***
Сириус Орион Блэк сидел в выделенной переговорной и ожидал посетителей. Сегодня был финал. Завершение кропотливой двухлетней работы и подготовки. Финальный, итоговый, эпизод последних двух лет... Он вспомнил слова коммандера Нортона, сказанные ещё тогда, почти в самом начале его службы: — Это будет целиком ваша операция, инспектор Блэк. Фактически — ваш выпускной экзамен как специалиста нашей службы. И, на мой взгляд, у вас, если вы дадите себе труд подумать, есть всё необходимое, чтобы этот экзамен сдать. Так что — жду от вас планы мероприятий и подготовки. И вот сейчас станет ясно — сдаст Сириус этот экзамен или нет. Конечно, можно было завершить всё и раньше, но... Семь лет Азкабана и новая жизнь изменили Сириуса. Появилась ранее несвойственная ему осторожность и пробудились дремавшие до этого летаргическим сном фамильные, блэковские, хитрость, коварство и расчётливость. Поэтому он счёл, что ломать неизвестную ему игру, на более раннем этапе - нецелесообразно...***
Министр Магии Корнелиус Фадж, прибывший в сопровождении неизменной Долорес Амбридж, недоуменно топтался в зале "Гринготтс", когда заметил входящих Амелию Боунс и Аластора Грюма. — Амелия, ты не знаешь, что происходит? Я получил вчера вечером сову, с приглашением на важную встречу, но... — Фадж растерянно развёл руками. — Тоже самое, Корнелиус, тоже самое — сова с приглашением для меня и Аластора на сегодня, на 11:30, от управляющего банком Рангкока. В это время к ним подошёл гоблин-служащий, и полу-пропищал полу-проскрипел: — Мистер Фадж, мисс Боунс, мистер Грюм, следуйте за мной, вас ожидают. — Но позвольте, уважаемый, со мной моя помощница мисс Амбридж, которая незаменима… — Это не имеет значения, — непочтительно перебил министра коротышка, — мисс Амбридж не назначено. Проследовав длинными и запутанными коридорами в глубину банка, в результате посетители оказались в кабинете у Рангкока. Предложив посетителям сесть, гоблин уставился на них и заявил: — Я пригласил вас на встречу, по просьбе одного очень уважаемого клиента банка "Гринготтс". Встреча проводится на территории банка и под гарантии безопасности банка. Нарушившие условия — живыми банк не покинут. Вам понятны условия? Корнелиус Фадж попытался было возмутиться, но мадам Боунс успокаивающе сжала ему руку. Ей уже было интересно, что же это за встреча, и главное — с кем, с такими условиями и предосторожностями? В конце концов, им действительно ничего не угрожало — гоблины всегда безукоризненно выполняли свои обещания. — Да, директор Рангкок. Нам всё понятно, — согласилась она от лица своих спутников. — В таком случае, прошу следовать за господином Крюкохватом, — гоблин словами и жестом дал понять, что аудиенция у него окончена. Когда Фадж, Грюм и Боунс зашли в переговорную, то в первое мгновение застыли соляными столпами. За столом, напротив них, сидел отлично выглядевший, подтянутый и одетый с иголочки, Сириус Блэк, совершенно не походивший на беглого, скрывающегося ото всех узника! Блэк, совершенно не смущаясь, весело улыбнулся и приглашающе махнул рукой на стоящие у стола стулья: — А я уже вас заждался! Ну что же вы стоите? Прямо как чужие люди! Присаживайтесь, леди и джентльмены, присаживайтесь. Сидя разговаривать куда удобнее и приятнее. Пока гости рассаживались, Сириус поглядывал на них с улыбкой, и озорным блеском в глазах. Грюм буквально был на иголках — весь его опыт старого аврора, а также знания о Блэке, которого он учил лично, просто кричали, что у этого прохиндея явно не одна пара козырных тузов в рукаве! Иначе бы… Но вот каких? Амелия Боунс, напротив, расслабилась и поглядывала на визави с нескрываемым интересом — она лично с Сириусом Блэком не работала, но даже те слухи, которые до сих пор циркулируют среди старых сотрудников, знавших его лично, были очень и очень информативны. Да и скрываться больше чем два года… Сей факт вызывал, как минимум, любопытство. Наконец Фадж, поёрзав в кресле, задал вопрос: — Вы решили сдаться правосудию, мистер Блэк? Но почему здесь? Зачем эта встреча в таком составе? Могли бы прийти в министерство и там… — министр недоумённо развёл руками. — Да вы шутник, Корнелиус! — воскликнул Блэк, обаятельно улыбаясь, — обязательно укажите в своей следующей предвыборной программе, что цените юмор и любите хорошую шутку! Как минимум плюс пять процентов голосов избирателей вам гарантированно! И, мгновенно сменив тон и посерьёзнев, обратился к Амелии: — Мадам Боунс, не затруднит ли Вас принять у меня Непреложный Обет? — и получив согласный кивок от Амелии, обратился к Грюму: — Аластор, по старой дружбе, окажи услугу, быть связующим? — Хорошо, Блэк, но смотри у меня, без шуток, — Грюм был по-прежнему настороже. — Спокойно, старый параноик, — Сириус усмехнулся, — никаких шуток, всё предельно серьёзно… Я, Сириус Орион Блэк, клянусь здесь и сейчас, говорить правду и только правду о событиях 31-го октября и 1-го ноября 1981 года, связанных с гибелью Джеймса и Лили Поттеров, и Питера Петтигрю. Да будет так. Не успело кольцо обета сомкнуться на его предплечье и погаснуть, Сириус продолжил: — Я никогда, ни прямо, ни косвенно, не был связан и не служил Воландеморту. Я не был Хранителем Тайны убежища Поттеров. Я — ни словом ни делом не предавал семью Поттеров, и никому не выдавал их убежище. Я не убивал 12 человек в Ковентри и Питера Петтигрю вместе с ними! И, не давая собеседникам опомниться и отойти от этого, явно шокирующего для них, заявления — достал из-под стола небольшую, открытую шкатулочку, заполненную флакончиками, и толкнул её к собравшимся: — Здесь мои воспоминания о том, как я узнал о падении Фиделиуса у Поттеров, о моём визите в тот вечер в Годрикову Впадину, о моём местонахождении и времяпрепровождении на момент смерти Поттеров от руки Воландеморта, и о событиях в Ковентри. Здесь, — он подтолкнул к Амелии достаточно пухлую папку, одну из двух, лежавших перед ним на столе, — заключение Мастера Гильдии Менталистики, о том, что воспоминания подлинные, без правок и искажений, извлечены им лично и запечатаны его печатью. И расшифровка воспоминаний, так же сделанная Мастером самолично. Все трое сидели как громом поражённые, хотя каждый по своим причинам, а Сириус, теперь уже улыбаясь во все 32 зуба заявил: — Конечно же вы спросите: а что мне вообще надо? О! Ничего сложного для вас и невыполнимого, сущие пустяки. Всего лишь — полного оправдания, и единоличной опеки над моим крестником, Гарри Джеймсом Поттером, согласно последней воле его родителей, изложенной в их завещании! И у вас на это — целых 48 часов! Ну просто бездна времени! — Блэк ещё раз ослепительно улыбнулся и весело осмотрел своих визави. — А что будет, если мы не поддадимся на Ваш шантаж, мистер Блэк? — министр Фадж всё ещё пытался как-то выиграть в этой ситуации. — Шантаж?! Мерлин! О каком шантаже идёт речь, дорогой Корнелиус? Мои скромные условия вполне разумны и справедливы, — Блэк обвёл деланно-возмущённым взглядом всех присутствующих, и, мгновенно посерьёзнев, заявил, — но вот если вы не разделяете моего мнения о скромности, разумности и справедливости... То в этом, печальном для вас, леди и джентльмены, случае — через 48 часов с копиями моих воспоминаний, и ещё вот этим отчётом, — Сириус толкнул по столешнице к Боунс вторую папку, — повествующем в каких неподобающих условиях, несоответствующим его знатности и происхождению, жил национальный герой Магической Британии, наследник древнего и благородного Рода Поттеров, Гарри Джеймс Поттер, который не получал должного его уровню отношения и обучения всё это время — ознакомится ряд журналистов… И это будет напечатано во всех крупнейших газетах нашего мира — в "Салем Таймс", у наших добрых соседей за Каналом, в "Вестнике Волхва" и всех прочих… А вслед за этим в ДМП моим поверенным будет направлен официальный запрос, на рассмотрение Визенгамотом дела о ненадлежащем выполнении официальными лицами своих прямых обязанностей. — Но позвольте, причём здесь Поттер? Это же Дамблдор определил Гарри Поттера... — Министр отчаянно пытался выйти из того угла, в котором внезапно оказался. — И разумеется, министр Фадж, у Вас в секретариате имеется решение Визенгамота по опеке над последним представителем древнего рода, и должным образом, своевременно, составленные отчёты Отдела по опеке несовершеннолетних сирот-волшебников? Или хотя бы письменное распоряжение Верховного чародея Визенгамота? — лицо Сириуса выражало само почтение и интерес, но глаза и тон просто насмехались над собеседником. — Ну знаете, Блэк! Это уже переходит все границы! — Фаджу надоело, что им как тряпкой вытирают углы, ещё и с насмешливой улыбочкой. — А если вот мы сейчас… — А если, дорогой Корнелиус, — с лица Блэка мгновенно пропала улыбка, а в серых глазах опасно сверкнуло сталью, — то я лично вам этого категорически не советую! В помещении поселилась тревога и повеяло нешуточной угрозой от Сириуса Блэка. Маги ощутили это очень и очень остро... Блэк ещё раз окинул всех уже совершенно не смешливым, а предельно серьёзным взглядом, и продолжил: — Там, дальше, на Востоке, за Ла-Маншем, есть такая интересная страна — Россия. Там, говорят, очень "любят" — Сириус пальцами изобразил кавычки, — англичан в целом, и британских магов в особенности. Ещё с сорок пятого. Так вот, русские с радостью предоставят убежище последнему из Древнейшего и Благороднейшего Рода Блэк, и проведут открытое слушание и оправдание, с привлечением на него представителей из Международной Конфедерации Магов... — Блэк ухмыльнулся, немного помолчал, и с ехидством в голосе задал добивающий вопрос: — Оно вам надо, Корнелиус? Вот и я думаю, что нет! — Мистер Блэк, — Амелия Боунс, увидев что Фадж просто потерял дар речи, решила взять переговоры на себя, пока они окончательно не зашли в тупик, — но Ваши условия слишком не реальны. Вы не даёте нам времени. Собрать Визенгамот — дело не быстрое. — Мадам Боунс! — Сириус опять был сама вежливость и предупредительность, — Вы же умная женщина, и талантливая ведьма, да и я, слава Мерлину, работал в Аврорате, а не в "Отделе по борьбе с незаконным использованием изобретений маглов"! И Вы и я, оба прекрасно знаем процедуру. Мне, на сколько я помню, даже обвинения не предъявляли, не говоря уж о такой сущей безделице как суд. На текущий момент, если внезапно не поменялись параграфы инструкции и закон — я даже не подследственный, проходящий по делу в ДМП, а просто задержанный "до выяснения", и наверняка числюсь, или должен числиться, за авроратом! Или что-то поменялось в ваших палестинах за время моего отсутствия? Сириус Блэк ещё раз обвёл взглядом собеседников, как-то жестко усмехнулся, задержав взгляд на Корнелиусе Фадже, и поднялся из-за стола: — На этом, не смею больше отнимать ваше драгоценное время, леди и джентльмены. Думаю, выскажу общее мнение, что наша встреча была продуктивной и полезной для обеих сторон. После чего развернулся и расслабленной походкой направился к двери. Уже стоя на пороге, повернулся, как будто внезапно что-то вспомнил: — И да. Я хочу, чтобы мне вернули мою палочку. Из скального дуба, 15 дюймов, сердцевина — волос единорога. Её же уже проверили, не так ли? Это же стандартная процедура Аврората при задержании, — ехидство и сарказм Блэка просто изливались на собеседников, потом Сириус опять ухмыльнулся, — сентиментальная память, знаете ли, о школе, друзьях и беззаботном времени. После того как за Блэком закрылась дверь, все трое повели себя по-разному. Аластор Грюм сидел молча и мрачно размышлял. С одной стороны — он злился на себя, что тогда, в восемьдесят первом, позволил так небрежно отнестись к своей работе, и, тем более, когда речь шла о таком перспективном и хорошем подчинённом. Это совершенно не свойственная ему легкомысленность и безалаберность, но тем не менее. Всё тогда казалось таким простым и ясным: куча трупов, Блэк, стоящий на коленях и повторяющий как заведённый "Я убил их...", а тут ещё и Дамблдор с заявлением, что это именно Блэк был Хранителем Поттеров... А с другой стороны — Аластор где-то с гордостью и с как каким-то тщательно скрываемым злорадством перебирал в памяти, как Сириус Блэк, один из его самых лучших учеников, буквально в три хода поставил Фаджа в безвыходное положение, объявив тому шах и загнав в цугцванг. Сам Фадж, вскочив с места, метался по переговорной, громко возмущаясь беспримерной наглостью и абсолютным неуважением к закону и его представителям со стороны этого беглого заключённого. Наконец, набегавшись и накричавшись, Корнелиус устало плюхнулся в кресло и раздражённо взглянул на Амелию: — Мадам Боунс! Вы же у нас Директор ДМП! Что вы молчите? Та как раз просмотрела папку с показаниями Блэка и заканчивала просматривать папку по Гарри Поттеру — заверенная копия завещания Джеймса и Лили Поттеров, и отчёт о жизни Гарри Поттера — в целом, на первый взгляд, ничего особо страшного: ненадлежащий уход, ненадлежащий образ жизни и образования, но… Но если это грамотно подать, поставив нужные акценты, то…. — Вот это, — Боунс протянула Фаджу первую папку, — рванёт в Визенгамоте похлеще, чем Бомбарда Максима самого Мерлина. А вот это, — передала вторую, — касающееся нашего Национального Героя, если правильно подать, а я уверена, что будет подано правильно, и так же уверена, что это не всё, что есть у Блэка по этому вопросу — разнесёт Министерство, как взбесившаяся хвосторога! — Но позвольте, Амелия! Это же Дамблдор определял... Мадам Боунс жестко усмехнулась, как-то насмешливо взглянула на министра Фаджа, и перебила собеседника: — Альбус Дамблдор взглянет на всех с искренним недоумением, и заявит, что он действовал из интересов Всеобщего Блага, и поступил как было лучше в то время, но у него и в мыслях не было, что официальные лица министерства, — Амелия голосом выделила эти слова, — так злостно и долго пренебрегали своими официальными обязанностями, — опять подчеркнула она, — Сириус Блэк ведь абсолютно прав в этом вопросе. И не найдётся ни одного человека, который не преминёт вспомнить вам какие-нибудь прегрешения. Боюсь, Корнелиус, вы не только не досидите до следующих выборов, вы и недели в своём кресле не удержитесь. — Но что же делать, Амелия? — теперь Фадж, поменявшийся в лице, почти жалобно посмотрел на Боунс. — Ну, лорд Блэк подсказал нам выход. Вы, задним числом, в ходе расследования побега подследственного Сириуса Блэка, отдадите приказ, Департамент проведёт строгое, секретное расследование, в ходе которого обнаружит всё это, — Боунс кивком указала на папку и шкатулку с флакончиками, — доложит вам, и закроет завтра дело за отсутствием состава преступления. А в ошибке следствия, злостном пренебрежении законом и инструкциями — объявим виновными предыдущую администрацию. — А как же пресса? — Фадж всё так же смотрел на Боунс, но уже с надеждой. — Очевидно, что лорд Блэк, по каким-то своим соображениям, не хочет огласки. Дадим маленькую заметку на пятой странице Пророка, и особо укажем редактору, что бы тему не раздували. — Отлично, Амелия! Я всегда знал, что могу на вас рассчитывать! Так и поступим. Долорес немедленно займётся подготовкой распоряжения, и вечером оно будет у Вас в Департаменте! — Фадж выглядел уже повеселевшим и приободрившимся, поднялся и поспешил на выход. Боунс только покачала головой, глядя ему вслед. Не дай Мерлин, произойдёт что-то действительно серьёзное, при таком-то министре…***
Дверь в купе приоткрылась и внутрь вновь заглянул один из рыжих мальчиков, который помладше. — Здесь свободно? — спросил он Гарри, указывая на сиденье напротив. — В других вообще сесть некуда. Гарри кивнул, и рыжий быстро уселся. Он украдкой покосился на Гарри, но тут же перевёл взгляд, делая вид, что его очень интересует пейзаж за окном. Гарри заметил на носу у мальчика чёрное пятно, да и в целом внешний вид соседа по купе был несколько неряшливым, и дело даже не в старой и несколько потрёпанной одежде, а... — Эй, Рон! — окликнули его заглянувшие в купе близнецы. — Мы пойдём. Там Ли Джордан едет в двух вагонах от нас, он с собой гигантского тарантула везёт. — Ну идите, — промямлил Рон. — А мы тебя ... — произнёс один близнец, глядя на Гарри. — знаем! Ты Гарри ...— продолжил второй. — Поттер! — закончил первый. — Откуда вы меня знаете? — Гарри был удивлён. — О! Мы братья Уизли и знаем всё про всех! — близнецы улыбались. — Фред и Джордж Уизли. А это наш брат Рон. Ещё увидимся. — До встречи, — почти одновременно произнесли Рон и Гарри. И близнецы ушли. — Ты действительно Гарри Поттер? — выпалил вдруг Рон, едва дождавшись, пока захлопнется дверь купе, и сразу стало понятно, что его распирало от желания задать этот вопрос. Он ради этого и подсел в купе Гарри, хотя в вагоне была куча свободных мест. Гарри про себя обречённо вздохнул — ну началось... За прошедший август, с момента похода на Косую Аллею и до позавчерашнего вечера, Гарри разговаривал с тётей Медой, пожалуй больше, чем за все прошедшие два года. Вернее, они больше чем когда-либо вели серьёзные разговоры. Как себя вести, как поступать и реагировать, чего ожидать... Периодически к беседам подключались то крёстный, то дядя Тед, и к концу августа у Гарри уже начала немного пухнуть голова от всех вываливаемых на него подробностей и нюансов. Разумеется, всего, что ему говорили — Гарри не запомнил. На самом дне сундука лежал блокнот "кто есть кто", с выписками по всем, с кем Гарри возможно придётся общаться в Хогвартсе, и мальчик, разумеется, не запомнил и десятой части, но обещал, что каждый вечер будет сверяться и уточнять про тех, с кем познакомился днём. А ещё, в сундуке лежала тонкая книжечка с правилами поведения волшебников. Книжка была выпуска прошлого века, но крёстный заявил, что это неважно, и мол — ничего с тех пор не поменялось, чем вверг мальчика в ступор, и резко снизил желание изучать и следовать этому шедевру ископаемого этикета. Так что Гарри постарался лишь запомнить главное, самое важное, что говорили ему и тётя, и крёстный: осторожность, внимательность, слушать что говорят, давать остальным делать первый шаг, и, уже оценив, принимать своё решение. А так же то, что с ним будут стараться познакомится, подружиться, и не всё следует воспринимать за "чистую монету", но и отталкивать людей - тоже не стоит... Иногда мальчику казалось, что он, Гарри, ну совсем как агент 007 из фильма "Лицензия на убийство", который он смотрел в начале лета... "Поттер. Джеймс Поттер!". Вспомнив, как они шутили с Нимфи и от напыщенной важности Гарри хохотали все, он мысленно улыбнулся и кивнул собеседнику: — Да. — О, а я уж подумал, что это очередная шутка Фреда и Джорджа, — выдохнул Рон. — А у тебя действительно есть... ну, ты знаешь... Он вытянул палец, указывая на лоб Гарри. Гарри покачал головой и провел рукой по волосам, открывая лоб: — Был, но убрали в клинике. Год назад. Рон, очевидно не увидев ожидаемый шрам, несколько разочарованно таращился на Гарри: — Но, а как!.. Значит, это Ты-Знаешь-Кто... — Да, — подтвердил Гарри. — Но я этого не помню. — Совсем ничего не помнишь? — судя по голосу, Рон надеялся на обратное. — Ну вообще ничего? — Я помню лишь много зелёного света, и всё. — Ух ты, — качнул головой Рон. Он сидел и смотрел на Гарри, не отводя глаз, как зачарованный, но потом спохватился и уставился в окно. — У тебя в семье все волшебники? — спросил Гарри. Бесцеремонность Рона немного напрягала, а его интерес был явно не к Гарри, а к Мальчику-Который-Выжил, будь оно неладно, это прозвище, и был ему немного неприятен, но всё-таки это был первый сверстник-волшебник, с которым у него получалось нормально общаться. — Э-э-э... да. Думаю, да, — после некоторого раздумья выдал Рон. — Кажется, у мамы есть двоюродный брат, он из магглов, бухгалтер, но мы о нём никогда не говорим. Вполне очевидно, что Уизли были из тех настоящих семей волшебников, о которых говорил собеседник в магазине, где Гарри купил школьную форму. Крёстный и дядя Тед много рассказывали ему, как чистокровные маги относятся к обычным людям. И это отношение Гарри очень не нравилось. Хорошо, что Тонксы и Сириус думали точно так же, и не разделяли этого, как говорила Нимфадора, снобизма. А сам крёстный повторял, что люди делятся не на магов и не-магов (Тонксы и Сириус не любили употребления слова "маггл"), а на хороших и плохих. И мальчик полностью был с ним согласен. Вот хотя бы если сравнить дядю Вернона, от которого слова доброго не услышишь, и дядю Мэрта, который всегда Гарри что-нибудь дарил, рассказывал всякие интересные истории, и даже в тайне от тёти Меды, которая этого не одобряла, показал и помог выучить несколько хитрых ударов, которые не раз пригодились Гарри в противостоянии с бандой кузена. — Я слышал, что ты жил у магглов, — в глазах Рона светилось жуткое любопытство. — Какие они вообще, магглы? Гарри немного напрягся. Значит то, как и где он жил — знали? И наверное ещё и обсуждали? Решив, что пока задавать прямой вопрос не стоит, Гарри постарался ответить максимально осторожно: — Если тебя интересует не магический мир в целом... Ну, люди... Они разные... как, наверное, и все, — пускаться в длинные и путанные объяснения о взаимоотношениях с Дурслями ему не хотелось, как и посвящать посторонних в семейные дела, ибо он хорошо помнил слова тёти Меды и крёстного: "запомни, Гарри, семья — это семья!", и Гарри постарался перевести тему: — Я бы хотел, чтобы у меня были братья-волшебники, как у тебя. — У меня их пятеро, — голос Рона почему-то был совсем невесёлым. — Я шестой. И мне теперь придётся сделать всё, чтобы оказаться лучше, чем они. Билл был лучшим учеником школы, Чарли играл в квиддич, носил капитанский значок. А Перси вот стал старостой. Фред и Джордж, конечно, занимаются всякой ерундой, но у них хорошие отметки, и их все любят. А теперь все ждут от меня, что я буду учиться не хуже братьев. Но даже если так и будет, это ничего не даст, ведь я самый младший. Значит, мне надо стать лучше, чем они, а я не думаю, что у меня это получится. К тому же когда у тебя пять братьев, тебе никогда не достаётся ничего нового. Вот я и еду в школу со всем старым — форма мне досталась от Билла, волшебная палочка от Чарли, а крыса от Перси, — Рон запустил руку во внутренний карман куртки и вытащил оттуда жирную серую крысу, которая безмятежно спала. — Её зовут Короста, и она абсолютно бесполезная — спит целыми днями. Отец подарил Перси сову, когда узнал, что тот будет старостой, и я тоже хотел, но у них нет де... я хотел сказать, что вместо этого получил крысу. У Рона покраснели уши. Казалось, он решил, что сказал много лишнего, поэтому замолчал и стал смотреть в окно. Гарри подумал, что не стоит стесняться того, что у твоих родителей нет денег, чтобы купить сову. В конце концов, у него раньше, до средины позапрошлого года — тоже не было денег, и крёстный ему не раз говорил, что деньги это не самое главное — Гарри повторил эти слова для Рона, и тот немного приободрился. — А как ты узнал что ты волшебник? — возможно, Рону было действительно интересно, а может, он просто хотел сменить неприятную для него тему разговора. — Пришло письмо из Хогвартса, а потом к нам пришёл Хагрид, и рассказал мне, что я тоже волшебник, как и мои родители, — сказал Гарри заученную "легенду", помня что про Тонксов и крёстного пока никому рассказывать нельзя. — Нет, я и раньше думал, что я необычный, со мной иногда происходили, ну знаешь — странные вещи, всякие. А ещё он рассказал о родителях, как они погибли, и о Волан-де-Морте... Рон отпрянул от него, вцепившись в сиденье. — Ты что? — удивился Гарри. — Ты назвал по имени Ты-Знаешь-Кого! — В голосе Рона звучали испуг и уважение. — Я-то думал, что кто-кто, но ты... — Я вовсе не пытался казаться храбрецом, — пояснил Гарри. — Просто я не знал, что это имя нельзя произносить. Я ещё столько всего не знаю, мне столько предстоит выучить... Я ведь очень мало знаю об этом мире... В принципе, Гарри не соврал, так как уже и сам давно понял, что всё то, что он знает о мире магии, несмотря на все рассказы крёстного и Тонксов, это едва одна сотая часть того, что знают те, кто жил в нём с самого рождения. Ту же Нимфадору он умудрялся постоянно ставить в тупик своими вопросами. — Не бойся, — обнадёжил его Рон. — В школе много учеников, которые выросли в семьях магглов, и они довольно быстро всему учатся. Пока они болтали, поезд выехал из Лондона и сейчас нёсся мимо полей и лугов, на которых паслись коровы и овцы. Гарри и Рон примолкли, глядя в окно. Примерно в половине первого из тамбура донёсся стук, а затем в купе заглянула улыбающаяся женщина с ямочкой на подбородке. — Хотите чем-нибудь перекусить, ребята? Гарри ещё не проголодался, но очень любил волшебные сладости, которыми мог угощаться только у Тонксов. Поэтому, услышав заманчивое предложение, он поспешно вскочил. У Рона снова покраснели уши, и он пробормотал что-то насчёт того, что прихватил с собой сандвичи. Так что в коридор Гарри вышел один. Чтобы ничего не упустить, он набрал всего понемногу и заплатил женщине одиннадцать серебряных сиклей и семь бронзовых кнатов. Рон удивился, увидев сколько всего набрал Гарри. Гарри предложил, что он угостит Рона сладостями, а тот поделится сандвичами. Рон ответил, что они невкусные и Гарри не понравятся, но не отказался от предложенного угощения. А потом начал рассказывать, что в упаковках "шоколадных лягушек" есть коллекционные карточки, которые он собирает, и у него не хватает какого-то Агриппы и Птолемея. Гарри вытащил из упаковки одну "шоколадную лягушку" и принялся её разворачивать, махнув Рону рукой на остальные — угощайся. Гарри развернул "лягушку" и вытащил карточку. На ней был изображён человек в затемнённых очках, с длинным крючковатым носом и вьющимися седыми волосами, седыми усами и седой бородой. "Альбус Дамблдор", гласила подпись под картинкой. Гарри перевернул карточку и прочитал: "Альбус Дамблдор, в настоящее время директор школы "Хогвартс". Считается величайшим волшебником нашего времени. Профессор знаменит своей победой над тёмным волшебником Грин-де-Вальдом в 1945 году, открытием двенадцати способов применения крови дракона и своими трудами по алхимии в соавторстве с Николасом Фламелем. Хобби — камерная музыка и игра в кегли." Гарри снова перевернул карточку и с удивлением заметил, что картинка куда-то делась. Не успел он как следует удивиться этому, как изображение Дамблдора вновь появилось на карточке, и неожиданно ему улыбнулось. Раньше Гарри отдавали уже развернутых "шоколадных лягушек", без карточек, и теперь, рассматривая то улыбающегося ему Дамлдора, то неспешно почесывающую нос жрицу друидов Клиодну, он смутно начинал догадываться почему. Рон всего этого не заметил, и, вопреки заверениям, его вообще куда больше интересовал процесс поглощения шоколада, чем разглядывание карточек. А Гарри глаз не мог от них отвести. Скоро, помимо Дамблдора и Клиодны, в его коллекции появились Хенгист из Вудкрофта, Альберик Граннион, Цирцея, Моргана, Парацельс и Мерлин. Потом пришло время драже "Берти Боттс". Они неплохо повеселились, поедая эти драже и пытаясь угадать вкус очередной конфетки. Гарри попались конфеты со вкусом жареного хлеба, кокоса, фасоли, клубники, карри, травы, кофе и сардин. И он даже смело откусил кусочек от серой конфетки, к которой Рон побоялся прикоснуться, — оказалось, что она была со вкусом перца. Местность за окном резко изменилась. На смену возделанным полям пришли леса, реки и зелёные холмы. Кто-то постучал в дверь купе. На пороге появился круглолицый мальчик, которого Гарри видел стоящим на платформе. Выглядел он так, словно собирался вот-вот расплакаться. — Извините, — сказал мальчик. — Вы тут не видели жабу? Рон и Гарри дружно покачали головами, и мальчик начал причитать. — Я потерял её! Она вечно от меня убегает! — Она найдётся, — заверил его Гарри. — Да, наверное, — грустно произнёс круглолицый. — Что ж, если вы её увидите... И с этими словами он ушёл. — Не пойму, чего он так волнуется, — Рон пожал плечами. — Если бы я вёз с собой жабу, я бы потерял её ещё на платформе. Хотя, моя крыса немногим лучше жабы, так что не мне об этом говорить. Крыса всё ещё спала, уютно устроившись у Рона за пазухой и мальчик продолжил: — Может, она давно умерла, а может, и спит — разницы никакой. Выглядит одинаково, — с отвращением проговорил Рон, — вот вчера я пытался её заколдовать, чтобы она стала жёлтого цвета — я подумал, что так она будет выглядеть поинтереснее, но ничего не получилось. Я тебе сейчас покажу, смотри... Рон порылся в своём чемодане и вытащил оттуда потрёпанного вида волшебную палочку. Она была выщерблена в нескольких местах, а на конце поблескивало что-то белое. — Шерсть единорога почти вылезла наружу, — смущённо заметил Рон. — Итак... Не успел он поднять палочку, как дверь купе снова открылась. На пороге опять появился круглолицый мальчик, но на этот раз с ним была девочка с густыми каштановыми волосами, уже переодевшаяся в школьную форму. Её передние зубы были чуть крупнее, чем надо. — Никто не видел жабу? Невилл её потерял, а я помогаю ему её отыскать. Так вы её видели или нет? — спросила девочка прямо-таки начальственным тоном. — Он здесь уже был, и мы ему сказали, что не видели, — ответил Рон, но девочка, кажется, его не слушала, её внимание было приковано к волшебной палочке в руках Рона. — О, ты собрался показать колдовство? Давай, мы тоже посмотрим. Она опустилась на свободное сиденье, и Рон занервничал. — Э-э-э... — нерешительно протянул он. — Ну ладно. Он прокашлялся и снова поднял палочку: — Жирная глупая крыса, перекрасься ты в жёлтый цвет и стань такой же, как масло, как яркий солнечный свет. Рон помахал палочкой, но ничего не произошло. Короста по-прежнему оставалась серой и всё так же безмятежно спала. — Ты уверен, что это правильное заклинание? — поинтересовалась девочка. — Что-то оно не действует, ты не заметил? А я тут взяла из книг несколько простых заклинаний, чтобы немного попрактиковаться и всё получилось. В моей семье нет волшебников, я была так ужасно удивлена, когда получила письмо из Хогвартса — я имею в виду, приятно удивлена, ведь это лучшая школа волшебства в мире. И, конечно, я уже выучила наизусть все наши учебники — надеюсь, что этого будет достаточно для того, чтобы учиться лучше всех. Да, кстати, меня зовут Гермиона Грейнджер, а вас? Она говорила очень быстро, и всё же Гарри уловил смысл сказанного. Разумеется, он прочёл некоторые книги, и просмотрел остальные, но учить заранее все учебники наизусть? Есть много куда более интересных занятий! Посмотрев на Рона, по его застывшему лицу убедился, что тот тоже не выучил учебники наизусть. — Я — Рон Уизли, — пробормотал Рон. — Гарри Поттер, — представился Гарри. — Ты действительно Гарри Поттер? — Взгляд девочки стал очень внимательным. — Можешь не сомневаться, я всё о тебе знаю. Я купила несколько книг, которых не было в списке, просто для дополнительного чтения, и твоё имя упоминается в "Современной истории магии", и в "Развитии и упадке Тёмных искусств", и в "Величайших событиях волшебного мира в двадцатом веке". — Да? — скептически вымолвил Гарри. — Наверное, интересно пишут? Он помнил рассказ на тему того, что написано про Гарри Поттера, и всей его истории в целом, в какой-то из этих книг, и пренебрежительное — "Полная чушь!" — от крёстного. А ещё искренне надеялся, что девочка не очередная одна поклонница "мистер Поттер как я счастлива с вами познакомиться", и предпочёл сменить тему, обратившись к круглолицему мальчику, который рассматривал его во все глаза. — Так тебя зовут Невилл? — Д-да, — мальчишка кивнул, — Невилл Лонгботтом. Крёстный рассказывал Гарри про то, что они с Невиллом Лонгботтомом крёстные братья, так как их матери были подругами и стали крёстными для сыновей друг дружки. Гарри только подумал, что было бы неплохо подружится и с Невиллом, тем более и Сириус и тётя Меда в один голос твердили, что крёстный брат - это важно... Но девочка вновь завладела разговором. — Господи, неужели ты не знал? — удивилась она. — Если бы я была на твоём месте, я бы прочитала о себе всё, что можно найти в книгах! Да, вы не знаете, на какой факультет попадёте? Я уже кое-что разузнала, и хочется верить, что я буду в Гриффиндоре. Похоже, это лучший вариант. Я слышала, что сам Дамблдор когда-то учился на этом факультете. Кстати, думаю, что попасть в Рэйвенкло тоже было бы неплохо... Ладно, мы пойдём искать жабу Невилла. А вы двое лучше переоденьтесь, я думаю, мы уже скоро приедем. И она ушла, забрав с собой Невилла, который колебался, уходить или нет, но всё-таки выбрал поиск питомца. — Не знаю, на каком я буду факультете, но надеюсь, мы с ней окажемся на разных, — прошептал Рон и засунул волшебную палочку обратно в чемодан, — ничего у меня не вышло, и все из-за этого глупого заклятия. Джордж меня уверял, что оно сработает, а теперь мне кажется, что он сам его придумал, чтобы надо мной подшутить. — А на каком факультете учатся твои братья? — поинтересовался Гарри. — Гриффиндор, — кивнул Рон, снова погрустнев. — Мама и папа тоже там были. И все братья там. Говорят, что это факультет самых смелых и сильных. Не знаю, что будет, если я попаду на какой-нибудь другой. Неплохо было бы попасть в Рэйвенкло, но не представляю, что будет, если меня определят в Слизерин, — совсем уж грустно закончил Рон и замолчал. Вид у него был какой-то подавленный. — Знаешь, мне кажется, что усы у Коросты посветлели, значит, заклинание хоть немного подействовало, — произнёс Гарри, чтобы отвлечь Рона от мрачных мыслей. — А твои старшие братья, которые уже закончили школу, они чем сейчас занимаются? — Чарли в Румынии, изучает драконов, а Билл работает на банк "Гринготтс" и уехал в Африку по их делам, — пояснил Рон. — Ты слышал о "Гринготтсе"? А что там на днях случилось, слышал? "Пророк" об этом писал... хотя да, у маглов же другие газеты. В общем, кто-то пытался ограбить сверхсекретный сейф. Гарри вытаращил глаза. Он отлично помнил, как Хагрид рассказывал, что гоблинский банк ограбить невозможно! — На самом деле? И что случилось с грабителями? — Ничего. Вот почему об этом так много писали, не поймали. Папа говорит, что наверняка это был сильный тёмный волшебник, иначе бы ему не удалось пробраться в "Гринготтс" и залезть в сейф, а потом выйти оттуда целым и невредимым. Но самое странное, что грабители ничего не похитили. Конечно, все боятся, что за этим стоит Ты-Знаешь-Кто! Гарри обдумывал услышанное. А так же обратил внимание на то, что теперь, когда кто-нибудь или даже он сам упоминал Вы-Знаете-Кого, ему становилось немного неуютно. Наверное, так и должно быть, раз теперь он оказался в волшебном мире. Но лично ему было намного удобнее произносить имя Волан-де-Морт, потому что он не задумывался, произнося его, и оно совсем его не пугало. — Ну, а про квиддич ты, конечно, слышал, — в голосе Рона была абсолютная уверенность, — ты за какую команду болеешь? — Э-э-э... Вообще-то я не знаю ни одной команды, — признался Гарри. Про квиддич он, конечно, слышал и не один раз. И про то, что его папа играл в команде факультета, и был капитаном, крёстный рассказывал тоже не раз. Но вот на играх как-то не довелось побывать — взрослые ему не предлагали, а сам он и не проявлял интереса к непонятной игре, предпочитая тратить редкие часы общения с крёстным на более приятное времяпрепровождение. — Да ты что! — Рон выглядел потрясённым. — Это же лучшая игра в мире! И Рон начал объяснять Гарри, что в квиддич играют четырьмя мячами, что в каждой команде по семь игроков и у каждого есть своё место на поле и свои функции. Потом он начал описывать самые знаменитые матчи, на которых ему удалось побывать со своими братьями. Потом рассказал, какую метлу он бы себе купил, будь у него деньги. Рон объяснял Гарри тонкости правил игры, когда дверь купе снова открылась. Но это уже был не потерявший жабу Невилл в компании Гермионы Грейнджер. В купе вошли трое мальчишек, и Гарри сразу узнал того, кто был в центре — тот бледный мальчик из магазина мадам Малкин, где Гарри покупал школьную форму. Тётя Меда сказала, что это был скорее всего Малфой. Сейчас он смотрел на Гарри с куда большим интересом, чем тогда в магазине. — Это правда? — с порога спросил бледнолицый. — По всему поезду говорят, что в этом купе едет Гарри Потер. Значит, это ты, верно? — он, как и в магазине, при произношении, специально растягивал слова. — Верно, — кивнул Гарри. Те двое, что пришли с бледнолицым, были крепкие ребята, и вид у них был довольно неприятный и грозный. Мальчики были не намного меньше Дадли, а по росту — так и не уступали. Стоя по бокам бледнолицего, они напоминали его телохранителей. — Это Крэбб, а это Гойл, — небрежно представил их бледнолицый, заметив, что Гарри рассматривает его спутников. — А я Малфой, Драко Малфой. Рон прокашлялся. Гарри показалось, что он таким образом сдерживает смех. Драко Малфой неодобрительно покосился на Рона — Моё имя кажется тебе смешным, не так ли? Даже не буду спрашивать, как тебя зовут. Мой отец рассказал мне, что если видишь рыжего и веснушчатого мальчишку, значит, он из семьи Уизли. Семьи, в которой больше детей, чем могут себе позволить их родители! Выдав эту убийственную тираду, Малфой снова повернулся к Гарри: — Ты скоро узнаешь, Поттер, что в нашем мире есть несколько династий волшебников, которые куда круче всех остальных. Тебе ни к чему дружить с теми, кто этого не достоин. Я помогу тебе во всём разобраться, — он протянул руку для рукопожатия... Гарри лихорадочно размышлял. Значит, всё таки — Драко Малфой, как и предполагала тётя. С одной стороны, этот Малфой ему не понравился ещё в магазине мантий — он слишком напоминал своим поведением кузена Дадли. С другой, когда он рассказывал о встрече тёте Меде, она сказала, что Гарри с Драко Малфоем приходятся друг другу троюродными кузенами, а это очень близкая родня, по меркам магического мира. Гарри даже подумал, что это на нём какое-то проклятье, как ни кузен — так какой-то заносчивый засранец. А с третьей — дело даже было не в том что враждовать с родственником "не комильфо", Гарри и самого совершенно не прельщала перспектива и в новой школе, с первого же дня, обзавестись врагами в виде новой версии "банды большого Дэ", как называли себя Дадли и его дружки... Гарри поднялся с места, и, сделав шаг к Малфою, пожал протянутую руку: — Спасибо за информацию, Малфой. Я постараюсь как можно быстрее разобраться в этом всём. Но, предпочитаю делать выводы самостоятельно, ты же понимаешь, верно? — он постарался, что бы его тон был нейтральным, а слова не прозвучали так, словно он отвергал предложенную помощь. Драко Малфой, очевидно, ожидал не такого ответа, и на его бледных щеках появились розовые пятна: — На твоём месте я был бы поосторожнее, Поттер, — медленно произнёс он. — Если ты не будешь повежливее, то закончишь, как твои родители. Они, как и ты, не знали, что для них хорошо, а что плохо. Если ты будешь общаться с отребьем вроде Уизли и этого Хагрида, тебе же будет хуже. Гарри напрягся, глаза у него сузились, и он пристально и с угрозой посмотрел на Малфоя. Ростом Гарри был на добрых три, а то и четыре дюйма выше, чем оппонент, да и в плечах пошире, и Малфой сделал шаг назад. Рон тоже поднялся со своего места, и шагнул к Малфою, оказавшись плечом к плечу, рядом с Гарри. Лицо Рона стало таким же медно-красным, как и его волосы. — Повтори, что ты сказал, — потребовал он. — О, вы собираетесь с нами драться, не так ли? — презрительно выдавил из себя Малфой, хотя Гарри и отметил, что тон и улыбка были несколько вымученные и натянутые. — Мы? Мы нет, если ты немедленно прекратишь оскорблять людей, которых не знаешь, и тем более — моих погибших родителей, и вы уберётесь из нашего купе, — холодно заявил Гарри, хотя, если честно, он был немного не уверен в себе. Все-таки Крэбб и Гойл были крупнее, чем они с Роном. Но по школе Гарри помнил, что такие наезды нужно пресекать в зародыше, иначе потом будет только хуже. — О, мы вовсе не собираемся уходить, правда, ребята? — усмехнулся Малфой, поворачиваясь к своим спутникам. — К тому же мы проголодались, а у вас тут куча еды, — указал он на несколько ещё нераспечатанных "шоколадных лягушек", остатки печенья и других сладостей, лежащих на диванчике, практически у самого края. — Малфой, трое к двум, не самый благоприятный расклад для победы, не находишь? Особенно если не знаешь на что способен твой противник, — Гарри по-прежнему пытался не допустить совершенно не нужного ему столкновения. Малфой смерил взглядом Гарри, потом Рона, который уже сопел и сжимал кулаки, и сделав вид, что ему это всё неинтересно — сделал ещё шаг назад, и уже оказавшись за спинами своих "бодигардов" заявил: — Пойдёмте отсюда, ребята! Уже уходя, Гойл, поворачиваясь, протянул руку и смахнул большую часть сладостей на пол. Рон издал возмущённый вопль, и почти рванул вслед за ним, но был перехвачен за руку Гарри. — Не стоит, Рон! Нам не нужны лишние конфликты. Рон ещё пару секунд пытался вырваться, но потом кивнул, мол — понял, и, наклонившись, начал собирать разбросанные упаковки с "лягушками". Гарри не успел обдумать причины, которые сподвигли Малфоя на отступление — то ли испугался драки, то ли решил, что действительно, оно того не стоит, то ли не решился из-за свидетелей, потому что через секунду в купе заглянула Гермиона Грэйнджер. — Что тут у вас происходит? — спросила она, глядя на разбросанные по полу сладости и сопящего раскрасневшегося Рона, который их собирал. — Почему из вашего купе только что выбежали три мальчика? Гарри только собирался ответить, что ничего не произошло, как инициативу в разговоре перехватил Рон. — Ты раньше встречался с Малфоем? — поинтересовался он, совершенно не обращая на вопросы Грейнджер внимания. Гарри кивнул и вкратце поведал об их встрече в магазине мантий. — Я слышал о его семейке, — мрачным тоном поведал Рон, поднимаясь с пола, и рассовывая сладости по карманам. — Они одни из первых перешли обратно на нашу сторону, когда Ты-Знаешь-Кто исчез. Они сказали, что он их околдовал. А мой отец в это не верит. Он сказал, что отцу Малфоя не нужно было даже повода для того, чтобы перейти на Тёмную сторону. Гермиона по-прежнему стояла на пороге купе, и Рон повернулся к ней: — Мы можем тебе чем-нибудь помочь? — Вы лучше поторопитесь, иначе не успеете переодеться. Я только что разговаривала с машинистом поезда. Он сказал, что мы уже почти приехали. А вы тут что, дрались? Хороши, нечего сказать, — девочка посмотрела на них свысока и неодобрительно, — ещё не доехали до школы, а уже попали в неприятную историю! — Это они хотели драться, а не мы, — Рон сердито посмотрел на девочку. — Может быть, ты выйдешь и дашь нам переодеться? — Разумеется. Я вообще-то зашла к вам просто потому, что во всех вагонах жуткая суета, все ведут себя как маленькие дети и носятся по коридорам, — Гермиона презрительно хмыкнула, как бы говоря, что не одобряет такого поведения, и уже повернувшись и выходя из купе, фыркнула, — а у тебя, между прочим, грязь на носу, ты знаешь? Рон проводил её свирепым взглядом, а Гарри уставился в окно. За окном, там, где высились горы и тянулись бесконечные леса, начало темнеть, а небо стало тёмно-фиолетовым. Поезд замедлил ход. Гарри и Рон быстро достали форму из сундуков и натянули длинные чёрные мантии. Мантия Рона была ему немного коротковата, из-под неё высовывались спортивные штаны. "Мы подъезжаем к Хогвартсу через пять минут, — разнёсся по вагонам громкий голос машиниста. — Пожалуйста, оставьте ваш багаж в поезде, его доставят в школу отдельно". Гарри очень нервничал... Наконец-то он увидит Хогвартс, место, про которое ему так много рассказывали. Поезд всё сбавлял и сбавлял скорость и, наконец, издав протяжный свист, остановился. В коридоре возникла жуткая толчея, но через несколько минут Гарри всё-таки оказался на неосвещенной маленькой платформе. На улице было прохладно, особенно после тёплого вагона, и он поёжился. Он вдохнул такой незнакомый, но вызывающий лёгкое чувство непонятной дрожи, влажный от пара угольный дым, прислушался к такому непривычному шипению паровоза, спускающего пар, задрал голову — и замер. Над головой висели тысячи и тысячи звёзд! Больших, поменьше, ещё меньше и едва-едва заметных, они заполнили всё небо от края до края, создавая впечатления чёрного бархата, с рассыпанной по нему бриллиантовой крошкой. Казалось, что можно протянуть руку и дотянуться до одной из этих звёзд! Гарри никогда не видел ТАКОГО звёздного неба, и натурально застыл с отвисшей челюстью, пока его не начал дёргать за руку Рон: — Гарри. Гарри! Ты чего? Пошли давай... Рон попытался потащить его за собой неизвестно куда, но тут над головами стоявших на платформе ребят закачалась большая лампа, и вышедший из ступора Гарри услышал знакомый голос: — Первокурсники! Первокурсники, все сюда! Эй, Гарри, у тебя всё в порядке? Над морем голов возвышалось сияющее лицо Хагрида. — Так, все собрались? Тогда за мной! И под ноги смотрите! Первокурсники, все за мной! Поскальзываясь и спотыкаясь, они шли вслед за Хагридом по узкой дорожке, резко уходящей вниз. Их окружала такая плотная темнота, что Гарри показалось, будто они пробираются сквозь лесную чащу. Все разговоры стихли, и они шли почти в полной тишине, только Невилл Лонгботтом, шедший рядом с ними, пару раз чихнул. — Еще несколько секунд, и вы увидите Хогвартс! — крикнул Хагрид, не оборачиваясь. — Так, осторожно! Все сюда! — О-о-о-! — вырвался дружный, возглас восхищения. Они стояли на берегу большого чёрного озера. А на другой его стороне, на вершине высокой скалы, стоял гигантский замок с башнями, башенками и бойницами, окна и окошечки которых светились призывно-манящим, мягким, жёлтым светом. И всё это великолепие, вместе со светом усыпавших небо звёзд, отражалось в, казалось, застывшей как стекло, практически чёрной, воде большого озера. — По четыре человека в одну лодку, не больше, — скомандовал Хагрид, указывая на целую флотилию маленьких лодочек, качающихся у берега. Гарри и Рон оказались в одной лодке с Гермионой и Невиллом. — Расселись? — прокричал Хагрид, у которого была личная лодка побольше. — Тогда вперёд! Флотилия двинулась, лодки заскользили по гладкому как стекло озеру. Все молчали, не сводя полных восторга взглядов с огромного замка. Чем ближе они подплывали к утёсу, на котором он стоял, тем больше он возвышался над ними. — Пригнитесь! — зычно крикнул Хагрид, когда они подплыли к утёсу. Все наклонили головы, и лодки оказались в зарослях плюща, скрывавшего огромную расщелину. Миновав заросли, они попали в тёмный туннель, который, судя по всему, заканчивался прямо под замком, и вскоре причалили к подземной пристани и шумно переговариваясь и делясь впечатлениями, высадились на неё. Хагрид отдал Невиллу его жабу, которой мальчик очень обрадовался, и повёл их наверх по каменной лестнице, освещая дорогу огромной лампой. Вскоре все оказались на влажной от росы лужайке у подножия замка. Ещё один лестничный пролёт — и теперь они стояли перед огромной дубовой дверью. — Все здесь? — поинтересовался Хагрид. Убедившись, что всё в порядке и никто не потерялся по дороге, Хагрид поднял свой огромный кулак и трижды постучал в дверь замка...