзко проговорил он, опаляя ее лицо несвежим дыханием. — Если будешь сильно дергаться, то да, от твоей милой головушки ничего не останется. Я просто хотел тебя оглушить, знал ведь, что по-хорошему ты не дашься. — О, какая трогательная забота о моем благополучии, — с трудом прохрипела она и вцепилась в руку мага, стараясь разжать его пальцы, которые усилили хватку на ее горле. — Пусти! — Мне не нужны проблемы с Министерством, ясно?! — он несильно встряхнул ее хрупкое тельце, от чего она приложилась затылком о стену и на глаза сами собой навернулись слезы от внезапной боли. — И вообще, ты еще должна быть мне благодарна. — Это за что же?! — девочка начала остервенело вырываться, тем самым выводя Горбина из себя еще больше. Волшебная палочка, которую Камилла все еще сжимала в руке выпустила сноп искр, тем самым подпалив край одежды старика, от чего он на мгновение ослабил хватку и она сумела вырваться. Проскользнув под его рукой, она побежала к выходу, но, споткнувшись о ящики, растянулась на полу, прихватив вместе с собой хлам со стоящего рядом рабочего стола, когда попыталась ухватиться за него при падении. Девочка тут же попыталась встать, но вскрикнула от боли, когда носок ботинка Горбина пнул ее в бок. В глазах заплясали искры и все, что она смогла сделать — это перекатиться на спину. — Так вот, о чем бишь я, — старик, явно наслаждаясь процессом, надавил ей на грудную клетку своей ногой, заставляя девочку жалобно выдохнуть. — Ах да, благодарна ты должна быть мне за то, что я подарю тебе долгожданное забвение и ты перестанешь страдать больными фантазиями о карьере некроманта. — Что ты… — Я же сказал, забудешь обо мне, этом месте и всём, что с ним связано. — Дэвид… — до дезориентированной Камиллы наконец дошло, что волшебник имеет ввиду. — Я забуду Дэвида… — Именно, — довольно произнес он. — И причем заметь, совершенно бесплатно. Он хрипло рассмеялся своей шутке, от чего у девочки, зажатой между полом и его ногой, прошел мороз по коже. От чего-то мысль о том, что она забудет лучшего друга пугала больше возможной смерти. — Нет! Я не хочу его забывать! Пожалуйста, умоляю! Я ведь могу работать на тебя, возьми меня к себе в ученики! Я никому не скажу, обещаю! Только не отнимай его у меня! — Камилла была готова предложить все, что угодно. Она остервенело трепыхалась, судорожно пытаясь отыскать взглядом что-то, что может ей помочь, и наконец ее взгляд выцепил нож, лежащий в пределах ее досягаемости. — Ученики, говоришь… хмм… — он задумчиво потер подбородок, а девочка замерла, вслушиваясь в его слова и незаметно двигаясь рукой в сторону холодного металла. — Знаешь, твоя компания вполне бы скрасила мое унылое существование, да и работать ты можешь и талантом не обделена… Не буду скрывать, ты бы стала самым выгодным моим вложением, если бы не одно «но». Шрам на твоем лбу. Тонкие пальчики сомкнулись на рукоятке ножа. — Однако один урок я тебе все же преподам. Итак, слушай внимательно и запоминай — он выделил последнее слово. — Тема урока: Заклятье забвения. Он взмахнул палочкой и в тот же миг с поразительной синхронностью девочка всадила ему нож в икру. Маг завопил от боли и отступил, свалившись на пол, а Камилла, молниеносно поднялась на ноги подобрала свою волшебную палочку и бросилась прочь из этого жуткого места. Она выбежала на улицу и, не оглядываясь, припустила по каменной дороге в неизвестном направлении, она не разбирала, куда несется, — слезы от всего пережитого хлынули рекой из глаз, так что то, что она ни в кого не врезалась на своем пути было чудом. Постепенно первый шок прошел и девочка огляделась по сторонам. Вокруг нее сновали люди в темных грязных балахонах, из окон магазинов на нее смотрели жуткие скелеты и черепа, небо было затянуто мрачными грозовыми тучами, и, казалось, что даже солнце предпочитает держаться подальше от этого проклятого места. Она замедлила шаг и стала отряхивать себя от пыли, в которой успела изваляться за время схватки со стариком, как вдруг ее внимание привлекло свечение. Камилла Поттер остановилась как вкопанная буквально в дюйме от полоски света. Неровная каменная кладка заканчивалась, резко перетекая в мощеную дорогу, залитую солнечными лучами. Девочка нахмурилась и, подняв голову, взглянула на серое небо над своей головой. — Да как это у них работает?! Она несмело двинулась к границе тени. Не ясно то-ли дело было в резкой смене обстановки, то ли в том, что она провела несколько дней в тёмном затхлом помещении, но почему-то ей казалось, что за время, проведённое в качестве пленницы в лавке старика, она лишилась всего человеческого, что было в ней. Девочка зажмурилась и робко, как обычно входят в холодную воду, ступила на Косую Аллею. Ничего не произошло. Она не обратилась в пепел, небо не рухнуло на неё, но самое главное — свет никуда не делся. Значит, это была не игра ее воображения, она действительно смогла выбраться из этого проклятого места. Ярко светило солнце, отражаясь в котлах, выставленных перед ближайшим к ним магазином. «Котлы. Все размеры. Медь, бронза, олово, серебро. Самопомешивающиеся и разборные» — гласила висевшая над ними табличка. Камилла пожалела, что у нее не десять глаз. Пока она шла вверх по улице, она вертела головой, пытаясь увидеть все сразу: магазины, выставленные перед ними товары, людей, делающих покупки. Полная женщина, стоявшая перед аптекой, мимо которой она прошла, качала головой. — Печень дракона по семнадцать сиклей за унцию — да они с ума сошли… Из мрачного на вид магазина доносилось тихое уханье. «Торговый центр «Совы». Неясыти обыкновенные, сипухи, ушастые и полярные совы» — прочитала Мила. Несколько мальчишек примерно её возраста прижались носами к другой витрине, разглядывая выставленные в ней метлы. — Смотри, — донеслось до Камиллы, — новая модель «Нимбус-2000», самая быстрая. Здесь были магазины, которые торговали мантиями, телескопами и странными серебряными инструментами, каких девочка никогда не видела. Витрины по всей улице были забиты бочками с селезенками летучих мышей и глазами угрей, покачивающимися пирамидами из книг с заклинаниями, птичьими перьями и свитками пергамента, бутылками с волшебными зельями и глобусами Луны. Вокруг неё туда сюда сновали маги, непринуждённо разговаривая, словно это не у них по соседству располагалась жуткая улица, полная психов. — Да они все тут сумасшедшие, — пробормотала себе под нос Камилла, осторожно лавируя между чудаковато разодетыми людьми. Внезапно её внимание привлёк магазин в маленьком обшарпанном здании, в пыльной витрине которого на выцветшей фиолетовой подушке лежала одна-единственная палочка. Она перевела взгляд на вывеску, с некогда золотых букв которой давно уже облетела позолота, и прочитала: «Семейство Олливандер — производители волшебных палочек с 382-го года до нашей эры» — Ничего себе, — присвистнула девочка. — Вот это я понимаю семейный бизнес. Ей вдруг в голову пришла мысль, что, возможно, ей смогут помочь с её проблемной палочкой. Она уже успела понять, что палочка для мага — это и оружие и самый необходимый инструмент, а так как ее собственную палочку делали два голых дилетанта в подсобке, то ее явно стоило показать мастеру и, по возможности, заменить, поэтому, недолго думая, она прошмыгнула за дверь. Помещение было древним. Покрытые вековым слоем пыли стеллажи были первым, что бросилось в глаза. Они были сверху донизу забиты продолговатыми узкими футлярами, в которых, как поняла Камилла, и хранились волшебные палочки. Девочка огляделась в поисках продавца, но в пределах её видимости никого не было. «Так, и что теперь? — подумала Камилла. — Тут что, все по принципу супермаркета работает? Типо, выбирай, что хочешь, а потом иди на кассу?» Она подошла у полкам и стала разглядывать лежащие на них коробочки, на каждой из которых был выгравирован свой номер. — А я все думал, когда же мне доведется вас увидеть, мисс Поттер, — тихий старческий голос раздался у Камиллы прямо над ухом, от чего она вскрикнула и, резко обернувшись в сторону звука, едва не уткнулась носом в потертый старый пиджак продавца. — З-здравствуйте, — выдавила из себя девочка слова приветствия. — А как вы узнали мое имя? Ее вопрос заставил старца мягко рассмеяться, и от этого смеха у девочки отлегло от сердца. Сама не зная почему, ее установка никому не доверять в магическом мире дала сбой, и она впервые за эту неделю смогла немного расслабиться. Старик располагал к себе, его выцветшие от старости глаза лучились добротой и лаской, словно она была его внучкой, которая внезапно решила порадовать старика и заглянуть на огонек. — Я бы сказал, что у меня просто хорошая интуиция, но это будет неправдой, — сказал мистер Олливандер, не переставая улыбаться, а потом заговорщески подмигнул. — Порой когда мы больше всего хотим что-то спрятать от посторонних глаз, оно всплывает наружу в самый неподходящий момент. Занавеса тайны всегда сползает, иногда — в буквальном смысле. Лицо Камиллы вытянулось, она никак не ожидала услышать такие философские рассуждения. Девочка нервно заправила выбившуюся прядь за ухо и тут до нее дошло, о чем говорил этот старик. Платок, который она повязала себе на голову, чтобы скрыть шрам, слегка задрался пока она бежала не разбирая дороги по улицам Лютного, и теперь часть отметины была выставлена на всеобщее обозрение. — Черт, — тихо выругалась она и натянула повязку по самые брови. — Вот всегда было интересно, что люди нашли в этом шраме? Я как-то видела человека, и лицо его избороздила такая паутина шрамов, словно ее соткал наклюкавшийся паук. И то, ему не доставалось столько внимания, сколько мне. Никогда не понимала людей, магов — вообще вряд ли когда-нибудь пойму. — Что ж, — задумчиво хмыкнул продавец. — Возможно, от всеобщего внимания его спасло то, что люди не знали о причине возникновения этих отметин. Люди всегда стремятся показать свою осведомленность, нежели незнание. — Ага, только вот никто не знает, что там произошло на самом деле, — хотя Камилла и оставалась с виду хмурой, но от глаз Олливандера не укрылся огонек живого интереса, вспыхнувшего в глубине зрачков юной ведьмы. — Может того злого колдуна победил не годовалый ребёнок, просто напросто не к месту стоящий на высокой полке сундук или котел, который упал ему на голову в самый ответственный момент. — Пытаетесь преуменьшить свои заслуги? Не думал, что национальная героиня окажется такой скромницей, — он хитро прищурился, словно пытался уличить ее во лжи, но Камилла на интуитивном уровне чувствовала, что Олливандер получает не меньше удовольствия от этого бессмысленного разговора, чем она. — Нет, просто пытаюсь донести, что я сейчас пользу могу приносить, только если буду тихо сидеть в уголочке и не отсвечивать, а тогда от меня толку вообще было как от мебели. — А вы необычная клиентка, Мисс Поттер, — старик посмотрел на нее долгим задумчивым взглядом, а затем резво двинулся к стеллажам, видимо, чтобы выбрать палочку для покупателя. — Из-за шрама? — мрачно поинтересовалась девочка. — Или из-за того, что язык у меня без костей? — Из-за того, что дети обычно показывают свои шрамы, как медали, — сказал Олливандер, не глядя на нее и бережно проходясь морщинистыми пальцами по вельветовому покрытию футляров. — И не склонны так философски смотреть на вещи. — Не стоит вменять мне в достоинство то, что я выучила парочку заумных фраз из взрослых книг и нашла в себе смелость говорить с серьезным лицом любой бред, который приходит мне в голову, — Камилла подошла ближе и стала по правую сторону от продавца, с любопытством наблюдая за его действиями. — Я просто люблю поговорить. И послушать, как говорят другие люди. — Тогда сделайте мне одолжение и, после того как мы подберем вам палочку, навестите старика пару раз, если найдется минутка. Я сам люблю развести демагогию, но, к сожалению, у меня нет достойных слушателей. — Вы совсем один? — вырвалось у Камиллы, прежде чем она поняла, что задала чересчур личный вопрос, однако продавец нисколько не смутился. — Видите ли, мисс Поттер, моя профессия предполагает полное отречение от внешнего мира, — он посмотрел на девочку и грустно улыбнулся. — Не каждый может открыть в себе талант к изготовлению палочек, а если маг все же находит в себе подобный дар, то он равносилен проклятью. Как правило, он передается по наследству и в подобных семьях устанавливаются особые отношения, ибо, как нельзя заставить поэта перестать слагать баллады, а художника рисовать картины, так и мастера волшебных палочек нельзя заставить бросить свое ремесло. Это особый вид искусства, а искусство — ничто без вдохновения, но вот только этот благородный душевный порыв может заставить мага уединиться со своими творениями на месяцы, а то и годы. И случилось так, что я был настолько поглощен процессом, что так и не удосужился обзавестись ни наследниками, ни учениками. — Так вот почему их тут так много, — выдохнула Камилла, пораженная этим откровением. — А я думала, что они просто часто ломаются и приходится искать замену. — О нет, моя дорогая, волшебная палочка — это главный инструмент волшебника, она выбирает его сама, и никак не наоборот, она становится частью мага, сливается с его сутью и, как правило, служит ему до самой смерти. Бывают, конечно, казусы, когда маг настолько неординарен, что ему подходят сразу две палочки, однако в большинстве случаев палочка одна единственная, и замену ей подбирают только тогда, когда она сломается, — его взгляд устремился вверх, сосредоточенный и вдохновленный и у Камилла почувствовала, что все внутри у нее трепещет от этого взгляда. — В этом есть некий чудовищный фатализм. Как бы бережно маг не относился к своей палочке, если ей суждено сломаться, то она сломается; или если ее судьба — перейти к другому магу во время дуэли, значит, так и случится. Палочки такие же живые существа как и мы с вами, мисс Поттер, они могут поддаться соблазну или отойти на покой, когда уже истощили себя. Мистер Олливандер прервался, чтобы перевести дух, а Камилла в это время не знала куда себя деть. Девочка испытывала восторг и смущение одновременно. Ей казалось, что ее только что посетили в какое-то таинство и теперь так просто не отпустят на свободу с этим знанием, но с другой стороны она была не против задержаться здесь подольше. — Однако, что-то я увлекся, — смутился старик. — Вы наверняка спешите подготовиться к школе, а я задерживаю вас своими старческими бреднями. Какой рукой вы предпочитаете держать палочку, мисс? — Правой, — на автомате ответила девочка и испуганно отскочила в сторону, когда невесть откуда выпрыгнула линейка и начала делать замеры. — Это похоже на отношения. — Что, простите? — Я говорю, что это похоже на отношения, ну, то, что вы рассказали про палочки, — серьезно сказала девочка, поборов смущение. — И про то, что палочка может предать мага. По сути волшебная палочка всегда рядом, выручает в трудную минуту, помогает защититься от опасности, а ты думаешь, что вы проживете вместе всю жизни бок о бок и вас похоронят в одном гробу. Но выходит так, что она либо уходит к другому, либо ломается, когда больше всего нужна. Похоже на отношения. — Честно признаться, никогда не думал об этом в таком ключе, — задумчиво сказал старик и потер подбородок. — Возможно, все дело в том, что это мои творения, и они скорее для меня дети, нежели пара. Так что я уповаю на вашу сознательность, мисс Поттер. Надеюсь, что вы будете беречь одну из моих воспитанниц, которая сочтет вас достойной. Мистер Олливандер шутливо погрозил пальцем, а Камилла слабо улыбнулась его шутке. Сейчас в ее голове бушевали тяжелые мысли, и она опасалась того, что этот океан может вылиться из ее подсознания потоком горячих слез. — Постараюсь оправдать возложенное на меня доверие, — в тон ему ответила девочка. — Но все же, если случится так, что моя палочка сломается, и это произойдет по моей вине, что мне делать тогда? — Вашей виной это будет лишь в том случае, если вы намеренно переломите ее пополам своими собственными руками. В ином случае, вашей вины в том нет. Просто ее время пришло. Ни в коем случае не пытайтесь починить сломанную палочку или колдовать ее обломками, это не принесет счастья ни вам, ни ей. Однако если вы будете до конца честны сама с собой и признаете свои ошибки, как, например, то, что небрежно бросали ее где попало или забывали вовремя полировать, то просто примите это и в дальнейшем не совершайте подобных промахов. Отпустите прошлое и живите настоящим. То, что она плачет, Камилла поняла не сразу. Только когда соленая влага дотронулось ее губ, девочка опомнилась и поспешно утерла слезы тыльной стороной ладони. — Мы ведь все еще говорим о волшебных палочках? — мягко поинтересовался старец и положил свою теплую руку ей на плечо. — Да, — глухо отозвалась волшебница, глядя прямо перед собой. — Просто вы были очень убедительны. Мистер Олливандер понимающе кивнул и удалился вглубь магазина, а Камилла так и осталась стоять на месте, бездумно блуждая взглядом по стенам. Возможно, старик прав, и ей стоит отпустить Дэвида и жить дальше. Просто смириться с тем фактом, что его больше нет? Оставить все эти бессмысленные поиски решения ее проблемы в книгах по некромантии, едва понимая что там написано, и наконец признать, что проблема на самом деле в ее голове? Старик говорил о фатализме, возможно, ей просто стоит поддаться судьбе и просто плыть по течению, гадая, куда приведет ее рок? Пока что река судьбы не была к ней благосклонна: приют, полицейский участок, смерть лучшего друга, Лютный переулок, жуткий магазин, в котором торгуют смертью. Однако сейчас она стоит здесь, в уютном старом помещении, залитом солнечным светом, хозяин которого любит говорить и слушать, и которому вроде нужен ученик. Камилла достала свою волшебную палочку из рукава, дожидаясь возвращения старого волшебника. Он не заставил себя долго ждать и показался из-за стеллажа с увесистой стопкой футляров. — Эмм, мистер Олливандер, тут такое дело… — она не знала с чего начать. — В общем у меня уже есть волшебная палочка! Камилла выпалила это предложение так, словно спасала свою жизнь, демонстрируя свой пепельный волшебный жезл. Волшебник удаленно вскинул брови и, водрузив принесенные им палочки на стол, подошел к ней. — И откуда она у вас? — спросишь он, нахмурившись. — Вы позволите? — Я бы не советовала, — ответила Камилла на просьбу старика. — Она не дается чужим. Дикая она у меня, только искры и вылетают. Девочка раскрыла ладонь, чтобы палочка лежала на ней и мастер смог рассмотреть дерево из ее рук. Он несколько раз менял угол обзора и неоднократно хмурился, но вердикта пока не выносил. — Никогда не видел ничего подобного, — озадаченно произнес он и оперся на стол. — И все же где вы ее приобрели? Вам сказали из чего она сделана? — Ну так это… хэнд-мэйд, — глупо улыбнулась Камилла, чтобы скрыть нервозность, но видя, что волшебник недоуменно вскинул брови, пояснила: — Я сама ее сделала. Брови старика поползли еще выше, а глаза забавно округлились от удивления. — Ну, точнее, как сама… Мне лесная Дриада помогала, это по сути ее идея была вообще… — продавец от этих слов чуть не свалился на пол, но его спасло то, что он держался за стол, поэтому Камилла приняла решение рассказать все с самого начала. — Короче, вечерело… И она подробно описала мастеру процесс создания палочки, виртуозно опуская детали того, как она вообще с Дриадой познакомилась и чего та к ней полезла с такими подарками. Под конец рассказа она была насильно усажена на стул, а сам хозяин магазина нервно мерил шагами помещение, видимо, раз за разом прокручивая в голове ее слова. — Невероятно!.. Впервые такое… На моем веку!.. — бормотал он себе под нос, а потом вдруг остановился и подошел к Камилле, которая всеми силами старалась слиться с интерьером. — Мисс Поттер, вы понимаете, что это беспрецедентный случай?! Его восторгу не было предела, и девочка понимала его энтузиазм, но перспектива стать подопытным кроликом немного пугала. — А что тут необычного? — поинтересовалась она. — Это же вроде, ну, как бы… Магия, нет? — Видите ли, мисс Поттер, — начал Олливандер, — основная работа изготовителя палочек заключается в том, чтобы правильно подбирать сердцевину и древесный футляр для нее. Но чтобы помесить магическую субстанцию внутрь дерева, ветвь предварительно вымачивается в слизи черного лесного слизня, чтобы дерево стало податливым и сминалось на манер очень тугого теста или глины, а затем сердцевина просто заворачивается в дерево и ему придается разнообразная форма, длина и узоры. Он открыл одну из лежащих на столе коробочек и продемонстрировал Камилле светло-коричневую палочку с высеченными на ней спиралями по всему периметру. — Граб и волос из гривы келпи. Моя собственная палочка сделана из граба, и, со всей должной скромностью заявляю, что граб выбирает себе в спутники жизни талантливого волшебника с единственной, чистой страстью, которую некоторые могли бы назвать одержимостью — хотя я предпочитаю термин «мечта» — которая почти всегда реализовывается. Грабовые палочки быстрее остальных приспосабливаются к стилю колдовства своих хозяев и очень быстро становятся настолько персонифицированными, что остальным людям чрезвычайно тяжело ее использовать даже для самых простых заклинаний. Также палочки из граба усваивают кодекс чести своего хозяина, какой бы он ни был, и не станут ничего совершать — как хорошее, так и плохое — если это не вяжется с его принципами. Такая палочка особенно точно настроена и разумна, поэтому этому дереву подходит водная стихия. Сама по себе плавная и текучая вода нуждается в мощном стержне, чтобы направлять волны силы. Если бы сюда поместили, к примеру, жилу дракона, то эффект был бы совершенно взрывной. Все дело в том, мисс Поттер, из-за слизи дерево теряет часть своих магических свойств и служит своего рода стабилизатором для магической субстанции, поэтому очень важно, чтобы они подходили друг другу. В противном случае палочка не будет работать. Он умолк, давая возможность девочке переварить полученную информацию, а потом продолжил свои объяснения: — У вас же древесина для палочки не поддавалась магическому воздействию, поэтому вероятнее всего сила дерева и сила волос, находящихся в нем, схлестываются и не дают творить классическое волшебство и брать себя в руки тому, кто не является её прямым создателем и чей волос собственно в нее помещен. — И что теперь делать? — раздосадованно спросила Камилла, ситуация с палочкой хоть и прояснилась, но все равно вердикт был неутешительный. Если палочка дикая, то пользоваться ей без вреда для окружающих она не сможет, другую купить тоже невозможно, потому что ей уже принадлежит эта. Замкнутый круг какой-то. — Изучать, моя дорогая! Непременно изучать! — мистер Олливандер не разделял её упаднического духа. — Скорее приручать, — невесело поправила девочка. — А как мне быть? Вы же сказали, что это палочка выбирает мага, а это значит, что я не могу просто взять и купить себе другую. А как мне ехать в школу без палочки? — Почему вы решили, что поедете в школу без палочки? — Ну, вы же сами сказали, что хотите её изучить. — Вообще-то, мисс Поттер, я надеялся на вашу помощь в моих научных изысканиях, — осторожно начал мастер. — И, возможно, на то, что мы продолжим наше сотрудничество. Девочка вопросительно выгнула бровь, хотя все прекрасно понимала. Она могла просто промолчать по поводу своей палочки и подобрать другую, ведь старик обмолвился, что это возможно, но она захотела большего. — Как вы смотрите на то, чтобы подписать контракт на ученичество? — прямо спросил маг, глядя ей прямо в глаза. — В каком смысле подписать? — девочка немного напряглась. Пребывая в мире магии всего неделю, она уже успела позабыть, что живут они в двадцатом веке и все серьёзные вопросы и сделки закрепляется контрактом. Но одно дело просто служить подмастерьем без обязательств, а совсем другое заключить серьёзный договор. — Понимаете, я… Мои опекуны — магглы и я не уверена, что… Решать такие вопросы без них будет разумно. Это очень ответственное решение, а они не могут… Мне нужно посоветоваться. Камилла закончила свою сумбурную речь и обратила свой взгляд на старика. Если до этого в его взгляде можно было прочесть неприкрытый азарт и интерес, то теперь в нем можно было прочесть уважение. — Вы действительно очень разумная юная волшебница, мисс Поттер, — сказал он, немного погодя. — Это я чересчур увлёкся и совсем забыл, как вы молоды. Видите ли, мисс Поттер, обычно такие контракты заключаться после выпуска из школы, когда маг уже знает свои силы и предрасположенность. Некоторые выбирают узкий профиль, а некоторые учат всего по немногу, но направление, как правило, одно. Девочка скептически посмотрела на него, взглядом призывая продолжить. — Как я уже обмолвился, у меня нет ни учеников, ни наследников, а меня самого в лучшем случае хватит еще максимум на три десятка лет. У вас явный талант к этому делу, мисс Поттер, и чем раньше вы начнете его развивать, тем лучше. Тем более с вашим нестандартным подходом к делу, вы вполне можете стать основоположником новой эры в изготовлении волшебных палочек. У меня есть для вас предложение. Давайте пойдем на компромисс и составим контракт сейчас, а вы отнесете его своим опекунам и, посоветовавшись с ними, примете решение. — Давайте попробуем. Последующие три часа она провела обговаривая детали и вникая во все тонкости юриспруденции магического общества. По сути этот контракт был взаимовыгодным союзом, который обеспечивает полную конфиденциальность и гарантию того, что ученик не пойдет рассказывать на каждом углу тайны своего мастера, наставник берет ученика под полную протекцию, обеспечивая знаниями и местом на научной или рыночной арене по прошествии обучения. Когда Камилла вышла из магазина, сжимая в руках бумаги, она испытывала противоречивые чувства. Посвятить всю свою жизнь изготовлению палочек не было пределом мечтаний, однако было крайне заманчивым предложением. В ней включился её природный прагматизм и вошёл к конфронтацию с романтической натурой, жаждущей приключений. С одной стороны у неё будет наставник, который ей симпатичен, он обеспечит её своей протекцией и рекомендациями, а её жизнь будет полностью устроена в этом опасном чуждом мире. Возможно, он даже окажется прав, и она сможет открыть новую эру в изготовлении волшебных палочек… Но с другой стороны… В ней взыграла непонятно откуда взявшаяся гордыня. Неужели это все, на что она способна? А как же ее мечта о детективном агентстве? В магическом мире стойко тайн, которые ждут разгадки, и… Имеет ли она право жить дальше и радоваться, пока Дэвид будет тихо гнить в подвале собственного дома? Ей определенно надо было все это обдумать и принять решение. С этими тяжелыми мыслями она бродила по Косому переулку, пока совсем не повечерело и все покупатели не разбрелись по своим домам.***
Она приоткрыла дверь ровно настолько, чтобы суметь протиснуться в образовавшуюся щель, не создав при этом лишнего шума — вероятность того, что она может столкнуться лицом к лицу с одним из клиентов совсем не вдохновляла, а так у неё будет хотя бы возможность спрятаться за одним из стеллажей. Да и с самим хозяином лучше встретиться во всеоружии. Помещение встретило её гробовой тишиной, затхлый запах ударил в нос, вынуждая поморщиться, а в голове вдруг сама собой появилась картина точно такого же древнего как мир помещения, однако все еще пышущего жизнью и каким-то юношеским задором. Местом, где жила надежда на будущее поколение волшебников, которые только-только вступили в магический мир и выбирали свои первые волшебные палочки. Камилла окинула безжизненным взглядом толстые фолианты, заспиртованных монстров в банках и черепа разных форм и размеров, которые стояли на полках нестройным рядом. — Явилась, значит, чертовка, — Горбин вышел из кладовки, немного прихрамывая. Сказать, что он был удивлен увидеть Камиллу вновь, да еще так скоро, значит ничего не сказать. Он направил на нее волшебную палочку уже ставшим привычным жестом. — И не с пустыми руками, — нарочито жизнерадостно воскликнула девочка, хотя внутри у неё все покрылось колючей ледяной коркой при виде направленной на неё палочки. — Я знаю, как нам решить нашу проблему с доверием и конфиденциальностью. Она протянула ему бумаги, безуспешно пытаясь унять дрожь в руках. Старик взял их не сразу, он оценивающе взглянул сначала на договор, а потом перевёл взгляд на нервно кусающую губы девчонку. «Нет, остановись, что ты делаешь! Он хотел стереть тебе память! Он опасен! Он погубит тебя!»— вопило сознание девочки, но было уже поздно. «Окстись, старик! Если Олливандеру она так приглянулась, то просто спихни ее на него и все! Она принесет тебе кучу неприятностей, ты еще пожалеешь об этом решении! Сколько бы прибыли она тебе не принесла, это того не стоит!» — пыталась воззвать к голосу разума паранойя старика. Когда Камилла ставила неуклюжую подпись на пергаменте и её запястья оплетала магия, сковывая её руку с рукой старика Горбина, ей казалось, что она только что продала душу Дьяволу. Смешно сказать, но сам Горбин от чего-то чувствовал себя не лучше.