***
Такого шикарного праздничного стола Гарри ещё не видел! На столе красовались десяток жирных жареных индеек, горы жареного и варёного картофеля, много мисок с жареным зелёным горошком и соусников, полных мясной и клюквенной подливки. Но венчала всё веселье башня из волшебных хлопушек! Эти фантастические хлопушки не имели ничего общего с теми, которые были знакомы и привычны Гарри. То были лишь жалкие подобия, едва хлопающие, с маленькими пластмассовыми игрушками. Хлопушка же, которую опробовали они с Фредом, не просто хлопнула, а взорвалась с пушечным грохотом и, окутав их густым синим дымом, выплюнула из себя контр-адмиральскую фуражку и несколько живых белых мышей! За учительским столом тоже было весело. Дамблдор сменил свой остроконечный волшебный колпак на украшенную цветами шляпу и весело посмеивался над шутками профессора Флитвика. Всё время праздничного пира Гарри посматривал на Хагрида. Лесник подарил Гарри сову и сейчас вот тоже сделал подарок, а Гарри ему ничего не подарил и это его немного огорчало. Конечно, Хагрид странно себя вёл, что-то скрывал и утаивал, к примеру, что-то про Снейпа, но если разобраться, то относился к Гарри очень дружелюбно. Странности во время первой встречи, и в последующие — Бог с ними, просто великан очень добрый и бесхитростный... Когда Гарри наконец поднялся из-за стола, он твёрдо решил написать крёстному, чтобы узнать, что лучше подарить Хагриду, а потом заказать и отнести подарок лично! Руки Гарри были заняты новыми подарками, вылетевшими из хлопушек — среди них были упаковка никогда не лопающихся и светящихся надувных шаров, набор для желающих обзавестись бородавками и комплект собственных шахматных фигурок. Весь день Гарри и Рон неплохо веселились. Вначале они гуляли во дворе Замка и поучаствовали в снежной битве, устроив яростную перестрелку снежками с Фредом, Джорджем и другими учениками. У Гарри отлично получалось заклинание, показанное близнецами и его снежки точно летели в цель. А затем, насквозь промокшие, замёрзшие, с трудом переводя дыхание, они вернулись к камину в гостиной. Там Гарри опробовал свои новые шахматные фигурки и потерпел впечатляющее поражение от Рона. Гарри пообещал себе, что обязательно научится прилично играть в шахматы, чтобы другу не было с ним скучно. После вечернего чая с бутербродами с индейкой, сдобными булочками, бисквитами и рождественским пирогом, мальчики почувствовали себя настолько сытыми и сонными, что у них просто не было ни сил, ни желания заниматься чем-либо перед сном. Поэтому они просто сидели и смотрели, как Перси гоняется по комнате за близнецами, отобравшими у него значок старосты. Гарри, смотря на них, всё время поражался тому, что братья явно недолюбливали друг друга. Это было так странно. Вот он, к примеру, очень любил свою кузину Нимфадору! И она его - тоже, ведь только ему она позволяла называть себя Нимфи, и всегда радовалась, когда они встречались, но с другой стороны у него есть и Дадли, может всегда, когда живёшь с братьями под одной крышей, то начинаешь друг друга недолюбливать... За такими неспешными размышлениями Гарри и досидел до отбоя. Это было хорошее, сказочное Рождество, крёстный был прав! И всё же целый день его не покидало ощущение, что он забыл о чём-то важном. И только оказавшись в постели, он понял, что именно его беспокоило: мантия-невидимка и тот, кто её прислал. Рон до отвала наелся индейкой и пирогом, а потому ничто загадочное и мистическое его не волновало. И как только его голова коснулась подушки, он тотчас заснул. А вот Гарри, немного поёрзав, задумчиво вытащил из-под матраца присланную ему мантию. Если верить тому, кто прислал бесценную вещь, то эта мантия-невидимка принадлежала его отцу и это было невероятно! Интересно, а крёстный знал про неё? Надо как-то ему написать, спросить. Гарри перебирал мягкий, прохладный материал мантии, который буквально тёк сквозь его пальцы и всё сильнее боролся с искушением её надеть! В конце концов, он не выдержал, тихонечко поднялся, и, накинув на себя мантию, подошёл к зеркалу и... не увидел ничего, кроме теней и лунного света. Ощущение было весьма странным... "Используй её с умом", будто прозвенело у него в голове послание, Гарри вдруг почувствовал, что сонливость как рукой сняло! Ведь в этой замечательной мантии он мог пойти куда угодно, обойти всю школу, заглянуть в любое помещение и ему не страшен был никакой Филч! О каком сне могла идти речь, когда его переполняло возбуждение от открывшихся перед ним возможностей? Рон что-то забормотал во сне, потом повернулся на бок и опять захрапел. Гарри задумался над тем, не разбудить ли друга, но что-то его остановило. Может, это было какое-то озарение, что раз мантия принадлежала его отцу, то в самый первый раз он должен опробовать её сам, один? Гарри бесшумно выбрался из спальни, спустился лестнице, прошёл через гостиную и пробрался сквозь проход, с той стороны закрытый портретом. — Кто здесь? — Пробормотала спросонья Полная Дама. Гарри ничего не ответил и быстро удалился от входа по коридору до лестницы. И пока он шёл, ему в голову пришла довольно умная мысль на счёт написать Сириусу про мантию. Крёстный, конечно, любит Гарри, но вдруг отберёт такую ценную вещь? Вот тётя Меда — та точно отберёт, чтобы Гарри не занимался всякими глупостями вместо учёбы! Вдруг Гарри остановился, не понимая, а куда, собственно, он направляется? Сердце мальчика стучало так громко, что отдавалось аж в ушах, а в голове толкались переполнявшие её мысли и желания. Наконец, его осенило: Запретная Секция Библиотеки — вот куда ему надо! Он сможет читать книги столько, сколько ему захочется, до тех пор, пока не узнает, кто такой Николас Фламель! А потом сможет рассказать об этом Гермионе и Рону! Это куда больше соответствовало напутствию дарителя "Используй её с умом", нежели бесцельное блуждание по тёмным коридорам. Гарри поплотнее закутался в мантию и двинулся вперёд. С замком на двери Гарри надеялся как-нибудь справиться. В крайнем случае, сегодня просто глянет "что и как", и получше подготовится к следующему разу. Но дверь в Библиотеку была, к его удивлению, не заперта! На фоне запирающихся после занятий учебных классов, открытая ночью Библиотека с тысячами книг выглядела верхом абсурда, но Гарри уже давно перестал удивляться странностям магического мира. В помещении было абсолютно темно и очень неуютно, аж мурашки побежали по коже. Гарри хотел зажечь стоявшую на входе лампу, но вовремя опомнился, и, достав палочку, зажёг светлячок Люмоса и пошёл вдоль длинных рядов стеллажей. Он представил, как выглядит со стороны — маленький огонёк, сам по себе плывущий в воздухе и тихонько захихикал. Запретная Секция находилась в самом конце помещения. "Монументальный" замок на двери хранилища запретных знаний в виде небольшого крючка Гарри уже не удивил, и пройдя через дверь в загородке, отделявшую секцию от остальной части библиотеки, Гарри поднял палочку повыше, чтобы разглядеть названия стоявших на полках книг. Названия книг ему ни о чём не говорили. Вот если бы сюда Гермиону... Золотые буквы на корешках выцвели и частично вытерлись, а слова, в которые они складывались, были написаны на каком-то совершенно непонятном языке и Гарри не знал, что они означают. На некоторых книгах вовсе не было никаких надписей. А на одной было тёмное пятно, подозрительно похожее на кровь. Гарри почувствовал, как по спине опять побежали мурашки. Скорее всего, ему это показалось, из-за напряжения и нервозности, но Гарри был уверен, что слышит, как с книжных полок доноситься слабый шёпот! Словно книги узнали, что кто-то зашёл в Запретную Секцию без разрешения и это им не нравится. Но время не ждёт! Пора приступать к делу, ради которого он затеял этот опасный поход! Гарри осторожно поднёс палочку с шариком света на кончике поближе к стеллажам и оглядел нижнюю полку в поисках книги, которая привлекла бы его внимание своим необычным видом. Взгляд его упал на большой, чёрный с серебром фолиант. Гарри с трудом вытащил тяжеленную книгу и положил её на колено. Какой колоссальной ошибкой было раскрыть фолиант! Звенящую тишину библиотеки прорезал душераздирающий крик, от которого буквально кровь стыла в жилах! Книга кричала! От неё исходил высокий, непрекращающийся вопль, который, казалось, разрывал барабанные перепонки! Наверное, Гарри никогда не привыкнет к этому странному магическому миру! Ужасные монстры внутри школы, шатающиеся по замку приведения, вступающие в дискуссии и помогающие ученикам, разговаривающие портреты, ходящие друг к другу в гости, кричащие книги... Параллельно своим мыслям, он поспешно захлопнул книгу, крик стал значительно тише, но не прекратился. Гарри попятился назад, запаниковал, чуть не выронил палочку и тут послышались громкие, явно приближающиеся, шаги: кто-то бежал по коридору по направлению к Библиотеке! Быстро, кое-как запихнув книгу на место, Гарри погасил огонёк Люмоса и рванул к выходу. В дверях он едва-едва не столкнулся с Филчем. Выпученные, блеклые глаза завхоза смотрели сквозь него и Гарри, поднырнув под его руку, выскользнул в коридор. В его ушах всё ещё стояли издаваемые книгой вопли и он бежал со всех ног. Прошло какое-то время, прежде чем Гарри остановился. И, пытаясь отдышаться, обнаружил, что понятия не имеет, где именно он находится. Он так стремился убежать подальше от Библиотеки, что не обращал внимания на то, куда именно бежит. И сейчас он совершенно не мог сориентироваться, возможно, потому что вокруг стояла кромешная тьма. Он решил немного постоять и перевести дух, но услышал голоса! И эти голоса были самым настоящим ночным кошмаром каждого ученика Хогвартса: завхоза и зельевара! "Вот чёрт", выругался Гарри про себя, Снейп как раз самодовольно заявил, что далеко нарушители уйти не могли и сейчас они их быстро поймают! Гарри попятился назад, стараясь не издавать ни звука, но Филч и Снейп приближались слишком быстро, столкновения, похоже, было не избежать, и Гарри, судорожно оглядевшись, заметил слева от себя приоткрытую дверь. Она была его единственным спасением! Стараясь не дышать, он втиснулся между дверью и косяком, застыв на полпути. Он боялся, что дверь заскрипит и выдаст его, но каким-то чудом Гарри удалось бесшумно проскользнуть внутрь! Профессор и завхоз прошли мимо и Гарри, тяжело дыша, прижался к стене и слушал, как удаляются их шаги. Он с трудом мог поверить, что всё обошлось и эти двое его не сцапали. Постояв ещё минут пять и прислушиваясь к тишине, Гарри наконец-то успокоился и решил осмотреться. В конце концов, чтобы вернуться в Башню, нужно понять где он находится! Он осмотрел комнату, в которой так удачно смог скрыться. Это был старый класс, который, судя по количеству мусора на полу и куче парт в углу, уже давно не использовался. Однако у одной из стен находился весьма любопытный предмет: грандиозное, богато украшенное зеркало на подставках, похожих на две лапы невиданного зверя с впившимися в пол длинными когтями. Подойдя поближе, Гарри смог прочитать выгравированную надпись: "Еиналежеечяр огеома сеш авон оциле шавеню авыза копя". Зеркало будто притягивало к себе, заставляя забыть обо всём остальном, отпустить все прочие мысли и волнения и Гарри медленно направился к зеркалу, желая заглянуть в него, чтобы просто убедиться, что он невидим. Но как только он посмотрел в зеркало, мальчику пришлось зажать себе рот, чтобы сдержать рвущийся из него крик! Он резко отвернулся, его сердце гулко стучало в груди. Куда яростней, чем когда, он только выбрался из Башни на ночную прогулку, куда сильнее, чем когда закричала лежавшая на его колене книга, и он убегал от Филча, потому что он увидел в Зеркале не только самого себя, что само по себе было невозможно, но ещё каких-то людей, стоявших вокруг него! Гарри покрутил головой - класс был совершенно пуст! Всё ещё тяжело дыша, он медленно повернулся обратно к Зеркалу. Перед ним было отражение Гарри Поттера, бледное и испуганное, а за ним стояли отражения, по меньшей мере, дюжины человек, или даже больше! Но самое главное было не это! В отражении, рядом с ним, стояли мама и папа! Рядом с папой стоял, и довольно подмигивал Гарри крёстный, дальше были улыбающиеся ему тётя Меда и дядя Тед, кузина Нимфи, всем своим видом выражавшая "иди ко мне, любимый братик, я так по тебе соскучилась"... Гарри снова обернулся, разумеется, позади него никого не было! Или, может, они тоже были невидимы?! Может, это была комната, в которой все становились невидимками, а хитрость заколдованного Зеркала в том и состояла, что в нём отражались все, неважно, видимы они или нет? После всех чудес Хогвартса, мальчик был готов поверить и в такую версию. Но как попали в школу все эти люди?! Крёстный? Тонксы?! И... Мама и папа - они ведь давно умерли? Гарри снова заглянул в Зеркало. Мама, стоявшая справа от его отражения, улыбалась ему и махала рукой. Гарри опять отвернулся и вытянул руку. Если бы она действительно стояла позади него, он бы коснулся её, ведь их отражения были совсем рядом, но его рука нащупала лишь воздух. А значит, логически, она и все остальные люди, обступившие его отражение, существовали только в этом волшебном Зеркале. Он неволько залюбовался: мама очень красивая! У неё были тёмно-рыжие волосы, а глаза... "Её глаза похожи на мои", — подумал Гарри, придвигаясь поближе к зеркалу, чтобы лучше рассмотреть её. На маленьких чёрно-белых фотографиях это не так бросалось в глаза, но вот теперь, когда Гарри видел маму и папу на расстоянии вытянутой руки, в натуральную величину... Глаза у неё были ярко-зелёные и разрез у них был такой же. И тут Гарри заметил, что мама плачет. Улыбается и одновременно плачет. Стоявший рядом с ней папа, высокий и стройный мужчина, в очках и с вихрами чёрных непослушных волос, как у Гарри, обнял её, словно подбадривая и улыбнулся мальчику. Гарри стоял так близко к зеркалу, что почти касался носом своего отражения. — Мама? — прошептал он, неверяще. — Папа? Крёстный?! Мужчина и женщина молча смотрели на него и улыбались, а Сириус опять улыбнулся и положил свою руку папе на плечо. Гарри медленно обвёл взглядом лица других людей, находившихся в зеркале, замечая такие зелёные глаза, как у него, и носы, похожие на его нос... Гарри даже показалось, что у маленького старичка точно такие же колени, как у него — острые, торчащие вперёд. Первый раз в жизни Гарри Поттер видел всю свою семью. Всех вместе! Поттеры, Блэки, Тонксы улыбались и махали Гарри руками, а он жадно смотрел на них, прижавшись к стеклу, оперевшись на него ладонями, словно надеясь, что провалится сквозь него и окажется рядом с ними... Он не знал, сколько времени простоял у Зеркала. Люди в нём не исчезали, а он смотрел и смотрел на них, пока не услышал приведший его в чувство отдалённый шум. Гарри не мог больше так рисковать — ему нельзя дольше здесь оставаться, чтобы не попасться, ведь и Филч и Снейп наверняка бродят по школе, разыскивая нарушителя. Нужно было вернуться в спальню, чтобы на следующий день иметь возможность прийти сюда снова. Он просто не имел права на риск — на кону стояли не штрафные очки, не его пребывание в школе, а его новые и новые встречи с родителями и остальными родственниками! — Я вернусь, — прошептал Гарри на прощание и, с усилием оторвавшись от Зеркала, поспешно вышел из комнаты... Гарри не понял как он добрался до Башни. Последнее его чёткое и логичное воспоминание — он отметил, что недалеко от комнаты с Зеркалом были выставленные на высоком постаменте рыцарские доспехи. Он ещё подумал, что это хороший ориентир, так как вроде бы точно такие же стояли недалеко от кухни. А дальше было долгое и запутанное блуждание по абсолютно тёмным коридорам, которое Гарри практически не заметил, так как мыслями был всё ещё там, у волшебного Зеркала, в котором были мама и папа... В какой-то момент Гарри обнаружил, что находится у центральной лестницы, и дальше всё стало проще. Уже через несколько минут он оказался в спальне. Небольшая заминка возникла только перед портретом Полной Леди, которая, не смотря на сказанный пароль, не захотела открывать проход и пришлось снимать мантию-невидимку. Рон всё так же храпел, и Гарри положив мантию на кровать, уселся сам. Вначале он хотел немедленно разбудить друга и рассказать ему обо всём. Но потом, подумав здраво, решил отложить это до утра. Всё равно они не пойдут сейчас смотреть, рискуя нарваться на Снейпа. Тогда какой смысл будить Рона? Будучи погружённым в переживания от увиденного в Зеркале, Гарри краем глаза обратил внимание на разбросанные по комнате пустые упаковки и коллекционные карточки от "шоколадных лягушек", подаренных ему Гермионой, и большая часть коробки которых была съедена за день Роном, и поднявшись, начал их механически собирать — пустые упаковки в кучу, а карточки в стопку, сам по-прежнему вспоминая как выглядели мама и папа, как они ему улыбались и махали руками... Возможно, именно сосредоточенность на совершенно другом вопросе и помогла Гарри вспомнить. В какое-то мгновение, когда он поднял с пола очередную карточку, у него в голове будто щёлкнуло, и выстроилась цепочка: Хогвартс-Экспресс — первая самостоятельно распакованная "шоколадная лягушка" — первая, попавшая в руки, коллекционная карточка — Альбус Дамблдор, который известен "... своими трудами по алхимии в соавторстве с Николасом Фламелем"! Точно. Великий алхимик Николас Фламель, который предположительно создал философский камень, при помощи которого можно обращать свинец в золото! Гарри вспомнил, как читал про этого Фламеля ещё в начальной школе... Утром Гарри был совершенно не выспавшийся и раздражённый, вяло ковырялся вилкой в тарелке во время завтрака и только отмахивался от Рона, пристающего с расспросами. А после завтрака немедленно утащил друга в комнату из Общей гостиной, где всё и рассказал о своих ночных похождениях. — Мог бы меня разбудить, — в голосе Рона слышалась обида. — Да всё внезапно получилось. Ты уже спал... А потом - Снейп... Но ты можешь пойти со мной сегодня вечером! Я хотел бы показать тебе это Зеркало. — С удовольствием встречусь с твоими родителями, — радостно выпалил Рон. — А я бы хотел увидеть всю твою семью, всех Уизли. Ты мне покажешь своих старших братьев и всех других родственников, — ответил Гарри. — Ты можешь увидеть их в любой момент, — пожал плечами Рон. — Приезжай к нам погостить этим летом — и все дела. — Ну, если меня пригласят твои родители и разрешат мои родственники — почему бы и нет? — согласился с другом Гарри. Действительно, какой смысл смотреть на людей в Зеркале, если можно увидеть их в живую? — Кстати, может, это зеркало показывает только тех, кто уже умер? — заметил Рон. — Нет! — Отрицательно помотал головой Гарри. — Мои дядя, тётя, кузина, крёстный — живы! Так что точно не только тех, кто умер. Тут что-то другое, Рон. — А ещё жаль, что ты не нашёл ничего в Библиотеке про Фламеля, — сокрушённо вздохнул Рон. Гарри только отмахнулся и уставился в окно. Он увидел своих родителей и обязательно увидит их сегодня вечером. Теперь он мог думать только об этом, и ни о чём другом. Если честно, он даже удивился, услышав от Рона про Николаса Фламеля. Он уже почти забыл и это имя, и про карточку, и то что собирался Рону рассказать. Теперь ничего, кроме новой встречи с родителями, не имело для Гарри абсолютно никакого значения. Какая разница, кто такой этот Фламель и что там их связывает с Дамблдором? Зачем ему знать, что охраняет трехголовый монстр в Запретном коридоре? И какое ему дело до того, украдет Снейп то, что охраняет пёс, или нет? Всё это для Гарри перестало иметь хоть какое-то значение. — Ты в порядке? — озабоченно спросил Рон. — Ты так странно выглядишь... Гарри с трудом, едва-едва дождался вечера, а потом ещё маялся, пока объявят отбой. Наконец, огни в Замке погасли, и они с Роном немедленно выдвинулись к Зеркалу. Больше всего Гарри боялся, что он не найдёт дорогу! И сейчас себя корил за то, что мог бы днём спокойно найти нужное место, определиться с лучшим путём к нему из Гриффиндорской Башни, а не страдать, изнывая от нетерпения. В придачу Рон не добавлял ему душевного спокойствия. Вдвоём под мантией-невидимкой оказалось идти совсем не так удобно, как одному и они еле-еле тащились по коридорам, периодически наступая то на подол мантии, то друг другу на ноги. А Рон постоянно ныл на ухо: "мне страшно", "мне холодно", "может лучше вернёмся"... — Рон, — зашипел Гарри, — хочешь вернуться — возвращайся, только один, без меня и без мантии, а я обязан снова найти эту комнату! Рон прошептал что-то вроде "ну ладно, ладно, давай искать дальше" и не на долго замолчал. Слава Мерлину, что им практически никто не попался по дороге, кроме призрака-женщины, которая куда-то спешила по своим делам и совершенно не обратила внимания на их с Роном перешёптывания. Наконец, спустя целый час, Гарри увидел знакомые доспехи! — Это здесь! Мы нашли, — радостно заявил он недовольному другу и потащил его за собой. Вбежав в знакомую комнату, Гарри сбросил с себя мантию и рванул к Зеркалу. Они были здесь! Они ждали его! И просияли, увидев Гарри. — Видишь? — шепнул Гарри, повернувшись к Рону. — Ничего я не вижу, — возмутился тот. — Да посмотри же! Смотри, вот же они — родители, крёстный, тётя и другие... — Я вижу только тебя, — отозвался Рон. — Посмотри внимательнее, — не успокаивался Гарри. — Подойди поближе, встань сюда, рядом со мной. Гарри чуточку подвинулся, но теперь, когда перед зеркалом оказался Рон, он больше не видел в нем свою семью, только отражение Рона в пёстрой пижаме. Рон застыл перед зеркалом, зачарованно вглядываясь в него. — Только посмотри на меня! — воскликнул он. — Ты что, видишь вокруг себя своих родителей и братьев? — спросил Гарри. — Нет, я один. Но я другой, повзрослевший... — Рон молчал, восхищённо вглядываясь в одному ему видимое отражение. — Ага, у меня на груди значок, такой же, какой был у Билла, когда он стал лучшим учеником Хогвартса и значок старосты, как у Перси... И у меня в руках Кубок победителя соревнования между факультетами и ещё Кубок школы по квиддичу! И капитанская повязка, как у Чарли, представляешь! — Рон с трудом оторвал глаза от так восхитившей его картины и взволнованно посмотрел на Гарри. — Как ты думаешь, зеркало показывает будущее? — голос Рона был полон надежды. — Не может быть! — горячо возразил Гарри. — Мои родители и практически вся моя семья давно умерла! Причём тут будущее? Отодвинься, я хочу ещё посмотреть... — Ты вчера всю ночь в него смотрел, — горячо возразил Рон. — Подожди немного, я быстро... — Ну на что тебе смотреть, Рон? Ты всего лишь держишь в руках Кубок школы по квиддичу, что тут интересного? Ты его и так сможешь подержать! — возмутился Гарри. — А я хочу увидеть своих родителей, которых никогда почти не видел! — Да не толкайся ты! — вскрикнул, пошатнувшись, Рон. Внезапный звук, донёсшийся из коридора, заставил их замолчать. Они только сейчас осознали, что слишком громко препирались и наверняка подняли жуткий шум. — Быстро! — Рон схватил мантию. Они как раз успели накрыться ею, когда из-за двери, поблёскивая глазами, появилась миссис Норрис. Рон и Гарри замерли, стараясь не дышать и думая об одном и том же — распространяется ли действие мантии на кошек? Казалось, что прошла целая вечность, прежде чем миссис Норрис развернулась и вышла обратно в коридор. — Здесь опасно! Возможно, она пошла за Филчем, — шепнул Рон. — Бьюсь об заклад, что она слышала наши голоса и знает, что мы здесь. Уходим. И Рон вытащил упирающегося Гарри из комнаты.***
На следующий день состояние Гарри было ещё хуже чем вчера. Он очень вяло завтракал, был какой-то хмурый и очень грустный... Рон пытался растормошить друга как мог, но увы — ни предложение поиграть в шахматы, ни погулять вокруг Замка, ни сходить в гости к Хагриду — никакого энтузиазма у Гарри не вызвали. Он забыл и о своём желании написать живым и настоящим родственникам, и о мысли преподнести Хагриду подарок... Гарри только вяло отмахивался от Рона с его идеями и либо сидел в своей излюбленной позе на подоконнике, уставившись в окно, либо ложился на кровать и бездумно пялился на полог балдахина. — Я знаю, о чём ты думаешь, Гарри, — на лице Рона было понимание. — Ты думаешь об этом зеркале. Не ходи туда сегодня. — Почему? — вяло спросил Гарри. — Не знаю, но у меня появилось нехорошее предчувствие. К тому же, ты уже слишком много раз был на грани провала. И Филч, и Снейп, и миссис Норрис — все рыщут по школе, надеясь тебя поймать. Да, они тебя не видят, но ведь они могут с тобой столкнуться. А если ты во что-нибудь врежешься или что-нибудь сшибёшь — они сразу всё поймут, накажут тебя, а что ещё хуже — отберут мантию! — Ты говоришь как Гермиона! — отрезал Гарри и отвернулся. — Я серьёзно, Гарри, — буквально взмолился Рон. — Не ходи туда. Но Гарри мог думать только об одном — о том, чтобы снова оказаться перед зеркалом. И ничто не могло его остановить — и никто, включая Рона...***
Этой ночью он с трудом дождался, пока Рон уснёт. Он не мог ни читать, ни заниматься чем-либо другим, только ждал, пока услышит глубокое сопение соседа по спальне. Но зато он отыскал комнату с зеркалом гораздо быстрее, чем накануне. Гарри не шёл, а буквально летел, чтобы побыстрее оказаться у зеркала. Хоть он и осознавал, что производит слишком много шума, ему было всё равно, тем более, на пути ему так никто и не попался. Мать и отец снова просияли, увидев его, крёстный подмигнул и показал большой палец, а один из дедушек при виде внука закивал головой, счастливо улыбаясь. Гарри опустился на пол перед зеркалом, говоря себе, что придёт сюда завтра, и послезавтра, и послепослезавтра, и... Сегодня он собирался остаться здесь на всю ночь. И ничто не могло помешать ему просидеть здесь до утра! Ничто и никто. Кроме... — Я вижу, ты снова здесь, Гарри? Мальчик почувствовал, как его внутренности превратились в лёд. Он медленно оглянулся. На одной из стоявших у стены парт сидел не кто иной, но сам Альбус Дамблдор. Получалось, что Гарри прошёл прямо мимо него и не заметил профессора, потому что слишком торопился увидеть родителей. — Я... Я не видел вас, сэр, — пробормотал он, и ему захотелось от стыда провалится сквозь пол! Он нарушил правила, так ещё и попался! И кому? Самому директору Дамблдору. — Странно, каким близоруким делает человека невидимость, — произнёс Дамблдор, и Гарри, с некоторым облегчением, заметил, что профессор улыбается. — Итак, — Дамблдор слез с парты, подошёл к Гарри и опустился на пол рядом с ним, — ты, как и сотни других до тебя, обнаружил источник наслаждения, скрытый в зеркале Еиналеж. — Я не знал, что оно так называется, сэр. — Но я надеюсь, ты уже знаешь, что показывает это зеркало? — поинтересовался Дамблдор. — Оно... ну, оно показывает мне мою семью... — неуверенно начал Гарри. — А твой друг Рон видел самого себя со значком первого ученика школы, — Дамблдор не спрашивал, а утверждал и это неприятно резануло Гарри! — Откуда вы знаете, сэр? — изумлённо спросил мальчик. Неужели, они оба не заметили директора прошлым вечером?! — Мне не нужна мантия-невидимка, чтобы стать невидимым, — мягко произнёс Дамблдор. — Итак, на твой взгляд, что показывает всем нам зеркало Еиналеж? Гарри в ответ лишь пожал плечами, сейчас ему было горько от того, что он, скорее всего, в последний раз видит сегодня всю свою семью. — Я попробую натолкнуть тебя на мысль. — увлечённо вещал директор. — Так вот, слушай: самый счастливый человек на земле, заглянув в зеркало Еиналеж, увидит самого себя таким, какой он есть, то есть для него это будет самое обычное зеркало. Ты меня понял? Гарри на несколько секунд задумался и неуверенно выдал: — Оно показывает нам то, что мы хотим увидеть, — медленно выговорил он, — чего хотим сильнее всего. — И да, и нет, — негромко заметил Дамблдор. — Оно показывает нам не больше и не меньше, как наши самые сокровенные, самые отчаянные желания. Ты, никогда не знавший своей, любящей тебя семьи, увидел своих родных, стоящих вокруг тебя. Рональд Уизли, всю жизнь находившийся в тени своих братьев, увидел себя одного, лучшим учеником школы и одновременно - старостой и капитаном команды-чемпиона по квиддичу, обладателем сразу двух Кубков, превзойдя всех своих братьев. Но Гарри, послушай, это важно, зеркало не даёт нам ни знаний, ни правды. Многие люди, стоя перед зеркалом, ломали свою жизнь. Кто-то не мог оторваться от созерцания, кто-то сходил с ума оттого, что не мог понять, сбудется ли предсказанное зеркалом, гарантировано им это будущее или оно просто возможно. — Дамблдор на мгновение замолчал, ища понимания в глазах мальчика. — Завтра зеркало перенесут в другое помещение, Гарри, — продолжил он, — я прошу тебя больше не искать его. Но если ты когда-нибудь ещё раз натолкнёшься на него, ты будешь готов к встрече с ним. Будешь готов, если запомнишь то, что я скажу тебе сейчас: нельзя цепляться за мечты и сны, забывая о настоящем, забывая о своей жизни, — голос директора был мягким, лишь слегка журящим и Гарри согласно кивнул. — А как ты вообще, Гарри? — задал ему вопрос директор. Гарри в ответ лишь недоуменно пожал плечами. Его сейчас раздирали противоречивые чувства. И досада, на то, что попался на нарушении и будет наказан. И грусть, по поводу того, что рассказал ему директор про Зеркало, и следовательно — он видел не папу и маму, а лишь отражение своих желаний. И несмотря на это — почти непреодолимое желание ещё раз увидеть их в Зеркале... — Я смотрю, ты остался в школе на каникулы, Гарри? Мало детей не едут домой на Рождество. — заметил директор. — Мои дядя и тётя вряд ли будут рады меня видеть, профессор Дамблдор, — Гарри опять чуть пожал плечами, мол — ну что тут поделаешь. — А крёстный очень занят, сказал что времени у него не будет. — А чем занимается Сириус, Гарри? — нейтрально, как бы между делом, поинтересовался профессор Дамблдор. — Он тебе пишет? — Он где-то работает, сэр. А ещё писал, что занят семейными делами и накопилось много вопросов, пока он отсутствовал. Крёстный много путешествует, сэр, — тихо ответил Гарри. Профессор Дамблдор кивал в такт его словам, и легко, едва заметно, по-доброму улыбался. Когда Гарри закончил, директор сказал: — А теперь, почему бы тебе не надеть эту восхитительную мантию и не вернуться в спальню? — И улыбнулся мальчику. Гарри, не веря в такое счастье, что его не накажут, поднялся с пола. — Сэр... Профессор Дамблдор, — нерешительно начал он. — А могу я задать вам один вопрос? — Кажется, ты уже задал один вопрос, — Дамблдор улыбнулся. — Тем не менее, можешь задать ещё один. — Что вы видите, когда смотрите в зеркало? — выпалил Гарри, затаив дыхание, пытаясь всё-таки хоть так понять что же он видел на самом деле. — Я? — переспросил профессор. — Я вижу себя, держащего в руке пару толстых шерстяных носков, — и Дамблдор подмигнул недоуменно смотрящему на него Гарри. — У человека не может быть слишком много носков, — пояснил Дамблдор. — Вот прошло ещё одно Рождество, а я не получил в подарок ни одной пары. Люди почему-то дарят мне только книги. Но мне кажется, тебе пора, Гарри. Уже в спальне Гарри вдруг осознал, что Дамблдор не был с ним откровенен. С другой стороны, подумал он, спихивая со своей подушки спавшую на ней Коросту, это был очень личный вопрос, возможно, он бы и сам предпочёл на него не отвечать.***
Профессор Дамблдор спокойно и уверенно шествовал по коридорам Хогвартса и размышлял: Гарри воспользовался его подарком и, как он предполагал, нашёл зеркало Еиналеж. А вот сам Дамблдор похвастаться перед собой успехами не мог — он так и не смог разыскать Блэка, чтобы встретиться с ним и убедить его, что Гарри будет лучше жить со своей тётей, в конце концов, Сириус ещё молод и одинок. Ему следует подлечиться после Азкабана, да и о собственной семье и детях самое время подумать, а разве это получится, если он будет занят воспитанием подростка? Ведь дети в таком возрасте весьма своенравны и требуют максимум внимания, им очень важно хорошее воспитание, зачем же Сириусу такая обуза, когда у него вся жизнь впереди? Но увы, несмотря на все старания — найти Блэка оказалось невозможно. Совы с письмами до Сириуса не долетали, а практически сразу возвращались назад; на Косой Аллее, в Хогсмиде и Министерстве — он не появлялся; ни с кем из своего старого круга Блэк не контактировал и даже на письма, которые ему послали несколько соратников по ордену, поздравляя с освобождением, не ответил. Даже неизвестно, видел ли Блэк эти письма, которые писались на его старый адрес, или домовик их сразу швырял в камин? Даже Патронус к нему, с просьбой о встрече, — и тот не уходил. Сириус был очень-очень талантливым мальчиком, пожалуй, ни в чём не уступая своему другу Джеймсу, и в том, что смог так оградить себя от нежелаемых им контактов — ничего удивительного и принципиально невозможного не было. Директор на ходу сокрушённо покачал головой: эти бы таланты, да в правильное русло, но... Сириус Блэк, очевидно, решил порвать всякие отношения с Магическим Миром Британии, что не могло не печалить Великого Светлого волшебника. Дамблдор одно время даже думал вызвать Сириуса через Министерство или Визенгамот, это Блэк точно не смог бы проигнорировать, но такой ход слишком выдавал его, Альбуса, личную заинтересованность, а ни Амелия, ни Корнелиус его намёков предпочли не понять. Вместо этого Дамблдор встретился со старым другом и соратником, Аластором Грюмом, который учил в своё время Сириуса и был его начальником. Но и Грюм, в ответ на осторожные расспросы, только хмыкнул, дёрнул щекой и заявил, что, по его личным выводам, Блэк видел их всех скопом, в могиле Мерлина, в светлой обуви. И в глаза заявил Альбусу, что надо было раньше думать и шевелиться, а не через девять лет, когда Сириус самостоятельно выбрался из Азкабана и смог оправдаться! Дамблдор только посокрушался-повздыхал о такой вот ожесточённости Сириуса, о том, что у людей должно быть право на ошибку, что нужно уметь прощать. Грюм на это только презрительно хмыкнул, а Дамблдор мысленно огорчился ещё и по поводу того, что такое вот воздействие Сириусом на юного Гарри — очень не желательно. Гарри не должен быть жестоким к людям, это важно! Ещё и Римус Люпин, как и Сириус, куда-то пропал. Когда Дамблдор про него вспомнил, в надежде что у того должны быть какие-то способы связи со своим школьным другом, то обнаружил лишь заброшенный, заколоченный старый домик в Йоркшире, и заброшен дом, судя по всему, был уже давненько. И куда Римус делся — было тоже совершенно непонятно, так как на территории Магической Британии его не было точно, а отследить Рождественский подарок, который Римус прислал Гарри, — удалось только до почтового отделения на Косой Аллее. Кто именно его доставил на почту, было совершенно неизвестно, но точно, что не сам Люпин.***
— Вот, мисс Эриксон, это старший инспектор О’Нил и инспектор Блэк, Скотланд–Ярд, они хотели бы побеседовать с вами. Джентльмены, я буду у себя в кабинете, — сержант Хопкинс уважительно кивнул офицерам специального подразделения столичной полиции и вышел, плотно закрыв за собой дверь. Три пары глаз изучающе уставились друг на друга. О’Нил внимательно рассматривал сидящую перед ними девушку со следами от слёз на щеках и мысленно перебирал в уме приметы предыдущих жертв. Да, похоже, всё сходилось, преступника явно влекло на один и тот же типаж женской внешности. Мисс Донна Эриксон, 15 апреля 1970 года рождения, проживает в Лондоне, Чандос плейс 61 - 14, в съёмной однокомнатной квартире, учится в Лондонском городском университете, бакалавриат… — Сириус пробегал взглядом по протоколу показаний пострадавшей, одновременно составляя в уме её словесный портрет: Красивая, наверное, практически на любой вкус, рост высокий 175-180 см., телосложение спортивное, стройная и подтянутая, длинные ноги, едва прикрытые коротким, чёрным коктейльным платьем, стоп... так, грудь второго, а то и третьего размера, красный бюстгальтер виднеется в его прорехе, опять стоп, глаза выше… длинные, ниже плеч светлые волосы, правильные черты лица, нос средний, подбородок нормальный, лоб высокий, глаза голубые, заплаканные. Да, фамилия соответствует типу скандинавской красавицы. Уставшая от молчания девушка прокашлялась и заговорила слегка хрипловатым голосом: — Что, тоже начнёте убеждать меня в том, что я наглоталась колёс, с кем-то потрахалась под наркотой и просто ничего не помню? А то, что обнаружили при моём осмотре врачи, так это ролевые игры в грубый секс? — Донна с вызовом взглянула на одного полицейского, перевела взгляд на другого, и, истерически всхлипнув, резко вытерла катящуюся по щеке слезинку. — Нет, мисс Эриксон, ничего подобного мы говорить не будем. Более того, могу вам сказать, что вы далеко не первая жертва с симптомом потери памяти. Причём все нападения произошли примерно в одном и том же районе, да и девушки — высокие, молодые блондинки. Донна широко открыла глаза, но прежде чем она успела что-то спросить, в дверь постучались и в комнату вошла кареглазая шатенка лет тридцати, с явно аристократической осанкой и манерами поведения. Мужчины резко поднялись и О’Нил, указавший взглядом на блондинку, сказал крайне странную для её слуха фразу: "Снимаем обливиэйт и легилиментим". Женщина развернулась и резко взмахнула непонятно откуда появившимся прутиком. Донну мгновенно пробрало поднявшимся с самых глубин души ужасом. Она не могла пошевелить даже пальцем. Девушка попыталась что-то сказать, но из её рта не вылетело ни единого звука. Женщина с прутиком, тем временем, подошла к ней, и достав из сумочки что-то напоминающее корону, надела её на голову Донны. И самое страшное, какой-то вспышкой пришло воспоминание о такой же палочке в руке высокого, дико смеющегося парня, о той боли, что он ей причинил. Платье на спине практически мгновенно промокло от ледяного пота. Женщина же подошла поближе и влила ей в рот флакончик сиреневой жидкости. Одновременно с этим, взмах палочки одного из мужчин, заставил её горло сглотнуть. Ужас усиливался… Вдруг, как в калейдоскопе, перед ней стали мелькать картинки проявляющихся воспоминаний о совсем недавних событиях, причём одна страшнее другой. Вот она идёт в свой излюбленный ночной клуб, на Лейстер сквер 13; танцует в нём в толпе молодёжи; практически сразу знакомится с высоким и красивым молодым парнем со странным выговором, да и одетым по какой–то непонятной моде, из, в принципе несовместимых вещей; они танцуют, пьют принесённые им коктейли. Внезапно он заталкивает её в пустой кабинет и, даже не закрыв двери, после пары взмахов вот такой же палочки, начинает сдирать платье; она кричит, пытается отбиваться, но он почему-то гораздо сильнее, или она слабее… и он, сорвав с неё трусы, укладывает на спину на столик и начинает насиловать, грубо и резко, ей очень больно, она кричит и зовёт на помощь, встречая лишь радостную улыбку, наслаждающего её беспомощностью насильника, удовольствие в его глазах, облизываемые в экстазе от её мучений губы. Насладившись лоном, ублюдок переворачивает её на живот и дикая, ослепляющая боль пронзает её попу; сквозь открытую дверь, буквально в десяти ярдах, она видит танцующих молодых людей, слышит звуки музыки, но они не видят её и не слышат истошных воплей. Всё это настолько невероятно и сюрреалистично, что ужас буквально оглушает её, захватывает всю сущность и от сочетания этого сумасшествия и обжигающей боли в раздираемом заду она теряет сознание. Очухивается от льющейся на голову прямо из палочки воды, палочка опускается, губы парня произносят какое-то слово, вспышка и стол распадается на две половинки. Чудовище рывком поднимает её на колени, направляет на неё палочку и подтягивает голову к своему члену. Тот покрыт кровью и… но она даже не осмеливается сопротивляться, давясь и изо всех сил пытаясь сдержать рвотные позывы, начинает со всем старанием сосать. Вот, всё кончено, она сглатывает, пытаясь не выронить ни капли, он застёгивает брюки, презрительно ухмыляется, сплевывает и направляет на неё деревяшку. Она даже не успевает испугаться, сжаться, защититься — "Обливиэйт"… всё исчезает. Дрожащая как в лихорадке Донна вырвалась из потока воспоминаний, тело вновь слушалось, но вопль ужаса изо рта не раздался. — "Обливиэйт, Конфундус"... Да, к сожалению, ничего полезного вы нам не рассказали, пойдёмте, я провожу вас до выхода. Если нам удастся что-то выяснить, либо вновь понадобятся от вас показания — вызовем, — инспектор, галантным жестом, открыл дверь и слегка растерянная девушка покинула кабинет. Через тридцать минут трое сотрудников не то SO12, не то М979 обсуждали вновь открывшиеся обстоятельства по расследуемому ими делу в своём кабинете. Впрочем, "обсуждение" сперва не задалось, поскольку О’Нил психовал, норовил пнуть каждый предмет мебели и не переставал возмущаться тем, что эти суки и твари, в смысле маги, совсем уже охренели. Блэк перебил его сольное выступление, вспомнив, что во времена его учёбы ходили слухи, что так развлекались старшие курсы Слизерина. Радости это никому не добавило. Тем более, что О'Нил и так, когда психовал, заявил, что неизвестно сколько магов вот так развлекаются. Ведь, не будь конкретно этот ублюдок таким садистом, обращайся он с жертвами аккуратнее — они бы могли и не узнать про эти случаи! Масла в костёр ярости Мэрта подлила ещё и Андромеда, заметившая, что пострадавшую желательно направить к их специалистам-медикам, так как ситуация — хуже не придумаешь, к тому же дыра в памяти на час жизни не лучший вариант и могут быть плохие последствия, а оставлять такие вот воспоминания девушке — тоже, врагу не пожелаешь... В общем, О'Нил был твёрдо настроен, после того как поймают насильника — "расколоть его до самой жопы", "выпотрошить до донышка" и узнать у негодяя даже то, что тот и не знал! Портрета подозреваемого у них не было, ибо в воспоминаниях были явственно заметны следы чар "гламура". Осмотр места преступления не дал ничего, причём в прямом смысле слова: полностью зачищенное, вероятно семейным артефактом, от следов магии помещение. Делать сравнительный анализ ДНК, содержащейся в семени? Ага, а каким, интересно знать, методом взять образцы у чистокровных магов? В общем-то, оставался только один метод: ловля на живца. За летние каникулы жертвами неизвестного насильника стали пять девушек, точнее, именно о таком количестве стало известно полиции. То есть на промысел он выходил раз в неделю. Учитывая то, что с конца августа и до сегодняшнего дня ни одной жертвы не было, основной версией стало – студент Хогвартса, вероятно 6 или 7 курс, чистокровный, предположительно с факультета Слизерин. Хорошим подспорьем были бы фото всех подозреваемых, но увы — такой возможности не было. До конца рождественских каникул оставалось всего четыре дня и шансы на то, что он снова выйдет на охоту, были весьма велики. По полученной из штаба информации в районе пешей доступности от Чаринг–Кросс–Роад, а точнее от точки выхода на неё из "Дырявого котла", находились всего шесть ночных клубов, включая и тот, где было совершено последнее нападение. На летних каникулах, на девушек похоже охотились прямо на улице. К сожалению, их воспоминания тоже не добавили ни ясности в картину, ни точности к портрету подозреваемого. Но практически на всех нападали ближе к вечеру, когда клубы были ещё закрыты. Вероятно, зимой тщательно рассматривать прохожих и выбирать себе подходящую девушку мешала погода и одежда, вот ублюдок и перешёл к действиям в помещении. Однако поскольку нельзя было отрицать ни одного из вариантов, было принято решение задействовать на эти четыре дня пять девушек из подразделений службы. На всякий случай — ни одной ведьмы. Никаких артефактов и гламура, проще обычные маггловские парики и контактные линзы. Накрашенные и приодетые девушки курсировали между клубами, изображая из себя обычных тусовщиц. Каждую прикрывала пара офицеров подразделения силовой поддержки. Впрочем, одну из них, коллегу из группы связи, Карину Макдауэлл, взяли под сопровождение ведущие расследование О’Нил и Блэк. И пока они изображали из себя праздношатающихся гуляк, Сириус, изредка бросая взгляды на Карину, вспоминал... Закончился отпуск, завершилась эпопея с оправданием, и он, наконец-то, приступил к полноценной работе. Всё, что было до этого, являлось, по сути, краткими периодами стажировки между этапами практически непрерывного обучения... Он только заехал в подземную парковку штаб-квартиры на Ковент Гарден и припарковал свой "Harley-Davidson Low Rider", как в гараж буквально влетел ярко-алый "Kawasaki ZX900 NINJA" с седоком в чёрной коже и закрытом, чёрном шлеме-интеграл, с визгом шин мотоцикл отманеврировал между стоящими машинами и замер, очевидно, на своей парковке. И только когда водитель слез с седла, Сириус понял, что это девушка. Он засмотрелся на стройную фигуру, ровно до тех пор, пока наездница не стащила с головы шлем и не встряхнула гривой тёмных волос. Сириус замер, как громом поражённый. Он чуть было не позвал её - Марлин! И только до сих пор, несмотря на прошедшие двенадцать лет, чёткие, так и не потускневшие, воспоминания, как он, стоя на коленях, сжимает ещё тёплое тело Марлин в объятьях и буквально воет от разрывающих его душу бессильной ярости и боли, позволили удержаться от крика и понять, что это не она... Марлин Маккинон, веселая, бойкая, кареглазая шатенка, однокурсница с Гриффиндора... Его единственная любовь, которую он потерял ещё в школе, из-за собственных глупости, гордыни и высокомерия. Второго шанса в школе Марлин ему уже не дала, а потом... и не смогла бы дать. Семья Маккинонов была уничтожена Упивающимися Смертью буквально через пару месяцев после окончания Марлин Хогвартса. Орденцы и Аврорат тогда опоздали буквально на несколько минут, но увы, в той ситуации - это всё равно, как если бы опоздали на целую вечность. Неделю Сириус осторожно наводил справки о девушке. Оказалось, что действительно - троюродная кузина Марлин, бывают же такие совпадения! Карина Макдауэлл, 25 лет. Работает у них, в узле связи, уже три года. Пару раз они достаточно большой компанией сидели ближайшем пабе и Сириус был окончательно очарован умной, наблюдательной и весёлой, голубоглазой брюнеткой с таким совершенно нехарактерным хобби, как мотокросс и кроссовые мотоциклы... Какой-то тревожный звоночек в голове выдернул Сириуса из воспоминаний. Этого высокого парня с длинными, чёрными волосами, собранными в хвост, они с Мэртом заметили практически одновременно. Находящийся ближе Блэк обратил внимание на его глаза, хищно озирающие проходящих мимо девушек. Идущий на десяток метров позади О’Нил – на одежду, не слишком соответствующую современной молодёжной моде и причёску. В любом случае, их подозрения мгновенно начали оправдываться, ведь идущий навстречу парень пропустил Карину и, пройдя несколько метров, развернулся на 180 градусов, оказавшись между девушкой и Блэком. Не успели они даже дойти до ближайшего клуба, как события понеслись вскачь. Проходя мимо тупикового двора, парень ускорился, невербальным конфундусом подчинил себе Карину и завёл во двор, где, схватив, начал тащить куда-то в глубь. И Блэк, и О'Нил рванули к насильнику... И вот тут Блэк и сделал ошибку, ставшую фатальной. Вместо того, чтобы превентивно, без затей, оглушить ступефаем этого урода, он зачем-то взял за образец то ли авроров, то ли маггловских полицейских и закричал, наставляя палочку: — Стоять, бросай палочку! Но увы, сдаваться негодяй не захотел. Он отшвырнул Карину в сторону, и из его палочки в сторону Сириуса полетела "Авада кедавра"! Блэк сбил с ног находящегося чуть впереди О'Нила, ушёл в перекат, и оказавшись на одном колене, влепил в поясницу уже почти аппарировавшего нападавшего ответное "редукто". Пара прохожих встала в шоке, какая-то девчонка завизжала, а пожилой, благообразного вида джентльмен, шедший чуть сзади и левее Блэка, грузно рухнул на брусчатку. Насильник промахнулся и его авада, пройдя мимо ушедшего с линии заклятья Блэка, и сбитого с ног О'Нила, вырвала душу совершенно невинного человека. О’Нил вскочил на ноги, мрачно выругался и срочно начал вызывать по рации подмогу. К месту происшествия подтягивались пары внешнего прикрытия. Требовалось отсечь как обычных полицейских, что было проще, так и возможное появление клоунов из Отдела Ликвидации Магических Происшествий Министерства Магии. А так же был необходим умелец-обливиатор, который сможет заменить в воспоминаниях свидетелей палочку на пистолет, стереть память о луче зелёного цвета, заменив на трассер и поменять синий на взрыв пояса шахида. — Ну, кто же так делает, а? — укоризненно сказал он до сих пор стоящему в боевой стойке Сириусу, держащему под контролем периметр и уже убравшему палочку, сменив её на пистолет. — Рефлекс у меня, Мэрт, на эту зелёную дрянь.— Сириус немного поёжился, продолжая осматривать окружающее пространство, но то и дело косясь на сидевшую на земле, чуть в стороне, Карину. — Рефлекс у него... Что, трудно было из "ствола" руки-ноги прострелить этому уроду?! Я вот, Богом клянусь, изыму у тебя палочку, если не начнёшь думать головой, а не рефлексами... Твою ж мать, а! — Опять выругался О'Нил. — Рефлексы... Рефлексы — это хорошо, Блэк, а вот что с этой падалью теперь делать, — Мэрт пнул почти разорванное в поясе пополам тело лежащее на земле, — его теперь не допросишь, и никак не используешь! Тьфу. — Расстроенный О'Нил ещё раз пнул мертвеца и мрачно уставился на Блэка. Тот, в свою очередь, вопросительно посмотрел на командира: — Использовать? — Ну а что с ним было делать? Прижать, и его, и его семейку... — А суд? — Сириус! Не смешно! Как ты себе представляешь суд с такой доказательной базой? — Мэрт ещё раз глянул на убитого, а потом зло добавил, — или в Аврорат передать? Нет, конечно, можно... Возможности, в принципе, есть... Вот только присудили бы этому уроду максимум триста галлеонов штрафа... За нарушение Статута Секретности! — О'Нил в очередной раз зло выругался, и глянув на подбегающих сотрудников, кивнул Блэку, — с девчонкой глянь что там. Сириус молча кивнул в ответ, и убирая пистолет в кобуру, направился к уже приходящей в себя Карине, по дороге давая себе твёрдое обещание — на днях пригласить её на свидание! Они уже несколько раз после работы заходили в бар, общались, но то были просто посиделки коллег... Нет, больше он тянуть не станет. Он бы пригласил прямо сегодня, вот сейчас, но увы, ближайшие пару вечеров он будет сильно занят бесконечной писаниной и разборками с начальством. Под начавшимся обильным снегопадом растекалась и замерзала кровь, холодели трупы, жались друг к другу люди, а неподалёку уже слышны были сирены полицейских машин.***
Не смотря на то, что Дамблдор сказал Гарри не искать больше зеркало Еиналеж, просто так мальчик не мог этого оставить. И хоть на следующий день после разговора с профессором Гарри убрал мантию-невидимку на дно сундука, тем не менее, он, уже днём, сходил по знакомым коридорам к памятной комнате, но увы — Зеркала там, конечно, не было, его, как и обещал директор, убрали. Гарри хотел бы иметь возможность с такой же лёгкостью убрать из своей памяти то, что он видел в Зеркале, но это ему не удавалось. Настроение всё равно было грустным, в придачу ему начали сниться кошмары. Каждую ночь ему снилось, как его родители исчезают во вспышке зелёного света под пронзительный, холодный смех. — Вот видишь, Дамблдор был прав, когда сказал, что это зеркало может свести тебя с ума, — заявил Рон, когда Гарри рассказал ему о своих снах. Гарри лишь тоскливо вздохнул. Даже сейчас, зная об опасности Зеркала, зная о последствиях в виде кошмаров и головной боли, он всё равно решился бы посмотреть в него, чтобы увидеть своих маму и папу. Впрочем, Рон не оставлял Гарри ни на минуту, и потихоньку, к концу каникул, настроение мальчика пришло в относительную норму. Хотя, ночные кошмары продолжали его мучить.***
Гермиона с огромной радостью возвращалась в Хогвартс, ведь она не просто ехала в школу, к новым знаниям, интересным книгам и такому удивительно-загадочному и прекрасному Волшебному миру. Она ещё и возвращалась к друзьям! По которым, несмотря на насыщенный отдых с родителями, успела соскучиться. Гермиона не только с восторгом рассказывала родителям о магии, великолепном древнем замке школы, про волшебные портреты, которые могут разговаривать и ходить друг другу в гости, о призраках и великолепии Большого Зала, но и постоянно говорила про своих новых друзей! Родители восхищались её рассказами и радовались за свою дочку. Только про тролля Гермиона маме с папой ничего не рассказала. Зачем их волновать и расстраивать? Тем более, благодаря Гарри всё обошлось. Сейчас она ехала в одном купе с Невиллом и тот ей хвастался какой великолепный подарок сделал ему Гарри. Он, оказывается, подарил Невиллу очень редкий, и очень ценный "Атлас магических трав Шотландии". Невилл с восхищением рассказывал, как в этом "Атласе" подробно и детально были описаны многие травы, про великолепные иллюстрации, а вот Гермиона уловила один маленький нюанс — что Невилл как-то сказал Гарри, что у него есть "Атлас магических трав Уэльса", и тот запомнил, и сделал не просто подарок, а именно — нужный и приятный. Сама Гермиона везла для Гарри ещё один подарок. Когда она распаковала подарок Гарри, то и она, и её родители были поражены таким элегантным и стильным письменным набором. Более того, помимо невероятной красоты, перья были не простые, а зачарованные: одно всегда писало красивым аккуратным почерком Гермионы и исправляло грамматические ошибки, независимо от того как писала она сама; второе было самопишущее, оно писало под диктовку; а третье, очевидно, было предназначено для поздравлений, так как выводило восхитительные буквы готического шрифта, с очень красивыми завитушками. И главное, она смогла продемонстрировать родителям при помощи этих перьев маленький кусочек магии, чего ей очень давно хотелось! Гермионе даже немного стало стыдно, ведь она послала Гарри всего лишь упаковку "шоколадных лягушек". А потом она вспомнила, как Гарри говорил, что хотел бы совиный насест, чтобы Хедвиг могла прилетать к нему в комнату и оставаться там. Гермиона списалась с близнецами Уизли, чтобы уточнить, вдруг у Гарри уже есть. Получив от них ответ, перед вокзалом Кинг-Кросс, она с родителями заехала на Косую Аллею, объяснив им почему ей так туда надо. Родители полностью её поддержали и сейчас она, вся в предвкушении, везла Гарри в подарок приобретённый в "Совином магазине" очень красивый насест для Хедвиг — с функцией самоочистки, удаления запаха и ящичком для совиного печенья в основании. Гермиона очень надеялась, что Гарри будет в таком же восторге от её подарка, как и она на Рождество!