Чокер демонессы

— Добро пожаловать в ад! Че приперлись? — открыв глаза, я вижу перед собой тёмное помещение, а перед мной — красный столик, за которым сидела девушка-чёрт. Чёрные волосы, огромные, такие же чёрные рожки и намазанное косметикой лицо.       Я беру из пространства мой билет, на котором написано моё имя, должность, время существования, количество смертей и количество жизни. Протягиваю чёрту и та, что-то буркнув, достала бумажку и ручку с кровью, негромко сказала: — Оформлять воскресенье будем? — воскресенье — «воскреснуть». — Да-да, я по глазам вижу, что что-то серьёзное. Ладно, давайте быстрее свою руку, у нас ещё дохера таких же клиентов как вы.       Я даю ей свою руку, она берет её и, аккуратно начертив на ладошке пентаграмму, стала что-то шептать. Ручка с кровью сама поднялась и стала писать на древне-латинском. Я лишь покорно следила за тем, что делает чёрт и не сопротивлялась. — Готово! Учтите, что у Вас на балансе снято десять жизней из-за прямого попадания в сердце, — она усмехнулась, будто бы знала всё, что творилось у меня в воспоминаниях. — Не будьте такими наивными, иначе Вы сами знаете, что с Вами произойдёт.       В груди пульсировало. По всему телу начала течь кровь, очень быстро, разогревая моё остывшее тело. Я лежала, не желая открывать глаза. Боль была, но очень приглушённая. Такое ощущение, словно меня наштыковали большим количеством успокоительного, которое принимают люди во время стресса.       Я начинаю приходить в себя, как и мои всё чувства. Я начала чувствовать, как нахожусь явно не на земле, а на каком-то теплом объекте. Меня куда-то несут. При чём я отчётливо чувствую, что этот теплый объект очень мокрый. Теперь я чувствую запах… Дождя. Очень сильный и очень приятный. Постепенно я стала слышать то, что происходило в мире.       Кто-то неразборчиво бурчал себе что-то под нос. Я открыла глаза, всё ещё пытаясь пошевелить конечностями и ртом. — Ну вот надо было тебе такое вытворить… — я наконец начала видеть и слышать всё очень четко, как было до моей смерти. Меня несли на плече, придерживая одной рукой. Шёл сильный дождь и теперь я поняла, почему всё было мокрым и не очень приятным. — Я до сих пор не пойму, как тебя угораздило умереть? Ха-ха, а потом неси тебя домой в такой ливень… А если бы я не нашёл тебя? Ты меня слышишь вообще? Или до сих пор в отрубе? — Слышу, — шёпотом сказала я ему на ухо. Спустя какое-то время мы шли молча… Он шёл и нёс меня. Каждый собирался с мыслями. — Мне больше интересно, что с тобой случилось… — Не очень весёлые делишки, как ты сама, копытница, уже поняла. — Он был явно не в духе. И совершенно не был настроен на весёлый и простой разговор, который принято было у нас заводить. — Придётся тебя ещё отогревать, видимо, ты даже пошевелиться не можешь. — С чего ты взял? — Если бы могла, давно бы врезала мне по макушке и стала кричать: «Отпусти, придурок, я в юбке!» — А ведь действительно. Пошевелиться я могу, но только пальцами. Сайгири был прав.       Мы снова стали играть в молчанку. В итоге, добравшись, наконец, домой, я смогла встать на ноги и пойти сама. Приняла душ, поела фруктов (чисто для успокоения и восстановления сознания и чувств). Сайгири всё это время молчал. Он тоже принял душ, переоделся и сел на диван в состоянии апатии. — Что случилось? — Может сама расскажешь, как ты там валялась дохлой возле мусорки? — возле мусорки? В смысле? Я помню, что меня убили около пристани. Так не проще было бы выбросить меня в речку, чем кидать возле мусора?       Я решила рассказать ему всё от начала до конца. С того момента, как встретилась с Рейденом и до того, как меня убили. Ожидая его привычного смеха над моей бедой, по моей коже прошлись мурашки. Но Сайгири только промолчал, с силой кидая пластиковый стакан в урну. Если он пьет с пластиковых, то значит, что случилось реально что-то нехорошее. — Ну, а что у тебя? — я аккуратно поинтересовалась, пытаясь не нарваться на «мальчика не в настроении». Он походил по комнате туда-сюда, а потом показал мне хвост.       На нём было очень много царапин, один из шипов был отрезан полностью. Сам хвост, как я поняла по движениям, управлялся со сложностью. — Хочу представить вашему вниманию работу одного из придурков-охотников! — он саркастично улыбнулся и злобно фыркнул, слабо стукнув хвостом по полу. — И оно не восстанавливается, можешь даже не спрашивать. — А если умрёшь и возродишься, восстановится? — Словно этот процесс такой простой и бесплатный, что я аж прям бегу себе глотку резать! — он снова злобно фыркнул и ушёл в свою комнату. Больше я ничего не смогу вытянуть…       Точно, Рейден. Я совсем забыла, где он и что там с ним. В бегах я звоню по телефону и слышу только гудки. Снова звоню. Гудки. Пытаюсь учуять запах дождя, но понимаю, что это невозможно — ведь сейчас он повсюду, так как был действительно дождь.       Я посмотрела на свою руку: на ней осталась царапина от того ножа. В груди до сих пор покалывало, а на ногах я видела синяки, что не прошли. Разве я не должна была исцелиться полностью?       Обеспокоенно, я надела на себя хоть какую-нибудь одежду и побежала по моему старому проверенному маршруту — по крышам. Дождь до сих пор бил по ним, хоть и слабо. Ветер ломал верхушки деревьев, а на улице было уже больше десяти часов вечера. Кто его знает, что могло произойти за эти тринадцать-четырнадцать часов с этим смертным?       Заскочив в окно, которое было как всегда открыто, я стала бегать по всей квартире, пытаясь найти Рейдена. Но его не было. Он явно не дошёл до дома…       Я включила телевизор, а там — новости нашего города. Пересмотрела то, что уже выпускалось сегодня в эфир. Пересматриваю, пытаясь хоть что-то найти на счёт сегодняшней стыковки, ведь свидетели точно были, возможно, кто-то даже смог найти мой труп… Нет, тогда бы я очнулась в морге. Но если я до сих пор жива, а чёрт ничего не сказала про мой чокер, значит и Рейден где-то жив. Но где?       Не знаю зачем, но меня потянуло к вещам своего подопечного. Я перебрала его одежду и надела темную футболку, которая была на мне велика и выглядела как платье. Я грустно уселась на подоконник, всматриваясь в темноту города, и заснула.