***
Если сказать в двух словах, в целом, уроки проходили по разному... Самым утомительным предметом, как и предсказывала Нимфи, оказалась история магии — это были единственные уроки, которые вёл призрак. Профессор Бинс был уже очень стар, когда однажды заснул в учительской прямо перед камином, а на следующее утро пришёл на занятия уже без тела. Бинс говорил ужасно монотонно, к тому же без остановок! Ученики поспешно записывали за ним имена и даты и путали Эмерика Злого с Уриком Странным... В конце концов, Гарри плюнул на попытки всё успеть записать за бубнящим призраком, и просто начал читать соответствующую главу в учебнике. Профессор Флитвик, преподававший заклинания, был такого крошечного роста, что вставал на стопку книг, чтобы видеть учеников из-за своего стола. На самом первом уроке он, знакомясь с курсом, взял журнал и начал по порядку зачитывать фамилии. Когда он дошёл до Гарри, то возбуждённо пискнул и исчез из вида, свалившись со своей подставки. А вот профессор Макгонагалл была совсем другой. И крёстный, и кузина были трижды правы, когда говорили, что с ней лучше не связываться. Очень строгая, она произнесла суровую речь, как только первокурсники в первый раз пришли на её урок и расселись по местам. — Трансфигурация — один из самых сложных и опасных разделов магии, которые вы будете изучать в Хогвартсе, — начала она. — Любое нарушение дисциплины на моих уроках — и нарушитель выйдет из класса и больше сюда не вернётся. Я вас предупредила. После такой речи всем стало немного не по себе. Затем, профессор Макгонагалл перешла к практике и превратила свой стол в свинью, а потом обратно в стол. Все были очень поражены и начали изнывать от желания поскорее начать практиковаться самим, но вскоре поняли, что научиться превращать предметы мебели в животных они смогут ещё очень нескоро! В общем, уроки немного разочаровали мальчика. Он-то полагал, что они немедленно приступят к изучению разных заклинаний. Но увы, даже на уроке Чар, у профессора Флитвика, они лишь разучивали сложные движения палочкой. Гарри смог быстро выполнять задания профессора — или потому что уже мог выполнять некоторые заклинания, или из-за того что занимался фехтованием, которое тоже требовало точных и выверенных движений руки и кисти... На вопрос Рона где Гарри так здорово научился, он ответил, что занимался фехтованием на шпагах. — Фехо чего чем? — недоумённо переспросил Рон, и Гарри махнул рукой, мол потом, после уроков. Зато на лице Невилла он заметил проскользнувшие уважение и даже лёгкую зависть. На уроках Гарри понял, что он на достаточно высоком (для первокурсника) уровне и даже в сравнении с детьми из чистокровных семей, не выглядел неумехой. Уж по сравнению с Роном и Невиллом, с которыми сидел рядом, точно. Да и по сравнению с остальными учениками — тоже. Кроме Гермионы Грейнджер. Казалось, девочка действительно помнила все учебники наизусть! На любом уроке, на каждый вопрос преподавателя она тянула руку вверх, и если её вызывали, давала очень подробный ответ. Как-то слушая её, Гарри даже просматривал учебник — слово в слово! После ответа профессора награждали Гермиону баллами, и она, победно окинув взглядом класс, с очень довольным видом садилась на место. Гарри преподаватели отвечать не вызывали, точнее, они вообще, в отличии от старой школы, никого не вызывали, а только спрашивали: кто хочет ответить? А сам Гарри инициативы не проявлял. Правда Рон сказал, что так будет не долго — скоро и домашние задания начнутся, которые будут спрашивать, и просто будут вызывать отвечать на уроке. Практических занятий у них пока не было. Только на трансфигурации они пробовали превратить спичку в иголку. У Гарри получилось быстро, ему это показала и объяснила Нимфи ещё на Рождество, а в августе он напрактиковался... Но, быстро заметив, что ни у Рона, ни у Невилла ничего не выходит, Гарри отменил превращение, и до конца урока, вместе со всеми, весело гонял воздух, размахивая палочкой. К концу урока только у Гермионы Грейнджер спичка немного изменила форму — и профессор Макгонагалл продемонстрировала всему курсу заострившуюся с одного конца и покрывшуюся серебром спичку Гермионы и улыбнулась ей, наградив целыми тремя баллами! Эта улыбка поразила всех не меньше, чем превращение стола в свинью — ведь казалось, что профессор Макгонагалл вовсе не умеет улыбаться. В свою очередь Грейнджер была очень горда и довольна собой.***
Но самое главное на этой, первой неделе Гарри в Хогвартсе, случилось утром, в среду, 4-го сентября. Из-за Рона они вышли из башни позже всех — тот снова спал до последнего, потом долго собирался... В результате, они шли сами и немного заплутали, добравшись до Большого Зала, когда основная часть учеников уже заканчивали завтрак. Не успели они усесться и приступить к завтраку, как прибыла почта. Теперь Гарри не то чтобы привык к этому, но относился уже спокойнее, а вот в своё первое утро в школе он даже испугался, когда во время завтрака в Большой зал с громким уханьем влетело не меньше сотни сов и начали кружить над столами, высматривая своих хозяев и роняя им на колени письма и посылки. Но сегодня и перед ним приземлилась большая, важная сова, и бросила ему на тарелку, которая к счастью была ещё пуста, довольно большой, плотный конверт. Гарри его распечатал, и, быстро просмотрев содержимое, счастливо улыбнулся — вот оно, ещё одно событие, что он с нетерпением ждал уже довольно долго... В августе, когда они приехали на отдых, буквально через несколько дней по приезду, однажды утром Сириус позвал его для серьёзного разговора. Он долго молчал, а потом выложил Гарри всё. Что был семь лет в страшной магической тюрьме Азкабан, что сбежал оттуда, что до сих пор в магическом мире считается беглым преступником и именно из-за этого не смог забрать Гарри сразу, и не может сделать этого пока. Гарри тогда был ошарашен! Его крёстный, добрый и весёлый Сириус, который так заботливо и внимательно к нему относился, играл с ним, рассказывал множество всяких историй про папу и маму, про школу, про проделки, учил его магии — беглый преступник?! Этого просто не может быть! Это же... шутка, правда? Гарри растерянно и непонимающе смотрел на Сириуса, серьёзный и даже грустный вид которого говорил, что как раз может, и что — нет, не шутка. Наконец, крёстный вынырнув из своих переживаний, увидел смесь недоумения, неверия и даже какой-то обиды и разочарования на лице Гарри, и поспешил его заверить, что ни в чём не виноват! Что его бросили в тюрьму по ошибке! Бывает такое. И что Сириус сейчас как раз работает над своим оправданием, и дело движется к концу. Он решился рассказать об этом крестнику сейчас, потому что в школе ему и так могут рассказать, а ему, Сириусу, хотелось чтобы Гарри всё узнал от него, а не от чужих людей. Гарри немного успокоился, повеселел, и тут крёстный его чуть не добил, сказав, что ещё ему следует знать о ложном обвинении Сириуса в предательстве Лили и Джеймса Поттеров и выдаче их Волдеморту... Гарри тогда долго не мог успокоиться. Они с крёстным ещё очень долго сидели и разговаривали. Возможно, если бы об этом рассказал кто-то другой, и не было этих двух лет, с пусть редкими, но такими яркими и запоминающимися встречами с крёстным, он бы и поверил в виновность Сириуса. Но сейчас все его чувства просто кричали ему, что крёстный не обманывает, что он невиновен, и никакие клятвы и доказательства Гарри не нужны. Тогда Сириус пообещал, что всё решится буквально в начале сентября, и дальше они буду жить вместе... В конверте сверху было короткое письмо от крёстного: "Всё получилось, Сохатик! Читай в сегодняшнем "Ежедневном пророке", на пятой странице. Если не найдёшь газеты - вырезка в конверте! Сириус.". Следом Гарри вытащил вырезку из "Ежедневного пророка", с небольшой статьёй, в которой говорилось, что в результате тщательно проведённого, по указанию Министра Магии Корнелиуса Фаджа, расследования ДМП, по событиям Хэллоуина 1981 года, была полностью доказана невиновность лорда Сириуса Ориона Блэка III, и с него сняты все обвинения, официальные лица Министерства Магии приносят извинения, виновные будут наказаны, и всё такое. Так же в конверте была свежая колдография, на которой улыбающиеся Сириус и Тонксы стояли на ступеньках на фоне дверей "Гринготтса", и махали ему руками. Но самым важным для Гарри был жутко официального вида пергамент, в котором красивым, готическим, шрифтом было написано, что Министерство Магии уведомляет Гарри Джеймса Поттера, родившегося 31 июля 1980 года, в семье Джеймса Карлуса Поттера и Лили Поттер, что с 3-го сентября 1991 года, согласно завещанию его родителей, его единственным законным опекуном является его крёстный отец, родственник Джеймса Карлуса Поттера, Сириус Орион Блэк III. С наилучшими пожеланиями подписалась глава Департамента Магического Правопорядка, Амелия Боунс. И большая, круглая, сургучная печать, с надписью по кругу "Министерство Магии" и большой буквой "М" по центру. Гарри торопливо запихнул всё обратно в конверт, конверт в сумку, и, улыбаясь, принялся завтракать. На вопрос Рона, который с набитым ртом, громко пытался выяснить, что ему написали и кто — Гарри только отмахнулся, порадовавшись, что Рон уселся напротив, а не рядом. Невилл, сидевший рядом с Гарри, только поинтересовался, хорошие ли вести, и получив утвердительный кивок, продолжил завтракать. Бесцеремонность Рона за эти два дня Гарри просто поражала. Рон мог спокойно подойти и взять с кровати раскрытую книгу, которую только что отложил Гарри, глянуть, сказать, что это не интересно и захлопнуть её. Или заявить, что они сейчас будут играть в шахматы, или начать рассказывать про квиддич, совершенно не поинтересовавшись мнением самого Гарри на этот счёт. Наверное, это потому что Рон жил в большой семье, решил Гарри. Что же, у всех свои недостатки, и с ними приходится мириться ради достоинств — а с Роном было весело и интересно. В противоположность Рону, Невилл был замкнутым и тихим. Но зато, если его разговорить, то поговорить можно было о чём-нибудь отличном от шахмат и квиддича.***
Альбус Дамблдор сидел на своём месте и спокойно завтракал, но вот мысли старого мага были далеки от демонстрировавшейся на лице безмятежной невозмутимости. Он, добродушно поблёскивая своими знаменитыми очками-половинками, периодически осматривал учеников, изредка задерживая взгляд на завтракавшем с друзьями Гарри Поттере. Мальчик, занимавший столько места в мыслях Великого Светлого Волшебника, оказался несколько не таким, каким его ожидал увидеть Альбус Дамблдор. Гарри Поттер смотрел вокруг с любопытством и интересом, иногда и с восхищением, но не было во взгляде мальчика того благоговейного восторга и преклонения перед Волшебным Замком и Магией, которые рассчитывал увидеть Альбус Дамблдор. А проявляемое окружающими внимание к нему, явно мальчику не нравилось, он вёл себя с другими учениками осторожно, даже настороженно, конечно никого прямо не отталкивая, но и явно демонстрируя, что их интерес и внимание к нему, ему неприятны... Это было непонятно. Надо присмотреться к мальчику повнимательнее и попытаться разобраться — в чём же он, Альбус, тогда просчитался? Вдобавок, как гром среди ясного неба, новости о Блэке. Когда вчера вечером министерская сова принесла уведомление для администрации школы о том, что у Гарри Поттера сменился опекун, Дамблдор чуть было не подавился любимыми лимонными дольками, как прочёл кто именно будет опекуном. Бросившись к камину, и связавшись с Амелией, Альбус ничего не добился. "Нет, всё согласно закону, да невиновен, да министр в курсе" — когда хотела, Амелия Боунс была невыносимо упряма, до невозможности. Разговор с министром тоже ничего не дал. Более того, чуть ли не впервые за всё время их взаимоотношений, Корнелиус Фадж не только не прислушался к советам мудрого волшебника, но и обвинил того, что это именно по его, Дамблдора, вине, Министерство оказалось в такой сложной ситуации, и оборвал разговор, просто отключив камин. И теперь это всё требовалось не спеша, тщательно, обдумать...***
В среду, ближе к полуночи, у них был урок Астрономии, который проходил на площадке специальной, самой высокой башни замка, которая так и называлась — Астрономическая. Профессор Синистра, стройная молодая женщина, была одной из самых молодых профессоров Хогвартса и была строгим преподавателем. Она учила их пользоваться телескопами, а потом они изучали ночное небо, записывали названия разных звёзд и запоминали, как движутся планеты. Три раза в неделю у них были занятия в расположенных за замком оранжереях, где добродушная низкорослая полная дама — профессор Спраут — преподавала им Гербологию, науку о растениях, и рассказывала, как надо ухаживать за всеми этими странными растениями и грибами и для чего они используются. Гарри, хоть и не обладал познаниями в Гербологии, тем не менее на практической части выглядел вполне достойно. Оказалось, что подстригать секатором какую-нибудь "Бегонию кусучую", ничуть не сложнее, чем розовые кусты в саду тёти Петунии. А в остальном, он просто переспрашивал у Невилла, если ему что-то было не понятно: по каждому вопросу, возникающему у Рона или Гарри, Невилл давал очень точные и обширные пояснения. Оказалось, он увлекается этим вопросом. Один Рон из их троицы бестолково суетился, шумел, и пару раз навлёк на них строгий взгляд профессора Спраут. Но в целом, с первого занятия Гарри стало понятно, что Гербология ему неинтересна... Он с нетерпением ждал урока Защиты от Тёмных Искусств у профессора Квиррелла. Однако занятия Квиррелла скорее напоминали юмористическое шоу, чем что-то серьёзное. Его кабинет насквозь пропах чесноком, которым, как все уверяли, Квиррелл надеялся отпугнуть вампира, которого встретил в Румынии. Профессор очень боялся, что тот вот-вот явится в Хогвартс, чтобы с ним разобраться. Тюрбан на голове Квиррелла тоже не прибавлял его занятиям серьёзности. Профессор уверял, что этот тюрбан ему подарил один африканский принц, которому он помог избавиться от очень опасного зомби. Но по-настоящему никто не верил в эту историю. Во-первых, потому что, когда Симус Финниган спросил, как Квиррелл победил зомби, Квиррелл покраснел и начал говорить о погоде. А во-вторых, потому что тюрбан как-то странно пах. Близнецы Уизли уверяли всех, что это не подарок африканского принца, а просто мера предосторожности. По их словам, под одеждой Квиррелл был весь обвешан дольками чеснока, и в тюрбане его тоже был спрятан чеснок, поскольку профессор, боясь вампиров, желал быть полностью защищённым, даже спал в том, в чём ходил по школе, чтобы вампир не застал его врасплох. Таким образом, незаметно для Гарри, быстро, в одно мгновение, пролетела почти вся неделя. Пятница стала особым днём. Во первых - Рону удалось не проспать, а во вторых - они смогли спуститься в Большой зал на завтрак ни разу не заплутав. Кроме того, сегодня утром Хедвиг не просто прилетела к Гарри на завтрак, как она делала несколько раз - посидеть у него на плече и ласково похватать его клювом за ухо, а потом, съев кусочек тоста, улететь в совятню, а принесла Гарри письмо от Хагрида. В письме корявыми буквами было написано, что лесник приглашает его после занятий, к трём часам к себе на чай, переживает как прошла первая неделя в школе, и ждёт ответа с Хедвиг. Гарри подумал, что хоть Хагрид и вёл себя вначале несколько странно, но он подарил ему сову, да и крёстный с Нимфи о нём хорошо отзывались, и, достав из внутреннего кармана пенал, а из него шариковую ручку, быстро нацарапал на обороте письма, что благодарит за приглашение и обязательно будет, и отдал письмо Хедвиг. Рон только покосился на пенал, но ничего в этот раз не сказал. С этим пеналом была целая история. Ещё когда Гарри только узнал, что писать ему придётся на пергаментных свитках пером, как в каком-нибудь кино на историческую тему, вначале его это развеселило. Но, попробовав на досуге, он понял что это совершенно не весело! Перо часто ломалось, с него на бумагу срывались кляксы, рука была постоянно в чернилах... Но увы, Нимфи подтвердила, что таковы правила и многие преподаватели не любят, когда это правило нарушают... Тогда Гарри, как ему показалось, принял гениальное соломоново решение. Он купил себе пару чернильных авторучек, пяток шариковых, кучу карандашей, тетрадки, блокноты, и уложил это всё в сундук. Теперь на уроках он писал как этого и требовали — пером, коряво, с кляксами, но разобрать можно, домашние задания — нормальной чернильной авторучкой, а собственные, личные записи, вёл шариковой ручкой или карандашом. И всё было бы нормально, но вот Рон на него косился и постоянно бухтел, что Гарри никак не желает бросить свои маггловские привычки. — Что у нас там сегодня? — спросил Гарри, посыпая сахаром овсянку, просто чтобы прервать недовольное молчание Рона. — Два занятия по зельям, заниматься будем вместе со слизеринцами, — ответил Рон. — Занятия ведёт профессор Снейп, а он их декан. Говорят, он всегда и во всём на их стороне, выгораживает их перед остальными преподавателями и ставит им лучшие отметки. Вот как раз и увидим, так ли это. — Хотелось бы мне, чтобы Макгонагалл всегда заступалась за нас, — задумчиво произнёс Гарри. Он раздумывал над тем, как пройдёт первый урок зельеварения. Ведь от первого впечатления очень много зависит. Он помнил, как чертыхалась Нимфи, когда вспоминала "этого чёртового зельевара". По тому, что Гарри вынес из общения с кузиной, Снейп был самым строгим профессором в школе. Гораздо строже, чем профессор Макгонагалл. Которая хоть и была деканом их факультета, но это не мешало ей относиться к гриффиндорцам так же строго, как и к остальным студентам... Кабинет Снейпа находился в одном из подземелий. Тут было холодно — куда холоднее, чем в самом замке — и довольно страшно. Вдоль всех стен стояли стеклянные банки, в которых плавали заспиртованные животные. Снейп, как и Флитвик, начал занятия с того, что открыл журнал и стал знакомиться с учениками и, как и Флитвик, он остановился, дойдя до фамилии Поттер. — О, да, — негромко произнёс он. — Гарри Пот-тер, — фамилия в устах профессора прозвучала как-то протяжно. — Наша новая знаменитость. Драко Малфой и его друзья Крэбб и Гойл издевательски захихикали, прикрыв лица ладонями. Закончив знакомство с классом, Снейп обвёл аудиторию внимательным взглядом. Глаза у него были чёрные, как у Хагрида, только в них не было того тепла, которым светились глаза великана. Глаза профессора были холодными и пустыми и почему-то напоминали тёмные туннели. — Вы здесь для того, чтобы изучить науку приготовления волшебных зелий и снадобий. Очень точную и тонкую науку, — начал он... Снейп говорил почти шёпотом, но ученики отчётливо слышали каждое слово. Как и профессор Макгонагалл, Снейп обладал даром без каких-либо усилий контролировать класс. Как и на уроках профессора Макгонагалл, здесь никто не отваживался перешёптываться или заниматься посторонними делами. — Глупое махание волшебной палочкой к этой науке не имеет никакого отношения, и потому многие из вас с трудом поверят, что мой предмет является важной составляющей магической науки, — продолжил Снейп. — Я не думаю, что вы в состоянии оценить красоту медленно кипящего котла, источающего тончайшие запахи, или мягкую силу жидкостей, которые пробираются по венам человека, околдовывая его разум, порабощая его чувства… Я могу научить вас, как разлить по флаконам известность, как сварить триумф, как заткнуть пробкой смерть. Но всё это только при условии, что вы хоть чем-то отличаетесь от того стада болванов, которое обычно приходит на мои уроки. После этой короткой речи, царившая в классе тишина стала абсолютной. Гарри был в полном недоумении от таких слов преподавателя. Да если бы хоть один учитель в школе, в которой Гарри учился раньше, вот так назвал учеников "стадом болванов" - его бы уволили! Он, подняв брови, недоуменно посмотрел на Рона, получив в ответ такой же непонимающий взгляд. Гермиона Грейнджер нетерпеливо заёрзала на стуле — судя по её виду, ей не терпелось доказать, что уж её точно никак нельзя отнести к стаду болванов. — Поттер! — неожиданно произнёс Снейп. — Что получится, если я смешаю измельчённый корень асфоделя с настойкой полыни? Гарри поднялся, как привык делать в школе, когда к нему обращаются, и, пока вставал, лихорадочно обдумывал вопрос... Он, конечно, не выучил учебник наизусть, как заявляла Грейнджер, но был твёрдо уверен, что ни в теме сегодняшнего урока, ни в нескольких ближайших, которые он пересмотрел буквально вчера вечером — ничего подобно не было. Он покосился на Рона, но тот, похоже, был не менее ошарашен вопросом. Зато Гермиона Грейнджер явно знала ответ и её рука взметнулась в воздух. Это было странно, неужели он пропустил это описание? Вроде нет, уж на такое мудрёное слово "асфоделя" он бы всяко обратил внимание. Да и полынь, если бы попалась - тоже наверняка запомнил. Может это написано дальше, ближе к концу учебника? Тогда зачем это спрашивать сегодня? Мысли мальчика лихорадочно метались, но преподаватель ждал ответа. — Я не знаю, сэр, — ответил Гарри. На лице Снейпа появилось презрительное выражение. — Так, так... Очевидно, известность и слава — это далеко не всё, — губы профессора исказила презрительная ухмылка. — Но давайте попробуем ещё раз, Поттер... — Снейп упорно не желал замечать поднятую руку Гермионы. — Если я попрошу вас принести мне безоаровый камень, где вы будете его искать? Гермиона продолжала тянуть руку, с трудом удерживаясь от того, чтобы не вскочить с места. На этот вопрос Гарри ответ знал, безоар был универсальным противоядием: — В аптечке, сэр. Сзади Малфой, Крэбб и Гойл, сотрясали стол от беззвучного смеха. — Похоже, Вам и в голову не пришло почитать учебники, прежде чем приехать в школу, так, Поттер?! Гарри потупил взгляд. Он просмотрел свои учебники, пока был на отдыхе с Тонксами, но неужели Снейп всерьёз рассчитывал, что он наизусть выучит "Магические отвары и зелья" от корки до корки? Профессор продолжал игнорировать дрожащую от волнения руку Гермионы. — Хорошо, Поттер, а в чём разница между волчьей отравой и клобуком монаха? Гермиона, не в силах больше сидеть спокойно, встала, вытягивая руку к потолку. — Я не знаю, сэр, — тихо произнёс Гарри. — Но мне кажется, что Гермиона это точно знает, почему бы вам не спросить её? Сзади послышался уже громкий смех, но Гарри всё так же стоял и смотрел на профессора, ожидая когда тот разрешит ему сесть на место. — Сядьте! — рявкнул профессор, на мгновение повернувшись к Гермионе. — А Вы, Пот-тер, — Гарри показалось, что его фамилию профессор будто выплюнул, — запомните: из корня асфоделя и полыни приготавливают усыпляющее зелье, настолько сильное, что его называют напитком живой смерти. Безоар — это камень, который извлекают из желудка козы и который является противоядием от большинства ядов. А волчья отрава и клобук монаха — это одно и то же растение, также известное как аконит. Поняли? Так, все записывайте то, что я сказал! Все поспешно схватились за перья и зашуршали пергаментом. Но тихий голос Снейпа перекрыл поднявшийся шум: — А за Ваш наглый ответ, Пот-тер, я записываю штрафное очко на счёт Гриффиндора. Можете сесть, Поттер. Ошеломлённый Гарри опустился на место и просто пребывал в прострации... Пусть он не знал ответа про этот корень и про волчью отраву, но про безоар-то он ответил правильно! Если ему надо будет найти этот чёртов камень - он же не побежит искать козу, а полезет в аптечку! Профессор Снейп разбил учеников на пары и дал им задание приготовить простейшее зелье для исцеления от фурункулов. Он кружил по классу, шурша своей длинной, чёрной мантией, и следил, как они взвешивают высушенные листья крапивы и толкут в ступках змеиные зубы. Снейп раскритиковал всех, кроме Малфоя, которому, очевидно, симпатизировал. В тот момент, когда Снейп призвал всех полюбоваться, как Малфой выварил рогатых слизняков, полутёмный класс вдруг наполнился ядовито-зелёным дымом и громким шипением — Невилл каким-то образом умудрился расплавить их с Симусом котёл, и тот превратился в огромную бесформенную кляксу, а зелье, которое они готовили в котле, стекало на каменный пол, прожигая дырки в ботинках стоявших поблизости учеников. Через мгновение все с ногами забрались на стулья, а Невилл, которого окатило выплеснувшимся из котла зельем, застонал от боли, так как на его руках и ногах появились красные волдыри. — Идиот! — прорычал Снейп, одним движением ладони сметая в угол пролившееся зелье. — Как я понимаю, прежде чем снять котёл с огня, вы добавили в зелье иглы дикобраза? Невилл вместо ответа сморщился и заплакал — теперь и нос его был усыпан красными волдырями. — Отведите его в больничное крыло, — скривившись, произнес Снейп, обращаясь к Симусу. А потом повернулся к Гарри и Рону, работавшими за соседним столом. — Вы, По-т-тер... Почему вы не сказали ему, что нельзя добавлять в зелье иглы дикобраза? Или вы подумали, что если он ошибётся, то вы будете выглядеть лучше его? Из-за вас я записываю ещё одно штрафное очко на счёт Гриффиндора. Это было ужасно несправедливо. Гарри уже открыл рот, чтобы возмутиться таким предвзятым отношением и совершенно необоснованным обвинениям, и сказать, что он напишет жалобу, когда Рон пнул его под столом. — Не нарывайся, — прошептал Рон. — Я слышал, что Снейп, если разозлится, может очень сильно навредить. Когда, после окончания урока, они вышли из подземелий и поднимались по лестнице, голова Гарри была полна грустных и неприятных мыслей, а радостное настроение с которым он приехал в Хогвартс, совсем улетучилось. Нет, он прекрасно знал и раньше, по рассказам Нимфи, что профессор Снейп очень строг, мягко говоря... Но... Такого чувства разочарования он не испытывал уже давно. В первую же неделю пребывания в школе он заработал два штрафных очка... А ещё Снейп выставил Гарри полным дураком, сделав из него посмешище в глазах однокурсников. Гарри никогда не рвался в отличники, но и отстающим в школе тоже не был. По крайней мере, последние два года точно. И что ещё хуже — из-за Снейпа Гарри выглядел выскочкой, желающим самоутвердиться за счёт других... И всё из-за того, что Снейп почему-то возненавидел его. Гарри очень хотелось узнать — почему? — Выше нос, — подбодрил его Рон. — Фреду и Джорджу тоже не везёт на уроках Снейпа. Знаешь, сколько штрафов они у него получили? Слушай, а можно, я пойду с тобой к Хагриду? Честно говоря, Гарри из-за этого урока и чёртового профессора забыл про Хагрида. Да и думал после урока сбегать проведать Невилла, узнать про его самочувствие... Но с другой стороны, он пообещал Хагриду зайти после уроков? А Невилла можно будет и после проведать. И Гарри грустно поплёлся за тащившим его на выход из замка Роном. Они вышли из замка и пошли по школьной территории к дому Хагрида. Лесник жил в маленьком деревянном домике на опушке Запретного леса. Над входной дверью висел, похоже что настоящий, охотничий лук и пара галош. Когда Гарри постучал в дверь, ребята услышали как кто-то отчаянно скребётся в неё с той стороны и оглушительно лает. А через мгновение до них донёсся зычный голос Хагрида: — Назад, Клык, назад! Дверь приоткрылась, и за ней показалось знакомое лицо, заросшее волосами. — Заходите, — пригласил Хагрид. — Назад, Клык! Хагрид пошире распахнул дверь, с трудом удерживая за ошейник огромную чёрную собаку. Как называется эта порода, Хагрид не знал, хотя и пояснил, что с такими собаками охотятся на кабанов. В доме была только одна комната. С потолка свисали копчёные окорока и выпотрошенные фазаны, на открытом огне кипел медный чайник, а в углу стояла массивная кровать, покрытая лоскутным одеялом. — Вы... э-э... чувствуйте себя как дома... устраивайтесь, — сказал Хагрид, отпуская Клыка, который кинулся к Рону и начал лизать ему уши. Было очевидно, что Клык, как и его хозяин, выглядел куда опаснее, чем был на самом деле. Гарри представил Хагриду своего спутника, и великан, накрывая стол, завёл разговор про братьев Рона, которые ему житья не дают, потом про школьного завхоза и его кошку, потом начал угощать ребят каменными кексами к чаю, которые так зачерствели, что об них можно было сломать зубы. Всё это время Гарри сидел подавленный и в разговоре участия практически не принимал, отвечая односложно лишь на прямой вопрос. Но, в конце концов, Гарри не выдержал и рассказал Хагриду про урок у Снейпа, про предвзятость и несправедливость профессора к нему. Но Хагрид, как и Рон, посоветовал Гарри не беспокоиться, потому что Снейпу не нравится подавляющее большинство учеников. — Но мне кажется, он меня ненавидит. — Да ерунда это! — возразил Хагрид. — С чего бы это ему? Однако Гарри был готов поклясться, что Хагрид, произнося эти слова, чуть-чуть отвёл взгляд в сторону. — А как твой брат Чарли? — поспешно поинтересовался Хагрид, повернувшись к Рону. — Мне он жутко нравился: уж больно хорошо он со зверьём умел обращаться... Гарри спросил себя, не специально ли Хагрид сменил тему разговора. Пока Рон рассказывал Хагриду о Чарли, который изучает драконов, Гарри взял кусок бумаги, лежавший на столе под чехлом для чайника. Это была вырезка из "Пророка". ПОСЛЕДНИЕ НОВОСТИ О ПРОИСШЕСТВИИ В БАНКЕ "ГРИНГОТТС" — гласил заголовок статьи. Продолжается расследование обстоятельств проникновения неизвестных грабителей или грабителя в банк "Гринготтс", имевшего место 31 июля. Согласно широко распространённому мнению, это происшествие — дело рук тёмных волшебников, чьи имена пока неизвестны. Сегодня гоблины из "Гринготтса" заявили, что из банка ничего не было похищено. Выяснилось, что сейф, в который проникли грабители, был пуст, — по странному стечению обстоятельств, то, что в нём лежало, было извлечено владельцем утром того же дня. "Мы не скажем вам, что лежало в сейфе, поэтому не лезьте в наши дела, если вам не нужны проблемы", — заявил этим утром пресс-секретарь банка "Гринготтс". Гарри вспомнил, как в поезде Рон рассказал ему о том, что кто-то пытался ограбить "Гринготтс", но Рон не назвал дату. А теперь... Апатия и подавленность Гарри улетучилась как по мановению руки! — Хагрид! — воскликнул Гарри. — Ограбление "Гринготтса" произошло как раз в день моего рождения! Возможно, грабители проникли туда, как раз когда мы с тобой там были! На этот раз не было никаких сомнений в том, что Хагрид избегает взгляда Гарри. Великан промычал что-то нечленораздельное и предложил Гарри ещё один каменный кекс. Гарри вежливо поблагодарил его, но кекс брать не стал, а вместо этого снова перечитал заметку. По странному стечению обстоятельств, то, что лежало в сейфе, в который проникли грабители, было извлечено из него владельцем утром того же дня. Тем утром Хагрид кое-что извлёк из сейфа номер семьсот тринадцать — маленький коричневый свёрток... Не это ли искали воры? Когда Гарри с Роном шли обратно в замок на ужин, Гарри думал, что новая встреча с Хагридом опять вызвала у него кучу вопросов, и новый вал размышлений. Это уже становилось тенденцией. Если Гарри был прав, то Хагрид забрал из сейфа свёрток как раз вовремя, но случайно или нет? И где этот свёрток хранится теперь? Ведь чтобы его не выкрали, требуется гораздо более надёжное место, чем "Гринготтс". И ещё Гарри спрашивал себя, не знает ли Хагрид о профессоре Снейпе чего-нибудь такого, о чём не захотел ему рассказывать? Весь ужин Гарри просидел молча, напряжённо размышляя, и практически не реагируя на вопросы Рона. А после ужина они с Роном попытались проведать Невилла, но школьная медсестра их не пустила, заявив, что пациент спит. Придя в гриффиндорскую башню, Гарри сразу направился в спальню, отказавшись от предложения Рона сыграть партию-другую в шахматы, под предлогом, что разболелась голова. В спальне достал учебники "Тысяча магических растений и грибов" и "Магические отвары и зелья", залез на кровать и принялся быстро, но внимательно просматривать книги, чем и занимался, пока глаза не начали слипаться. Мальчик зевнул, ,и задёрнув полог, решил, что продолжит утром. Завтра была суббота, у него два выходных впереди... С этими мыслями Гарри и уснул. В субботу была великолепная погода и Гарри после завтрака зашёл за Хедвиг и прихватив с собой два учебника, что читал вечером и блокнот, отправился на берег Чёрного озера. Там выпустил сову, и, усевшись на лавочку, выполненную в виде выброшенной на берег коряги, уткнулся в книги. Рон, увязавшийся было за Гарри, буквально через полчаса заскучал, начал ныть, что можно заняться чем-то поинтереснее, и в конце концов заявив, что пойдёт к братьям, оставил Гарри одного. Там он и просидел до самого ужина, даже пропустив обед. К вечеру, в голове у Гарри была натуральная каша из сотен прочитанных названий растений и грибов, десятков рецептов и ингредиентов зелий... Гарри был уверен, что он теперь возненавидит и зельеварение, и гербологию, но упорно просматривал страницу за страницей учебников, пока его не отыскал Рон и не потащил на ужин. На ужине Гарри опять был непривычно для друзей молчалив, только поздоровался с Невиллом, которого оказывается выписали из Больничного Крыла ещё перед обедом, и извинился, что не смогли его проведать. Только когда они втроём поднялись в спальню, Гарри швырнул учебники на свою кровать, и, указывая на них пальцем, обратился к Рону: — Там нет ни про корень асфоделя, ни про волчью отраву, она же клобук монаха или аконит! Нет ничего, Рон! Откуда, по мнению Снейпа, я должен был узнать ответы на его вопросы? И безоар, если он понадобится — все будут искать в аптечке, а не бегать за козой! Тебе не кажется это странным, Рон? Рон, который со стола прихватил с собой ещё бутербродов и доедал их по дороге, промямлил с набитым ртом, что-то на счёт — и что теперь делать? — Да не знаю я, Рон! Но теперь понятно, что Снейп ненавидит именно меня! И вопросы задавал такие, чтобы меня унизить перед всеми! Вопрос только — за что?