Самоубеждение

***

Часть II Вскоре, минеты от Присциллы стали для Мартина частью распорядка дня. Отговорить ее от этого было столь же невозможно, как и убедить, что она не обязана приносить ему кофе в кабинет. Как правило, она совершала и то и другое, каждое утро. Она по-прежнему делала вид, что идет на это вынужденно, лишь чтобы сохранить свою работу. Но неутомимый энтузиазм, с которым она заглатывала член Мартина каждый раз, ставил ее оправдания под некоторое сомнение. Не прибавляло достоверности и удовлетворенно-разгоряченное выражение, озарявшее ее лицо в конце каждого "отбытия повинности". Как-то раз она налетела на кресло, выходя на заплетающихся ногах из кабинета. Мартин чувствовал определенную вину за то, что не сопротивлялся ей более решительно. "Это происходит полностью по ее инициативе," - мысленно оправдывался он, - "и новая интерпретация рабочей одежды - тоже полностью ее идея." В конце концов, если Присцилла чувствует себя спокойнее, проводя минут пятнадцать у него под столом каждое утро - ну что ж, кто он такой, чтобы мешать ей? В иные дни Мартин даже не отрывался от работы, позволяя ей сосать, пока он читал свою почту. Был как раз один из таких дней, где-то неделю спустя, когда Мартин наткнулся взглядом на сообщение, привлекшее его интерес. Заголовок гласил "Интервью?". Отправителем значилась журналистка Кальпурния Скотт. Он открыл сообщение. Тем временем, между его ног, голова Присциллы двигалась вверх-вниз в медленном ровном ритме - приятно, но еще не настолько, чтобы мешать ему делать другие дела. Содержание письма было следующим: "Привет, Мартин. Я договорилась с редактором о серии специальных репортажей о новом Совете и проблемах, встающих перед мэрией. У меня уже назначены интервью с мэром и еще парой человек, но без участия самого симпатичного депутата города не обойдется! ;) Что скажешь? Уделишь мне немного своего времени? Я бы с удовольствием к тебе заскочила как-нибудь. Пожалуйста, сообщи, что ты решил, поскорее! У меня дедлайн горит. К.С." Мартин задумался над предложением. - Присцилла, - произнес он через мгновение, - Возможно, тебе стоит на это взглянуть. - Мммм-хмммм, - промычала Присцилла, не отрываясь от своего дела. Теперь это уже серьезно мешало ему сосредоточиться. Мартин с неохотой положил ладони ей на плечи и мягко оторвал от себя. - Н-нет, еще не.. не всё... - выдохнула она, пытаясь вновь наклониться вперед. Ее щеки раскраснелось, волосы в беспорядке спадали на лицо. - Я... я знаю, милая, но... эй, перестань! Да возьми ты себя в руки, у меня важный вопрос к тебе! - с некоторым трудом ему все же удалось заставить женщину немного повернуться на месте и посмотреть на экран компьютера. Она прочитала письмо. Читая, она продолжала слегка подрачивать его одной рукой. - Ну, что ты думаешь? Стоит дать ей интервью? Знаешь, она довольно такая... въедливая репортерша. Мое с ней знакомство ничего не значит. Она вполне может испортить мне репутацию, уцепившись за дела Хиг... ох, черт, как хорошо... Его помощница быстро обдумала все доводы, не поднимаясь с колен и не замедляя движений своей ладони. - Я считаю, тебе следует дать согласие. Хорошее интервью в газете даст тебе возможность развернуто высказать твою позицию по поводу Парка Макграт. Гораздо лучше, чем семисекундные отрывки по телевизору, - похоже, ей не составляло никакого труда оперативно переключать внимание между двумя важными заданиями. - А, ну, эмм, тогда ладно... - рассеянно согласился Мартин, - Я напишу ей, чтобы она приехала во втоооорниииик! - Присцилла застала его врасплох. Ее губы внезапно вновь обхватили его член, и она задвигала головой еще быстрее, чем раньше. Ее язык тоже незамедлительно вступил в дело. Мартин застонал сквозь зубы, окончательно капитулировав под ее натиском. Он откинулся на спинку кресла. Его глаза закатились и он с облегчением позволил Присцилле без помех довести начатое до конца. Все равно иначе она не отстанет. А об интервью можно будет подумать позже... ***** - Благодарю, что согласился уделить мне время, - промолвила Кальпурния Скотт, устраиваясь поудобнее в кожаном кресле, - Я представляю, сколько у тебя теперь должно быть дел, как у депутата. Она извлекла из сумочки небольшой диктофон и положила его на кофейный столик. Кальпурния была энергичной молодой женщиной, достаточно миловидной, с копной темно-русых волос и цепким взглядом карих глаз. Одета она была скромно, но стильно, в водолазку с высоким воротом, замшевые брюки и черные сапожки. - Тебе я всегда рад, Калли, - ответил Мартин. Он присел во второе кресло, напротив нее, - О чем конкретно ты желаешь поговорить? Она пожала плечами. - Ну, для начала, мистер Миллер - каково это? Быть депутатом, я имею в виду. Учитывая историю вашего предшественника, вы вряд ли питали большие надежды на победу. Вопрос на первый взгляд казался довольно простым и без подвохов, но Мартин был уже знаком с такого рода словесными ловушками. - Любой кандидат всегда надеется на победу. Каждый раз, - парировал он, - В этом суть выборов. Иначе никто бы никогда в них не участвовал. - Да, но к моменту начала избирательной кампании перед депутатом Хиггинсом уже возникла реальная перспектива уголовного преследования за получение взяток и участие в финансовых махинациях. Вы, как мне известно, были его ближайшим помощником. Вы ведь наверняка опасались, что связь с такой одиозной фигурой сильно уменьшит ваши шансы на успех? - Я считаю, мы все должны думать о будущем, а не копаться в прошлом. Клемент Хиггинс скончался, и не нуждается более в чьей-либо защите - его будет судить более высокая инстанция, чем земной суд. И я категорически не хотел бы, чтобы меня рассматривали, как его "преемника", даже в самой малейшей степени. Прошлое должно остаться позади, и мне кажется, вашим читателям было бы куда интереснее узнать, как мы намереваемся решать проблемы, стоящие перед нашим городом в настоящем. Интервью продолжалось в таком же духе, в виде словесного поединка, обмена выпадами и парированиями, обманными маневрами и скрытыми уколами. Мартин старался повернуть разговор в сторону своих планов на будущее округа. Задача была не из легких, так как каких-либо четких планов у него просто не было. Кальпурния по-видимому была весьма заинтригована загадкой, как Мартин вообще умудрился завоевать это кресло. Ему пришли на помощь старые связи Хиггинса? Или он имел доступ к неким рычагам влияния, о которых никто не знал? И, что еще интереснее, как самый молодой депутат в истории, не имевший ни малейшего опыта такой работы, умудрялся столь эффективно отстаивать свою предвыборную программу. Мартин был готов к такого рода вопросам. Он категорически опроверг свою причастность к темным делишкам Хиггинса. В общем, это было недалеко от истины. Старик Клемент вел все "неофициальные" переговоры за закрытыми дверями или выезжая на охоту-рыбалку, и никого из персонала, разумеется, не посвящал в эту сторону своей деятельности. Мартин также решительно заявил, что понятия не имеет о крупных денежных суммах, которые таинственным образом исчезали из разных бюджетных фондов за прошлые сроки Хиггинса. Свои впечатляющие успехи Мартин списал на упорство, немного везения и первоначальную благосклонность публики к новому лицу на политической сцене. Это, конечно, были лишь наспех сочиненные отговорки. На самом деле, он был по-прежнему столь же ошеломлен своим стремительным взлетом, как и молодая журналистка, с которой он беседовал. Эти вопросы заставляли его немного нервничать и он время от времени ощупывал свой талисман в кармане пиджака. В конце концов, диалог свернул на тему Парка Макграт. - Что побудило вас занять такую жесткую позицию по этому вопросу, столь отличную от мнения вашего предшественника? - задала вопрос Кальпурния. Мартин очень отчетливо помнил тот день, когда он принял это решение. Впрочем, день этот врезался в его память и по еще одной причине. Он про себя называл его "Днем Шикарной Тёлки" Это был день, когда он должен был участвовать в публичных дебатах при поддержке местной радиостанции. СМИ обожали такого рода выступления - они всегда привлекали интерес аудитории и помогали зашибать бешеные бабки на рекламе. В зале, где должно было проходить событие, собралось, однако, совсем немного посетителей - половина рядов были пустыми. Дебаты начались весьма скверно. Мартин пытался одновременно и отдать символическую дань уважения покойному Хиггинсу, и по возможности дистанцироваться от него. Они с Присциллой составили краткий конспект его выступления, постаравшись максимально огибать углы и избегать острых вопросов, дабы не сесть в лужу. По крайней мере, это позволило бы им проиграть выборы с достоинством и без скандала. Однако, ближе к концу выступления, один из радиоведущих задал вопрос о парке Макграт. Мартин окинул взглядом ряды пустых сидений и сидящих тут и там немногочисленных скучающих граждан. Сверился с конспектом. Заготовленный ответ представлял собой тщательно составленный набор уклончивых туманных обещаний и пустых вежливых фраз. Но в душе Мартину был очень дорог этот парк и связанные с ним воспоминания. Он сам там когда-то играл ребенком. Воцарилась продолжительная пауза. Мартин внезапно осознал, что зал затих и все ждут его слова. Надежды на победу не было. А значит - и терять нечего, не так ли? Он отложил конспект в сторону. - Ну что ж, давайте поговорим о парке... И он начал говорить о парке. Рассказал об имеющемся у него плане (реально придуманном на ходу) по введению постоянного запрета на строительство в парке и прилегающих районах. Впервые за все время своей работы, он говорил абсолютно честно, ничего не тая, только то, что действительно думал. Конспект с заготовленными репликами был окончательно позабыт. Краем глаза он замечал, как Присцилла делала страшные глаза и отчаянно показывала ему что-то жестами, но впервые за все время ему было плевать. Оппонент Мартина сразу же поспешил раскритиковать его план. Последовал тяжелый и продолжительный спор с привлечением всех возможных аргументов. Мартин не мог похвастаться, что победил. Но как минимум свел спор вничью. И, что самое главное, он заинтересовал публику. Однако, дебаты занимали лишь второе место в воспоминаниях Мартина о том дне. Другое необычайное происшествие было еще более запоминающимся. В первом ряду зрительного зала им была обнаружена самая потрясающе-головокружительно-шикарная женщина, что он когда-либо видел в своей жизни. Блондинка. Зеленоглазая. С невероятным телом. На ней было лишь обтягивающее супер-короткое платье без рукавов и белоснежные босоножки на платформах. Она словно сошла с обложки какого-то мужского журнала. Каждый раз, когда она закидывала ногу на ногу, Мартин терял нить мысли и запинался. Она наблюдала за дебатами с выражением легкого любопытства на безупречном лице и держала за руку седого мужчину в дорогом костюме, который с виду был старше ее раза эдак в три... - ... Мартин. Мартин? - раздался голос Кальпурнии. - А? Что? Ой, извини, Калли, я тут эмм... немножко задумался. Рад, что ты спросила насчет парка. В своей кампании я заявил, и сейчас готов подтвердить, что парки в городской черте - есть неотъемлемая и необходимая часть городского ландшафта. Они не дают городу превратиться в безжизненный лабиринт из стекла и бетона. И мы все должны помнить очень важную вещь: парки должны принадлежать всем жителям, а не только кучке избранных, которым... Его прервал вежливый стук в дверь. Он бросил взгляд на часы. - А, это ммм, должно быть Присцилла принесла чай. - Присцилла приносит тебе чай? - журналистка удивленно приподняла бровь. - Если б я знал, как ее остановить... Заходи! Дверь отворилась, и в кабинет осторожно зашла Присцилла с сервировочным подносом в руках. - Мне показалось, вам это не помешает, - с улыбкой промолвила она. - Спасибо, - ответил Мартин, - Поставь на стол, пожалуйста, - он нервно покосился на репортершу. Кто знает, как она отреагирует на изменившееся поведение Присциллы. Или на ее нынешний наряд. Помощница Мартина была одета в полу-прозрачный кружевной топ цвета индиго, сквозь который просвечивали очертания ее шелкового лифчика, с очень глубоким вырезом вдобавок. Она поставила поднос на низкий кофейный столик между Мартином и Кальпурнией. Ее узкая миниюбка туго натянулась, ничего не скрывая. - Спасибо, - кивнул Мартин, - Нет, не надо, мы сами можем... Присцилла уже нагнулась над столиком, наливая им чай в небольшие фарфоровые чашечки. Мартин обратил внимание, что она при этом наклонялась больше в его сторону, чем в сторону журналистки. От вида, открывавшегося в вырез ее кофточки, перехватывало дух. Она поставила обратно чайник и медленно подала Мартину его чашку. А вторую так и оставила стоять на подносе. - Я принесла еще сахар и печенье, - добавила она, распрямляясь, - Что-нибудь еще? - Нет, спасибо, Присцилла. Я позову тебя, если еще что-то понадобится, - Мартин старался держать формальный тон. Она снова широко улыбнулась. - Хорошо. Рада вас видеть, мисс Скотт, - она направилась к выходу, медленно переступая в своих ярко-алых босоножках. Идти быстрее она бы не смогла при всем желании. За последнюю пару недель каблуки Присциллы стали настолько же высокими, насколько ее юбки - короткими. Кальпурния Скотт взяла чашку и сделала маленький глоток. - А она изменилась, - коротко заметила журналистка. - Кто? Присцилла? - притворно удивился Мартин. - Да. Я никогда раньше не могла представить Присциллу приносящей тебе чай в кабинет. - А, ну, хм... Она просто проявляет гостеприимство. Давай вернемся к вопросу о Парке Макграт. Когда Кальпурния наконец решила, что узнала все, что нужно, она поблагодарила Мартина за уделенное ей время и направилась к выходу. Мартин проводил ее до двери кабинета и проследил за ней, пока она не добралась до выхода из офиса. Он был немного обеспокоен тем, какие выводы может сделать журналистка, понаблюдав за работой его сотрудниц. Кальпурния была очень и очень наблюдательна и умела ловить тонкие нюансы и детали окружающей обстановки. Что она могла подумать, увидев, как некогда строгая и сдержанная Присцилла оказывает столь явные знаки внимания своему начальнику и одевается словно на подиум? Перед мысленным взором Мартина до сих пор стоял вид ее длинных ног в темных чулках со швом... Репортерша не могла не заметить и Анджелу с Саммер, в их крохотных шортиках и маечках. И скромную секретаршу Джоан, так туго затянутую в корсет, что ее впечатляющий бюст готов вывалиться из выреза жакета. От его взгляда не ускользнуло, что Кальпурния довольно долго беседовала о чем-то с Присциллой перед уходом. Обе женщины с очень серьезным видом что-то обсуждали полу-шепотом. Мартин нервно покусал губу, нащупывая в кармане талисман. ***** На протяжении последующих нескольких дней, у Мартина уже не было времени особо переживать о том, что про него напишут в газете. Он был слишком поглощен сколачиванием коалиции для продвижения постоянного запрета на строительство вокруг парка. И у него продолжали возникать проблемы с подчиненными. Особенно с Присциллой. Как-то утром она зашла к нему в кабинет с заметно-мрачным видом. Как обычно, подала ему кофе. Однако затем, вместо традиционного утреннего минета она обрушила на него поток обличений и жалоб. - Я знаю, что ты задумал! - начала она. Мартин едва не поперхнулся кофе. - Эмм, пардон, что? - Что слышал. Я знаю о том, что ты пытаешься сделать, и я тебе не позволю! Ты что-то делаешь, типа... с моей головой, чтобы, я, ну... все время думала о сексе. Ведь в этом твоя цель, не так ли? Теперь я уличила тебя. - Гм, да, конечно... Уличила в чем конкретно? - Не притворяйся дурачком, Мартин! Я все вычислила. Да, признаю, какое-то время ты успешно морочил мне голову. Поначалу, я думала, что ты просто типичный сластолюбивый негодяй, дорвавшийся до власти, и банально используешь свое положение, помыкая подчиненными. Что ж, я пошла у тебя на поводу и уступила давлению - поскольку ты очевидно загнал меня в угол, и кроме того, я должна была подавать пример остальным девушкам. Я ничего не заподозрила даже когда ты начал мало-помалу повышать ставки, заставляя меня носить все более короткие юбки и все более высокие каблуки. Я даже свыклась с этим. Мне это стало даже немного нравиться. Но именно этого ты и добивался! Ты сыграл на моей самооценке, усыпил мою бдительность, и сделал так, чтобы я сама полюбила этот новый... облик. Она опять начала взволнованно ходить по комнате. Огромные каблуки солнечно-желтых босоножек против воли делали каждый ее шаг женственным и эротичным. Мартин выжидающе молчал, следя за ней. - Я должна была догадаться, - продолжала она, - Я недооценила, насколько ты все продумал, все предусмотрел. "Эй, Присцилла, отлично выглядишь! Слушай, ты меня прям заводишь сегодня. Может снимешь мое напряжение, а, красотка?" Подумать только, и я действительно на это повелась! Ты не просто поставил меня на колени, ты сделал это моей обязанностью. Выработал у меня чувство вины. В конце концов, это ведь мое тело во всех этих вызывающих нарядах так на тебя действует. Ну конечно, нельзя, чтобы босс терял работоспособность, надо ему помочь расслабиться. Разумеется, к тому времени я уже успела забыть, что ты сам изначально и заставил меня так одеваться. Ооххх, как же ты меня обвел вокруг пальца!... Она на секунду остановилась, уперев руки в боки. На ее запястьях блестели тяжелые браслеты, подобранные под цвет ее красной миниюбки. Обтягивающая белая водолазка и белоснежные ажурные чулки завершали ее сегодняшний облик. Мартин попытался воспользоваться создавшейся паузой. - Присцилла, да выслушай же! Я никогда не говорил... - Именно! Ты никогда ничего не говорил. Ты превратил меня в бесполезное украшение для твоего офиса, а потом и в твою персональную шлюху, ни разу не произнеся ни слова. Это же гениально! Гениально! Но даже это не было твоей окончательной целью. Твои планы простираются и еще дальше, не правда ли? - Ммм, да? - О да, безусловно. Теперь-то я все поняла. Ты рассчитываешь, что когда я привыкну к этому супер-секси образу, который ты мне навязал, потом процесс пойдет сам собой: что меня развратит повышенное мужское внимание, что я подсяду на это как на наркотик, пока я не стану настолько одержима своей внешностью и шмотками, что даже в церковь буду одеваться словно в ночной клуб... Нет, только не думай, что я это уже делала! Конечно нет! Ну, может всего раз. Или два. А потом, когда я уже не могу отказать, ты подталкиваешь меня еще немного дальше. И теперь регулярно загоняешь меня к себе под стол и заставляешь ублажать тебя, да еще так, что мне самой это едва ли не в кайф. Причем не раз, не два, а, поверить не могу, каждый божий день! Каждый! Пока я не привыкну, пока я не начну воспринимать это как должное, пока я не начну ожидать этого, нуждаться в этом, как... ну, как тебе нужна чашка крепкого кофе утром. Пока я не начну с нетерпением дожидаться каждого понедельника, а по выходным тренироваться с... эммм... то есть, ну, это просто эээ... фигура речи, понятно?! Не надейся, что я это делала! Она замолчала чтобы перевести дыхание. Полушария ее груди тяжело вздымались под тонкой тканью, словно пытаясь вырваться наружу. - Вот, значит в этом и состоит твой план. Ты мечтаешь превратить меня в нимфоманку. Ты надеешься заставить меня думать о сексе днем и ночью, 24 часа в сутки. Я знаю, чего ты хочешь. Ты хочешь, чтобы я начала думать не головой, а пиздой! Это твоя цель! А потом ты рассчитываешь наконец уложить меня в постель, потому что я к тому времени буду уже настолько привыкшей, и покорной, и перевозбужденной, и распаленной, и уже отсосала у тебя столько раз, так что какая уже будет разница, к тому же тогда мне наконец не придется мастурбировать под душем каждое утро, чтобы... То есть, не делаю я этого, конечно! Это я так, для примера... Она еще раз замолчала на мгновение, словно набираясь смелости. - Но у тебя ничего не выйдет! Теперь я тебя вижу насквозь. Впервые за все это время, я на один шаг впереди твоих махинаций. Больше никаких "особых услуг" ты от меня не получишь! Как бы мне этого... эмм, то есть как бы тебе этого ни хотелось! Тебе все ясно? - Абсолютно, - с трудом выдавил Мартин. - Отлично! - Присцилла развернулась на каблуках и пошла, или вернее сказать, подефилировала к выходу с гордо задранным подбородком. Мартин успел заметить, как она старательно ставила одну ногу прямо перед другой, подчеркивая покачивание бедер. И что на ее чулках сзади были милые декоративные бантики. Мартин задумчиво рассматривал закрытую дверь, нервно перекидывая свой талисман из ладони в ладонь. Он поерзал на месте. Может быть, это очень нехорошо, и ему следует стыдиться, но от этой речи Присциллы у него возник бешеный стояк. Дверь внезапно распахнулась. На пороге стояла Присцилла, с пунцовым от смущения лицом. Она шумно захлопнула дверь и сделала несколько маленьких шажков по ковру. - Оооохх, ты снова меня обманул... - жалобно простонала она. Мартин окончательно лишился дара речи. Ну теперь еще что? - Это бесполезно! Каждый раз, когда мне кажется, что я наконец одержала хоть одну малейшую победу, ты открываешь еще один слой своих интриг. Я должна была догадаться! Именно такой реакции ты от меня и ждал, правда ведь? Ты знал, что я именно это скажу. А потом ты намеревался еще сильнее раздавить мою гордость. Ты собирался позволить мне какое-то время думать, что я победила, а потом невзначай напомнить мне, чего я лишилась, каким скучным и унылым стал бы для меня каждый день без флирта и без твоих непристойных предложений. Возможно, ты бы время от времени давал мне мимолетные намеки, чтобы еще сильнее помучить меня, м? Ты бы дал мне повариться в собственном соку недельку-другую, чтобы я прочувствовала это все в полной мере, чтобы с каждым днем все сильнее возбуждалась, чтобы начала сходить с ума от неудовлетворенного желания, пока наконец сама не попросила бы тебя о сексе. Это была бы окончательная демонстрация твоей власти надо мной, не правда ли? В голове у Мартина было пусто-пусто. Он несколько раз приоткрывал было рот, но так и не смог вымолвить ни слова, словно рыба, выброшенная на берег. Его длинноногая помощница обошла вокруг большого стола и приблизилась к его креслу. - Так вот, я не дам тебе такого шанса! - поспешно выпалила она и мягко плюхнулась на колени своему начальнику, обхватив его разведенными в стороны ногами, - Ты никогда не заставишь меня умолять. Ты меня трахнешь прямо здесь, прямо сейчас и на моих условиях! Это мое решение, и ты не отвертишься! Мартину было весьма трудно возражать - особенно когда у него на коленях сидела красивая женщина и жарко целовала его, прижимаясь к нему всем телом. Она обнимала его лицо обеими ладонями и жадно впивалась в него губами, активно помогая языком. Эрекция Мартина стала уже просто невыносимой, его член выпирал сквозь брюки, и он был уверен, что Присцилла это заметила. Он слабо пытался оторваться от горячих влажных губ, чтобы сказать хоть что-то, что угодно, но Присцилла мгновенно заглушала все его протесты новыми поцелуями. Она взяла одну его руку в свою и мягко направила ее вниз. Ладонь Мартина легла на обтянутую чулком ногу женщины и замерла. Эти самые ноги он разглядывал изо дня в день все последнее время, с растущим изумлением наблюдая, как высота каблуков Присциллы все увеличивались, а длина ее юбок все уменьшалась. Надо было немедленно убрать руку и прекратить это безумие, но делать этого ему категорически не хотелось. - Как ты меня охмурил, негодяй... - прошептала Присцилла между поцелуями, - Так распалил меня всю... чтобы я... мммммм... сама хотела... чтобы, чтобы ты мог... трахнуть меня прямо... о боже, прямо в офисе, - она уже стягивала с него пиджак. Мартин не замедлил оказать ответную услугу и помог Присцилле освободиться от тугой водолазки. Ее волосы каскадом упали на плечи. Открытые чашечки ее кружевного лифчика уже не могли представлять никакого серьезного препятствия. Когда ее совершенные полушария наконец полностью открылись взору, Мартин потерял последние остатки самоконтроля. Он рывком наклонился вперед и впился губами в один выпирающий розовый сосок, твердый и манящий. Присцилла тонко вскрикнула. Женщина начала все сильнее отклоняться назад под его натиском. Ее ноги одновременно все выше поднимались в воздух для сохранения равновесия. Одна желтая босоножка свалилась на пол, зацепившись острой шпилькой за ящик стола. - Нет, погоди, Мартин, не здесь, давай... давай хотя бы перейдем на... ах!.. на д-диван, - взмолилась Присцилла. Одна рука Мартина проникла под ее красную юбочку, - Пожалуйста, нет... о боже, как я хочу... но пожалуйста, только не на полууууу! - гравитация наконец взяла свое и парочка кувыркнулась с кресла на мягкий ковер. Они ни на секунду не прекращали целоваться и обниматься и беспорядочно ласкать друг друга. Присцилла упала на спину, широко разведя ноги, с задравшейся до пояса юбкой. Ее трусики были столь же прозрачны и крохотны, как и все ее белье. Они были того же цвета, что и подвязки ее чулок. - А ладно, плевать, только побыстрее! - выдохнула она, судорожно помогая Мартину расстегнуть брюки, - Я так хочу тебя, негодяй! Мартин без промедлений исполнил ее просьбу, навалившись на нее сверху, будучи уже слишком разгорячен, чтобы продолжать прелюдию. - Погоди, дай... дай, я помогу, - успела выпалить Присцилла. Она нежно обхватила его ствол одной ладошкой, направляя точно в цель. Край ее трусиков был уже предусмотрительно сдвинут в сторону, приглашающе открывая розовые влажные глубины. Со сдавленным стоном, он рванулся вперед. Присцилла всхлипнула и выгнула спину. - Что... что угодно ради моей работы... - простонала она свою последнюю связную фразу. Присцилла высоко задрала ноги, обвив ими спину Мартина, заставляя его вонзаться еще глубже с каждым движением. Она неутомимо подмахивала бедрами. Одновременно, она продолжала бормотать сквозь сладкое забытье какой-то бессознательный бред о том, что ее принудили к сексу против ее воли. Тем не менее, она смогла кончить. Дважды. До дивана они так и не добрались... ***** Спустя пару недель, Мартин сидел за столом, заваленный кучей бумаг, писем и папок. Приближалось его второе заседание Совета, и он хотел быть во всеоружии. "Если случится чудо, и этот гребаный телефон перестанет звонить хотя бы на пять минут, возможно я действительно что-то успею сделать" - мрачно подумал он. Мартин решил внести законопроект, делающий мораторий на строительство вокруг парка Макгат бессрочным. Почему бы не попытаться? По крайней мере, так он хоть что-то сделает за свой срок. В конце концов, это лучше, чем провести грядущие два года, бесцельно просиживая штаны. Введение постоянного запрета будет задачей не из легких, но конечная цель того стоит. Раздался негромкий стук в дверь. Это еще кто? Звук был совсем не похож на звонкий и решительный стук, которым Присцилла предупреждала о своем появлении. - Да, войдите! - крикнул Мартин. Дверь отворилась. В кабинет зашли Саммер и Анджела - обе заметно нервничали. Анджела прикрыла дверь. - Что такое? - нарушил Мартин на мгновение воцарившееся молчание, - Вы выглядите, будто стряслось что-то. Девушки переглянулись, видимо решая, кто из них скажет первое слово. Саммер заговорила первой: - Мистер Миллер, мы... эмм, мы хотели бы, типа... ну, поговорить с вами о... кое о чем. - Пожалуйста. Я всегда готов вас выслушать, - он ободряюще улыбнулся, чтобы показать, что ничуть не сердится. Вообще, улыбка почти не сходила с его лица, когда он находился рядом с двумя младшими сотрудницами своего офиса. И понятно почему. Саммер была одета в красный свитер и черную миниюбку, короткую как летняя ночь за полярным кругом. Ее стройные ножки уходили вниз и вниз и вниз, пока не скрывались в черных кожаных сапожках. Анджела не отставала от своей подруги, нарядившись в тугой серебристый топик и невероятно-обтягивающие джинсы с заниженной талией. Тонкая ткань любовно облегала ее фигуру, а расклешенные снизу штанины почти полностью скрывали босоножки с огромными платформами. Похоже, девушки словно соревновались, кто из них сумеет нарядиться более вызывающе. Анджела тоже подключилась к разговору. - Просто, ну, я понимаю, что мы тут всего лишь младшие помощницы и все такое, но мы, ммм... мы считаем, что мы должны иметь те же, эммм... - ...те же права, что и все другие сотрудники этого офиса, - закончила за нее Саммер. - Ну, что ж, я совершенно согласен, - непонимающе ответил Мартин, - А в чем проб... - Мы знаем, чем вы занимаетесь с Присциллой в этом кабинете, - просто и буднично сообщила Анджела. Мартин ничего не ответил. Он немедленно покраснел как рак. Ну вот, попался! Рано или поздно это должно было случиться. Бессмысленно отрицать очевидное: да, он регулярно занимался сексом с Присциллой - в своем кабинете, почти каждый день, на протяжении последних двух недель. И что характерно, всякий раз инициатива исходила от Присциллы. Даже не инициатива, а настойчивые требования. Каким-то образом, она убедила себя, что трахаться с начальником теперь входит в ее обязанности, и одеваться на работу как на конкурс красоты - тоже. На следующий день после их первого спонтанного секса, она зашла утром в его кабинет, столь же соблазнительная как обычно, но на сей раз немного хмурая и подавленная. - Вот тебе кофе, - бросила она, поставив чашку на стол, - И даже не думай, что получишь какие-то другие услуги от меня! Мартин уже предчувствовал новую обличительную речь. Он схватился за камень-талисман как утопающий за соломинку и решил нанести упреждающий удар, прежде чем ситуация опять вышла из-под контроля. - Присцилла, - осторожно начал он, - Я хочу, чтобы ты поняла одну простую вещь: ты совершенно не обязана... заниматься со мной сексом, если ты этого не хочешь. То, что произошло вчера... - Я знаю. Это было твоим следующим шагом в моем соблазнении, в превращении меня в твою офисную секс-игрушку. У тебя... у тебя ничего не выйдет! Здесь я провожу черту, Мартин. Это должно прекратиться. Я больше не позволю себя использовать для твоих утех... пусть даже... даже если ты и был лучшим любовником в моей жизни. Полагаю, в том, что случилось вчера, есть часть и моей вины. Это же я потребовала перестать меня дразнить, перестать играть со мной. Я действительно сама попросила, чтобы ты мне засадил, и мне... мне даже понравилось, я не могу этого отрицать. А черт, кого я обманываю, это было потрясно! Это было лучше, чем я могла себе представить, то есть... то есть, реально очень, очень, ОЧЕНЬ хорошо, и... и когда ты начал вгонять мне свой агрегат до упора, и двигаться вперед-назад, вперед-назад, и мммммм, целовать меня типа, мммм, во все места, так что я вся дрожала от кайфа, и мне было хорошо, о да, о да, тааак хорошо! - а потом ты стал меня трахать еще быстрее, и я была такой влажной и горячей и счастливой и... о да, ты так глубоко проникал в меня, так сильно, мммммм, дааа... что мне казалось, я сейчас умру от удовольствия, но ты продолжал все быстрее и быстрее, и потом я... Она резко замолчала и шумно выдохнула, похоже сама испугавшись своей реакции. - Так, стоп, стоп!... хватит. Именно такого перевозбужденного поведения ты от меня и добиваешься. Но я не поддамся! Я офис-менеджер, я... серьезная женщина. Отныне и впредь, я требую, чтобы мы с тобой трах... эээ, то есть, чтобы мы с тобой поддерживали чисто-деловые отношения. Произнося эти слова, она приближалась к Мартину. Подойдя вплотную, она медленно опустилась ему на колени. - Больше никаких плотских утех в офисе, - твердо заявила она, - Начиная с эмм, завтрашнего дня. - С... завтрашнего? Она приблизилась к его лицу и пристально посмотрела в глаза. - Я, ммм... не хотела бы слишком резко лишать тебя всех привилегий, - объяснила она, начиная нежно целовать его, - Я все же дала тебе некоторые, ммм, надежды, мнннмммм... и мммммм, я несу опре... мммммм, эй, руки! Нет-нет, не останавливайся!... определенную ответственность перед... ох, да, давай снимем это, вот так... от-ответственность перед... ахх! ах!.. эмм, я должна... должна... помедленнее!.. иначе я буду... буду... о да да милый даааа!!! Окончание сбивчивых объяснений Присциллы потонуло в тумане стонов, томных вздохов и влажных звуков. На этот раз, в конечном итоге она оказалась поваленной на стол лицом вниз, оставшись лишь в кружевных чулках и туфельках, а Мартин поспешил вонзиться в нее сзади. Но когда они созрели для второго захода, то все же смогли добраться до дивана... ...К изумлению Мартина, Присцилла продолжала приходить к нему каждый последующий день - каждый раз с новым подробным, аргументированным объяснением, почему она должна отдаться боссу еще раз. Некоторые из объяснений были, правда, довольно... неубедительными, если не сказать большего. (Вроде: "Я ношу прозрачные трусики, да еще и с этой короткой юбочкой, так что ты неизбежно что-нибудь увидишь и у тебя возникнут определенные идеи на мой счет, так что какой смысл откладывать..."). Другие ее пояснения Мартин вообще не смог разобрать, потому что ближе к концу недели она уже начинала тянуться к его ширинке, не успевая сформировать даже мало-мальски связных оправданий. Она продолжала решительно заверять - скорее саму себя, чем Мартина - что соглашается удовлетворять его сексуальные аппетиты только чтобы сохранить свою работу. Тем не менее, всякий раз она весьма бурно кончала, и как правило - очень громко. Естественно, весь офис должен был это слышать. ...Мартин с тревогой оценил сложившуюся ситуацию, разглядывая стоявших перед ним двух юных красоток. Ну что тут ответишь? А ведь надо, надо было как-то сдерживать пыл Присциллы... ну, или хотя бы затыкать ей рот ее трусиками каждый раз, а не только в последние дни... Но их соития были слишком безумными и безоглядными, иногда почти животными совокуплениями, и думать о скрытности просто не хватало ни сил, ни энергии. И вот, теперь его застукали со спущенными штанами - почти буквально. Он отчаянно пытался что-то придумать. - Эммм, - было первым звуком, который он сумел издать, - Ну что ж, да. Это правда. Не буду отрицать. Но прежде чем вы начнете делать какие-то поспешные выводы, позвольте я объясню... - Это нечестно, - прервала его Анджела. - Ну, да, я признаю - это очень неэтично с моей стороны. Выглядит, будто я злоупотребляю своим служебным положением. Но я уверяю вас... - Это нечестно по отношению к нам, - на сей раз встряла Саммер. - В смысле - нечестно? - Мартин почесал затылок, сбитый с толку. Саммер сделала шаг вперед. - Мы тоже - часть вашего персонала, - пояснила она, - Мы должны иметь такие же, типа... ну, привилегии и все такое, как и Присцилла. - Привилегии? О чем вы? - Мы стараемся изо всех сил, - дополнила Анджела, - Присцилла нам объяснила, что мы должны всегда выглядеть красиво для вас, и мы стараемся, правда! Она нам все очень подробно объясняет - ну, там, в каком стиле нам надо одеваться, чтобы вам понравилось, а что надевать нельзя ни в коем случае, и как надо себя вести, и все в таком роде. - Д-да, правда? - Разве мы вам не нравимся, мистер Миллер? - заискивающе спросила Саммер. - Вы не считаете нас достаточно красивыми? - добавила Анджела. Она шагнула к нему, покачнувшись на гигантских каблуках. Ее короткий топик наполовину обнажал загорелый живот и блестящее колечко в пупке. Глаза Мартина непрерывно бегали от одной девушки к другой. - Конечно, конечно вы мне нравитесь, - поспешно ответил он, - И вы обе очень красивые. Очень, - они продолжали медленно приближаться к нему, как крадущиеся пантеры, - Но я, ммм, я не понимаю, что вы... - Если Присцилла над нами главная, это не значит, что она должна получать все благодарности, - пожаловалась Саммер, одергивая край своего и без того излишне обтягивающего свитера, - Мы тоже можем, типа, эмм... защищать наше право работать здесь. Мартин против своей воли уставился на грудь Саммер. Ему было весьма не по себе от направления, которое принял этот разговор. Когда он перевел взгляд на Анджелу, лучше ничуть не стало - тончайшие серебристые брючки не скрывали ни одного изгиба ее фигуры. Он снова попытался сделать вид, что не понимает их намеков: - Слушайте, девушки, вы совершенно не обязаны... - Мы очень-очень не хотели бы лишиться работы из-за того, что недостаточно вам нравимся, - прощебетала Анджела. Она неторопливо обошла вокруг огромного стола Мартина и присела на подлокотник его кресла. - Эмм, пожалуйста, дорогие мои, мне кажется, вам не стоит... Саммер устроилась на другом подлокотнике. - Но вы ведь даже еще не знаете, что мы можем для вас сделать... - прошептала она, закидывая свои черные сапожки ему на колени. - Мой парень, например, говорит, что я просто потрясающая в постели! - похвасталась Анджела, - Пожалуйста, дайте мне хотя бы шанс доказать это. Мартин уже прекрасно понимал, к чему идет дело, и знал, что это совершенно выходит за всякие рамки. Но у его члена было явно другое мнение на сей счет. Зажатый с двух сторон юными красавицами, одна из которых уже начала нежно поглаживать его по волосам, а другая - развязывать галстук, он не очень представлял, как можно найти в себе волю сопротивляться. Саммер помогла ему избавиться от последних сомнений. Она взяла обеими руками его ладонь и поместила ее на свое обнаженное бедро. - Вы ни разу даже пофлиртовать со мной не пытались, словно меня не замечаете, - пожаловалась она. - И меня. Даже не поцеловали меня ни разу, - добавила Анджела, склоняясь над ним. Прежде, чем он успел как-то отреагировать, она быстро сократила расстояние между их губами. Ее поцелуй был долгим, нежным и сладким. Тем временем, Саммер начала покусывать мочку его уха. Когда губы Анджелы наконец оторвались от него, глаза девушки были полу-прикрыты, а дыхание стало частым и сбивчивым. - Это... это было не очень плохо, нет? - озабоченно спросила она, - Я себя нормально проявила, вы довольны? - Моя очередь, - прервала Саммер, нетерпеливо отталкивая ее голову. Девушки дали Мартину вволю продегустировать их губы, поочередно склоняясь к нему. Его правая рука тем временем поднималась все выше по бедру Саммер. Анджела в свою очередь взяла его левую руку и крепко прижала к своей мягкой груди. - Ух ты, меня это правда очень-очень заводит, - выдохнула она между поцелуями, - Точно как Присцилла рассказывала. Мартин собирался что-то сказать, но теперь его принялась целовать Саммер, нетерпеливо ерзавшая на подлокотнике кресла, по мере того, как рука Мартина скользила вверх по ее бедру. Она резко вздохнула и оторвалась от него. - Пожалуйста, мистер Миллер! - взмолилась она, - Разве вы не хотите меня трахнуть? - А когда закончите с ней, не забудьте про меня! - прошептала Анджела, уже расстегивая его рубашку. - Эй, эй, погодите, д-девушки, - ошеломленно пробормотал Мартин, постепенно лишаясь одежды, - Мы не можем вот так вот... Я не имею права... Уфф! - нежная женская ручка нащупала его эрекцию сквозь ткань брюк. Спустя мгновение, его ширинка была уже расстегнута. - Ой, такой большой... - прошептала брюнетка с одной стороны. - Присцилла правду говорила, - ответила блондинка напротив. - Я первая! - кто из них это крикнул, Мартин уже не разобрал, так как в ту же секунду его ствол обхватили чьи-то теплые влажные губы. Он окончательно сдался. Разумеется, один мужчина физически не способен удовлетворять двух женщин одновременно. К счастью, девушки были готовы чередоваться, и Мартин сделал все от него зависящее, чтобы не обделить ни одну. Они обе очень, очень дорожили своей работой...