Паутина

      Резкий порыв ветра сделал очередную попытку скинуть его с утеса, но юноша лишь еле заметно улыбнулся. На дереве тихо зазвенели колокольчики – в каждый год, что он приходит сюда, он привязывает на крепкие ветви необычный колокольчик, каждый раз другой, что сумел заполучить во время странствий.       Юноша окинул взглядом молодое и гибкое дерево и присел рядом, закрыв глаза и расправив в стороны руки.       Ветер игрался с перьями в его волосах, пробегал к дереву, проверяя в который раз его на крепость, дергал за тонкие ленточки, выцветавшие на ярком солнечном свете и становившиеся белыми. Создавал каждый раз неповторимую мелодию.       Ему нравилось. Он бы ни на что не променял это чувство свободы и легкости, возникающее в такие моменты.       Там внизу были все проблемы, вся тяжесть, лежавшая на его плечах. Вся ответственность. Там внизу, где нет этого ветра. Где стенами вставали деревья, будто стены его тюрьмы. Тюрьмы, где решетками служила любовь.       Он хмыкнул, иронично размышляя над этим.       Смертные воспевают любовь как самое великое чувство, возносящее в небеса, а его оно тянуло вниз, к земле. Неумолимо, тяжелым камнем привязанным к шее, затягивавшем его крылья тонкой золотой цепью.       Любовь.       И свобода.       Небо и земля. Вечное противостояние, привычное, но оттого не менее тяжелое.       Юноша насторожился, краем уха улавливая чей-то голос. Испуганный.       Крылья взметнулись за его спиной, поднимая его высоко-высоко. Острый взгляд выхватил серое пятнышко далеко внизу. Девушка. Молодая, а около два парня. Нехорошо.       В ладонь скользнул клинок.       Он не милосердный дух, никогда им не был. Его боялись не просто так. И не просто так его молили о помощи невинные. Он был справедливостью, мечом нависшим над виновными.       Мгновение. И тихий звон колокольчиков, что уловила молодая испуганная девушка.       Около нее больше никого не было.       - Спасибо,- слезы благодарности потекли по щекам.       Юноша уже сидел около своей сакуры, задумчиво глядя на два огонька в своей руке – души тех наглецов, пытавшихся силой взять то, что им не принадлежало. Тихий хмык, и они исчезли в стволе дерева.       - Возможно, когда-нибудь вы осознаете свою вину.       Он нес справедливость, в своем понимании конечно, но оно поразительно часто совпадало с мнением смертных. Он нес смех и радость, проносясь по лугам, оставляя за собой еле слышный звон колокольчиков.       Он был чудовищем и чарующим духом одновременно и ценил это. Ценил тонкую грань равновесия, которой следовал по жизни. Свободу, что следовала за ним всегда.       Непокорный орел только перед ней преклонял колени. Перед Чао Я. И никогда не жалел этого. Преклонялся перед ней, восхищался ее красотой, но не более.       Свободолюбивому духу, что ветер заменял жизнь, невозможно остановится на месте, невозможно оставаться навеки привязанным к одному месту, а иначе и не вышло бы, ведь Правительница Клана Духов несла ответственность за свой народ, тогда как он был свободен как ветер. Им было не по пути.       И тем не менее он ею восхищался. Ее прекрасными волосами, развевающимися от малейшего дуновения. Ее чарующими глазами, преимущественно розовыми платьями, что ей так шли. И прекрасным голосом, так похожим на колокольчики.       Юноша быстро встал и стремительным движением спрыгнул с утеса, расправляя крылья у самой земли и взмывая в небо. Его снова позвал ветер. Куда? В дальние ли края или в родные? В горы или в морские просторы? Это еще неизвестно.       Он все равно будет возвращаться всегда к ней. Понимал, что привязанность сковывает его, но каждый раз видя понимание в ее глазах, он лишь сильнее затягивал у себя на шее веревку с камнем. Его очаровывал золотой блеск цепей, что оплетали его и Правительницу. И пугал, из-за чего он каждый раз уходил.       В его жизни никогда не было сомнений. Между землей и небом, он выбирал голубую высь. Между ветром и застоем – своего игривого и постоянного друга. Между справедливостью и смирением – справедливость, и его ни капли не пугали кровавые дорожки на земле и багровые перья крыльев. Его не страшили опасности, наоборот манили.       Но вот выбрать между ней и свободой он не мог. Не потому что любил, нет, его сердце давным-давно отдано бескрайнему небу. А вот разум принадлежал ей.       Именно поэтому мечты вели его вверх, где он парил в потоках воздуха, а преданность возвращала к ней. И так было и будет всегда. И когда-нибудь, когда придет время, он взлетит и, не обернувшись, совершит свой последний полет – потому что орел в мире не живет, он жив до тех пор, пока в его душе идет вечная борьба. И свою борьбу, свою вечность он давно выбрал.