***
Кот Нуар стоял на какой-то крыше и напряжённо размышлял. Плагг упомянул про ритуальное жертвоприношение, совершённым Хищным Молем, которое нарушает равновесие Мира, вновь открыв Врата. При этом тон, которым об этом сообщал квами, вынуждал ожидать нашествия невиданных чудовищ прямо сейчас и в громадном количестве. Но пока в Париже кипела мирная будничная жизнь, не прерываемая даже нашествиями акум. Про какие-то Врата лучше было не спрашивать — это он понял по тяжёлому взгляду квами. Но отчаянно надеялся, что не Врата от Хаоса в чистом виде, который в Начале Времён победили древнегреческие боги. Или загробный мир Древнего Египта. Страна Духов в Древнем Китае… Но разум упрямо твердил, что, в свете некоторых событий, легенды не появляются просто так, на ровном месте. Сзади топтались КвинБи и Рена Руж, не решаясь как нарушить молчание, так и оставить друга в одиночестве. Они не могли понять, что творится у него в голове, но очень надеялись на то, что Адриан знает, что делать. И, желательно, не какую-нибудь глупость с крестовым походом на логово Моли. Но Хлоя знала, что рано или поздно боль утихнет, а разум возьмёт своё лидерство над чувствами, над болью, которая рано или поздно снова напомнит о себе — она ещё помнила, слишком хорошо для пятилетней девочки, каково это, терять близких. И постоянно просыпаться от кошмаров, где раз за разом маму кладут в гроб и закапывают в землю. Нуар повернулся и ловко спрыгнул с парапета. Он молча рассматривал новых напарниц (надо привыкнуть ко всему этому), но потом, кивнув чему-то своему, начал говорить: — Надо сейчас идти домой. Собрать вещи в рюкзак — так, на всякий случай — и ждать сигнала, — горло жестоко саднило, а вместо привычного голоса вырывался какой-то хрип. — Думаю, сейчас надо затаиться, чтобы не подвергать опасности ни себя, ни семью. Без записок, без связи, без ничего. — А как же Нино? А если Маринетт вернётся? — Аля совершенно не понимала такого подхода к делу. У него что, друзей нет? — Начнём с того, что Маринетт, в данный момент, оказалась умнее всех нас — попросту свалила подальше от всего этого дерьма, — жёстко напомнила Хлоя, проглотив обиженное сравнение с крысами на корабле. — Более защищённого человека, на данный момент, я не вижу. А Нино не маленький — сам разберётся. Нуар потерянно усмехнулся — Хло в своём репертуаре, кто бы сомневался — но вдруг замер: в голову пришла странная мысль. Когда он быстро поделился ею с одноклассницами, не вдаваясь в подробности, Хлоя закатила глаза, мол, ничего нового, а вот Аля гневно топнула ногой, уперев руки в бока. — И ты готов его во всё это втянуть? — её голос звенел от напряжения, а глаза метали молнии (хотя на самом деле идея ей очень даже по душе, но показывать этого не стоит). — А что, если… — Лучше знать, что, в случае чего, дорогой тебе человек сможет защититься, не правда ли? — Кот знал, что она не решится возразить и, пока Руж с мольбой о помощи смотрела на безразличную к происходящему КвинБи, перемахнул через перила. — Просто приведи. Он хотел уже спрыгнуть в пропасть, но вдруг остановился, смотря на заходящее солнце. Повертелся, безошибочно нашёл на западе шпиль Башни и удивлённо повернулся в сторону небесного светила. Напускная весёлость мгновенно слетела, и только недавно улыбающееся мальчишеское лицо снова окаменело, прибавив к истинному возрасту несколько лет жизни. «Началось», — вдруг подумалось ему, и всё существо его как-то собралось и напряглось, словно уже сейчас готовилось отразить невиданную доныне атаку. Родной город, любимые улицы, на которых чувствовал себя по-настоящему свободным прыгающий по крышам Кот Нуар, вдруг стали такими неуютными, что хотелось спрятаться в каком-нибудь бункере и переждать там надвигающуюся бурю. Бурю, которая непременно убьёт всё на своём пути. Но нельзя. Если понадобится, он первым примет смерть, до конца борясь и до последнего сопротивляясь. — Что-то не так? — проницательно уточнила Хлоя, первая заметившая перемены на его лице. — Запад с другой стороны, — просто сказал он, напряжённо вглядываясь в горизонт. Усиленный слух отчаянно искал чуждые этому миру, этому городу шорохи, но ничего необъяснимого не происходило. А беспокойство не проходило. Девушки, тоже что-то почувствовавшие, проглотили ехидный комментарий по поводу самоуверенности парней и принялись настороженно оглядываться, рефлекторно сжимая оружие покрепче. Но по городу ходил только издевательски тёплый и тихий ветерок, лениво гоняющий опавшие листья. — Что теперь делать? — Але вдруг стало по-настоящему страшно, как бы этого не хотелось признавать. — Придерживаться изначального плана, — сухо ответил Нуар, удлиняя шест. — И не лезть по одиночке на рожон, слышите? И он исчез среди многоэтажек (как потом поняла Хлоя — в совершенно другой стороне от особняка Агрестов).***
Нино уже ненавидел сегодняшний день: мало того, что ему позвонила мадам Сезер и спросила, не видел ли он Алью (пришлось врать напропалую, понимая, что эта рыжая бестия опять за кем-то сталкерит, но её родителям об этом знать не обязательно), так ещё и эта любопытная особа шастает где-то «вне зоны действия сети»! А ещё бро в лицее не появился — опять — но, возможно, он просто на какой-нибудь фотосессии, где обязательно надо вырубить смартфон. И как передать ему тему для эссе оставалось загадкой, но в особняк он не сунется, не-не-не. Дабы окончательно добить несчастного парня, нагруженного сумками аки ослик, словно по велению волшебной палочки врубился ливень (которого даже в прогнозах не было, чтоб их всех налево). Поэтому Нино вбежал домой насквозь мокрый, хоть выжимай, и злющий, словно свора голодных собак. Дома никого не было, но это, может, и к лучшему: если его начнут о чём-то спрашивать (или, боже упаси, кинут жалостливый взгляд, ибо сессия определённо не идёт на пользу внешнему виду), то Хищная Моль получит прекрасную марионетку, готовую разносить всё к чертям собачьим. Что было бы нежелательно, ибо абсолютно не хотелось доставлять Коту Нуару лишних проблем. Поэтому, напевая мотивчик, очень отдалённо похожий на мелодию нового шедевра попсы (а, может, и рока, хрен его знает), Нино, нагруженный всяким фаст-фудом, поскакал к себе в комнату, попутно набирая (снова) Алькин номер. Но, открывая плечом дверь, парень продемонстрировал чудеса реакции и ловкости — он ухитрился прямо над полом поймать открытую упаковку чипсов, не разбил выпавший телефон, да ещё и сдержал ёмкое ругательство, красочно характеризующее сложившуюся ситуацию. На его кровати, затравленно смотря на звонящий телефон, восседала Аля. Заслышав шорох, она подскочила и, в лучших традициях своей любимой подруги, размашисто грохнулась на пол, запнувшись о ковёр. — П-привет, — робко поздоровалась девушка, потирая ушибленный подбородок. Нино сбросил всё на кровать, и послал ей тяжёлый взгляд, ожидая объяснений. — Прости, я не могла ответить, в смысле, могла, но… — затараторила Аля, поднимая упавшую бутылку. Щёки обдало жаром, словно ей, как маленькой девочке, сделали очень строгий, но справедливый выговор. А ведь Нино не проронил ни слова. Просто покачал головой, показывая, что интересует его совсем не это. — Что с тобой происходит? — медленно и тихо начал Ляиф, подходя к девушке. — Последнюю неделю ты пропадаешь, не отвечаешь на звонки. Нет, я привык, что ты срываешься, загоревшись новой идеей для Ледиблога, но… Он подтянул рукав, который девушка старательно оттягивала, скрывая запястье. Пожелтевший синяк, который простым падением не получишь, заставил его нахмуриться. — Но последнюю неделю ты его забросила. Пропадаешь из дома, обманываешь, что ходишь ко мне, сутками не выходишь на связь, да ещё и покрываешься ссадинами. Нино схватил девушку за подбородок, вынуждая смотреть ему в глаза (а Аля отметила про себя, что ему следует меньше общаться с Маринетт, которая одним своим взглядом ухитрялась вытягивать из неё всю правду). — Аля, — чётко выговаривая каждое слово, начал он. — Твоё состояние меня беспокоит. Ты что, совсем последние крупицы страха потеряла? Кот Нуар ясно дал понять, что на битвы соваться не стоит, даже за красочными снимками! Ты вообще понимаешь, что так и погибнуть недолго?! Прости меня, конечно, но я вынужден всё рассказать твоим родителям, потому что сам я с твоим нездоровым рвением к опасности справиться не могу. Аля опустила голову, алея щеками. Этот чёртов Ляиф прав, но ведь если он сейчас позвонит родителям — то всё испортит. Интересно, как бы он отреагировал, если бы узнал, что его осторожный и послушный бро, не треплющий никому нервы, сам в первых рядах попадает на костюмированные представления имени Моля? Причём гораздо дольше её? — Не звони, — тихо попросила она, видя, как парень задумчиво смотрит в телефон. — Не звони, пожалуйста, я сейчас всё расскажу. Только не торопись. «Дожили, блин, уже перед каким-то паинькой оправдываемся!» — зло подумала Аля, отходя к окну. Она видела, как Нино заинтересованно поднял голову, впрочем, не выпуская смартфон из ладони. И как пытается разгадать её замысел (наверняка безуспешно). Ну ничего, сейчас это хвалёное спокойствие в любой ситуации как ветром сметёт. — Есть… причина тому, почему я не могу отвечать на звонки, — начала Аля, предвкушая что-то необычное. — Но, вообще-то, очень сложно одной рукой отбивать летящие снаряды, а другой держать телефон, знаешь ли. О том, что и без телефона это не самая лёгкая задача, она предпочла умолчать. Надо сказать, что Нино всегда считал себя образцом спокойствия (и не без оснований). Всё потому, что у него сложился определённый взгляд на жизнь: Нино считал, что если в жизни происходит что-то невероятное, абсолютно выбивающее из колеи — так надо. Первого сентября в класс заявился окаменевший Айван — так надо. Странные люди в латексных костюмах, которые одним ударом разбивают неразбиваемое и ловят странных бабочек — так надо. Заперли в клетке с лучшей подругой первой любви — так надо. Снег в июне, купидоны с трёхметровым размахом крыльев, провалы в памяти — так надо, отстаньте от него, это абсолютно-точно-совсем-никаким-боком его не касается. Ведь если с детства тусуешься рядом с дуэтом-камикадзе Хлоя-Маринетт, а потом влюбляешься в Алью — всё, мирная жизнь машет тебе белым платочком, и единственный способ не свихнуться — принимать всё, как должное, какой бы трэш не творился вокруг. Это нормально, это в порядке вещей, так надо, это всё не стоит драгоценных нервных клеток, которые почти не восстанавливаются. И всё-таки выдержка дала сбой, ведь эта рыжая бестия придумала новый способ угробить его нервную систему. По комнате разнесся призыв к трансформации, эхом гудевший в его ушах. Когда нечто крохотным вихрем слилось с подвеской (вроде бы купленной в каком-то аниме-магазине), а сама девушка приподнялась над полом, здравый разум провизжал «Всё, отстаньте от меня!» и истерично хлопнул дверью где-то на задворках сознания. Сам парень невольно сделал шаг назад, едва не падая на кровать, но не смел отвести взгляд. Как в замедленной съёмке, он ясно видел, что маска, закрывающая верхнюю половину лица, соткалась из ничего, а привычная одежда сменилась сверхпрочным — вроде бы — боевым костюмом. Кажется, Нино сошёл с ума. А ведь гадал, зачем Сезер задёрнула шторы. Осталось сообразить, как он ещё не ослеп… Девушка со стуком приземлилась, рефлекторно встав в боевую стойку — слегка корявую и малость неуверенную, ведь чаще всего сразу же после превращения ей надо мгновенно отразить атаку или же ловко отскочить в сторону, чтобы заметивший столб света злодей не пришиб её на месте. Но именно этот звук привёл под белы рученьки зависшего Нино обратно в реальность. Шатаясь, он неуверенно приблизился к Рене Руж, которая вдруг смущённо начала теребить флейту, и остановился, заглядывая в кофейные глаза. — А ты… красивая, — вдруг сказал Нино, когда Аля уже собиралась что-то спросить. Но вопрос, который вертелся у неё на языке, забылся, напрочь стёрся из памяти, стоило парню задумчиво накрутить побелевшую прядь на палец. А Нино думал о чём-то своём. С одной стороны он обещал мадам Сезер приглядывать за её беспокойной дочкой. Но он проглядел момент, когда она вдруг стала Реной Руж. С другой стороны, за вольными героями Парижа никто не в праве следить, даже их ближайшие друзья. И кто-то же должен остановить Хищного Моля? А Алья лучше, чем кто бы то не было, подходит на роль шебутной Лисицы, управляющей иллюзиями. Уж он-то знает. Нино кивнул каким-то своим мыслям, заключив сделку со своей совестью, и вдруг усмехнулся. — Знаешь, — поделился он, — а ведь ничего не меняется: ты по-прежнему вертишься в эпицентре событий, а я прикрываю тебя перед родителями, каждый раз вздрагивая, когда в тебя что-то летит. — Ты не сердишься? — робко уточнила Аля. — За что? За то что моя девушка стала самым крутым героем в Париже? — пожал плечами Ляиф. — Может, это даже почётно — быть молодым человеком супергероини. Алья хотела возмутиться — какого чёрта этот пройдоха пиарится за её счёт? Но гневный монолог, посвящённый сохранению чужих тайн, был прерван самым наглым способом. К чёрту всё! Плевать, что где-то её ожидает Буржуа — авось, не состарится. И в голове мелькнула мысль, что Маринетт, кидающая подозрительно-ехидные взгляды на иногда слишком вредную по отношению к парню Сезер, была права — втюрилась она в этого очкарика, внедряющего в широкие массы спокойствие и умиротворение, по самые накладные ушки. Затерялась, изменила своему характеру… Кто бы предупредил заранее, а…***
Адриан решил не злоупотреблять трансформацией — в конце концов, опасности пока не наблюдалось, а супергеройский облик привлекал к себе уйму ненужного внимания. Поэтому из переулка спокойно вышел юноша лет семнадцати-восемнадцати, чьё лицо скрывал объёмный капюшон чёрной толстовки, призванный защищать от капель дождя светлую макушку (именно поэтому старательно скрывающий своё лицо незнакомец не вызывал никакого любопытства). Проникнуть к себе домой было проще простого: Натали с отцом заседали на каком-то очень важном собрании акционеров, призванном решить вопрос с поставщиками, а охранник отпросился на один день, чтобы решить какие-то проблемы в семье. Именно поэтому в огромном особняке было тихо и пустынно, как в склепе, но теперь это отошло на задний план. Так было даже лучше: Адриан не спеша отыскал в шкафу вместительный рюкзак, подаренный мамой незадолго до её исчезновения (одна из немногих вещей в его гардеробе, не созданных отцовской фирмой, а, значит, и не сильно бросающаяся в глаза), аккуратно сложил туда вещи, которые могли бы ему понадобиться, и спокойно покинул комнату. Радовало, что народу на улице в такую слякотную погоду было очень мало — никто из них не видел, как из хорошо охраняемого особняка, обходя камеры слежения, выскользнула тень и спокойно направилась в неизвестном направлении. Отец вернётся ближе к ночи, а за это время Адриан успеет добраться до логова, даже будучи обычным человеком. Но сначала ему надо было зайти к одному старому китайцу, чтобы узнать, к чему ведёт всё случившееся за последнюю неделю. Однако возле входа в салон китайского массажа стояла скорая помощь, а два санитара загружали носилки с каким-то телом в машину. Смутно подозревающий что-то очень нехорошее Адриан пристроился рядом с курившим на крыльце работником юридической конторы, с которым время от времени сталкивался на лестнице. — Твоего учителя хватил удар, — подтвердил он после короткого обмена приветствиями. — Медики не успели помочь. Сожалею. Адриан удивлённо захлопал ресницами, прекрасно зная, что Камень Черепахи оберегал Хранителя от всех болезней ровно до тех пор, пока он не передаст шкатулку преемнику. — Инфаркт? — уточнил он, недоверчиво глядя в сторону уезжающей машины. — Как так? — Ну, старик был уже немолод, а никто не вечен, — философски заметил мужчина, бросая окурок. — Он просил, если что-то такое произойдёт, а к нему придёшь ты, пропустить тебя в его кабинет. Говорил, ты что-то должен будешь забрать. Адриан кивнул, покорно поднимаясь следом. Когда дверь скрипнула, то взору открылась небольшая прибранная комнатка, ещё сохранившая специфичные запахи различных эфиров. Он замер на месте, не решаясь переступить порог, за которым обычно открывались различные тайны, напоминающие магию. Где они с Ледибаг и Мастером Фу иногда пили чай, всматриваясь в карты Парижа и обводя возможные места дислокации одного очень вредного дядьки с его бабочками. Но тогда это было по-своему весело: любые обсуждения проходили на повышенных тонах и, несмотря на всю серьёзность разговора или занятий, часто сопровождались взрывами хохота. В этой комнате всегда были только трое, и двое из них уже мертвы. Адриан зажмурился, стремясь вернуть душевное спокойствие, а в голову всё продолжали лезть воспоминания. Но Плагг с чувством укусил его в лопатку, а проводник решил тактично удалиться, попросив после вернуть ему ключ. Поэтому маленький квами безбоязненно метался по комнате, разыскивая Вайзза, а Адриан, прикрыв дверь, подошёл к столу, на котором лежал конверт, слишком объёмный для одного маленького листочка. А внутри лежали свидетельство на собственность, бумаги с банковскими счетами, на которые мэр города в очень редких случаях переводил скромные вознаграждения, и маленький листочек, исписанный мелким, слегка корявым, почерком. Отложив документы в сторону, Адриан развернул письмо, готовый к любым ужасам, которые освещает эта бумага. Он чувствовал, как квами уселся на плечо, озабоченно читая содержимое письма, но сам юноша никак не мог заставить читать себя дальше первой строчки. Но надо. «Мой мальчик, если ты сейчас это читаешь, значит, я уже мёртв. Я не то чтобы жалею об этом — прожив на свете 186 лет, я пережил всех своих друзей и родных, но не хотелось бы умирать в такое тяжкое время. Я передал свои знания двум людям, которых считал достойными — вам с Ледибаг — надеясь со временем отдать девушке свою шкатулку. Ты же должен был помогать девочке справиться с её сохранением. А теперь послушай меня внимательно. Ледибаг действительно погибла, но я не знаю, к чему это приведёт. Когда-то, много лет назад, я допустил ошибку, в результате которой погибли другие Хранители. Из поколения в поколение нам передавалось какое-то знание, которое я не успел получить. Возможно, ответ в Книге, копии которой ты должен спрятать настолько надёжно, чтобы их не смогли найти люди с чёрными помыслами. Хищный Моль оказался опасней, чем мы предполагали: им движет какая-то фанатичная идея, а, может, Вам просто не повезло родиться в преддверии Судного дня, воспетого в легендах древних. В любом случае, из ныне живущих на твои вопросы знает ответы лишь Плагг — другое дело, имеет ли он право отвечать. Вайзз почувствовал высвобождение какой-то могущественной тёмной силы, которая гораздо сильнее Моля. Я не знаю, к чему это приведёт, но, возможно, она постарается уничтожить всех, кто знает о существовании Талисманов, и сами Камни — если я умру, эта теория станет весомее необоснованных догадок. Вот почему я прошу у тебя прощения за то, что ты вынужден расплачиваться за чужие ошибки. Но ты достаточно умён и силён, чтобы выдержать это всё — иначе бы Кольцо тебя не признало. Я верю, что ты сможешь найти способ уберечь этот мир от Хаоса. Во чтобы то ни стало, ты должен выжить и победить. Теперь ты новый Хранитель, стоящий на стыке миров.» — Замечательно, — пробубнил Плагг. — Поздравляю, пацан, ты влип, окончательно и бесповоротно. Пути назад нет. — Ты ничего не хочешь мне рассказать? — деловито поинтересовался Адриан, вытряхивая из конверта незамеченный ранее малахитовый браслет. Он машинально покатал бусины между пальцами и, недолго думая, засунул Талисман в карман джинсов. Простите, но искать красивую подарочную упаковку нет времени. — Не здесь, — беззвучно прошептал Плагг, скрываясь в складках капюшона. Адриан всё понял. Он шустро набрал код на граммофоне, достал оттуда красивую старинную шкатулку, спрятав её среди вещей в рюкзаке. Воровато глянувшись, достал из каминной трубы свёрток с флэш-картой, а потом запустил форматирование диска на старом компьютере, стоящем в неприметном углу, и на телефоне, который ему был не нужен. Когда он вышел из офисного центра, никто уже не мог бы сказать, что в небольшой комнатке, обставленной по фэншую, когда-то обитал Великий Мастер, бережно хранивший в своей памяти знания послушников давно утраченного храма.А через каких-то полчаса в эту же самую комнатку через окно влезла невысокая девушка с угольно-чёрными локонами, но, устроив в комнате страшный погром и так и не найдя ничего из того, что её могло бы заинтересовать, капризно топнула ногой и от души что-то пожелала Коту Нуару (но явно не долгих и счастливых лет жизни).
***
Нино до конца своей жизни зарёкся кататься на чужих спинах. Тем более, если это спины супергероинь, которым костюмы дают плюс дофига к силе и ловкости. Серьёзно, скакать по крышам, обнимая ногами за осиную талию свою девушку, было отвратительной идеей. И дело даже не в том, что после такого приличные молодые люди обязаны едва ли не жениться — о боги, он совсем-совсем не против, хоть сейчас в ЗАГС может пойти! Дело в том, что когда ты не чувствуешь под ногами землю — потому что она постоянно мелькает где-то далеко внизу — а единственным препятствием для земного притяжения является хрупкая девушка, выделывающая такие кульбиты, что американо-русские горки нервно курят в сторонке, то жить становится ОЧЕНЬ-ОЧЕНЬ СТРАШНО!!! — Куда, рыжая морда, намылилась? — донеслось откуда-то сверху, но Нино боялся даже пошевелиться, чтобы случайно — убереги Господь! — не сместить центр тяжести. МОЖЕТ, АЛЯ И В ВОЛШЕБНОМ КОСТЮМЕ, НО ОН НЕ БЕССМЕРТНЫЙ!!! — Туда же, куда и ты, — хмыкнула Аля-Руж, не сбавляя скорости. — Нам ведь в этот дом, да? Ответа Нино не расслышал, только сейчас сообразив, что за пять минут пересёк весь Париж, оказавшись где-то на его окраине. Он бы восхищённо присвистнул, предложив Рене Руж стать перевозчиком и организовать что-то вроде сверхсветового такси, если бы во время поездки ему не было так жутко. И он не собирается допускать, чтобы всякие сомнительные личности лапали его девушку, пусть даже стремясь удержаться на месте! — Нам в окно! — зато прекрасно расслышал Нино и едва не взвыл от отчаянья: конечно, двери — это не клёво, двери для слабаков, не иначе! Потом он понял, что путешествия на лисьей спине — весьма, в общем-то, безобидная штука. Особенно, если чувствуешь в ней свою опору и гарантию сохранения целостности твоим драгоценным рёбрам. А вот когда тебя хватают за руки и со всей дури, которую только можно найти в блондинистой голове, вскидывают ввысь ещё на этажа четыре-пять от уровня крыши, да так, что не только сердце, но и желудок с печенью в пятки уходят… Вот это — да, это действительно страшно. Рена Руж с лисьим проворством забралась на подоконник и, чуть замешкавшись, всё же толкнула створку окна. В один прыжок она оказалась в квартире, подхватывая Нино за щиколотки, чтобы помочь занести его внутрь. Перспектива***
— Значит ты — Кот Нуар? — задумчиво переспросил Нино, ожидая, пока чайник закипит. — Да, — устало подтвердил Адриан, опираясь на дверной косяк. Нино помолчал. — Это тот, который всех спасает? — опять уточнил он, пытаясь соединить в голове две абсолютно разные личности в одну. Получалось плохо. — Временами, — хмыкнул Адриан, рассматривая старые обои. Нино громко причмокнул языком, облизывая высохшие губы. Он открыл рот, чтобы что-то спросить, и вся троица с интересом на него уставилась, готовая утолить справедливое любопытство. — То есть ты — Кот Нуар? — опять выдал он после нескольких секунд молчания с открытым ртом. Хлоя со стоном уронила голову на стол, вспоминая все грехи, за которые карма вручила ей такое извращённое наказание. Аля закрыла глаза рукой, мол, свят-свят, я в этом цирке не участвую. — Тебя Катаклизмом для наглядности шарахнуть? — философски уточнил Агрест, сохраняя змеиное спокойствие. Нино уже хотел отказаться от такой сомнительной чести, как на его счастье засвистел чайник. Щас он смирится с реальностью — лишь бы чай налили.***
Вопреки всем ожиданиям, даже с чаем ситуация яснее не стала. Она продолжала быть всё такой же абсурдной и нереальной, что казалась простым сном. Но, правда, голимый кипяток, обжигающий горло, никак не сопутствовал обычным сновидениям, являясь неоспоримым доказательством реальности происходящего. Что бы по этому поводу не говорил здравый смысл, утверждая, что говорящих летающих существ, отдалённо напоминающих уменьшенные аниме-копии животных, а оттого больше смахивающих на вымысел перетруженного организма, не существует. — Значит, квами — это жи… кхм, существа, которые дают вам силы и костюмы? — на всякий случай переспросил Нино, решивший вернуться к «так надо» линии поведения. — Они живут не первое тысячелетие, поэтому семнадцатилетний подросток изображён на древнегреческих вазах? — Смотри-ка, и правда адекватный, — пробормотал Плагг, впервые на памяти Адриана без интереса ковырявший Камамбер. Впрочем, Адриан и сам не горел желанием с кем-то общаться — хотелось просто посидеть в тишине и помолчать, чтобы с завтрашнего дня продолжить жить. Ну, или хотя бы попытаться… — Да, — устало подтвердил он, ставя кружку в мойку. Секунду поразмышлял и сполоснул, убирая в шкаф. — Ага, и Хищный Моль открыл какой-то там портал, выпустив демонов из Преисподней, — задумчиво продолжил Нино, делая вид, что не замечает никаких намёков. — Это хоть как-то поправляется вообще? — Легко. Чудесное Исцеление, — буркнул Плагг, всё-таки что-то жующий. Потому что траур трауром, а издыхающий от голодания он точно никому не поможет. — Только вот проблемка нарисовалась — Ледибаг стала той самой жертвой Древним Силам, чья кровь утолила их многовековую жажду. Так что этот пункт невыполним, а хрен знает, как это всё поправить. Нино рассеяно захлопал ресницами, отмечая про себя, что ересь из новостей про смерть народной героини, всё-таки, правда. А если учесть тот факт, что именно его лучший друг оказался Котом Нуаром и по совместительству самым близким к умершей человеком, то разговор о Госпоже Удаче лучше приберечь до лучших времён. Или худших — тут как пойдёт. — Плагг, а кто такие фениксы? — неожиданно подала голос Аля, думающая о чём-то своём. Хлоя подавилась остатками чая, а другие две (или два, Нино ещё недопонял) квами молча переглянулись, собираясь что-то сказать. Но ответ всё-таки последовал, только не от ещё больше помрачневшего котёнка, а от его хозяина. — Фениксами называют хранительниц серёг Удачи, прошлых и будущих. Они с рождения связаны с Камнем, а потому рождаются в самый сложный для мира период, — монотонно, как по заученному пробормотал Адриан. — Говорят, у них одна душа на всех, потому что ни разу за всю историю две Ледибаг не существовали в одно время. Правда, Камень можно передать, одолжить, но только на время… — В племенах Старой Америки — ещё задолго до Колумба — жили парень и девушка, тоже Ледибаг и Кот Нуар, которые махнулись Камнями: девчонка прекрасно лазила по деревьям, а парень научился планировать между пирамидами, и они решили, что летающий Кот — это, как минимум, странно, — Плагг усмехнулся, словно вспоминая забавный случай из жизни (а ещё украдкой взглянул на Адриана, будто надеялся, что он сейчас поддержит его своими комментариями по этому поводу). — Пожалуй, это единственный случай, когда мир познакомился с Чёрной Кошкой и Лордом-Багом — только звались они, конечно же, по-другому. — И больше никто не может принять Камни, кроме них двоих — их просто разорвёт на части, — заключила Поллен, ненавидящая все эти серьёзные разговоры. — В отличие от дочерних, поэтому Хищный Моль просто стырил брошь у настоящего владельца. — С другой стороны, никто не сможет получить почти безграничную силу, — пожал плечами Трикс, и Нино кивнул чему-то своему. — Однако у Моля уже есть серьги, — напомнила Хлоя, стушевавшаяся под грозным взглядом своей квами. — Значит, это не такая уж и невыполнимая задача! — Это не доказано, — отрезал Адриан. — Серьги у него, но не факт, что он имеет над ними власть. — Но ведь он убил Ледибаг! — горячо и нервно возразила Хлоя, вскакивая с места. — Это ничего не значит! — вспылил и Агрест. — Чтобы укротить энергию Камней, надо сломить дух Чудесных, а не тело! — Мы все видели труп! Как думаешь, восемь дней по такой программе не смогли бы подорвать дух даже сильнейшего из людей? — Поверь, я видел тело до того, как его привели в более-менее порядочный вид для прессы! — Всё так плохо? — шёпотом поинтересовался Нино, наклоняясь к Алье. — В мясо, — хмуро ответила она, уверенная, что подобная картина не скоро перестанет сниться в кошмарах. — Тем более! — настаивала Хлоя. — Тогда почему же ты так уверен… — Да потому что хотя бы из вредности! В конце концов, тайны души непостижимы, и мы не можем сказать наверняка… — А вдруг в какой-нибудь канаве лежат истерзанные тела членов её семьи, убитых на её глазах?! Как при таком раскладе… — Сплюнь, — от души пожелал Адриан, внезапно ощутивший всю тяжесть накатившей усталости. Зачем ругаться на повышенных тонах, всё равно каждый из них останется при своём мнении. — Именно поэтому мы поживём здесь, чтобы ненароком не подставить своих родных. Сейчас лучше не высовываться лишний раз. Хлоя промолчала. Она кивнула, соглашаясь с ним (потому что действительно палку перегнула) лишь добавила — не могла не добавить: — Ты не думаешь, что такое… милое предоставление тела… нацелено на тебя? — Думал. Полагаю, это действительно так, — Адриан устало протёр глаза. — Поэтому мы все посидим-ка пока тут, все вместе, чтобы лишний раз не дёргаться. А пока — спать. Ваша комната — первая дверь по коридору, вы там как-то сами разбирайтесь: всё-таки, девичья комната и всё такое… Против такого посыла Хлоя поспорить не смогла. Она просто молча положила подбородок на его плечо, обнимая — а ведь когда-то была выше его на полголовы! — и позволила Але утянуть её в коридор. Нино вдруг обратил внимание на то, каким уставшим казался его друг. Стоило девушкам покинуть помещение, как равнодушие и спокойствие слетело с него в один миг: он ссутулился, напрягся, стал прислушиваться к любому шороху. Друг словно не просто повзрослел — постарел за тот промежуток времени, который они не виделись. А Нино вдруг пришло ужасное осознание — он уже видел этот мёртвый, бесстрастный взгляд, причём за его владельцем ходить далеко не надо… …достаточно пойти в особняк Агрестов, чтобы попросить у известного модельера организовать праздник для лучшего друга. — Ты очень похож на отца, — серьёзно сказал Нино, обнимая почти опустевшую кружку. — Это плохо? — откликнулся Адриан, ловя себя на мысли, что ему уже говорили нечто подобное. Кажется, Леди как-то сказала, что женщине с таким характером жить было бы невозможно и пусть он не переживает, что из внешности ничего от отца не взял. Он тогда скептически фыркнул, силясь представить сурового Габриэля Агреста на своём месте, но ничего не получалось. А теперь вдруг понял, что она имела в виду. — Знаешь, я всегда злился на него за все эти собственнические странности, за излишнюю строгость и гиперопеку — он же совсем не видит во мне взрослого человека… злился на себя… А теперь я вдруг оказался на его месте и… ни в чём, в общем-то, теперь не виню. Нино встал рядом с ним, пытаясь найти что-то, что рассматривал Адриан на стене соседнего дома. Но, поскольку дом напротив был таким же серым и неинтересным, а стена не имела окон, то Нино пришёл к выводу, что друг просто снова окунулся в воспоминания, ничего не замечая. Однако Нино оказался неправ: стоило девушкам за стенкой утихомириться, а ему самому направиться в коридор (сам видел вторую дверь), как бро вновь заговорил. — Надеюсь, разговор по душам состоялся, — тихо констатировал друг, не отворачиваясь от окна. Нино пожал плечами, смутно догадываясь, что он имеет в виду и уже морально подготавливаясь к бесстыжим расспросам по поводу произошедшего, но… нет. — Береги её, — просто сказал бро, слегка улыбаясь каким-то своим мыслям. — Я же вижу, как ты на неё смотришь. — Сложно, знаешь ли, уследить за девушкой, способной в один прыжок перемахнуть двухэтажное здание. Особенно если у неё шило в одном месте застряло. — Знаю, — откликнулся Адриан, что-то нашаривая в кармане. — Поэтому вот тебе браслет в помощь. Наденешь — появится Вайзз, он всё расскажет. Глаза Нино расширились от удивления — он что серьёзно предлагает ему суперсилу? После появилось недоверие, ведь такие браслеты продаются на блошином рынке коробками, а потому сложившаяся ситуация напоминала очень жесткий розыгрыш. Но бро — по лицу видно — шутить не был намерен (когда угодно, но только не сейчас), а само кольцо Кота Нуара вне трансформации напоминало обычное серебренное кольцо-печать, которое вполне могло сойти за фамильное, передающееся из поколения в поколение. Поэтому Нино улыбнулся и даже порывисто обнял друга, ибо не каждый день жизнь подкидывает такие ништяки. — Я что, тоже смогу делать вжух-вжух и внушать страх и уважение? — переспросил он, отчаянно жестикулируя руками и стремясь показать, как именно он будет делать «вжух-вжух» и внушать страх и уважение. А поскольку вид его оружия, да и олицетворяемый им персонаж, не были ему известен, то жестикуляция больше напоминала танец какого-то ненормального. — А как вы превращаетесь? А это больно? А какая суперспособность? А… — Вайзз всё расскажет, — рассмеялся Адриан. — Я знаю только в общих чертах, честно-честно. Иди в комнату. Нино радостно кивнул — ему уже не терпелось почувствовать себя если не всемогущим, то хотя бы очень сильным или мега-быстрым, или жутко умным… Он рванул из кухни, чтобы наконец-то спокойно поговорить с каким-то Вайззом (а вдруг это дракончик, или волк, или орёл, и тогда он сможет летать, хотя Ледибаг — Божья Коровка, но крыльев у неё не наблюдается, и вообще…), но тут он застыл в дверях, потому что в голову пришла одна очень интересная мысль. — Скажи, а… Маринетт… она же твой друг, так? Ты ей ведь расскажешь, да? — Маринетт нет в городе, она же уехала к дяде. Так что более защищённого своего друга, на данный момент, я не знаю. — А… Понятно, — кивнул Нино, скрываясь в коридоре, и только оттуда опомнился и пожелал спокойной ночи. А стоило черепашке появиться из какого-то шарика, как из головы Ляифа вылетело всё на свете. Адриан, подумав, заварил себе кофе, подозревая, что этой ночью снова не сможет заснуть. И твёрдо решил, что кого-кого, а Маринетт во всё это он втягивать не собирается — всё-таки эта девушка, несмотря на все подозрения, была настолько безобидным созданием, светлейшим человеком, которого ни разу не захватывала акума, что прозвище «Принцесса», данное много лет назад, до сих пор прекрасно ей подходило. И такой девушке точно нечего делать на этой войне. А потому он приложит все усилия, чтобы по возвращению домой Маринетт могла безбоязненно ходить по улицам родного города. «Если бы меня захватила чёрная бабочка, я бы была самым опасным демоном», — как-то пошутила она, но в это верилось очень-очень слабо. — Самым опасным демоном, — покачал головой Адриан. — Ну-ну.***
Кислорода в лёгких катастрофически не хватало. Девушка вцепилась в бревно, которое помогало ей оставаться на плаву, утратив надежду самостоятельно выбраться из бушующей реки: на каждое неосторожное движение тело отзывалось пульсирующей болью, а и без того мутная вода окрашивалась в красный цвет. Поэтому, когда окоченевшие от холода уставшие пальцы безвольно разжались, Маринетт покорно нырнула в воду — сил сопротивляться совсем не осталось.***
Жаохуи достаточно долго прожила на этом свете, чтобы с чистой совестью заявить — её ничем не удивишь. Ей многое пришлось повидать в этой жизни: она была из тех, кто ещё помнил времена, когда у монголов был более лояльный к Поднебесной предводитель, пережила своих четырёх сыновей и мужа, грамотно управляя оставшимся после его смерти купеческим домом… Сохранила авторитет в их небольшом торговом городке на берегу Великой реки, заставив прислушиваться к себе даже жадного губернатора. Прожив долгую жизнь, Жаохуи перестала надеяться на кого-нибудь помимо себя, сохраняя свой взгляд на картину мира. Однако в эту картину никаким образом не вписывалось то, что она наблюдала из окна. Она прекрасно видела, как большой волк, прислушиваясь к чему-то и насторожившись, нырнул в реку, а после выволок что-то на берег (при ближайшем рассмотрении это «что-то» оказалось молодой девушкой брачного возраста, если не старше). Видела, как зверь ткнулся носом в её ладонь и улёгся рядом, стремясь отдать ей своё тепло. Как он завыл, словно собака, оплакивающая любимого хозяина, а после вдруг посмотрел прямо на неё, ожидая помощи. Решив, что не каждый дикий зверь кидается в воду, спасая человека, а, значит, это просто большая собака, женщина осторожно подошла к находке. Собака оказалась настоящим волком, мимолётно оскалившим клыки в предупреждающем рыке, а вот девушке действительно нужна была помощь. Поэтому Жаохуи сорвала со стены факел и, стуча в ставни соседнего дома, начала звать народ. Стоило людям заполнить набережную, как волк скрылся в неизвестном направлении, перепоручив жизнь раненой девушки людям.