Декабрь.
— Чем занимаешься, любимый? — Луи отвлекается от ноутбука и кучи бумаги вокруг себя на Гарри, вернувшегося с работы. — Домашка, что же еще, — Стайлс оглядывает взглядом свою кровать, точнее, это уже давно их кровать, развязывая галстук и скидывая с плеч пиджак. Похоже, у Томлинсона опять какое-то творческое задание, в которое он ушел с головой, поэтому мужчина переодевается в домашнюю одежду в тишине, чтобы не отвлекать парня. — Ты же еще не ужинал? — спрашивает Гарри, усаживаясь на кровать, освободив себе немного места позади шатена. Он обнимает его со спины, носом утыкаясь в плечо, чтобы вдохнуть родной домашний запах, и чувствует, как усталость и напряжение, оставшиеся после рабочего дня, медленно падают с его плеч. — Я еще даже не обедал, вообще-то, — Томмо несколько секунд оглядывает взглядом место вокруг себя, и, когда находит то, что ему было нужно, откидывается на Гарри, вчитываясь в буквы на бумаге, — Я сижу тут уже около пяти часов, наверное. На мне висит целая куча долгов, поэтому, я отсидел на двух сегодняшних лекциях, вернулся домой и утонул в этих заданиях. Убей меня, Хазз, умоляю. — Ни за что на свете, солнце, — он оставляет на его шее мягкие маленькие поцелуи, отчего у Луи по спине пробегают мурашки, — Пойдем ужинать? — Вот! Гарри, вот оно! Это все из-за тебя, — Томлинсон откидывается от себя и компьютер, и бумажки, поворачиваясь к мужчине лицом и усаживаясь на его колени, — Каждый раз, когда мне нужно сделать какое-то важное домашнее задание, ты отвлекаешь меня едой или собой, а я не могу устоять перед этим, — Стайлс ликующе улыбается. — Что ты улыбаешься, а? — Ты такой милый, когда делаешь вид, что тебя раздражает или злит то, от чего ты просто без ума, — Томмо награждает его грозным взглядом и скрещивает руки на груди, — Даже сейчас ты предпочитаешь сидеть у меня на коленях, а не разбираться с твоей домашней работой. — Так поцелуй же меня, если я такой зависимый и ненасытный. Где твоя самоуверенность сейчас, если ты знаешь, как влияешь на меня? — Берешь меня на слабо? — Именно. Ну же, я жду. Но Гарри не целует, хоть и очень хочет, потому что у него есть небольшой план, как заставить его мальчика признать, что сам Стайлс совершенно не виноват в его плохой успеваемости. — Я ухожу готовить ужин, чтобы не отвлекать тебя, малыш, — он легко щелкает его по носу и поднимается с кровати, в считанные секунды исчезая в глубине дома. Луи спустился только минут через пятнадцать, сообщая, что домашняя работа сделана. — Что у нас сегодня на ужин? Тебе помочь? — Макароны с соусом и овощной салат. Думаю, я справлюсь самостоятельно, но спасибо за предложение, — Стайлс продолжает нарезать ингредиенты на разделочной доске, даже не взглянув на появившегося парня. — Черт, я действительно проголодался, — жалуется последний и обходит мужчину, чтобы своровать у него чуть-чуть нарезанных овощей из тарелки, на что Гарри цокает языком и закатывает глаза, но все еще не смотрит на шатена, которому в данный момент, похоже, не хватает внимания своего альфы, потому что для последнего только что было разыграно целое маленькое шоу с облизыванием с пальцев томатного сока и шумного сглатывания самих овощей, так, чтобы горло зашевелилось. — Я сегодня узнал, что один парень, с которым мы ходим на математику, очень сильно помешан на всяких бактериях и даже не прикоснется, допустим, к бутылке с водой, если из нее уже кто-то пил, потому что на горлышке остались чьи-то микробы и все такое, а сегодня на ланче вода была только у Зейна и знаешь, как тот парень пил? Смотри, — слава Богу, Стайлс поворачивается к нему, и Луи берет маленькую бутылку с водой со стола, открывая и поднося к лицу. Он запрокидывает голову чуть назад, открывает рот и немного высовывает язык наружу. Гарри догадывается, что сейчас делает его парень: хочет заставить мужчину представить, что эта бутылка — член Стайлса. Старший с искренним задором в глазах наблюдает за этим нелепым, вечно жаждущим хоть чьего-то внимания, ребенком. Тот заливает себе в рот воду, не прикасаясь к губам, и, закончив, ждет от мужчины реакции, но тот просто смеется на шатеном, когда он произносит свою следующую фразу. — А вот я, в отличие от этого парня, абсолютно не брезгую бактерий в моем рту, просто, чтобы ты знал, — Томлинсон невинно улыбается, и Гарри не может понять, он все еще уговаривает его на поцелуй или это уже нечто более масштабное, — Знаешь, могу облизать что-нибудь без паники насчет того, что в мой организм проберется много тысяч этих невидимых человеческим глазом организмов. —Луи! — Что? — теперь черед Томлинсона улыбаться с кричащим ликованием, — Я что-то не то сказал? Стайлс споласкивает руки под водой и вытирает их об себя, подходя вплотную к своему парню. — Твой ротик итак слишком грязный, чтобы еще что-то облизывать, милый, — с этими словами он втягивает шатена в горячий и долгий поцелуй, и Томмо цепляется одной своей ногой за ногу Гарри, будто, хочет запрыгнуть на него, но не делает этого, только увеличивает напор, и жадность, с которой он посасывает язык Стайлса и кусает его губы, сводит последнего с ума, но сейчас не время сдаваться. Когда он отстраняется и разрывает их потрясающий поцелуй, Луи разочарованно хнычет, следуя за мужчиной по пятам, когда тот отходит к плите, чтобы выключить газ, и вцепляется своими кулачками в его домашнюю футболку. — Лу, можешь посолить салат и перемешать? — тот печально кивает и кидает на глазок какое-то количество соли в салатницу, быстро перемешивая ложкой, чтобы как можно скорее снова прикоснуться к альфе, но тот снова делает вид, что он слишком занят для того, чтобы просто даже посмотреть на мальчика, и у последнего заканчивается терпение. — Гарри, пожалуйста, — он с силой поворачивает мужчину на сто восемьдесят градусов и прижимает его к кухонной тумбе. Признаться, все пошло не так, как Гарри хотел. Планировалось, что это будет весело — подразнить Томлинсона, чтобы в конце концов дать ему то, чего он хочет, но сейчас его мальчик выглядит действительно расстроенным и грустным, и это совсем не блеф. — Просто хотел помучать тебя, чтобы ты признался в том, что я в твоей неуспеваемости не виноват. Ты редко бываешь таким отчаянно нуждающимся, все хорошо? — Стайлс нежно массажирует его плечи и предплечья, негласно извиняясь за свое поведение. — Вроде бы. Просто хочу тебя. — Ох, это я знаю. Слышу как ты пахнешь еще с того момента, как ты зашел на кухню. Буквально, ты чуть не задушил меня своим возбуждением, а когда ты начал так широко раскрывать свой ротик, стоило мне только прикоснуться к твоим губам, м-м-м, — Гарри мычит с закрытыми глазами, когда Луи начинает тереться своим членом напротив его паха. Они ощущают эрекции друг друга через тонкие пижамные штаны, пока наслаждаясь ласками сквозь слои одежды и шепча друг другу грязные словечки, — я чуть не сорвался, потому что в голове стоял лишь образ тебя на коленях, так же жадно заглатывающего мой член. — Хочу сделать это, — так же шепотом произносит Луи, припадая к пухлым малиновым губам, но ненадолго, и опускается на свои колени. Не теряя ни секунды, он резко стягивает домашние штаны своего парня вместе с трусами прямо к лодыжкам. Обычно Томмо еще немного разглядывает его покачивающийся твердый член, облизываясь, но сейчас он практически сразу окутывает его теплом и влагой своего рта, и Гарри едва ли может удержать себя на ногах от такого контраста ощущений. — Боже мой, Лу, сбавь обороты, малыш, иначе я не дотяну до самого главного, — он вцепляется мертвой хваткой в края кухонной тумбы, когда тот начинает с бешеной скоростью насаживаться на его член, вбирая довольно глубоко, и мужчине приходится остановить его, иначе он кончит прямо сейчас, — Гостиная, давай. Стайлс перешагивает через свою одежду и помогает Луи встать. Тот в мгновенье ока стаскивает с него футболку, и теперь Гарри полностью обнажен, а Томлинсон его полная противоположность — одежда все еще покрывает все его тело. Уже через минуту шатен пытается одновременно и потереться об обивку дивана своим членом, и насадиться на пальцы мужчины, что уже начал растягивать его тугую дырочку. Тот сидел на полу на уровне задницы мальчика, покрывая пухлые ягодицы невесомыми маленькими поцелуями, довольно быстро переходящими в укусы, оставляющие багровые метки. — Прости, если сегодня я буду жестче, чем обычно, сладкий, просто... — Гарри облизывается. — Эт-то то, что нужно, Хазза, — Луи заикается, потому что он тоже уже на грани, — Было бы идеально. Стайлс не знает, как ему отблагодарить судьбу за то, что ему так сильно повезло с парой. Однажды он придумает, но сейчас он нужен своему мальчику, выгибающемуся под его руками. Гарри залезает к Томлинсону на диван, ложась на него практически всем своим телом, отрываясь только для того, чтобы направить свой член точно во влажное колечко мышц. И вот так, окруженный Стайлсом со всех сторон, заполненный им, Луи чувствует себя намного лучше, чем среди кучи бумаг с непонятными символами и значениями, графиками и таблицами. Высокие чуть приглушенные диваном стоны обволакивали мужчину, что с закрытыми глазами вдыхал запах своего омеги, вслушивался в каждый издаваемый им звук и в данный момент полностью отдавался внутренним инстинктам альфы: любить и защищать. — Милый, — шатен тяжело дышал от постепенно нарастающего удовольствия и из-за тяжелого тела сверху, — все просто потрясающе, но ты что-то говорил про грубость. На лице Гарри появляется ухмылка, и он начинает двигаться быстрее, с большей амплитудой и глубиной, из-за чего омега под ним снова выгибается в спине, и стон, уже ничем не приглушенный, громким эхом разносится из гостиной по всему дому. — Боже, детка, готов поклясться, что тебя слышно даже на улице. — Так хорошо, — Томлинсон заводит руку за голову и, натыкаясь на волосы мужчины, тянет их, когда тот несколько раз подряд, будто молотом, попадает по его простате. — Что насчет того, чтобы заполнить тебя со всех сторон, Лу? — тот не может связно ответить, но судя по судорожному невнятному кивку, он, похоже, хотел бы этого. Через пару секунд у Луи во рту уже оказываются два пальца Стайлса, которые он начинает обсасывать, отчего его организм, кажется, начинает сгорать от того прекрасного безумия, что с ним происходит. Не проходит и тридцати секунд, как Томлинсон кончает от члена в своей заднице и пальцев во рту. Гарри тут же выходит, пока парень не запер его в себе на пару десятков минут, и изливается на спину омеги. — Кто встанет за чем-нибудь, чем можно убрать весь этот беспорядок? — Я не пойду, и тебя тоже никуда не отпущу, — практически шепотом говорит еще не до конца пришедший в себя Томмо. Каким-то образом им удается поменяться местами, и так гораздо легче для обоих: мужчина не боится как-то навредить шатену, а последний теперь может нормально вздохнуть, потому что не придавлен тяжелым телом сверху. Гарри обвивает его руками и плавно водит пальцами по его спине, усыпляя и размооряя еще сильнее. Луи, не поднимаясь ни на миллиметр, смещает голову так, чтобы смотреть на Стайлса. Нормального поцелуя не получается, потому что ни сил, ни энергии ни у кого из них не осталось, они только переплетают губы друг с другом так же, как и другие части их тел, и медленно, под звук биения сердец, погружаются в сон.***
— Что ты думаешь о том, чтобы жить вместе? — спрашивает Гарри, сидя за столом одним утром, пока Луи с чашкой чая в руках, навалившись на кухонную тумбу, задумчиво рассматривал что-то за окном. — Ну, перенести оставшиеся в моем доме вещи сюда, думаю, не составит огромного туда. Я в последнее время практически всегда живу здесь, — на его губах появляется крошечная улыбка. — Я имел в виду совершенно новое место, вообще-то. Мы могли бы снять квартиру где-нибудь поближе к центру, чтобы и банк, и университет были не так далеко, — Стайлс наблюдает, как лицо Томмо постепенно мрачнеет. — А стадион? Хазз, — и тот обрывает его. — Ты стал гораздо реже ходить на тренировки, всего несколько раз в неделю по вечерам. — Потому что сейчас зима, заниматься приходится в закрытом помещении, и это время — максимум, который нам могут дать. Летом я снова буду тренироваться утром и вечером, — Луи раздраженно откусывает половину конфеты и снова отворачивается к окну. — Мы не должны прямо сейчас собирать вещи и переезжать. Просто подумай об этом, — Стайлс очень сильно хочет иметь их собственное место, и он часто думал о квартире на высоком этаже с панорамными окнами, но такое они, скорее всего, не смогут себе позволить. — Но мне нравится это место, почему мы не можем просто перенести мои вещи и перестать платить за аренду? — Разве ты не хочешь что-то новое, что-то наше, а не то, что будет негласно считаться моим домом, куда я привел тебя. Наше, Лу, — мужчина своим умоляющим взглядом сейчас уже просверлит в Томлинсоне дыру, а тот все еще внимательно разглядывает улицу за окном. — Я не знаю, я подумаю. Шатен действительно думает обо всем этом, и на одной из общих с Зейном лекций, последний спрашивает, чем он так загружен, что не обращает никакого внимания на преподавателя. — Гарри предложил съехаться, — произносит Луи как можно тише, чтобы не привлекать к ним двоим внимание. — Так это же хорошо? Что не так? — Малик просто не понимал. Для них с Физзи все было так легко, что они живут вместе еще с осени и, кажется, вполне счастливы, а для Томлинсона все было иначе. — Есть несколько аспектов вроде тех, когда, в случае переезда из того района, в котором мы живем сейчас, мне будет неудобно добираться до стадиона, хоть и университет будет гораздо ближе, и я просто люблю то место, там удобно, не знаю... — Томмо пялится в одну точку на парте, — Я предложил просто перенести мои оставшиеся вещи к нему, потому что мы итак уже практически живем вместе, но он упрямо хочет совершенно другую квартиру. — Ты, вообще, хочешь жить с ним? — Да, конечно, я люблю его. Но разве самым главным является не именно тот факт, чтобы в принципе жить вместе. Неважно где, неважно как, кроме того, что мы живем вместе? — Луи раздражен, потому что то, что сейчас происходит, это не поиск решения или некого компромисса, это "Луи Томлинсон, ты должен сделать так, как хочет твой альфа". Гарри хочет, чтобы Томмо жил с ним? Пожалуйста, он готов перенести все свои вещи хоть сегодня, но тот пытается сделать так, как хочет он сам, и даже Зейн, будто, не понимает о чем говорит. У шатена не было ни единого желания продолжать этот разговор. — Как там моя сестра? — он меняет тему. — Все в полном порядке, она все еще самая прекрасная девушка на этой планете, — Томлинсон закатывает глаза, но на самом деле он рад, что рядом с Фелисити находится кто-то такой преданый и любящий, как Малик. — Лу, тебе исполняется двадцать через пять дней, как мы будем праздновать? Что мы будем делать в Рождество? — Я не хотел громко праздновать День Рождения, может, только немного Гарри с утра и днем, а после я поеду к своим родителям, а он к своим, в другой город, — Стайлса, вероятно, не будет в городе несколько дней, и Луи не знает, чем он будет занимать себя без него. Он лишь надеется, что Физзи оставит своего любимого парня и будет проводить как можно больше времени со своим любимым братом. Последнее предложение он произносит вслух. — А как же я? — Зейн строит жалобное личико, поворачиваясь к Луи всем корпусом. — А ты, будто, разучился веселиться после первого курса. Только и учишь меня жизни, — возмущается шатен. — Пошел ты. — Ты не любишь меня! — громко шепчет Томлинсон, и несколько человек все-таки оборачиваются в их сторону. — Я люблю тебя, Томмо, и я точно не скучный. — Докажи.***
Луи едва успевает проснуться, а из его рта уже вырывается стон, и он еще даже не открывал глаза. — С Днем Рождения, сладкий, — шепчет Стайлс, сохраняя интимную атмосферу, не отвлекая от самого главного, и погружает в свой рот член парня, сжимая в ладонях его задницу. — Черт, это уже лучший день рождения, Хазз, — говорит Луи голосом на тон выше, потому что все его тело напряжено от желания скорейшей разрядки. В то время, когда Гарри отстранился от его члена, проталкивая в Томмо один палец, а последний мог только часто дышать, кусать свои губы и слегка дрожать, Стайлс наконец-то отвечает на последнюю фразу своего парня. — Надеюсь, что мой сюрприз тебе понравится точно так же, как и наш секс, — произносит он, пока приближается к его губам. Едва ощутив прикосновение чужих уст к своим, Луи открывает рот шире, чтобы сплестись с Гарри языками, и чувствует, как в нем движется уже пара пальцев, отчего его собственный член дергается, и он уже чертовски близок к концу, поэтому он поднимает руки и несильно отталкивает зеленоглазого от себя. — Я готов, — объясняет Луи, когда мужчина пытается понять, что не так. — Нет, не готов, мы только начали, — он снова опускается за поцелуем, но шатен снова отталкивает его, с искорками раздражения в глазах. — Я хочу кончить на твоем члене, а не от пальцев, — шипит на старшего Томлинсон. Гарри закатывает глаза и делает попытку зарычать, потому что сегодня день Луи, и Стайлс хочет доставить ему максимум удовольствия, вроде того, где шатен сначала кончает от его пальцев, а потом от его узла, так хорошо его заполняющего, но так же он хочет сделать все так, как хочет сам парень. — Тогда тебе придется выполнять всю тяжелую работу самому, — потому что Гарри такой же упрямый, — раз уж ты не даешь мне как следует о тебе позаботиться. Мужчина укладывается на спину, пока говорит все это, и Томлинсон по-утреннему лениво поднимается на колени, расставляя их по разные стороны от бедер мужчины, пока последний разглядывает его со всей нежностью и любовью, что должно быть сейчас отражается на его лице. — Ты такой красивый, Луи, — тот смущенно улыбается, сверкая своими голубыми глазами, все еще сонными, и он абсолютно прекрасен, самый лучший для Гарри. — Самый красивый и замечательный, и, Боже, ты мой, — шатен уже хотел направить член мужчины в себя и опуститься, принимая его целиком сразу, но почему-то просто сел на его бедра, немного горбясь и рассматривая торс Гарри, но последний не успел спросить, что случилось, потому что мальчик сам начал говорить. — Вообще-то, я еще не твой, то есть, не до конца, — тихо произносит Луи, будто, ему стыдно об этом даже думать, но эти отношения дороги ему, и он хочет быть честным. — О чем ты? Ты говоришь о браке? — глаза Стайлса бегают по лицу Томлинсона, что немного скрыто упавшей на него мягкой челкой. — Нет, я... — это было сложнее, чем шатен ожидал. — Скажи мне, чего ты хочешь, — мужчина находит его руку и сжимает в знак поддержки и доверия. — Метка... парная, я имею в виду, — Луи играет указательным пальцем свободной руки с пупком своего парня, ожидая его реакции. — Я не думал, что ты ее хочешь, малыш, потому что ты, вроде как... эм, не хочешь быть связанным с кем-то на таком глубоком уровне. Ты же знаешь, что с меткой ты уже не будешь независимым, ты будешь чувствовать все, что чувствую я и наоборот. Никаких секретов и лжи. — Я не хотел, и, если бы сейчас тут лежал не ты, а кто-то другой, — на этом месте, вторая рука Стайлса впивается в бедро его мальчика, прямо под ягодицами, потому что тот принадлежит только ему, а сам Гарри принадлежит тому, — то я бы, наверное, так бы и не захотел, но ты... я так сильно люблю тебя, что все эти вещи, вроде метки, инстинктов и прочего, начинают доставлять истинное удовольствие, и, да, это пугает время от времени, потому что я, кажется, нарушаю все свои принципы, но, блять, Гарри, — он двигает бедрами, и член мужчины скользит прямо между его ягодиц. Последний меняет свое мнение насчет позиции, быстро переворачивая их обратно так, чтобы подмять Луи под себя и покрыть поцелуями каждый сантиметр его лица, а ладонями огладить все, до чего сможет достать. С первым толчком, Гарри начинает вылизывать место для укуса на шее, дразня и подливая масла в тот огонь, что сейчас горит не только в теле Томлинсона, но и в его собственном. Они собираются создать между собой невидимую связь длиной в целую жизнь, разве это не безумие? Не сбиваясь с ритма и продолжая ускоряться, Стайлс собирается с мыслями, насколько это позволяет горячая узость Луи. Когда младший начинает подрагивать от наступающего оргазма, мужчина приподнимает мальчика выше над простынями, устраивая руку на его затылке, и, глубоко вдохнув, впивается в шею Луи зубами в тот момент, когда тот особо бурно изливается на свой живот, мгновенно запирая альфу в себе. — Лу, нет, — ругается Стайлс, когда чувствует сцепку, отрываясь от его шеи, но понимает, что мальчик тут абсолютно не виноват. Он громко стонет, когда спускает свой узел прямо в Томлинсона, который лениво моргает и тяжело дышит, вырисовывая кружочки на боку мужчины, что довольно щекотно, но сейчас им обоим абсолютно не до этого. — Прости, — искренне хнычет Томмо. — На мне же нет презерватива, Господи, что мы наделали, — тараторит Гарри, пугая именинника. — Ты же знаешь, что без течки шанс забеременеть уменьшается в два или три раза. Может быть, пронесет... — Скоро увидим, — через некоторое время Стайлс покидает тело шатена и устраивается рядом, притягивая его к своей груди, чтобы успокоить. Тот паникует, не знает, что теперь делать, и благодаря новообретенной метке Гарри может чувствовать каждую его эмоцию, — Слушай мое сердце, солнце, все будет в порядке, — он знает, что через метку Луи чувствует все те теплые чувства, что у мужчины есть по отношению к нему, и добавляет ко всему этому гипнотизирующему ровному сердцебиению и свои альфа-феромоны, окончательно разморяя омегу. Через пару часов они уже выбираются из дома, усаживаясь в машину Гарри, чтобы тот смог представить Томлинсону свой сюрприз. Последний не оставляет попыток узнать, что именно приготовил мужчина, но все безуспешно, тот лишь задает ему один вопрос: — Я никогда не спрашивал, но, у тебя же есть права, да? Ты умеешь водить машину? — Стайлс выглядит странно, будто, от ответа шатена сейчас зависит чуть ли не чья-то жизнь. — Могу, я получил лицензию в шестнадцать, как все нормальные подростки, а что? Умоляю, скажи хоть что-нибудь о том, куда мы едем, — Луи складывает ладошки вместе, будто взывает к всевышнему. — Ну, знаешь, я очень сильно хочу, чтобы тебе это все понравилось, потому что я люблю тебя. — Ох, малыш, я тоже люблю тебя, — шепчет младший, вырисовывая большим пальцем левой руки непонятные узоры на кисти Стайлса, что лежала на рычаге переключения передач. Поездка была довольно короткой, а оставшееся время до прибытия в место назначения, они провели молча, размышляя каждый о своем. — Мы приехали, — нарушает молчание Гарри, паркуясь у незнакомого Томлинсону жилого здания. Вокруг них на парковке всего несколько машин, и пока Луи разглядывает все вокруг них, Гарри снова начинает говорить, — Лу, я знаю, что ты не хотел переезжать в центр города, потому что добираться до стадиона будет проблематично, — и шатен, кажется, начинает догадываться, что тут происходит, что за подарок мужчина ему приготовил и, если честно, не знает, как реагировать на это, — но, возможно, на этом, — старший присаживается на переднюю крышку чужого черного автомобиля с загадочной улыбкой на губах, — будет легче. Что скажешь? — Я не понимаю, о чем ты говоришь, Хазз, — мальчик ошеломленно таращится на альфу, хлопая глазками. — Машина, солнце. Вот эта. — Мне? Но мы же все еще живем на Девятой Южной... — он смотрит мужчине в глаза, желая понять, что, черт возьми, тут творится, и тот переводит глаза на здание. — Второй этаж, дверь номер пять, а вот это, — Гарри лезет в карман джинс, вытаскивая на свет связку ключей, — твое, если ты захочешь и тебе понравится. Луи принимает из его рук предмет и, дождавшись одобряющего кивка, все еще не проронив ни слова, направляется к двери, ощущая Стайлса, идущего следом. С подсказками последнего, какой ключ открывает тот или другой замок, он аккуратно переступает порог. — Решительнее, Лу, — мужчина хочет приобнять омегу за плечи, но через их связь чувствует, что тот в данный момент находится в пограничном состоянии между шоком и гневом, что тронь его, и неизвестно, что случится. Томмо осматривает прихожую, перемещаясь в гостиную, совмещенную с кухней. Он крутится вокруг себя, быстро пробегаясь взглядом по светлому кухонному гарнитуру, и проходит к большей из двух спален в квартире. Комната пустая, мебели в ней пока нет, но Луи, возможно, уже планирует, как они могли бы тут все обустроить, втайне коря себя за эти мысли, потому что он абсолютно не хочет уступать Стайлсу, но по какой-то причине сдаётся. Он заглядывает в небольшую гардеробную за дверью и в ванную комнату, смежную с комнатой. Шатен поворачивается к Гарри, нервно заламывающему пальцы, лицом. И первое, что старший замечает, это удовлетворенная улыбка на лице его пары, поэтому Стайлс с облегчением выдыхает, скандала, скорее всего, не будет. — Тут очень мило, — Томлинсон подходит к мужчине и, поднимаясь на носочки, обнимает его за шею, после целуя. — Рад, что тебе понравилось. Что, если эта квартира станет нашей? — их лбы упираются друг в друга, и Стайлс может нормально видеть только приоткрытые губы своего парня, которые растягиваются в его самую любимую улыбку на свете, ту, которая является смесью "ты такой придурок" и "я люблю тебя". — Я знаю тебя, Стайлс, готов поклясться, что она уже наша, м? — Луи снова льнет к чужим губам, втягивая их хозяина в гораздо более глубокий и страстный поцелуй, чем предыдущий, — Я обожаю тебя, я люблю тебя. Прости, что я веду себя, как упрямый осел иногда. — Постоянно, — поправляет его мужчина, получая за это слабый удар кулаком в плечо. — Может быть, но... Возможно, я хочу жить здесь с тобой, это звучит очень круто, — после этих слов он чуть отодвигается от альфы и, подозрительно щурясь, продолжает, — Подожди-ка, когда ты предлагал мне переехать, ты уже купил эту квартиру? — Гарри кивает, — Поэтому ты был таким расстроенным, когда я отказался, ох. — Я надеялся, что ты в конце концов согласишься на это, я ведь тоже неплохо знаю тебя, Томлинсон, — старший берет шатена за руку, — Сейчас, думаю, пора отвезти тебя к родителям, пока твой отец не изменил свое мнение насчет меня, потому что мне нравится, что я ему нравлюсь, а я, если быть самокритичным, занимаю большую часть твоего свободного времени. — Да, кажется, Физзи бывает дома гораздо чаще, чем я, но я же абсолютно счастлив, как они могут сердиться на меня, да? — шатен закусывает нижнюю губу. — Думаю, если они поймут, что все это благодаря мне, — Гарри самодовольно ухмыляется, — то простят и меня.