***
Марк и Джей вернулись домой около полуночи, удивляясь тому, что в доме была абсолютная темнота, хотя Луи редко засыпал так рано. Они оба без всякой спешки переоделись в домашнюю одежду, спускаясь вниз, чтобы продолжить этот чудесный вечер. Никому из них не хотелось ложиться спать. Как только кухня осветилась под лампами, они оба увидели действительно спящего Луи. С бутылкой виски в руках, и подсохшей свежей кровью на шее. Он опирался спиной на холодильник, тихо посапывая. — Господи, — женщина быстро подается вперед, опускаясь рядом с сыном. С близкого ракурса видно еще и следы засохших слез, — Я не могу смотреть на то, как он страдает. Все, казалось, наладилось. Посмотри на метку… он снова… — Милая, это… прошло слишком мало времени. Ему потребуются годы, — мужчина тоже садится рядом, слегка похлопывая сына по щеке, чтобы привести в сознание. — Сколько было в этой бутылке? — спрашивает Джей, подняв практически пустую бутылку из рук сына. — Она была новой, — Марк печально вглядывается в черты лица Луи, задумываясь о том, как все изменилось. Даже не подавая никаких признаков жизни, парень все равно выглядел разбитым. Разбудить шатена, когда он в таком состоянии, было бы жестокостью, ведь во сне Луи может немного отдохнуть от всего происходящего наяву, поэтому отец подхватывает его под колени. Поддерживая сына за плечи, он поднимает его, укладывая на диване в гостиной. Ночь у телевизора и в объятиях любимой женщины не состоялась. — Идем спать, любовь моя. Поговорим утром, — Марк обнимает жену, через ее плечо наблюдая за тем, как грудь Луи мирно поднимает и опускается во сне, а потом они слышат, как мальчик тихо шепчет: «Хазз» и начинает ворочаться из стороны в сторону. — Он будет в порядке. — Что, если нет? — уже в их спальне все так же шепотом спрашивает Джоанна. В ее голосе столько сожаления и печали, что мужчина только сильнее сжимает ее в объятиях. — Он потерял свою пару, и он тоскует, ведь буквально потерял часть себя. — Роман Кемп очень хороший вариант для него, кстати. Он готов быть рядом, — женщина грустно улыбается, мягко проведя ладонью по щеке и волосам мужа. — Луи уже встретил того единственного. Как он может променять любовь всей своей жизни на «подходящего» парня?***
Гарри кричит на него. — Хазз, — Томмо так давно не слышал его голос, что он готов даже на крики со стороны мужчины, на что угодно, лишь бы он говорил с ним. — Убирайся отсюда, — неожиданно Луи понимает, что они в доме Стайлса, на кухне. Картинка подозрительно похожа на их последнее утро вместе, только мужчина активно участвует в диалоге вместо того, чтобы игнорировать мальчика, — видеть тебя не хочу! Ненавижу все что связано с тобой, все! Представить себе не можешь, как сильно я тебя ненавижу. Терпеть не могу, когда ты ноешь, как пятилетний ребенок, — альфа указывает на лицо Томмо, и последний понимает, что по щекам, должно быть, катятся слезы. — Не надо, пожалуйста- — Заткнись, умоляю, не говори ни слова. Не порти все еще больше, чем ты уже испортил. — Пожалуйста, вернись, — омега говорит тихо, и он не уверен, слышит ли его мужчина сквозь свои крики. Вряд ли, но Луи приближается к нему, чтобы схватиться хоть за что-нибудь, потому что он нуждается в этом больше всего. Альфа отталкивает его, но парню все равно удается вцепиться мертвой хваткой в футболку Гарри на его талии, и последний застывает на месте. — Ты победил, только, прошу, не отпускай меня, — шатен хочет зарыться носом в грудь альфы, но он испаряется в воздухе, — Гарри! Нет… — Луи чувствует, что полностью обнажен. Он лежит на полу кухни в луже собственной крови, а боль в животе невозможно терпеть. Томлинсон чувствует, что это конец для него, когда просыпается. В глазах снова стоят слезы, голова болит от огромного количества виски и слишком яркого света из окна. Луи не может поверить, что напился среди недели так сильно, что сейчас даже не может подняться с дивана, чтобы хотя бы добраться до ванной комнаты и пописать. Лекции для него сегодня точно не в приоритете. Настроение поднимает тот факт, что сегодня пятница, а значит, впереди есть целых три дня, чтобы постараться вернуться обратно в колею нормальной жизни. Вчерашняя бутылка стоит на кухонном столе. Рядом стакан, и шатен не может сопротивляться желанию выпить еще немного, несмотря на то, что день еще только начинается. Его отец, наверное, еще даже не выехал на работу. Луи снова чувствует себя жалко, но ему нужно притупить эту мерзкую неприятную боль меж ребер, иначе он и в самом деле расцарапает себе грудную клетку. — Сынок, не хочешь поговорить? — парень вздрагивает от строгого голоса отца, — Что опять происходит? — Я просто захотел расслабиться, пап. Все в порядке, — Луи, не стесняясь отца, отворачивает от бутылки с алкоголем крышку и наливает виски себе в стакан, сразу же выпивая, зажмурив глаза. — Сядь. — Я не хочу разговаривать, — Томмо разворачивается и хочет уйти, но Марк действительно недоволен поведением своего ребенка, поэтому пускает в ход свой особенный голос. — А я хочу, чтобы ты выслушал меня, — омега садится напротив отца, разглядывая деревянный узор столешницы, и отец продолжает. — То, что ты сделал со своей жизнью уже не вписывается ни в какие рамки. Стайлс ушел, и ты решил, что ничего не можешь без него делать. Но ты жил без него всю свою жизнь и прекрасно справлялся. Теперь тебя снова ждет целая жизнь без него, поэтому собери все силы, что у тебя есть, в кулак, вытри слезы и двигайся дальше! — Марк от возмущения даже нагнулся ближе к сыну через стол, и последний поднял голову, глядя на мужчину влажными красными глазами. Целая жизнь без него. Потрясающе. Спасибо, папа. — Что, если бы мама бросила тебя? — Луи не может говорить громче, чем шепотом, потому что его голос дрожит и срывается. — Знаешь, вы были бы счастливы какое-то время, а затем ты совершил бы ошибку, за которую так и не получил бы прощения, не говоря уже о том, что тащил бы груз этой вины и сожалений за собой ежедневно. А мама бы отдалялась от тебя с каждым днем все сильнее. Больше никаких объятий, поцелуев и даже мелких прикосновений, — он делает паузу. — Я не прикасался к нему уже три месяца, а его прикосновения я перестал чувствовать еще раньше. Возможно, было бы легче, если бы не было этой тупой связи между нами, но я чувствую себя ужасно постоянно, потому что разумом я знаю, что нас больше нет, а инстинктами я нуждаюсь в его присутствии, на что наш разрыв влияет, мягко говоря, отрицательно. Моя волчья сторона отрицает факт разрыва и хочет назад, но на той стороне «связи» я никому не нужен. Марк без единой эмоции на лице разглядывает лицо своего сына, не в состоянии подобрать слова. Но парень снова начинает говорить. — И я не знаю, что мне делать. Все вокруг говорят мне просто переступить через все это и идти дальше. Но как? Как мне начинать отношения, когда я уже связан с каким-то альфой, не могу иметь детей и теперь, выходит, еще и самый настоящий неудачник. — Ты не неудачник, сынок, — Марк встает со своего места, чтобы крепко обнять своего ребенка. — Может, просто стоит полюбить кого-то, кто готов о тебе позаботиться? — Томмо отрицательно качает головой, снова начиная плакать. — Хорошо, ладно, — мужчина целует его в макушку, когда Джоанна тоже появляется на кухне, чтобы нежно погладить его спину. Женщина ненавидит каждого, кто заставил ее мальчика страдать вот так, когда смотрит в его красные и такие голубые глаза. — Может быть, ты встретишься с сестрой? — спрашивает она.***
— Ваша гордость вас ни к чему хорошему не приведет. Тебе плохо, он тоже страдает. Прекратите это, — Марк Томлинсон залетает в кабинет Стайлса, не обращая внимания на еще одного человека в кресле у стола. — Марк, это не самое подходящее время, — он кивает на молодого парня напротив себя, — у меня собеседование. И меня совершенно не волнует его состояние. — Надеюсь, что ты не настолько глуп, чтобы затащить в постель и этого, — кидает Томлинсон, указывая на собеседника Гарри, разворачиваясь к выходу. — Какого черта ты себе позволяешь? — Я хотел бы набить тебе морду, чтобы до ваших молодых умов уже дошло наконец, поэтому унизить тебя перед подчиненным еще не так плохо, — Марк уходит, громко хлопнув дверью. Гарри откидывается на спинку кресла, попросив этого парня дать ему минутку. Ему нужно было отогнать все образы бывшего парня от своих мыслей и сконцентрироваться на работе, но у него не особо получалось. Если честно, в последнее время не особо получалось, в целом, жить без Томлинсона. Дома без него абсолютная тишина, в постели по-прежнему пусто и холодно, особенно по утрам, когда никто не складывает свои конечности на него и не сопит на его груди или под боком. Он скучает по нему, но собирается продолжать делать вид, что это не так. — Вы соврали, — говорит молодой человек. Вроде бы, его зовут Кэмерон. — Прости? — Гарри собирает мысли в кучу и снова обращает все свое внимание на парня. — Вас волнует этот человек, о котором говорил тот мужчина. — Боюсь, это не ваше дело. Итак, шестьдесят тысяч в год вас устраивает? — Да. Можно я дам вам совет? — Стайлс кивнул и начал подписывать документы. — Я так понимаю, это не касается работы? — грустно улыбнулся Гарри. — Ага. Что, если вы попробуете хотя бы просто дружить с этим парнем? Думаю, на его месте я был бы рад, что вы все еще есть в моей жизни. — Мистер Хилл, — предупреждающим тоном произносит Стайлс, потому что этот молодой человек вот-вот пересечет черту, — жду вас в понедельник в восемь утра. Как только мужчина остался один, он задумался о том, будет ли легко дружить с Томмо, зная какие его губы и кожа на вкус, и не иметь возможности и причин прикоснуться к нему так, как раньше. Это сводит все инстинкты Гарри с ума, но он все еще не хочет видеть Томлинсона и разговаривать с ним. Стайлс не знает, что ему делать. Хочется посоветоваться с кем-нибудь, поэтому он впервые за долгое время пишет Зейну Малику с просьбой увидеться.***
— Ко мне сегодня пришел Марк Томлинсон и сказал, как Луи плохо себя чувствует и какой я мудак, — отвечает Гарри уже на второй вопрос Малика о том, что случилось, запивая все третьей рюмкой водки. — Его, кстати, снова не было на учебе сегодня, — Зейн разливает еще по одной. — Снова? Это часто происходит? — младший смотрит на мужчину так, будто тот не понимает элементарных вещей. — Время от времени. Чаще всего это из-за алкоголя, но иногда и просто потому, что он плакал всю ночь и наутро ему стоит адских усилий поднять себя с кровати. — Как давно он избавился…сделал аборт? — спросил Гарри, активно жестикулируя руками, выдавая свою нервозность. — Аборт? — Малик не знал точно, должен ли он быть тем, от кого Стайлс узнает об этом, но дороги назад уже не было. — Это был не аборт, Гарри, у него был выкидыш. И из-за своих проблем по этой части, он уже, скорее всего, не сможет завести ребенка, — парень сказал это, кажется, на одном дыхании, внимательно вглядываясь в лицо человека напротив. — Мне надо выпить еще. Я собираюсь напиться так, чтобы забыть все, что ты мне сказал, — Гарри берет рюмку Зейна, поставив рядом со своей, наполняя их, и выпивает две сразу. — Хей, притормози, — Малик поймал его руку, когда он снова потянулся к бутылке. — Я, кажется, все еще люблю его, — произносит Стайлс так, словно слова разрезают ему горло. Раскрывая свою душу перед лучшим другом своей бывшей пары, он первые за все несколько месяцев с расставания произносит это вслух и принимает. — Я знаю, — мягко улыбается младший. — Я винил его в нашем разрыве, но, если так посмотреть, он, наоборот, пытался нас спасти, а я отталкивал его, когда он хотел обнять меня, отворачивался, когда он тянулся, чтобы поцеловать. Я- — Все испортил, — подводит итог Малик. — Господи, пазл у меня в голове начинает складываться, Стайлс. Он был просто подавлен в последние недели ваших отношений. Ты самый настоящий придурок, он же был в положении! — Тогда меня почему-то раздражала в нем каждая мелочь. Он был таким тихим, пытался угодить мне, что это просто бесило. Как ты думаешь, сможем ли мы быть друзьями? — Гарри спрашивает, уже готовый услышать положительный ответ, но его сердце разбивается, когда он слышит: — Нет. Тебе лучше не приближаться к нему, если тебя злит его молчание. Сейчас он всегда такой. — Я должен с ним поговорить, Зейн, поехали, — мужчина поднимается на ноги, едва удерживая себя в вертикальном положении. — Не после такого количества водки, Стайлс. Не сегодня. И лучше вообще не никогда. — Я не вернусь домой, пока не увижу его, — упирается Гарри, вытаскивая из кошелька купюры, и кидает деньги на стол. — Переночуешь у нас с Физзи? Утром, трезвым, найдешь Луи, идет? — на самом деле состояние Малика было не лучше, чем у Стайлса, но он старался действовать разумно. — Лови такси.***
Они двое наделали много шуму, заявившись домой за полночь. Что-то точно упало, но, вроде бы, не разбилось. Шепот, который они думали было не слышно, был достаточно громким, чтобы Фелисити проснулась. Она вышла в коридор, чтобы взглянуть на спутника своего парня, и сон как рукой сняло, когда она увидела Гарри Стайлса на пороге. — Малышка, привет, я соскучился по тебе, — Зейн притянул девушку к себе для крепких, но нежных объятий, хоть и изо всех сил боролся со сном и алкоголем в крови. — Можешь расстелить на диване, пожалуйста? Девушка наклоняет его к себе, чтобы на ухо прошептать, что на диване спит Луи. — Гарри, у нас… эм… ничего страшного, если тебе придется лечь на полу в нашей спальне? — Все в порядке, я думаю. В коридоре пахнет чем-то знакомым, что это такое? — спрашивает он, сидя на краю кровати, пока девушка, игнорируя последний вопрос, кинула на пол несколько одеял и подушку, — Спасибо большое. Погасив везде свет и свернувшись у своего уже спящего альфы на груди, Фелисити умоляла судьбу, чтобы та не свела ее брата с утра со Стайлсом, иначе даже страшно представить, что будет с Луи, учитывая то, в каком настроении он сегодня пришел. Когда Томлинсон открыл глаза, в квартире было пока тихо, но уже светло. Скорее всего, Зейн с Физзи еще спят. Парень тихо прошел в ванную, а потом на кухню, чтобы налить себе чай и залить молоком шоколадные шарики, которые они с сестрой всегда обожали. Суббота, на часах половина одиннадцатого утра. Луи наслаждается тишиной вокруг себя и в своей голове, пялясь в одну точку на столе. Когда дверь в спальню хозяев открывается, он не ожидает увидеть Гарри Стайлса, протирающего глаза. Паника охватывает все его тело. Идея спрятаться кажется хорошей, но Томмо не успевает, поэтому вполне правдоподобно изображает, будто вообще не видит мужчину, концентрируясь на том, чтобы и дальше зачерпывать молоко с хрустящими шариками и подносить ложку ко рту. — Эм, привет, — здоровается мужчина, проходя глубже в кухню, не отводя взгляд от Томлинсона, который даже не собирается, кажется, разговаривать с ним. Гарри не может оторвать от него взгляд. На первый взгляд может показаться что ничего не изменилось, но, подойдя ближе, можно заметить, что от того Луи осталось довольно мало. Он выглядит повзрослевшим и уставшим, а еще грустным. — Луи, я узнал, что произошло в ту ночь, — парень все еще выглядит абсолютно безучастно, но на самом деле его сердце сейчас ускорило свой ритм раза в два. — Мне жаль. Томлинсон с громким стуком ставит тарелку на стол, поднимаясь на ноги и уходя в комнату. Стайлс мысленно ударяет себя по лицу, потому что кто вообще, пытаясь наладить с кем-то отношения, начинает с давления по самым больным точкам? Но Томмо возвращается и кладет на край стола свернутые пополам купюры, и Гарри догадывается, что это те самые, должно быть, шестьсот долларов. — Зачем мне они? — спрашивает он. — А зачем мне? — впервые за утро подает голос шатен, — Мой организм, знаешь, сделал все сам, — он смотрит старшему в глаза, грустно улыбаясь своей иронии, — бесплатно. — Луи, это… Подожди, что это? — младший стоял прямо рядом с ним, что открыло вид на метку, которую было видно из-под ворота футболки. Только похожа она была черт знает на что. Сердце мужчины сжалось, и он хотел прикоснуться к свежим ранам, но отденул себя, — Что ты наделал? Луи был меж двух огней: он хотел игнорировать Гарри, быть холодным по отношению к нему, но так же он хотел просто, как раньше, рассказать обо всем, что идет не так, а после зарыться носом в его шею, вдыхая его запах, чтобы успокоиться и снова почувствовать себя любимым и защищенным. — Это больше не твое дело, — Томмо выбрал первый вариант, а Стайлс замолчал на пару минут. — Так как ты? — Думаю, это тоже тебя уже не касается, — Луи хмурится, пряча лицо за кружкой с чаем. — Я просто пытаюсь наладить отношения, — говорит Гарри так, будто сдается. — Как омега я тебе не нужен, а дружить мы не сможем, — отрезает Томмо, но с другой стороны, это чистая правда. — Мы могли бы попробовать снова, — Томлинсон смотрит на мужчину неверящим взглядом и откровенно усмехается. — Уходи. Просто уйди. Гарри кивает головой. Глупо было думать, что Луи сразу, как только увидит его, бросится ему на шею, и наступит их счастливый конец, лишь потому что он сделал маленькую попытку сделать первый шаг навстречу применению. Стайлс действительно собирается уйти, немного растягивая время, оттягивая момент ухода, но через пару минут дверь хлопает и Томмо выпускает сразу все свои эмоции наружу в виде слез и приглушенных ладошками всхлипов. Но Гарри еще не ушел. Открыв дверь, он вспоминает о забытых вещах, оставленных в спальне, снова закрывая дверь. Он снял обувь, и его сердце разбивается во второй раз за последние полсуток, когда он слышит то, что слышал очень часто в последний месяц их отношений, Луи плачет. И это звучит все так же отчаянно и обреченно, как было тогда. Мужчина оказывается рядом через секунду, отодвигая весь столик в сторону, чтобы быть прямо перед парнем. — Почему ты просто не уйдешь? — шепчет Томлинсон сквозь слезы, — Брось меня насовсем, не надо общаться со мной! Чего ты ждешь от меня? Что я буду изображать радость, когда ты однажды пойдешь под венец с кем-то другим? Я смирился с тем, что это все, смирись и ты, — парень начинает плакать только сильнее, злясь на себя, что снова поддался Стайлсу, не сумев выдержать оборонительную позицию. — Поэтому ты сейчас плачешь? Из-за того, что смирился? — шатен мотает головой. — Нет, — сейчас его слова похожи на скулеж, — Хотя, да. — Послушай меня, — Гарри удерживает лицо Томмо в своих ладонях, и, глядя на его страдания, у него самого на глазах наворачиваются слезы, — Мы оба совершали ошибки, но… — Я не смог удержать тебя, когда уже вынашивал ребенка, а что теперь, когда у нас никогда не будет полноценной семьи? Год, и ты снова попросишь меня собрать вещи? — глядя в глаза мужчины, шатен отчасти рад, что тот тоже плачет, что ему тоже жаль. — Луи, иди сюда, — Гарри поднимается на ноги, утягивая парня за собой вверх, чтобы снова крепко прижать его к себе. Младший сразу вцепляется в его футболку, сжимая ее в своих кулаках. Он поднимается на носочках, чтобы носом достать до шеи Стайлса и вдохнуть родной запах. Томлинсон держится за любимое тело, по теплу которого он буквально изголодался, изо всех сил. Будто, если он хоть немного ослабит хватку, Стайлс исчезнет, как во сне. Но, в конце концов, Томмо сам выбирается из долгожданных и необходимых объятий, о которых мечтал несколько месяцев, потому что это чувствуется еще хуже, будто, из жалости. — Господи, я просто идиот, — Луи яростно смахивает с щек влагу, уходя в комнату, чтобы уже самому покинуть квартиру, но сначала нужно забрать все свои вещи. — Сколько, блять, раз мне еще нужно уйти от тебя, чтобы все и в правду закончилось? — в ответ только тишина, хотя шатен ощущает взгляд мужчины на своей спине. — Гарри, когда тогда я подошел к тебе с утра, — Луи больше не торопится уйти и не собирает вещи, просто говорит то, что первое приходит на ум, все еще стоя спиной к Стайлсу, — все, чего я хотел — чтобы ты снова оказался рядом. По-настоящему, я имею в виду. Так, как было всегда до этого. Я помню, как паршиво себя чувствовал из-за того, что токсикоз впервые дал о себе знать. На тот момент я уже просто ненавидел этого ребенка, потому что из-за него и моей глупости ты стал ненавидеть меня. Но ты… — Томлинсон делает глубокий вдох, но он получается рваным, потому что он захлебывается в новом потоке слез, дрожа всем телом. — Я не знаю, что останется от моей жизни, если ты однажды уйдешь снова. А ты сделаешь это… Я всегда утверждал, что не хочу быть, как большинство других омег. А теперь до зуда в костях хочу быть нормальным, абсолютно обычным, не хочу больше быть олимпийским чемпионом, не хочу признания людей. Я понял, что на самом деле важно для меня, — Луи наконец-то поворачивается лицом к мужчине, — И между успешной карьерой спортсмена и личным счастьем я выберу второе. Только уже слишком поздно. — Давай уедем куда-нибудь, — встревает Гарри в монолог шатена. — На несколько дней, может, на неделю. Сразу после конца семестра. Солнце, море, другая обстановка. — Что будет, когда мы вернемся? — Стайлс уже безумно рад тому, что парень не категорически против этой идеи. — Я не знаю, но дай нам обоим второй шанс. Еще не поздно сделать выбор, чтобы все исправить, Лу.