В пустыне времени

Их, конечно, не дождались в клубе. Сережа ночью прислал сообщение с коварным смайликом: «Все с вами ясно». Утром Антон ответил: «ТЫ ЗНАЕШЬ НЕ ВСЕ». Посмеялся, когда писал. Сходил отлить, поставил чайник. Денис спал, обняв подушку, неловко вывернув голое плечо. Он не проснулся на шум, даже не шевельнулся. Антон укрыл его босые ноги. Все было, как всегда, все было мирно и привычно, и тень от ресниц ложились Денису на щеку, и некому было напомнить, что они едва-едва остановились за шаг – от того, чтоб Денис никогда сюда не вернулся. Долго не спали, приехав домой. Целовались завороженно и сонно в прохладной темноте коридора. Не зажигали свет, наизусть знали каждый угол. Не думали дважды, прикасаясь друг к другу. Антон очень ярко почувствовал вдруг: как безотчетно и легко перетекает в него. Быстро неслись воды подземной реки, и не смог бы повернуть против течения. Через пять лет – без заминок, без сомнений, - конечно, вспомнил бы, как любить его, в один миг, и договорились бы без слов тут же, пусть без шансов было договориться словами. Это лыко тоже потом встало в строку, и Денис закатывал глаза, выдавал ублюдочные театральные смешки и говорил, что Антон все перепутал, что люди любят сердцем, а он живет хуем, и если стояк перевешивает все, что у людей есть друг к другу, самое время им друг от друга съебаться в ужасе, и Антону поебать, какой там человек крепится к дырке в мясе, и – любимое – что Денис вышел из возраста, когда у Антона от него хер дымился, поэтому, наверное, они больше так легко не мирятся. Все это врезалось глубоко, и Антон замучался вынимать осколки, но воды подземной реки текли, не оскверненные, и ее русло осталось не тронутым, не развороченным боевыми, щедро вброшенными с двух сторон, и даже когда у него для Дениса вообще не осталось ни терпенья, ни нежности, ни сочувствия, он знал, неоспоримо, что ни с кем другим не будет, как с ним. Ни с кем Антон не будет настолько свободен, настолько собой, настолько поглощен, настолько принят. Любили друг друга беспокойно и хаотично, дорвались, но не могли до конца передать ничего из того, что их переполняло, невыразимо и безымянно было переживание, которое их захватило, и Антон входил в него, раз за разом, и к руке льнуло гибкое, щедрое тело, и они никак не могли остановиться, и Антон не помнил, когда оба заснули. Так не хотелось оставлять его. Так просто было: в его руках, в его присутствии, в его настойчивом убежденном шепоте, в запахе его волос. Ушел в кабинет, разбудил комп. «Мой друг пытался покончить с собой» «Мой ребенок пытался покончить с собой» «Мой любовник пытался покончить с собой» «У члена семьи депрессия» Переходил по ссылкам, глотал тексты кусками. Нашел тревожную памятку риска суицида, Денис попал под двадцать пять пунктов из тридцати. Открыл статью в Космополитене. Потом принесло форум для родителей подростков с депрессией. Потом форум бывших суицидников. Залип на десятистраничный срач о том, почему не стоит вскрывать вены: если выживешь, люди увидят шрамы, тебя больше не будут считать нормальным, на тебя не станут смотреть, как на равного. Хотел ворваться, лагала регистрация. «Мы привыкли списывать все неудобное поведение детей на капризы и кризисы, но иногда у нежелания есть, вставать по утрам или учиться бывает по-настоящему серьезная причина» «2. Ты не слабый» «По данным Всемирной организации здравоохранения, большое депрессивное расстройство является ведущей причиной инвалидности среди населения в возрасте от 15 до 44 лет и одной из ведущих причин смертности в этом возрасте» «Мы для них психушка. Со всеми вытекающими страхами. Сюда приходят не по доброй воле. Сюда «попадают». И все, конечно, уверены, что мы здесь из их кровинушки сделаем, как они говорят, «овощ» «Он хороший мальчик, — добавляет бабушка. — То, что Артем такое с собой сделает, не могло мне привидеться и в страшном сне» «Вот, насчёт этого могу твёрдо сказать, как жена моего двоюродного брата "отбила охоту" к подобным депрессиям))). Сказала, что ей алкоголик не нужен и что, если это продолжится, то придётся разводится))). Я её после этого очень зауважала))). Хоть, у них и ребёнок новорожденный, а "стелиться" перед братом не стала! Сказала, как отрезала! Молодчина! респектую ей!» «Важная информация № 9. Суицидальные подростки считают, что их проблемы серьезны» «Победишь.ру - Как умереть, покончить жизнь самоубийством На форуме о самоубийстве тебя ждут боевые друзья» «Есть ли смягчающие обстоятельства перед Богом у самоубийц?» К часу дня в голове была дикая каша, комп завис, затекла жопа, и определенности не прибавилась более ли менее нихуя. Скрипнула дверь. Денис стоял на пороге в одних трусах, оперся плечом о косяк. - Работаешь? - Так себе. - Слушай, у меня обезбол кончился, есть кто-нибудь? Я как бы сам виноват, понятно, ну рука болит – пиздец. Рука за ночь опухла. Самообразование пришлось прервать, поехали в травму, в платную. Антон ждал, что его снова пошлют нахер, но деньги делали свое дело, и ему даже разрешили посидеть с Денисом рядом, пока ему промывали руку и восстанавливали швы. Долго, правда, он не просидел, Денис увидел, что он зеленый, и попросил его уйти. Антон почувствовал, что нарушил только-только данное себе обещание, но за его просьбу схватился с облегчением. Когда пытался описать Сереже, как выглядело Денисово распоротое запястье, на ум пришло только слово «человечина». Затошнило, как в кабинете. Сам Денис казался поразительно спокойным. Вышли на крыльцо, он пытался достать сигарету одной рукой. Антон помог, вставил ему фильтр в рот, вынул из его кармана зажигалку. Докурив, Денис сказал: - Давай еще подышим же, наверное? Ты как? Хочешь? Протянул пачку, лекарство от всех бед. В машине Антон спросил: - Я всегда так выгляжу, когда тебе плохо? Денис промолчал. - Я серьезно. - Я не хочу опять ссориться. - Не ссорься, на вопрос ответь мне. - Ну тебе неприятно, когда мне больно, это же хорошо – нет? - Я к тому, что… не важно, что я кривлю ебало, не получается пока иначе. Но даже если я кривлю ебало – Ди. Я не хочу, чтоб ты один был. - Точно поссоримся. - А ты можешь поспокойней отвечать? - Чего ты хочешь от меня? - Хочу знать, что с тобой. Что делать. Что не делать. Что происходит. Почему, отдельно. - Тебе не – - Не важно, понравится мне или нет. - Тебе – нет. - Это что должно означать? - Что ты мне чуть нос не сломал. - Ди. Во-первых, я извинился. А во-вторых, не сломал. - Ну и дальше – что ты, результат закрепить хочешь? - Я хочу помочь. - Не похоже. - Говори, как есть. Теперь точно говори, хуже не будет, хуже некуда уже. Денис рассеянно погладил свежий бинт на порезанной руке. - Я не знаю, что со мной. Его пальцы коротко, нервно дрогнули. Он не сразу повернулся к Антону, тянул паузу, надеясь, видимо, подобрать ответ получше, но ничего не вышло. Его влажные глаза, серые, как асфальт в пыли. Пустой взгляд человека, замученного неотвязной хронической болью. Антону хотелось сгрести его в охапку, но он боялся его тронуть. Почему-то в тот момент казалось, что любое прикосновение может ему навредить. - Все спрашивают. Я не знаю, что отвечать. Соврал психиатру, что все из-за экзаменов. И маме, что из-за отца. - Ну лучше, чем из-за распада ВГБ, так бы глядишь на годик закатали. Денис что-то хотел сказать, но закрыл рот. Теперь его пальцы пересчитывали костяшки на другой руке, по кругу, дробные, мелкие движения все ускорялись, Денис смотрел перед собой, на улице начался мелкий жалобный зимний дождь. - Ди, я нервничаю, когда ты так делаешь. Ди, хорош психа корчить! Он остановился. - Еще раз надо меня по полу повозить, да? Антон попросил бы прощения, тут же, если бы хотя бы ему верилось, что это как-то все исправит и решит. С большим удовольствием себе бы дал в ебло, но оставалось только наблюдать со стороны, как его несет. Лучше выруливал даже на летней резине по обледенелой трассе. - Ты всегда преувеличиваешь… - Ну зачем это тогда все? - Потому что, так невыносимо. Жаль, что это никакого отношения не имело к тому, что он хотел сказать, и, главное, к тому, что Денис должен был услышать. - Мне уйти то есть, все-таки? Ну… ну что тут. Ну надо было раньше, да, наверное. - Ты издеваешься что ли? Вот здорово, отлично, заебись, - потом ты обижаешься, что я кричу на тебя, да? А это ты откуда взял, можно узнать? - А что я должен? Как на это отвечать, Антон не знал. Сдавать назад было поздно. - Я не могу… перестать корчить психа. Я не смогу. Ты же понял уже. - Ди, я погорячился просто, ну прекрати. - Тебе противно меня слушать. Смотреть противно. Я… я вижу же. Я ебнутый, но не слепой. - Не знаю, что тебе там видно… Денис молча прислонился головой к стеклу. Сжал ремень на груди. Капли били по лобовому, выглянуло солнце из-за облаков, по салону текли тени. - Мне не противно. Мне страшно. Поднялись наверх, Денис учил латынь к зачету, Антон сводил бюджет по студии. Дождь почти прекратил, потом зарядил снова. Антон зашел на кухню, размял спину. Денис сосредоточенно повторял глаголы по списку. - Погонять тебя, может? - Да, круто. Ты поймешь только? Что там написано вообще? Под каждый словом в распечатке крупным почерком Дениса была подписана транскрипция, русскими буквами. - Я французский учил. - Ну куда нам до тебя тогда, конечно. - Ты не выступай, давай по новой. Signe – Прошлись два раза, с горем пополам прочли абзац из письма Цезаря, парень курсом старше рассказывал, что зачет, кроме двух вопросов в билете, будет проходить так: тебе тыкают в текст, ты читаешь произвольно выбранный кусок. Денис нервничал, часто ошибался. - Ничего, не переживай. Это ты запомнишь, там две страницы. Давай покури десять минут и опять попробуем. В перерыв Денис выпил таблетки. Две таких, две других, одну на сладкое, три обезбола сверху. - Не много? - Отъебись, прошу тебя. - Я просто волнуюсь, чтоб тебе плохо не было. - Я б ее отрезал нахуй, у меня как будто кость горит. Обнял его, долго гладил по спине, Денис слушал, как стучит его сердце, поплыл немного. - Ничего, если я лягу? - Ты бы еще полчаса почитал хотя бы? Медленные, трепетные движения бабочкиных крыльев, его сонные глаза. Антон запустил пальцы ему в волосы, неторопливо, успокаивающе гладил его затылок. Денис поцеловал его в уголок рта. Потом поцеловал его подбородок. - Пошли? Положил ладонь ему на ширинку. - Ты спишь на ходу. Денис обнял его за шею. Потом попросил: - Посидишь со мной? Чуть-чуть? Когда Антон думал, что он уснул, и потихоньку разомкнул его руки у себя на поясе, чтобы выйти из спальни, Денис сказал: - Мне тоже страшно. Вообще все время страшно. Он улетел сдавать сессию. Это было так странно и в то же время так отрезвляюще буднично, что Антон немного успокоился. Пожелал ему удачи, отвез его в аэропорт. Смотрел, как он бежит на вход с сумкой на плече, легкий, юный, живой и здоровый, ровно такой, каким Антон встретил его, ничуть нетронутый, казалось, тенью последних месяцев. Сохранил себе его расписание, писал ему в вечер до сдачи и вечером после. До смешного гордился им, поймал спортивный азарт, как во время чемпионата, вычеркивал пройденные этапы. Все стало снова так просто, так празднично-легковесно, и самой большой проблемой было, сможет ли Денис прочесть и перевести кусок из письма цезаря. Пообещал ему новые кроссы, если он управится. Денис постановил, что пить нельзя, но если он отсдается – нажрется в салат. А за час до того, как Антон должен был его встретить, Денис позвонил. Такого сдавшегося, растерянного голоса Антон не слышал у него ни разу, ни до, ни после. - Не кричи, пожалуйста. Я самолет пропустил. Антон был на работе, играл в игру «Жди до последнего, вдруг начальник отдела съебет раньше тебя и тебе не придется отпрашиваться». Пришлось выйти в туалет, чтоб поговорить толком. - Что случилось у тебя? - Я встать не смог. Антон не собирался на него кричать, совсем, хотя слышно было, что Денис готов, и в этот раз даже не будет огрызаться. Список запросов и ссылок у Антона в журнале рос. Он потихоньку перешел на англоязычные сайты. Место над столом заполнялось мало-помалу распечатками, подходящие тезисы он выделял зеленым маркером. Нихуя из этой макулатуры не научило его правильным ходам, но – по крайней мере – он пытался. - Ты в порядке, ты цел, ты опять сделал что-то? - Нет. Денис зачем-то добавил: - Честно. После чего Антон начисто перестал ему верить. - Просто не… просто не… вообще не могу ничего. Прости, пожалуйста. Ну прости меня. Никогда ни за что стоящее так искренне не извинялся. - Ди, есть кто-то из соседей? - Нет. - Ди, слушай меня. Тебе надо прилететь ко мне. Или домой, если ты хочешь, но я тебя жду, я – - Куда домой? - Ну – к твоей маме, в смысле, не цепляйся к словам сейчас… - Она со мной не говорит. Потрясающие новости. - Так. - Она злится. Ты злишься. - Я не злюсь, не придумывай. - Сколько стоил билет? - Поебать. Денис. Денис, слушай меня, хорошо? Одевайся, езжай в аэропорт. Я куплю новый билет, не беда. Но ты сначала поезжай, а то так бесконечно можно продолжать. Вызови себе такси – - Я пустой. - На мою карточку сейчас вызовешь, я тебе данные пришлю. Сядешь – позвонишь мне. Доедешь – позвонишь мне. Доберешься, спи, сколько хочешь, успись, даже мешать не буду, одеялко подоткну. Только приезжай. Я до тебя не дотянусь там. - У меня телефон кнопочный… - Да еб твою мать. - Я не хотел хуйню множить, я не специально, правда. - Блядь… я вызову тебе такси, ладно? Напиши адрес своей общаги и спускайся вниз. - Знаешь, мне первые месяцы вообще не верилось, что ты мне отвечаешь. Как будто я куда-то выпал, вообще в другой мир, и больше это никогда не повторится. - Ди, я серьезно: одевайся, не собирайся долго, езжай в Пулково. Ты пока связно разговариваешь относительно, соображаешь как-то, там на месте справишься. - Я так люблю тебя. Я тебя очень, очень… Я очень хорошо – если ты думаешь, что я не понимаю, я понимаю все. Я невезучий, в общем. Ну в смысле. Так мне никогда больше не везло. - Ты меня сейчас пугаешь до усрачки. Ди, меня слушай, хорошо? Меня, не голоса в твоей голове там, не то, что тебе сейчас помстилось. Приезжай домой. Приезжай ко мне. Ты в кровати сейчас? Сесть можешь хотя бы? Тебя не торопит никто, ничего. Давай понемножку. Никуда выходить не надо, вставать не надо. Просто сядь. Можешь? - Очень тебя люблю. - Тогда сделай, как я говорю. - Все вообще не так должно было быть. - Ну как есть уже. Сел? - Да. Голова кружится только… - Потерпи. Ноги теперь спусти с кровати. По одной, ничего. - Прости меня. - По одной. - Меня стошнит сейчас… - Ты здоров вообще? У тебя что творится там? - По-моему, я не встану. - Встанешь, конечно. На пол ноги опусти. - Я все порчу, что трогаю. - Делай, что я говорю. К вечеру будешь дома, завтра не вспомнишь, что было. - А ты? - И я не буду. Антон встретил его. Когда он садился в машину, толком было не заметно, что что-то не так: он не справился с багажником, но это было вполне в духе Дениса, и сумку он кинул на заднее сиденье. Когда настало время выходить, он нервно сжал ручку двери один раз, другой, потом открыл, шагнул на тротуар и навернулся прямо там, в двух шагах от тачки. В декабре 2011 Денис на его 1,75 роста весил 55 килограмм.