В пустыне времени

2010 - Включи лампочку. Денис щелкнул выключателем, сощурился на картинку, переставил лампочку вправо. Подвигал. - Так лучше? - Гораздо. - Ну и, короче, я не еду. - Не отпускают? - У меня контрольная в пятницу. Он по линейке чертил поля в тетрадке, два сантиметра слева, два сантиметра справа, новая страница. Антон помнил, как пахли его волосы, как целовал его в макушку, какой горячей была его кожа, когда обнимал его, и как во сне он сжимал колено Антона своими. - Поэтому кислый такой? Ответил не сразу. - С мамой поругался. Щас извиняться пойду, скоро. - А что такое? - Нашла сигареты. - Ругала? - Она расстроилась. Показательно. - Тебе бы правда не курить. У него взгляд получился какой-то очень циничный, до неприятного. Антон хотел смягчить, но получилось плохо. - Это вредно, а ты растешь еще. Хорошо помнил, как в Анапе сломали кровать: треснула рейка под матрасом. Помнил, как медленно входил в обманчиво хрупкое тело, в четыре часа утра, в их последнюю ночь, и летний ветер поднял занавеску, а у Дениса под горлом блестели мелкие капли пота, и когда Антон слизнул их, Денис сжал его за волосы, крепко, почти больно, и в одно движение опустился ему на член, до основания. Денис все это помнил тоже, и даже скорее всего хотел ввернуть в спор, но промолчал, чтобы не извиняться второй раз за вечер, уже перед Антоном. Вместо этого сказал – обижено, под нос себе: - Ты куришь. Вертел в руках карандаш. - Я бросил почти. - Почти. - И мне не стоило бы. - Бросать? - Не умничай. - Да это про то же все, это вот оно же! Ты хочешь бросить - бросишь, хочешь курить – закуришь. Хочешь «Битву» делать – делаешь, хочешь поехать куда-то – едешь. - Ну это же не правда все – - Ок, ок, ладно – хорошо, с работы уйти не можешь. Бывает. Дела какие-то есть. Но ты можешь уволиться, если решишь. - Хотелось бы, чтоб все так просто было. - Ты понял все! Кинул карандаш в комп. Резануло шумами из наушников. Денис снял свои и прислушался. Потом пропал из кадра. Вернулся. - Точно вот обо мне говорят. Анька задолбала к маме подлизываться. У Антона чай остыл. И поужинать он не успел. Не высыпался с понедельника. Денис тоже: лицо тер, глаза слипались. Вспомнилось, как он заснул в такси, в Красе, и как его голова легла Антону на колени, тут же, запросто, без подтекста или игры. - Она говорит еще – мол, ты меня обманываешь, это хуже всего. А что – ладно – я ей честно сказать могу, что я курю, что ли? Или тоже – если я ей про тебя скажу – Антон напрягся тут же, как вор, в доме, где внезапно хлопнула входная дверь. Даже дыхание перехватило. Так заметно и так плохо получилось, что он даже сам себя перебил: - Я не скажу, не волнуйся, я что, дебил, что ли? Но вот если бы сказал – это что, хорошо кончилось бы? Мне тоже, может, много что не нравится. Мне вот Игорь не нравится вообще, он еблан говна. Новый друг его матери. - Но я ж не выступаю. А если буду выступать – он-то сюда таскаться не перестанет. Но она почему-то может делать, как хочет, только я не могу. Это лицемерие какое-то. - Ты ей так и сказал? - Я сказал, что это стандарты двойные. А она сказала, что может быть, но я все равно без карманных денег, раз вот так вот их трачу. Анька! Антон чуть не оглох, когда Денис крикнул. - А ну свали! Денис встал и вырвал случайно наушники из гнезда. - Не будь ты девушкой, пиздянок бы навешал! Голоса в коридоре. Дверь два раза хлопнула. Антон не знал, скинуть ли звонок. Денис вернулся за стол. Поерзал, подвинулся к экрану. - Я соскучился по тебе. Улыбнулся. Тень от ресниц на мягкой щеке. - Я тоже.