Омут

Девушка сидела на полу, завернувшись в простынь, которую она, судя по всему, стянула с постели. Стало ясно, почему всё было залито водой: Асуи будто попала под проливной дождь и, похоже, привела его с собой. Токоями не знал, сколько она провела в его номере, но с её лица до сих пор капала вода. — Что это значит? — следователь замер на пороге, не решаясь приближаться к девушке. Та растерянно посмотрела на него, а потом судорожно вздохнула, вздрагивая. — Вы должны… должны понимать, что… — наконец ответила она. — Я вызову полицию, и мы вам поможем, — Токоями потянулся за телефоном и вспомнил, что оставил его в кармане пальто. Его просили о помощи. Всё живое хотело броситься вперёд, к этой девушке, но следователь не зря держал себя. Откуда ему знать, что это не ловушка? С чего это Асуи оказалась здесь, в его номере, вся в воде? Как её не заметил или пропустил администратор? Всё это казалось очень, очень странным, и быть схваченным или убитым в гостиничном номере в этом паршивом городке было последним желанием Токоями. — Пожалуйста, выслушайте меня, — девушка подобрала простынь и поднялась, — но, я умоляю вас, не звоните никому. Пожалуйста. Токоями всегда стремился к исполнению долга. Но… Его просили о помощи. — Хорошо, — сказал он и медленно вошёл в комнату, — но сначала нужно привести вас… в порядок. Опираясь на него, Асуи дошла до ванной. Перед ней она и остановилась, а потом отдала ему простынь. На девушке была только промокшая белая сорочка — такая же, как и на Мисаки Юно. Токоями показал, где взять полотенце, и Асуи закрыла дверь. Вода зашумела почти сразу же. Следователь вернулся в спальню. Он протёр пол простынёй, и только тогда заметил на ней следы крови. И что теперь ему было делать? «Для начала — помочь Асуи Тсую и выслушать её, — оборвал он сам себя, — потом — позвонить в полицию и всё сообщить. Судя по всему, Асуи напрямую связана со всеми убийствами, иначе она сразу бы побежала в участок, а не… ко мне, — Токоями замер. Он выпрямился и оглянулся в сторону ванной, прислушиваясь. — Почему она пришла именно ко мне? Почему решила, что мне можно доверять?» Что он такого сделал, чтобы Асуи доверилась ему? Или это была случайность? «Я просто спрошу её об этом», — наконец решил следователь. В ванной стало тихо, и тут он вспомнил, что даже не дал девушке во что переодеться. У него и у самого из одежды были только запасные брюки, три рубашки и бельё, но оставлять Асуи в этой сорочке или полотенце?.. Возможно, будь он дома, он бы смог что-то сделать, но здесь? Нет, надо было позвонить хотя бы Яойорозу. Токоями терпеливо ждал гостью. В номере было очень тихо, только подсвеченные голубым электронные часы отсчитывали минуты. Наконец замок в ванной щелкнул, дверь открылась. Асуи вышла, закутанная в два полотенца, но даже так она выглядела куда лучше, чем когда он увидел её здесь в первый раз. — Порезы, — нахмурился Токоями, — их нужно?.. — Не нужно, — мягко отказалась девушка, — можно мне что-нибудь тёплое? Чай, молоко? — Есть кофе, — рассеянно пробормотал следователь. — Сейчас заварю. И хотя он заходил в гостиницу усталый и даже сонный, сейчас его едва не трясло от волнения. Однако сколько он так ещё продержится? Нужно было сделать хоть что-то, что могло бы продлить его бодрость хотя бы на час и дало бы сил для размышлений. Токоями включил электрочайник — нет, привычка «вить гнездо» всегда спасала его — и начал искать пакетики с растворимым кофе. Была ещё одна проблема: в номере не было посуды, а у него с собой была лишь одна кружка. После недолгих раздумий он налил в неё кипяток, засыпал растворимый кофе и, перемешав всё, отдал кружку девушке. — Спасибо, но… — Асуи осторожно отпила, — это слишком горячо. Пейте пока вы, а я подожду, пока вода остынет, — она протянула ему кружку. Видя его непонимающий взгляд, она объяснилась. — Я не смогу выпить это, а вам, похоже это нужно больше, чем мне. Голос девушки был тихим, успокаивающим и убеждающим. Токоями почувствовал, как волна тревоги начинает спадать, а камень на плечах — забавно, вода камень точит — крошится, как чёрствый хлеб. Он взял в руки чашку и отпил. — Меня хотели утопить, — просто сказала Асуи, а следователь от неожиданности подавился, — но это уже вы, наверное, поняли. — Что?.. — Ну, я последняя. Меня должны были утопить, — сказала она так, будто они говорили о чём-то обыденном, — Касуми сожгли, Мирру оставили на земле, Мисаки повесили на высоте. Огонь, Земля, Воздух и Вода. Соблюдая очередность. — Касуми? Что за Касуми? — Токоями никак не мог поверить в происходящее — что за система, что за элементы? — Касуми Яни, — вздохнула Асуи, — её сожгли двенадцать дней назад. — Почему?.. Почему полиция?.. — Просто ещё не нашли тело, — спокойно отозвалась девушка. — Земля происходит из пепла, который создаётся огнём, воздух берёт начало из воды. Огонь, Земля, Воздух и Вода, — повторила она. — Кто ответственен за это? — нахмурившись, спросил следователь. — Мой ковен, — всё так же невозмутимо отвечала девушка. — Это ритуальное жертвоприношение, которое совершается каждую четверть века. Четыре девушки, четыре стихии. — Боюсь спросить, что же вам дают за это жертвоприношение? — Процветание. Долгую жизнь. Защиту. Много чего, — Асуи пожала плечами. Её непоколебимость выбивала землю из-под ног. — Девушки не могли пойти на такую жертву добровольно, — Токоями чувствовал, как злость и бессилие начинают туманом застилать ему взгляд, — у Мисаки Ино была маленькая дочь, Мирра Каюми и вовсе собиралась уехать отсюда. Я не знаю про Касуми Яни, а… а вы? — Мать Мирры была больна, Мисаки боялась за своего ребёнка. Ковен позаботится о них. Касуми знала, на что идёт, как и я. Я была готова на эту жертву, — её голос начал дрожать, — я знала, я была готова! Я была самой последней, на мне завершался круг. — Но вот вы здесь, сидите в моём номере в двух полотенцах, — заметил сбитый с толку следователь. — Я была готова умереть, — совсем тихо и жалобно сказала Асуи, — но я не была готова к тому, что меня захотят убить. Токоями казалось, что ещё сильнее его запутать сегодня просто не смогут, но нет: девушка перед ним будто сжалась в комок и пыталась не расплакаться, а причины этого он понять не мог. «Я была готова, что меня убьют, — мысленно повторил он её слова, — но не была готова к тому, что меня захотят убить». Видя непонимание в глазах следователя, Асуи сказала: — Это была бы не моя жертва. Меня хотели убить — пожалуйста, поймите, вслушайтесь: меня хотели убить. — Я… я должен позвонить в полицию, — устало ответил Токоями, всё так же ничего не понимая, — вас хотели убить, так? Но остальные девушки, что бы вы ни думали, дорогая Асуи, не должны были умирать тоже. Жертвоприношения — это… это неправильно. — Каждый сам распоряжается своей жизнью, — возразила девушка, — мы свободны. — Расскажите это девочке, которая отправляется в детский дом, и одинокой женщине, потерявшей дочь, — следователь поднялся, чтобы пойти за телефоном, оставшимся в пальто, — я выслушал вас, как и обещал. Но сейчас мне нужно вернуться к работе. — Вы так и не поняли меня, — горько сказала она, и Токоями замер. — А ведь между вынужденным и желанным убийством такая огромная разница, следователь. Токоями почувствовал, как голова начинает раскалываться. Он не мог пошевелиться, что-то физически держало его здесь, не давало пройти по коридору. — Асуи, почему вас захотели убить? Девушка потянулась за его кружкой — кофе там остался где-то с половину. Она медленно отпила, не разрывая с ним зрительного контакта, и Токоями терпеливо ждал. — Потому что я правда оказалась ведьмой. Асуи опустила глаза. Следователь вдруг понял, что его больше ничего не держит: он упал на пол, словно его толкнули. Токоями поднялся на ноги и недоумённо посмотрел на девушку, с ног до головы закутанную в полотенца: — Прошу прощения? — Я — ведьма, — просто ответила Асуи, прищуриваясь. — И когда они это поняли, то испугались. Одно дело — сушить и жечь травы, прятать мешочки под юбки и нараспев читать тексты из общей книги, и совершенно другое — столкнуться с чем-то, что выходит за эти рамки. — Что вы имеете в виду? — следователь уже и думать забыл про телефон. Он подошёл к столу, за которым сидела девушка, и та протянула ему кружку с кофе. Токоями отпил немного: напиток был уже ледяной. — Они испугались меня. Подумали, что я захочу захватить их власть или что-то такое. — Что вы имеете в виду, называя себя ведьмой? — уточнил он. — То и имею, — Асуи пожала плечами, — мои заговоры срабатывают не через раз. Мои сны очень часто оказываются вещими. С картами у меня отношения оставляют желать лучшего, но я просто не уделяла им достаточно времени. Ну, и ещё много вещей по мелочи. Ничего необычного, действительно. Асуи уже рассказала ему так много, что его разум переставал воспринимать информацию так, как следовало это делать нормальному человеку. Он почти не удивлялся, только анализировал и пытался делать выводы из всего того абсурда, который складывался в его голове из слов продавщицы в сувенирном магазинчике. — Завтра утром, — сказал Токоями, обращаясь к девушке, — я уезжаю в участок. Если вы хотите, мы предоставим вам защиту и сможем по закону осудить тех людей. Асуи поправила полотенце на плечах и, исподлобья глядя на следователя, сказала: — Я пришла именно к вам, а не в полицию. И прошу защиты у вас, — она вдруг подалась вперёд, протянула руку — Токоями едва не отшатнулся — и перехватила его ладонь, сжимая её. — Скройте меня от чужих глаз. — С чего бы мне помогать вам?.. — В ваш первый день в этом городе вы были на остановке и пытались прикурить сигарету. С вашей зажигалкой что-то случилось, и я поделилась огнём. — Я что-то не помню этого, — нахмурился следователь. Асуи сделала странный жест, как будто хотела щёлкнуть пальцами. Между ними на мгновение мелькнул прозрачно-зелёный пластик. Всё так же сжимая его ладонь, она наклонилась к нему, улыбаясь: — И я сказала вам: «Пожалуйста». А вы меня даже не поблагодарили. Равноценного обмена не произошло, вы остались в долгу. — Это просто слово, — возразил он. — Словом можно убить, словом можно спасти, — многозначительно протянула девушка. — Помогите мне скрыться до конца новолуния. Жертвы должны быть принесены до конца лунного цикла. А после я стану им просто не нужна. Токоями вглядывался в ладонь, сжимающую его пальцы. Узкая, настолько маленькая, что казалась небольшой даже в его руке. Девушка напротив заглядывала ему в глаза. — Токоями, вы обещаете, что поможете мне? Его взгляд пошёл вверх — от тонких запястий до предплечий, изрезанных красными полосами, от них — дальше, к плечам и ключицам. Длинная шея, тёмные волосы, совсем тонкие губы и впалые щёки и, наконец-то, глаза. Ярко-зелёные, почти цветом в траву, но мягче. Как он мог не замечать их раньше? Почему он не видел их? — Да, Асуи. Я обещаю.