***
Малик был действительно счастлив и всю следующую неделю Луи пришлось слушать и от своего друга, и от своей сестры о том, как замечательно проходили их ежедневные встречи практически во всех подробностях. Сегодня была пятница, Зейн с сосредоточенным выражением лица выполняет какие-то операции за компьютером, но, в целом, кажется довольно расслабленным, чего не сказать о Стайлсе. Его отделение готовило какой-то проект довольно долгое время, и с самого утра Гарри, как на иголках. Он быстро перемещается между своими сотрудниками, дает какие-то указания, оказывает помощь, если требуется и часто повышает голос, что не придает особого ускорения процессу. Все вокруг нервничают и хмурятся, и Томлинсону хочется покинуть это здание как можно скорее. С утра Стайлс дал им с Маликом задания, и в отличие от последнего, который прекрасно знал, что делать, Луи застрял примерно на половине работы и не решался попросить подсказки у друга, потому что тот заводился, кажется, еще быстрее, чем Гарри, и сейчас кричащие лучший друг и босс — совсем не то, что ему нужно. В голове Луи проносится мысль о том, что он, должно быть сошел с ума, но он уже встал со своего места, чтобы рискнуть и попросить совета у начальника. К его крикам шатен хотя бы начал привыкать. — Мистер Стайлс, мне нужна ваша помощь, — осторожно произносит парень после того, как за ним закрывается дверь. — Луи, не сейчас, — отрезает Гарри, не поднимая на мальчика глаз, просто продолжая что-то писать на небольшом стикере. — Пожалуйста, — Луи пробует еще раз, и мужчина переводит взгляд на экран монитора сбоку от себя. — Сейчас обеденный перерыв, отдохни, я подойду позже, — Томлинсон удивлен. — Вы даже не будете кричать на меня? — Гарри поднимает взгляд, собираясь сказать что-нибудь похожее на "Что ты себе позволяешь?", но пробегается взглядом по парню перед своим столом и точно может сказать, что, если тот будет выглядеть так всегда, то он позволит шатену делать что угодно. На Луи была практически обтягивающая тонкая белая кофта и обычные скинни, но все это идеально подчеркивало каждый изгиб его тела, и все, чего хотелось мужчине — прикоснуться к нему, нежно сжать кисти его рук в своих ладонях и глубоко вдохнуть его запах. — Кстати, — Гарри кое-что заметил, — Где твой гипс? Разве месяц уже прошел? — Нет, мне нужно было держать его две недели, еще пару дней, но я снял его, потому что мне неудобно работать мышкой левой рукой, — Луи приподнимает правую руку и несколько раз сжимает пальцы в кулак, потому что мышцы отвыкли от напряжения и движений за последние пару недель. — Я мог дать тебе задание поудобнее, если бы ты хорошо попросил, — улыбается Гарри, а Томлинсон приподнимает одну бровь вверх. — Что вы имеете ввиду? — Я бы освободил тебя от сложных заданий, скажем, на неделю, если бы ты согласился пойти со мной на свидание, — мужчина откидывается на спинку кресла и прожигает Луи выжидающим взглядом, и когда тот не отвечает около двадцати секунд, Стайлс немного разочарованно продолжает, — Если ты хочешь, конечно, я тебя не заставляю, просто ищу подходящего случая пригласить тебя куда-нибудь. Вообще, я не должен сейчас перед тобой оправдываться, — вот тот Гарри, с которым Томлинсон познакомился в прошлые выходные, и у последнего на лице расцветает нежная улыбка. — Я хочу пойти. Очень. Я согласен. Да, — кажется, что атмосферное давление резко подскочило, потому что Луи не знает, как еще объяснить, что сердце стало биться, как минимум, в два раза быстрее и даже просто стоять на одном месте стало тяжелее. — Хорошо, давай обсудим это позже, да? Я все еще немного занят, — Томлинсон быстро извиняется и с той же улыбкой быстро покидает кабинет. — Он позвал меня на свидание, — выпаливает парень, как только садится обратно за свой стол. От счастливой улыбки не осталось ни следа, только паника в глазах и трясущиеся руки, — Что мне теперь делать... — Кто? — Зейн поворачивается к другу, но кажется все таким же безучастным, — О, Гарри? — Да. Я согласился, потому что там мне это казалось хорошей идеей, а сейчас мне очень страшно. Что, если я облажаюсь? Я же молодой, а он взрослый и опытный. Вдруг, ему будет не интересно со мной, и он просто сбежит и оставит меня- — Эй, — Малик сжимает предплечье шатена и заставляет его повернуться к себе, — Все пройдет хорошо, я уверен. Успокойся, Лу. Ты просто замечательный, и Стайлс уже, скорее всего, давно это заметил, — парень подбадривающе улыбается и снова начинает говорить, — Так, чем вы займетесь? — Луи объясняет, что Гарри сейчас занят, и позже они обсудят все подробно. В следующие несколько часов они с Зейном заканчивают его задание, и в конце рабочего дня, ровно в шесть, Стайлс хлопает дверью своего кабинета, направляясь к двум парням с черным портфелем в руке. — Луи, готов идти? — Да, идем, — Томлинсон кивает Зейну на прощание и встает со своего места, вновь заставляя сердце Гарри биться быстрее. Они молча доходят до лифта, и уже внутри Луи тихо интересуется об их планах на сегодняшний вечер. — У тебя есть любимые заведения, где можно вкусно перекусить? — мужчина стоит чуть спереди, поэтому поворачивается к мальчику лицом. — Наверное, нет, если мы не говорим о фаст-фуде, — Луи очаровательно улыбается, не замечая, как начинает очевидно флиртовать. — Тогда, может, мы перекусим в моем любимом месте, и потом, если ты захочешь, можешь присоединиться ко мне с друзьями. Мы просто выпьем и поговорим, — стало заметно, что парень начал нервничать после этих слов, и Гарри вытянул перед ним свою руку ладонью вверх. Луи, не стесняясь, хватается за нее и сильно сжимает, собираясь задать пару вопросов, но мужчина опережает его, — Не бойся, ты понравишься им, — шатен все-таки открывает рот, потому что это не совсем то, что он хотел спросить, — И это не значит, что я тороплю события. Мы с парнями часто собираемся вместе, и, если тебе неудобно, я могу представить тебя как своего друга, — Томмо мелко кивает, — И пока эти парни едят из моего холодильника и смотрят мой телевизор, я имею все права на то, чтобы приглашать кого-то еще, ты нам не помешаешь, не переживай. — Вау, спасибо, что прочитал мои мысли, но нам не обязательно им врать о... Нас, — Стайлс пытался сдержать свою широкую улыбку, но у него не получилось, поэтому последние несколько этажей на лифте они ехали, с улыбкой глядя друг другу в глаза.***
Луи прижимался своим боком к Гарри в гостиной последнего, потому что на протяжении нескольких недель мечтал об этом, а мужчина был уже немного пьян, как и его друзья, которые хоть и были почти на десять лет старше шатена, казались все такими же юными и совершенно несерьезными. Около одиннадцати часов ночи Томлинсон получил сообщение от освободившегося с Фелисити Зейна, предлагающего провести вечер пятницы вместе. — Пусть он присоединяется к нам, если захочет, — у него над ухом раздался приглушенный голос Гарри, — Прости, что подглядываю. — Я скоро уже пойду домой. Не знаю, есть ли смысл звать его, — Луи поворачивает голову в сторону Стайлса, сразу же соединяя их взгляды вместе, и ему кажется, что он мог бы очень быстро привыкнуть к такой близости. — Да брось, я очень сильно хочу чтобы ты остался с нами подольше, со мной, — мужчина находит своей рукой изящную руку Томлинсона и переплетает их пальцы, не упуская из внимания маленькую расслабленную улыбку, появившуюся на лице шатена. Как только Малик переступил порог дома Гарри, внутри мгновенно стало практически в два раза шумней, и даже Стайлс, кажется, перестал обращать на Луи внимание, поэтому Томлинсон осторожно поднялся с края дивана и бесшумно двинулся в сторону кухни, чтобы заварить себе очередную чашку чая. Он был погружен в собственные мысли, полностью увлеченный приготовлением чая, в общем, находился, будто, не здесь, не в настоящем моменте, поэтому даже вздрогнул от неожиданности, когда заметил своего, наверное, парня, опиравшегося бедром на кухонную тумбу совсем рядом. — Ты же не против, да? — с нотками вины в голосе интересуется Луи, кивая на дымящийся чай. — Нет, конечно. — Гарри улыбается, но потом снова становится серьезным, — Можно, я кое-что попробую? — он забирает из рук мальчика чашку горячего чая и, не глядя, отставляет ее куда-то в сторону, потому что все, что волнует его прямо сейчас — лицо ужасно красивого, немного уставшего и уже сонного шатена. Мужчина осторожно приближается к Луи настолько близко, что они могут ощутить тяжелое дыхание на коже друг друга, если обратят внимание на что-то, кроме своих бушующих сердец и мыслей. Томлинсон не успевает утонуть в зеленых глазах напротив, как ему этого хотелось бы, потому что чужие губы касаются его собственных немного скорее, чем он этого ожидал. Это ощущалось так, будто все его органы одновременно подпрыгнули на месте, в прыжке совершая кульбит. Луи начал приходить в себя, когда по всему телу начало разливаться тепло, осознавая, что как-то, даже не задумываясь, все это время отвечал на поцелуй. Он не знал, сколько они уже стояли вот так, но, видимо, довольно долго, потому что Гарри вскоре отстраняется, чтобы сделать большой глоток воздуха. Его руки лежат на стройной талии мальчика, даря приятное тепло, успокаивающе поглаживая большими пальцами. Это слегка щекотно, что заставляет шатена захихикать, но он не отталкивает старшего, а наоборот, совершенно не оставляет между ними какого-либо расстояния, прижимаясь к нему всем телом, и встает на носочки, чтобы было удобнее снова притянуть высокого альфу к своим губам. Луи готов поклясться, что это его лучший первый поцелуй. Не то, чтобы у него их было очень много, но он уверен, что, даже если бы это было так, мягкие губы Гарри Стайлса затмили бы всех конкурентов. И ему хочется еще, еще и еще. Они, кажется, забыли про наличие нескольких друзей хозяина дома и лучшего друга его предмета воздыхания, развалившихся на диванах в гостиной, и никто не в праве их осуждать, потому что это был особенный момент для них. Стайлс, не спеша и мягко, проникал своим языком в рот шатена, вызывая у него тихий нуждающийся скулеж, как раз тогда, когда Зейн пришел проверить, все ли с Луи хорошо, потому что тот так странно и быстро ушел из гостиной, а теперь они с Гарри уже довольно долго не возвращались обратно. В тихой кухне, где-то за спиной старшего мужчины, прижимающего своего теперь-уже-точно-парня к кухонной мебели, раздался громкий кашель Зейна, отвлекая их от этого... занятия. — Убери вот это вот выражение со своего лица, — говорит Луи, указывая другу пальцем одной руки, а другой все так же обнимая Гарри за талию, не имея никакого желания отстраняться от его теплого тела и нежно поглаживающей спину руки. Малик стоял с довольной улыбкой на губах, которая скорее всего значила "Я рад, что видел больше, чем было нужно, и теперь не остану от вас-голубков, пока вы не сделаете меня одним из шаферов на вашей свадьбе". — Вам лучше вернуться в комнату со мной, иначе, если я вернусь один, я им расскажу, чем вы тут занимаетесь. — Зейн, мы взрослые люди, с чего нам стесняться? — подает голос хозяин дома, — В своей кухне я имею право целовать кого захочу. — Он ведь специально приукрасит историю так, будто мы тут начали прелюдию прямо на его глазах, — объясняет абсолютно счастливый шатен, и Гарри не сдерживается и закатывает глаза, когда Малик произносит: "А вы, разве, не этим тут занимались?" — Хорошо, ладно, идем.***
После того, как все, кроме Зейна и Луи разошлись по домам, они втроем устроились на диване перед телевизором и с тарелками в руках. Луи был по-хорошему вымотан и спокоен, поэтому начал ощущать, как его глаза потихоньку слипаются, звуки кажутся чем-то отдаленным, как и он сам сейчас от реальности. Тепло Гарри под боком и его удобное плечо вперемешку с запахом, уже начинающим ассоциироваться с безопасностью и защищенностью, и их негромкий разговор с Маликом только ускоряли процесс погружения в сон, убаюкивая лучше любой известной ему колыбельной. С утра он открывает глаза, обнаруживая перед собой совершенно точно не свою любимую подушку, а оглядевшись по сторонам, понимает, что это, скорее всего, спальня Гарри, потому что на стуле висела его вчерашняя одежда. Рядом с его собственной. — Какого черта? — непонимающе шепчет Луи, пытаясь понять, как он здесь вообще оказался, и вспоминает один из случай из детства, когда они вместе с Фелисити так же, как вчера с Гарри и Зейном, поздно вечером смотрели телевизор, и Луи уснул, а на утро открыл глаза уже в своей кровати. Спустившись на завтрак, сестра спросила, как ему спалось, а потом рассказала, что он сначала лег спать с ней, но, как только мама выключила в ее комнате свет, Томмо встал и ушел в свою комнату. Та ночь до сих пор остается самой странной и необъяснимой вещью в жизни Томлинсона, потому что он ничего не помнит, начиная с момента, когда засыпал на диване, до пробуждения, как, собственно, и сейчас. Луи надеется, что он не натворил ночью чего-нибудь такого, за что ему будет стыдно смотреть в глаза Гарри, лежащему справа от него. Шатен чуть ерзает на мягком матрасе, отмечая наличие на себе боксеров и отсутствие неприятных ощущений в заднице, и облегченно выдыхает, потому что это значит, что у них не было секса, а было бы обидно не запомнить их первый раз, хотя, он бы вряд ли забыл такое, он же не был пьян. Но тот факт, что Стайлс, скорее всего осторожно, стараясь не разбудить, снимал с него одежду, все еще смущал шатена. Луи каким-то чудом обнаруживает свой телефон на тумбочке рядом с кроватью и в панике выпучивает глаза. На часах уже седьмой час утра, а его субботняя тренировка начинается ровно в семь. Он не может сопротивляться соблазну провести кистью своей руки по плечу лежащего к нему спиной парня, после чего сразу же осторожно выпутывается из одеяла, натягивает на себя вчерашнюю одежду и, так же тихо спустившись на первый этаж, находя на диване спящего Зейна, выходит из дома Стайлса. Как удачно, что ему нужно только перейти переулок. У Томмо ушло не очень много времени на переодевание и легкий завтрак. Через полчаса он уже приступил к разминке на территории стадиона, осматриваясь по сторонам и, черт, как же сильно он соскучился по этому за две недели. Солнце только встало, чуть подогревая прохладный воздух, и Луи не пожалел, что захватил с собой тонкую шапочку, потому что носков и тонкой формы явно не хватало, чтобы прогреть вечно мерзнущего парня. Очень скоро начали подтягиваться и другие бегуны и футболисты. — Луи! Почему ты не сказал, что придешь сегодня? Я удивилась, когда увидела твою сумку в раздевалке, — Физзи утягивает его в объятия, даже не поздоровавшись. — Привет. — Мама спрашивала, когда ты приедешь, Лу. Она скучает по своему любимому ребенку, — Фелисити делает вид, что обижена, но Луи знает, что Физзи знает, что это она всегда была любимицей родителей, их маленькой принцессой. — Мы можем поехать сразу после тренировки, — шатену правда нравилась самостоятельная взрослая жизнь, но он скучал по родительскому дому, по своей комнате и маминой готовке, по родителям. — Почему стоим и мерзнем? — мужчина средних лет вышел со стороны раздевалки, призывая команду Физзи подойти ближе. Луи же подарил сестре улыбку и, кивнув, отошел к своей команде, приветствуя каждого. Да, он определенно скучал. И когда на дорожках показался их тренер, мистер Джонс, или просто Кейт, его тренировка тоже началась. — Томлинсон, — мужчина остановил Луи, когда дал всей команде задание на ближайший час, — Рад видеть тебя в строю, но побереги себя на этой неделе. Ты давно не бегал. — Хорошо, — и Томмо наконец-то побежал. Наслаждаясь этим долгожданным моментом, опуская мысли о Гарри и его крупных руках на своей талии, и концентрируется только на том, чтобы быстро переставлять ноги и правильно дышать. Бег всегда помогал ему найти выход из различных ситуаций. Луи просто бежал, и в его голове в это время все, будто, раскладывалось по полочкам, а решение проблемы приходило ему уже само. И это чувство правильности и баланса в его жизни напоминало ему только одно — его сегодняшнее пробуждение рядом с Гарри. Томлинсону хочется попробовать с Гарри все: хочется целовать его по утрам, просыпаясь вместе, и, может, он слишком торопит события, но и чувствовать его глубоко в себе хочется не меньше, чем держать его за руку и обниматься, разглядывая лица друг друга. Луи останавливается посреди дистанции и продолжает идти по дорожке медленным шагом. Может, он должен дать природе шанс доказать, что, возможно, она не всегда ошибается. В это время в доме Стайлса просыпалась жизнь. Гарри, покончив с утренними процедурами, разбудил Зейна и поставил чайник. Стайлс успел задать около десяти вопросов, которые так и остались без ответа, пока узнавал, сколько и чего положить в чашку своему гостю: — Где Луи? Он вчера не упоминал о том, что ему куда-то нужно с утра. Он сбежал от меня? Он испугался? — Прекрати и успокойся. Давай выпьем кофе и я просто покажу тебе. Правда, нам лучше поторопиться, осталось всего тридцать пять минут, — Малик положил телефон рядом с собой на столе. — И куда нам нужно идти? — Гарри ставит перед Зейном чашку с его какао и усаживается напротив, выдыхая громко и с ярко выраженным раздражением, когда Зейн снова не отвечает. Через 15 минут они уже выходят из дома, и Малик ведет мужчину к стадиону. Они заходят с бокового входа, который Луи однажды показал Зейну, сразу оказываясь на поле, которое уже живет полной жизнью несмотря на такой ранний час, и устраиваются на трибунах, все еще находящихся в тени, и Стайлс начинает всматриваться в невысоких футболистов, вчитываясь в фамилии на их форме. — Вон он, — говорит Зейн и показывает совершенно в другую сторону от кучки игроков, — В светлой майке и черных шортах. Видишь? — Вижу, — Гарри не понимает, почему решил, что парень играет в футбол. В американский футбол, где нужна сила и, куда омег, в большинстве случаев, не берут. Он не может сдержать нежную улыбку, когда видит его в этой светло-розовой майке, коротких, едва прикрывающих его задницу, легких черных шортах и таких же темных длинных носках, немного скатившихся по икрам к голеням из-за постоянного движения. Он почему-то смеется, и мужчина не может определиться, что сияет ярче: едва поднявшееся над горизонтом солнце или Луи. Стайлс никогда не видел его таким счастливым, ну, разве что вчера вечером. Шатен, наверное, первый человек, что он знает, который несмотря на раннее утро, кажется, полон сил и энергии. — А еще. Видишь, вон там, — Зейн игнорирует вопрос своего нового друга и теперь указывает в противоположную сторону от Томлинсона, и Гарри думает над тем, поворачиваться или нет, потому что такой живой Луи это все, на что ему хочется смотреть всю оставшуюся жизнь, но все-таки поворачивает голову в нужном направлении, — Девушка с пучком на голове, красивая и... моя. — Фелисити? — Ага, — Зейн улыбается и они возвращают свое внимание обратно на Томмо. Он встал на линию старта, — А теперь, Гарри, будь внимателен. То, что ты увидишь в следующие секунды — настоящий Луи Томлинсон. Уязвимый и искренний, — Малик затараторил, а Стайлс невольно задержал дыхание в страхе пропустить что-то важное. И когда раздался негромкий хлопок, шатен побежал, и это было так легко и быстро, будто он вообще не касается ногами земли. Гарри так нравилось происходящее, что он, кажется, пропустил абсолютно все. — Он слишком быстрый. Я почти ничего не понял, — Зейн тихо посмеялся. — Да, потому что он спринтер, у него больше развита скорость. Физзи же, эм, марафонец и в ней воспитывают скорее выносливость, а скорость уже отходит на второй план. — Он просто потрясающий, — тихо говорит Гарри, — Хочу вернуть его в свою кровать и обнимать, пока мы не умрем, — мечтательно продолжает он. — Сразу умрете? Что, даже не наделаете дяде Зейну своих невероятно красивых малышей? — Заткнись, — Стайлс действительно редко краснеет в ходе неловких разговоров, но сейчас именно такой случай, — Он заметил нас, — Гарри подается вперед и, навалившись на бортик, с улыбкой машет Луи рукой. Томмо приятно удивлен таким гостям на их тренировке, поэтому все так же смущенно, но со счастливой улыбкой на губах машет своему парню в ответ. Ему нравится, что теперь он может называть Стайлса не своим начальником или боссом, а своим парнем. Определенно нравится.