***
Не успев полностью вернуться в реальность, чтобы помнить вчерашние экзерсисы, Брайан залюбовался посапывающим рядом Солнышком. Не удержавшись, поцеловал мелкого в кончик пытливого носа. Джастин, поморщившись, соизволил проснуться, как и положено небесным светилам, улыбнулся и потянулся навстречу утренним приключениям. Но сознание Брайана, сбросившее оковы сна первым, не планировало продолжить миловаться — это что за на хуй вчера было? Дав чёткие указания голове отстраниться, а правой ладони собственнически заграбастать для инспекции подбородок мелкого, запретительно уперев большой палец тому в губы. Мда… даже наутро было заметно, что пиздёныш накануне переборщил с поцелуями. И практиковал он не с Брайаном. «Значит, повременим с поцелуями, детка. О нет, даже не думай, я не куплюсь на эти щенячьи глаза. На хуй тебя, Тейлор, я не люблю собак.» Палец Брайана неуверенно сдвинулся с места, быстро набирая силу, маятником прошёлся по губам, сминая их в такт пришедшим фантазиям о чужих вчерашних забавах, прорвался внутрь, встретившись с зубами, нахально прогулялся по внутренней поверхности, не забывая выныривать назад и обильно смачивая слюной и без того блядские, готовые в любой момент принять его, губы и рот Тейлора. От похотливых нарочито грубых движений Брайана Джастин застонал, прикрывая глаза и одновременно прогибаясь в спине. Кинни, не отрывая взгляда от лица Тейлора, всем своим вставшим членом чувствовал, как мелкий отклячивает задницу, и тут же, забывая обо всём, с легкостью размял одну нравоучительную месть на тысячу разных возможностей вбить это юное тело в матрас. — Трахни меня, — в унисон желаниям своего партнёра выдохнул Джастин, а вспомнив про неудачное окончание ночи, добавил: — Без подготовки и смазки. Прошу. Мне нужно. «Нужно? Блядь, склонности к мазохизму раньше за мелким не наблюдалось. Так, разве что пошалить немного для разнообразия. Что же он натворил-то? Но кто бы спорил?» «Давай же, Брай, выеби меня, чтобы в следующий раз неповадно было не только правила нарушать — смотреть в сторону даровитых сладкоголосых юношей.» Брайан поднялся с постели и, подтянув Тейлора за ноги к краю кровати, поставил на колени, позволив для стабильности позы опереться головой об руки. И всласть налюбовавшись получившейся геометрией, неожиданно хлёстко шлёпнул пиздёныша по сливочной попе, услаждая уши вскриком и наблюдая, как синхронно затрепетали задница, яйца и член. Странно, в другое время Тейлор наигранно возмутился бы, а сейчас молча стерпел. «С чего бы такие перемены?»Часть 11
4 сентября 2018 г. в 03:33
Домой в ту ночь Джастин заявился в начале четвертого. Гораздо позже Брайана, два часа как мирно похрапывающего, свободно раскинув руки на одинокой постели.
Стараясь не шуметь, потащился в ванную комнату, где, вопреки обыкновению, сперва аккуратно разделся, забросив вещи в стирку.
По-тихому воспользоваться душем не получилось: не зажигая свет, фрагментарно освещая помещение брошенным на тумбу мобильным, выронил из дрожащих рук мыло. Строптивый брусочек, не пожелал добровольно найтись и, явно играя за команду Кинни, заставил и без того испытывающего душевные муки Тейлора поскользнуться и с грохотом больно удариться об стену душевой кабины, но в последний момент чудом удержаться на ногах, в довершении картины громко выругавшись матом.
По-быстрому смыв с себя дурманящий запах недавнего секса, Джастин вернулся в спальню и, радуясь всё ещё спящему Брайану, сто раз пообещал себе никогда не приходить домой позже установленного времени, а также больше не браться за невыполнимые задачи — такие, как только что в ванной. И абсолютно не замечая противоречия между первым и вторым, наконец-то осторожно прилёг рядом с Кинни.
Сон не шёл, а нарисовавшееся по возвращению в лофт гадкое чувство вины, усилилось, избавившись от всех доминантных конкурентов за исключением ноющего бока. Многократно покрутившись, Джастин всё же угомонился, повернувшись спиной к своему соседу.
— И как он, того стоил?
— Кто? — забыв как дышать, испуганно переспросил Тейлор. «Как он узнал?!»
— Трах. С которым ты так подзадержался сегодня
Объясняя поведение пиздёныша мелкой местью за проявленное невнимание, Кинни не видел причин для страданий. Лишь отличный повод задеть мелкого за нарушение его же дурацких правил — чтобы в следующий раз не выёбывался.
Не получив внятного ответа, Брайан не удовлетворился мычанием и, скинув одеяло на пол, по-своему продолжил разговор, планомерно прокладывая влажную дорожку поцелуев от загривка книзу, не забывая нежно поглаживать и мять светящуюся в ночи благородной белизной кожу. Дойдя до вожделенных половинок, ещё больше ощутил напряжение, исходившее от Тейлора, не позволившего себе расслабиться, совестливо отторгая незаслуженные ласки.
«Чёртов пиздёныш... всё ещё дуется. Ещё разок туда-обратно не помешает».
Лизнув углубление в начале манящей расщелины, отправился знакомым маршрутом вверх, не позабыв несильно надавить большими пальцами на чудные ямочки над тейлоровской попой, зная наперёд, что хоть пиздёныш и натрахался вволю где-то на стороне, устоять против фирменных примочек самого Брайана Кинни ему не удастся.
Но Джастин по-прежнему оставался непривычно сдержан, с каждым новым поцелуем и искусным прикосновением переживая не за нарушенные в одночасье им же установленные правила — не целоваться и приходить домой до трёх ночи — он впервые безумно помыслил о том, что с тем парнем, Итаном, он мог бы связать свою жизнь. Всё в нём соответствовало идеалу истинного партнёра. Опасаясь, что сегодняшние нарушения готовы из исключений превратиться в норму, не обманывался, что редкий случай — когда его член не среагировал на проделки Брайана — объяснялся обычным переёбом.
— Эй, да брось, давно пора привыкнуть, — принимая холодность Тейлора на свой счет, продолжил: — Или это внезапный приступ посткоитальной дисфории?
На втором заходе добравшись языком в глубину притягательной задницы, Брайан удивился нехило расстраханной дырочке и выбору Солнышка — обычно тусуясь самостоятельно, мелкий предпочитал быть сверху. Всегда. Скользнув рукой по промежности вниз, вновь не обнаружил желанный стояк.
Вкупе с остальными симптомами залипшая было от тонны выброшенной за жизнь спермы тревожная кнопка наконец засигналила и в его беспечной голове.
— Что не так? Эй, ты в порядке? Кто-то обидел? Только скажи, любому ноги вырву, вместе с членом и яйцами.
Насильно развернув Тейлора к себе, он стал вглядываться в лицо мелкого насколько позволял струившийся из окон скудный свет никогда не засыпающего города (ну по крайней мере, этой его части).
В глазах Тейлора заблестели слёзы. «Ну так и знал!»
— Если ты сейчас же не скажешь, что произошло, блядь, я в полицию тебя сволоку.
— Да всё в порядке. Правда.
— Так это всё из-за меня?!
Тейлор принялся всхлипывать интенсивней, заставив Брайана наплевать на собственные принципы и вместо того, чтобы послать мелкого на хер, притянуть к себе и начать целовать, по-лесбийски слизывая слёзы. А когда истеричное Солнышко соизволило чуточку успокоиться, проникнуть ему в рот, ненадолго похозяйничать там, поласкав каждый уголок, и только после — переместиться на всё ещё мягкий член, не забыв по пути уделить внимание соскам и скромной, почти незаметной, блондинистой поросли на животе.
Без труда полностью заглотив расстроенного «малыша», Брайан довольно быстро придал Тейлору приподнятое состояние, а после, любуясь результатами своего труда, достал необходимый квадратик, привычным жестом освободив от обёртки, а непривычным — раскатав презик по стволу Джастина, и под изумлённый взгляд Тейлора перевернулся на живот, перекатившись на свою половинку кровати, призывно расставляя ноги.
При виде покорного, подставлявшего себя Кинни, распластавшегося на постели словно раскаявшийся преступник, смирившийся со своей участью и готовый добровольно принять наказание, угрызения совести улетучились как нефиг делать. Возможность на миг сделать своей собственностью самого крутого жеребца Питтсбурга заводила и без того уже колом стоявший член. Тейлор судорожно сглотнул остатки былых эмоций и жадно потянулся к невероятно красивой заднице, словно видел её впервые.
Нельзя сказать, что это было в новинку для мелкого, но по тому как редко у него такое бывало, впору было делать татуировки на боку, у бедра. Как на борту у «Дика», Ричарда Бонга, самого результативного американского летчика-истребителя времён Второй Мировой, за каждый сбитый японский самолёт.
Воображение художника не ко времени нарисовало в голове смещённый в сторону круг, символизирующий поверженный флаг страны восходящего солнца, и девять непропорциональных лучей, исходящими в сторону продолговатыми кляксами, словно от разорвавшейся бомбы. Ну не кресты же набивать, как у лётчиков, воевавших в Европе, Тейлор видел такие в музее, когда учился в средней школе.
— Про смазку-то не забудь, — обречённо проворчал Кинни, спиной чувствуя подозрительное замешательство своего партнёра.
— Обижаешь! — опомнился Тейлор, тут же снова обмирая при виде Брайана, слегка приподнявшего бёдра и ещё больше раздвинувшего ноги, открывая к себе полный доступ. От волнения Джастин несколько раз непроизвольно облизал губы, готовый забыть уже не только про смазку, но и про маркировки на фюзеляже.
Больше всего Тейлор боялся облажаться и мгновенно кончить при первом же соприкосновении с желанной плотью. Обильно перемазав партнёра и собственный член, без зазрения совести пихнулся внутрь. Как же. Обожаемая задница ускользнула, резко подавшись вперёд.
— Блядь! У меня не такая растраханная дырка, как у тебя сегодня. Подготовить не пробовал? Не, ну если это месть такая, считай, что она удалась, — обиженно возмутился Брай.
Новые картинки прошедшего дня пробежали в голове Тейлора спринтерским забегом: обиды, новый любовник, страстные поцелуи, знатный трах, опять поцелуи. Много траха и поцелуев. Его губы до сих пор саднили. Да и задница...
«Блядь, какой же я… а Брайан… он такой…»
Член, не выдержав приступа накатившей рефлексии, отказался принимать дальнейшее активное участие в чём бы то ни было.
Потерявший настрой Кинни недовольно уселся на кровати и, пристально вглядываясь в растерянного Тейлора, поинтересовался: — Ничего не хочешь мне рассказать?
— Не-е-т… — пряча глаза, испуганно отвечало Солнышко, напоминая овцу, перед тем как отправиться на заклание.
— Ладно. Дело твоё. Тогда — спать.
Сколько не мечтай, забываешь, что когда-нибудь эти сучки сбываются и, вопреки ожиданиям, раскрываются такими блестящими гранями, что порой ослепляют, выжигая глаза. Тейлор, порядком измучившись, с трудом заснул. Как подлинный супруг на что ни на есть подлинном супружеском ложе — гложимый чувством вины, лживый и неудовлетворённый.