***
На очередной изматывающей тренировке шёл сильный дождь с мокрым снегом, команда начала ныть и хором упрашивать Вуда прекратить это безобразие и издевательство над ними, тот не выдержал и заявил, что следующую игру будет судить Снейп! От неожиданности Джордж грохнулся с метлы, благо было невысоко, и начал громко ругаться. Остальные игроки его в этом с энтузиазмом поддержали. — А что я могу поделать? — Развёл руками Вуд. — Теперь мы просто обязаны играть так, чтобы у Снейпа не было ни малейшего повода к нам прицепиться. А уж он постарается, можете мне поверить! — Уверенным тоном добавил капитан. Команда хором заныла, на все лады костеря чёртового декана Слизерина и заранее живописуя все те ужасы, которые он, по их общему мнению, непременно применит на игре по отношению к ненавистной ему лично команде Гриффиндора. Особенно старались в этом близнецы. Гарри, конечно, выказал солидарность с командой, но у него была и своя причина, по которой он желал находиться как можно дальше от Снейпа, когда летает на метле (свою первую игру и взбесившийся под ним "Нимбус", Гарри ещё не скоро забудет). В расстроенных чувствах, обдумывая грядущие, катастрофические, для него лично, неприятности, Гарри поплёлся в башню. Гермиона уже ожидала его за столом со стопкой сложенных учебников: квиддич квиддичем, а домашние задания никто не отменял! А для того, чтобы скоротать время, девочка играла в шахматы с Роном. Играла она весьма прилично, гораздо лучше Гарри, хотя иногда всё равно проигрывала Рону. Вот и сейчас она была полностью сосредоточенна на доске, где, видимо, для её фигур создалась непростая ситуация. Рон же, будучи довольным, что он выигрывает, отвлёкся и посмотрел на Гарри: — Что с тобой? — с интересом спросил он. — Вид у тебя просто жуткий. Гарри присел рядом и тихим, спокойным голосом, чтобы никто не услышал, рассказал им о внезапном и зловещем желании Снейпа судить следующий матч по квиддичу. — Тебе нельзя играть, — с ходу заявила Гермиона, мгновенно потеряв всякий интерес к шахматам. — Скажи, что ты заболел, — предложил Рон. — Сделай вид, что сломал ногу, — уточнила Гермиона. — Или сломай её на самом деле, — добавил Рон. — Я не могу, — со вздохом сожаления признался Гарри. — У нас нет запасного ловца. Если я не выйду на поле, то и команда не выйдет, смысла играть нет никакого. Честно говоря, такая малодушная, с его точки зрения, мысль пришла ему в голову как только Гарри узнал, что игру будет судить Снейп. Он всячески отгонял её от себя, но всё равно, трусливая и недостойная настоящего гриффиндорца мыслишка "а может ну это всё к мордреду?", постоянно крутилась где-то рядом, смущая его. Но в этот момент в комнату ввалился Невилл и отвлёк Гарри от недостойных размышлений. Причём, ввалился в самом прямом смысле слова. Было совершенно непонятно, как ему удалось пробраться сквозь проход за портретом Полной Дамы, потому что его ноги прилипли одна к другой, заколдованные специальным заклинанием. Должно быть, ему пришлось прыгать всю дорогу до башни Гриффиндора. Почти все, находящиеся в Общей гостиной, дружно расхохотались, весело комментируя неуклюжесть Лонгботтома. Одна Гермиона быстро подскочила к Невиллу и произнесла формулу, снимающую заклятье. Ноги мальчика разъехались в разные стороны. — Что случилось? — спросила Гермиона, подводя его к Гарри и Рону. — Малфой, — ответил Невилл дрожащим голосом. — Я встретил его в коридоре у Библиотеки. Он сказал, что ищет на ком можно отработать заклинание. — Немедленно иди к профессору Макгонагалл! — Воскликнула Гермиона. — И расскажи всё, как было! Но Невилл лишь покачал головой: — Хватит с меня неприятностей, — пробормотал он. — Но ты должен это сделать, Невилл! — возмутился Рон. — Он вечно пытается втоптать всех в грязь, а ты сам в неё ложишься и облегчаешь ему работу! — Грубо высказался рыжик. — Не надо объяснять мне, что я недостаточно смел для того, чтобы учиться на Гриффиндоре, — всхлипнул Невилл, вытирая нос рукой. — Малфой мне уже это доказал! А Гарри смутился. Как-то так получилось, что он был постоянно занят, то тренировки, то учёба, а когда появлялось свободное время, то его вечно занимал Рон — если не игрой в шахматы, то они вдвоём бродили под мантией-невидимкой по Школе, пытаясь проследить за Снейпом и узнать, не планирует ли чего ещё коварный зельевар. Плюс, их постоянные уединения втроём для обсуждения Тайны Запретного Коридора и Философского Камня, в которую они договорились не посвящать никого постороннего. У Дина и Симуса — были свои интересы и Невилл опять остался совершенно один. Гарри замечал, как Невилл лишь грустно посматривал в сторону их троицы, но ничего предпринять так и не решился. Ему стало немного неудобно, что он так себя повёл в отношении друга, но вот что делать со всеми задачами, навалившимися внезапно и как их решить, было совершенно непонятно. Гарри увидел свою сумку, стоявшую у ножки стола — видимо Рон притащил из спальни по указанию Гермионы —залез во внутрь и вытащил оттуда "шоколадную лягушку", из тех, что прислала ему на Рождество Гермиона. Протянув шоколадку Невиллу, у которого был такой вид, словно он вот-вот расплачется, Гарри обратился к нему: — Ты стоишь десяти Малфоев, Невилл, — уверенным тоном заявил Гарри. — И ты достоин того, чтобы быть в Гриффиндоре, ведь Распределяющая Шляпа сама отобрала тебя на наш факультет! Ну, а где оказался этот Малфой? — В вонючей дыре под названием Слизерин — вот где! — Уверенным голосом важно заявил Рон. Невилл робко улыбнулся и развернул "лягушку": — Спасибо, Гарри, — тихо сказал он. — Вот, карточка, ты же собираешь? — И протянул коллекционную карточку. — Кто там? — Гарри глянул. — А, Мерлин... Оставь себе, у меня уже есть такая. — Нет-нет, — возразил Невилл, настойчиво протягивая ему карточку. — Обменяешь потом, на то, чего будет не хватать. Все так делают. Ссутулившись, Невилл поднялся в спальни, а Гарри пообещал себе, что позже обязательно с ним поговорит! Приближалось время игры и Гарри всё больше терзался сомнениями. Но, в конце концов, решился. — Я буду играть! — Заявил он друзьям как-то вечером. — Пусть Снейп видит, что я не боюсь! Я им всем покажу! Если мы, конечно, выиграем, — добавил он, чуть смутившись. — Да, правильно! — "поддержала" его Гермиона, — если, конечно, кому-нибудь не придётся соскребать с поля твои скорбные останки, — добавила девочка, переживавшая за Гарри, пожалуй, больше всех. Возможно, Гарри просто казалось, или он сам это вообразил, но создавалось впечатление, что он натыкался на Снейпа всюду, куда бы ни направлялся. Иногда он даже спрашивал себя, не следит ли Снейп за ним, так же, как и они с Роном следили за профессором зельеварения? Может быть, Снейп хочет подловить его на чём-нибудь или сделать ему что-то плохое? Во всяком случае, уроки зельеварения, которые являлись не самыми любимыми, теперь превратились в пытку. Снейп придирался к Гарри по любому поводу и вёл себя омерзительно! Может быть, Снейп каким-то образом догадался, что они узнали о Философском Камне и планах профессора на него? Гарри смутно представлял, как такое могло произойти, но иногда у него появлялось очень неприятное ощущение, что Снейп не только может читать чужие мысли, но и делает это, в отношении Гарри, регулярно. Он старался не смотреть Снейпу в глаза, делал вид, что очень расстроен, опуская взгляд в пол, но мерзкое ощущение не проходило. В день игры Гарри колотило даже сильнее, чем перед первым выходом на поле. Гермиона, Рон и Невилл проводили его до раздевалки, и, пожелав удачи, ушли на трибуны. Но Гарри был почти уверен, судя по их лицам, что уходя они раздумывали — удастся ли им ещё раз увидеть Гарри живым? Честно говоря, несмотря на принятое твёрдое решение играть, он и сам не был в этом до конца уверен. Переодеваясь в игровую форму, Гарри даже толком не слышал, о чём говорил Вуд. В конце своей речи к Гарри обратился капитан: — Не хочу давить на тебя, Гарри, но сегодня нам необходимо, чтобы ты поймал снитч как можно раньше. Нам надо закончить игру прежде, чем у Снейпа будет шанс нас засудить. — Там вся школа собралась! — высунувшись за дверь, прокричал Фред Уизли. — Даже... Будь я проклят, если это не сам Дамблдор пожаловал на игру! Гарри неверяще уставился на Фреда, просто боясь поверить в такое счастье: — Дамблдор? — переспросил он, бросаясь к двери, чтобы лично убедиться, что это правда. Но Фред не шутил. Гарри отчётливо увидел в толпе зрителей серебряную бороду, и чуть не расхохотался во весь голос от радости — ему стало так легко, что он мог бы сейчас наверное взлететь в воздух и без метлы! Он был в безопасности! Снейп ни за что не осмелится причинить ему вред в присутствии Дамблдора! Паника и страх, неотступно преследовавшие его последние дни, и которые он с невероятным трудом загонял вглубь, отступили и растворились без следа. Теперь, Гарри был в этом совершенно уверен, всё будет в порядке! Подумаешь, всего лишь быстро поймать снитч... Да он сейчас был способен поймать десять снитчей подряд! И Гарри бесстрашно вышел на поле. Снейп выглядел очень раздосадованным, но Гарри это совершенно не волновало. По свистку он легко взмыл в воздух, сразу поднявшись повыше, и полностью сосредоточился на своей задаче: во что бы то ни стало найти и поймать снитч как можно быстрее... Гарри практически не обращал внимания что происходит на поле, на комментарии Ли, на рёв трибун... Всё внимание на поиск золотого мячика. Только изредка он поглядывал на трибуну факультета, где сидели Гермиона, Рон и Невилл, как бы желая дать им понять, что всё с ним в полном порядке, и он уверен в том, что так будет и дальше. Друзья действительно переживали за него не на шутку, он видел с какими напряжёнными лицами те уходили на трибуны. Гермиона, так вообще — шла закусив губу, и с видом, словно она идёт не игру смотреть, а в бой! Снейп, тем временем, демонстрировал свой мерзкий характер: то и дело останавливал игру и наказывал команду Гриффиндора за какие-то абсолютно надуманные и абсурдные нарушения... И вдруг, Гарри заметил отблеск снича, прямо возле Снейпа! Не медля ни секунды, он завалил метлу в пикирование и понёсся вниз, только глянув в сторону друзей, чтобы дать им понять, что всё в порядке: не метла падает, а он сам пикирует. Как ни странно, но почему-то ему показалось, что на месте, где сидели друзья была драка, но размышлять об этом было некогда — "Нимбус" стремительно набирал скорость, фигура Снейпа, кривовато сидящего на метле, увеличивалась с пугающей быстротой, но взгляд Гарри был прикован к золотому мячику, висевшему чуть дальше и ниже... А потом — просвистевший мимо Снейп, и Гарри был готов поклясться, что в его глазах мелькнул страх и профессор зельеварения неловко шарахнулся в сторону, протянутая рука, вывод метлы из пикирования, и торжествующе вскинутая правая рука с зажатым в ней золотым мячиком! Трибуны взорвались восторженным рёвом, их пытался перекричать Ли Джордан, который орал, что установлен новый рекорд Школы, матч продолжался меньше пяти минут... Но Гарри это было уже неважно, снизившись и затормозив, он спрыгнул с метлы, и опять торжествующе вскинул руку со снитчем вверх! Гарри оглянулся, услышав позади крики: на поле выбегали болельщики Гриффиндора, а рядом с ним самим опускались на землю игроки команды... И тут Гарри заметил приземляющегося неподалёку Снейпа — лицо зельевара было белым, а губы плотно сжаты! Гарри ощутил, как на его плечо опустилась чья-то рука, и, обернувшись, увидел рядом с собой улыбающегося профессора Дамблдора. — Великолепная игра, — негромко, чтобы его мог слышать только Гарри, произнёс Дамблдор. — Я рад, что ты не переживаешь из-за этого зеркала... Что ты продолжаешь жить и радоваться жизни... Прекрасно, мой мальчик. Снейп в ярости сплюнул на землю, и развернувшись, направился прочь с поля...***
После игры Гарри долго приводил себя в порядок в душевой, заново всё обдумывая, переживая все перипетии, свой достаточно рискованный манёвр — как бы там ни было, а разминулись они со Снейпом меньше чем в пол-ярда! Дёрнись Снейп в другую сторону, и... Последствия столкновения, на такой высоте, да ещё, в придачу, на такой скорости... В будущем, Гарри решил, так рисковать не стоит — лучше отработать пару обходных манёвров на такие случаи. Он вышел из душевой и обнаружил, что остался один — вся команда уже ушла, видимо, торопились праздновать. Одевшись и выйдя из раздевалки, Гарри неторопливо побрёл ко входу в Замок, вернувшись мыслями к игре. Теперь сборная Гриффиндора опережала всех в чемпионате и это случилось благодаря ему! Честно говоря, Гарри сам себе в этом мог признаться, что он очень гордился собой! Он смог преодолеть свой страх и выйти на игру, он сделал то, что должен был сделать — поймал снитч, и теперь никто не сможет сказать, что его взяли в команду незаслуженно. Наверное, им будут гордиться! Эта мысль особенно грела душу Гарри. А ещё, он показал этому Снейпу, что не боится его! Но всё равно — мастерство своего полёта Гарри нужно оттачивать и уделить больше времени тренировкам, хотя, Гермиона будет возражать... Довольно приятные мысли Гарри были прерваны наблюдаемой странной картиной: из входа в Замок выскользнула высокая фигура, облачённая в тёмное. Лицо у идущего было закрыто капюшоном, видимо этот некто очень не хотел, чтобы его видели. Неизвестный быстро шёл в сторону Запретного леса... Мысли о полётах, квиддиче, победе вылетели у Гарри из головы — он узнал эту хромающую походку! Это был Снейп, который тайком пробирался в Запретный лес, пока вся школа ужинала, и это было очень и очень странно и подозрительно! Все мысли о тайне Запретного коридора опять всплыли у Гарри в голове, и он, не раздумывая, вскочил на метлу, и ушёл в набор высоты, направляясь за хромающим Снейпом, и молясь, чтобы зельевару не пришло в голову полюбоваться облаками! Сожалел он только о том, что такая нужная сейчас мантия-невидимка лежит на дне сундука! И давая себе зарок, что пока все непонятности не закончатся, он будет всегда её носить с собой...***
— Гарри, ты где был? — завизжала Гермиона, вместе с Роном поджидавшая его у входа в замок. — Я уже начала переживать за тебя! Вся команда уже давным-давно в башне, а тебя всё нет! — Гермиона действительно выглядела очень взволнованной. — Победа! Ты выиграл, мы выиграли! — завопил Рон, который выглядел в отличии от Гермионы счастливым и довольным жизнью, и восторженно хлопнул Гарри по спине. — Я подбил Малфою глаз! Круто, да? А Невилл — в одиночку кинулся на Крэбба и Гойла и повалил их! Представляешь, Гарри?! Невилл! Правда, сейчас он в Больничном Крыле, но мадам Помфри говорит, что с ним всё в порядке и он всё время твердит, что ещё покажет Малфою и его друзьям. Все наши сейчас в башне, ждут тебя, чтобы начать праздник. Фред и Джордж пробрались на кухню и утащили несколько тортов и кучу всякой еды... — друг был просто счастлив, судя по всему. — Забудь об этом, — почти беззвучно прошептал Гарри. — Давайте найдём пустую комнату, мне надо кое-что вам рассказать... Рон посмотрел на него недоумённо, Гермиона стала выглядеть ещё более встревоженной и они торопливо направились в Замок. Гарри завёл друзей в один из заброшенных классов и, убедившись, что там нет Пивза, а на стене не висят портреты, плотно закрыл дверь и начал свой рассказ. — Снейп встречался с Квирреллом в Запретном лесу! — Заявил он сходу. — И требовал, чтобы тот быстрее определялся, на чьей он стороне! — С чего ты это взял, Гарри? — Спросила явно встревоженная Гермиона. — Я проследил за Снейпом на метле, и смог подслушать их разговор. Поэтому так задержался. — Гарри задумчиво взлохматил волосы, и продолжил: — Встречу в Запретном лесу назначил Снейп! Явно чтобы никто не подслушал... — Ты полез в Запретный лес? — Сразу же возмутилась Гермиона таким явным нарушением правил, перебивая его. — Это же опасно Гарри! Ты рисковал... — Это сейчас не важно, Гермиона! — воскликнул Гарри, перебивая возмущённую девочку. — И я был на метле! Важно другое... — он опять задумался, вспоминая подслушанный разговор. — Снейп расспрашивал Квиррелла, судя по всему, я просто не всё смог услышать, — Гарри сожалеюще развёл руками, — как пройти мимо Пушка! И угрожал профессору! Говорил, что Квирреллу не нужен такой враг как он! Гарри замолчал, смотря на друзей, которые тоже ошарашенно молчали. — Так что мы не ошиблись, решив, что речь идёт о философском камне, — подытожил он. — А теперь Снейп пытается заставить Квиррелла помочь ему завладеть камнем. И ещё Снейп сказал Квирреллу что-то про его фокусы, — Гарри замолчал, а потом задумчиво продолжил: — Я думаю, что камень охраняет не только Пушок, но и самые разные заклинания. Возможно, Квиррелл, он же преподаватель ЗОТИ, наложил несколько своих заклятий против Тёмных сил, и Снейпу надо узнать, как развеять эти чары... — То есть, ты хочешь сказать, что камень будет в безопасности до тех пор, пока профессор Квиррелл не сломается под напором Снейпа? — встревоженно спросила Гермиона. — Тогда максимум через неделю камень исчезнет, — мрачно заключил Рон.***
Шли недели, и каждый раз, проходя по коридору третьего этажа, Гарри, Гермиона и Рон подходили к двери, за которой начиналась запретная территория, и прислушивались. Но, судя по доносившемуся из-за двери рычанию, заключали, что пока всё в порядке, и с облегчением переводили дух. Их оптимистичные мысли подтверждал и мрачно выглядевший Снейп, который неизменно пребывал в привычном для него отвратительном настроении: похоже, Квиррелл оказался храбрее, чем друзья изначально предполагали! Они прониклись к профессору Защиты от тёмных искусств глубоким уважением, и Гарри, сталкиваясь с ним в коридорах, ободряюще ему улыбался, а Рон даже начал заступаться за Квиррелла, делая замечания тем, кто посмеивался над заиканием профессора. Что же касается Гермионы, то, в отличие от Гарри и Рона, она думала не только о Запретном коридоре и защите Философского камня, но и об учёбе, не забывая и о своём любимом "лёгком чтении", проводя много времени в Библиотеке, и за дополнительными занятиями. Сам Гарри тоже решил наконец ещё одну проблему, которая не давала ему покоя с момента возвращения Гермионы с каникул и вручения второго подарка. Он подробно всё описал в письме кузине, что дружит с девочкой, но так получилось, что она ему подарила целых два подарка на Рождество, а он ей всего один, и теперь не знает как быть. В ответном письме, Нимфи с шуточками восторженно похвалила "своего маленького братика", что он не теряет времени, расспрашивала красивая ли эта девочка, кто она вообще, как учится — в общем, всячески его смущала. Даже читая письмо, Гарри то и дело краснел! Если бы это был разговор, то он бы наверное вообще сквозь землю от смущения провалился! Но советом своей старшей сестры воспользовался, и четырнадцатого февраля, улучив момент, когда голодный Рон после урока умчался в Большой зал, попросил Гермиону задержаться, смущаясь и краснея, он вручил девочке коробку шоколадных котелков с разной начинкой. Подруга тоже просто немыслимо покраснела, и начала отнекиваться, но Гарри смог убедить Гермиону, что два подарка от неё против одного ей — это просто нечестно и не справедливо. Эти доводы на Гермиону подействовали, хоть Гарри почему-то показалось, что она была всё же немного... разочарована? Это слегка озадачило мальчика: может ей именно такие конфеты не нравятся, и надо было перед тем как заказывать их Фреду Уизли, вначале уточнить у Гермионы? Но за навалившимися проблемами, из-за которых было просто не продохнуть, он про это быстро забыл... В придачу ко всему, в конце марта, Гермиона начала составлять расписание подготовки к экзаменам, причём — для всех троих, с учётом пробелов в знаниях, которые были у каждого, заявив, что им всем необходимо повторить программу целиком! Она наложила заклинание на свои записи, пометив разными цветами темы для каждого из занятий. — Гермиона, до экзаменов ещё целая вечность, — в один голос запротестовали Гарри и Рон... У Гарри много времени уходило на изучение всевозможных квиддичных манёвров — он расспрашивал игроков команды, и даже сам начал просить Рона, чтобы тот описывал матчи, на которые ходил, и по очень эмоциональным, но так же очень путанным рассказам друга, постоянно переспрашивая, зарисовывал в блокнот схемы описываемых Роном манёвров профессиональных игроков, писал подробные пояснения, а потом они шли на квиддичное поле, и Гарри пытался повторить манёвры на метле, консультируясь с Роном — похоже или нет... Пока получалось плохо: то ли Рон как-то не так объяснял, то ли Гарри делал что-то не то, но половину из рассказанного Роном было совершенно непонятно как выполнять, а вторая половина — непонятно зачем оно нужно, и в какой ситуации может пригодиться! Так что Гарри и так был занят выше крыши. Рону же, учёба сама по себе была поперёк горла, а уж мысль о дополнительных занятиях и посиделках в Библиотеке, вовсе вызывали уныние и выражение тоски на лице. — Всего десять недель, — отрезала Гермиона. — Это совсем не вечность, а для Николаса Фламеля это вообще как одна секунда. — Но нам не по шестьсот лет, — напомнил ей Рон. — И зачем нам всё повторять, тем более тебе, ведь ты и так всё знаешь? — Зачем повторять?! — Гермиона прямо-таки задохнулась от возмущения. — Ты что, с ума сошёл? Ты понимаешь, что для перехода на второй курс нам надо сдать экзамены? Это очень важно, Рон! Нам нужно было начать повторять пройденный материал ещё в прошлом месяце! И как я об этом забыла?! В принципе, Гарри был согласен с подругой — экзамены нужно сдавать и нужно не просто сдать, а хорошо! Чтобы им гордились крёстный, тётя Меда, дядя Тед, кузина... И он, со вздохом сожаления, отложил тренировку полётов на потом — всё-таки не квиддичем единым... Преподаватели, судя по всему, думали как Гермиона и буквально завалили учеников домашними заданиями. Словом, Пасхальные каникулы, по сравнению с Рождественскими, оказались совсем невесёлыми. Расслабиться времени не было совершенно. Да и как можно расслабиться, когда Гермиона постоянно напоминала то про Историю Магии, то про Гербологию, то про Зельеварение, будь оно неладно? А тут ещё и Рон постоянно зевает и недовольно стонет над ухом. Единственное, что вызывало удовольствие, так это их занятия в пустых классах по отработке техники движений волшебной палочки и тренировки в заклинаниях... Но основную часть своего времени они втроём проводили в Библиотеке, пытаясь одновременно повторять пройденное и изучать новое... — Никогда в жизни этого не запомню! — наконец взорвался Рон, отшвыривая перо и с тоской уставившись в окно библиотеки. Рона, конечно, можно было понять: впервые за несколько месяцев выдался по-настоящему приятный, тёплый день. Небо было ярко-голубым, как незабудка, а в воздухе плавало предчувствие лета. Гарри с утра было взял "Нимбус", думая полетать, но под строгим взглядом подруги, со вздохом сожаления был вынужден отнести метлу обратно в спальню, и послушно поплёлся в Библиотеку. И теперь, занимаясь поисками записей о белом бадьяне в книге "Тысяча волшебных растений и грибов", то и дело с тоской посматривал в окно, на бездонное голубое небо, с редкими перистыми облаками... Из созерцательно-меланхоличного настроения его вырвало неожиданно громкое восклицание Рона: — Хагрид! Что ты здесь делаешь? Хагрид, похоже, пытался скрыться от них за полками, но понял, что его увидели, вышел оттуда и, шаркая, двинулся к ним. Он не стал подходить слишком близко, а руки держал за спиной, словно что-то от них прятал. Лесник в шубе из кротового меха явно не вписывался в здешнюю обстановку и, похоже, сам понимал, что привлекает к себе внимание, хотя всячески старался этого избежать. Было явно заметно, что он совершенно не рад встрече, а это совсем странно! — Я так, э-э... посмотреть зашёл, — пробормотал Хагрид, отводя глаза, что сделало ситуацию более загадочной. — А вы-то тут чего? Неужто всё Николаса Фламеля ищете? — Вид у Хагрида тут же стал очень подозрительный. — Да мы уже давным-давно узнали, кто он такой, — важным голосом произнёс Рон. — И мы знаем, что охраняет пёс, — это философский... Хагрид зашипел, прикладывая палец к губам и быстро оглядываясь по сторонам: — Ты чего... чего об этом кричишь, что с тобой случилось-то? — Кстати, Хагрид, мы кое о чём хотели тебя спросить, — вдруг вспомнил Гарри свои рассуждения о непонятных "фокусах", упоминаемых Снейпом. — Скажи, кто и что, кроме Пушка, охраняет камень? — Да тихо вы! — снова прошипел Хагрид. — Не надо тут об этом. Вы ко мне попозже загляните... ну.. чтобы... рассказать, обещать не буду, но тут... ну... об этом вообще нельзя, школьникам такое знать не надо... кто-нибудь подумает, что вы от меня всё узнали, да! А я-то здесь не при чём! — Хорошо Хагрид, тогда увидимся позже, — произнёс Гарри, и лесник побрёл прочь из библиотеки. — Интересно, что он там так сильно прятал от нас за спиной? — задумчиво спросила Гермиона. — Хочешь сказать, что это может быть связано с философским камнем? — поинтересовался Гарри. — Пойду посмотрю, в какой секции он был, — произнёс Рон. Он явно устал от занятий, и был рад заняться чем угодно, только чтобы прервать это скучнейшее и бесцельное, с его точки зрения, времяпрепровождение. Через пару минут он уже вернулся с тяжёлой стопкой книг в руках. — Драконы! — прошептал он. — Хагрид искал что-то о драконах. Вот, смотри: "Разновидности драконов, обитающих в Великобритании и Северной Ирландии" и "Пособие по разведению драконов: от яйца до адского чудовища". — Хагрид всегда хотел иметь дракона. Он сам мне сказал в тот день, когда мы с ним познакомились, — задумчиво произнёс Гарри, опять мечтательно уставившись в окно. — Но это противозаконно, — удивился Рон. — Разведение драконов было запрещено Конвенцией магов тысяча семьсот девятого года, это всем известно. Если мы будем разводить драконов, маглы узнают о нашем существовании! К тому же, драконов всё равно нельзя приручить, и они очень опасны. Ты бы видел ожоги, которые получил Чарли в Румынии, изучая диких драконов. — Но в Британии драконов конечно же нет? — с надеждой спросил Гарри. — Конечно тут есть дикие драконы, — Рон посмотрел на него так, словно Гарри сморозил какую-то глупость. — Обыкновенные валлийские зелёные и чёрные гебридские. Сказать по правде, Министерство магии кучу сил тратит на то, чтобы спрятать их от маглов. Нашим приходится накладывать заклятия на маглов, которые столкнулись с драконами, чтобы они навсегда забыли об этой встрече. — Интересно, что задумал Хагрид? — с любопытством в голосе произнесла Гермиона. Рон тут же с ней согласился, что это очень интересно, и им просто необходимо про всё разузнать... Но не тут-то было! Прервать занятия не закончив изучаемую тему? Такого Гермиона не могла допустить, даже если небо рухнет на землю, о чём она и заявила, усадив Рона опять за стол. В общем, к Хагриду они смогли пойти только после обеда, и сразу же удивились тому, что занавески на окнах задёрнуты. Да и сам Хагрид вёл себя как-то странно — он впустил их в хижину, только убедившись, что это именно они. И тут же захлопнул за ними дверь. Внутри хижины была ужасная жара. Несмотря на то, что на улице было очень тепло, в камине ярко полыхал огонь. Хагрид приготовил им чай и предложил бутерброды с мясом горностая, но они, не колеблясь, отказались от этой экзотической еды, убедив гостеприимного хозяина, что только-только пообедали. Даже Рон, который чисто теоретически, по наблюдениям Гарри, мог есть круглые сутки не останавливаясь, и тот — не рискнул... — Ну так что... вы вроде спросить чего хотели? — первым начал разговор Хагрид. — Да, — Гарри, сообразив, что не стоит ходить вокруг да около, решительно взял переговоры на себя. — Мы хотели узнать, не расскажешь ли ты нам, что охраняет философский камень... кроме Пушка. Хагрид неодобрительно посмотрел на него в ответ и отрицательно покачал косматой головой: — Не, не расскажу, — категорично произнёс он. — Во-первых, я и сам не знаю. Ну, а во-вторых, вы и так уж много всего... э-э... разведали, ни к чему вам больше знать. Да я, если б знал даже, все равно б не сказал, да! А насчёт камня, так он здесь не просто так, его из "Гринготтса" чуть не украли, я так думаю, ты уж сам всё понял. А вот как вы про Пушка разведали — убей не пойму! — Перестань, Хагрид! Конечно, ты не хочешь нам рассказывать, но ведь ты всё знаешь, ты обо всём знаешь, что здесь происходит, — в разговор вступила Гермиона, и в её голосе была неприкрытая лесть. Гарри просто поразился, как изменился настрой Хагрида: его борода зашевелилась, видимо, он улыбался, пусть улыбка и была скрыта волосами, а взгляд, которым лесник посмотрел на неё, сразу стал добрым и ласковым. Ужас, эти женские штучки — страшное дело, Гарри аж незаметно передёрнул плечами. А Гермиона, всё тем же тоном продолжала вести наступление на скрытность Хагрида: — Мы просто хотим знать, кто накладывал заклятия, которые должны помешать похитить камень. Нам так интересно, кому — кроме тебя, конечно — доверяет профессор Дамблдор. Хагрид горделиво выпятил грудь, громко вздохнул, произнеся что-то вроде: "Дык. Ну так. Это.", а глаза его ещё сильнее заблестели. Теперь и Рон с явным уважением посмотрел на Гермиону. — Ну... эта... думаю, не будет ничего, если я вам скажу, — в голосе попавшегося на лесть Хагрида не было и оттенка сомнения. — Значит, так… Дамблдор у меня Пушка одолжил, это раз. А потом кое-кто из профессоров заклятия накладывал... Профессор Спраут, профессор Флитвик, профессор Макгонагалл, — произнося очередное имя, Хагрид загибал палец. — Профессор Квиррелл... и сам Дамблдор, конечно. А, вот ещё чего забыл. Точно, про профессора Снейпа. — Снейп? — Возмущённо-неверящее восклицание непроизвольно вырвалось у них троих одновременно, и они переглянулись. — Вы чего, опять про это? Кончайте, ладно? – Хагрид отмахнулся от них. — Да как вы не поймёте — Снейп, он это... ну, помогает камень охранять, зачем ему его воровать-то? — Убеждённо закончил Хагрид. Но Гарри знал, что Рон и Гермиона думают о том же о чём и он. Если Снейп принимал участие в охране камня, значит, он мог легко узнать, какие именно заклинания наложили другие профессора, и похоже, Снейп уже выведал всё, что ему надо, кроме заклинания, которое наложил Квиррелл. А вера Хагрида в невиновность Снейпа, Гарри совсем не успокаивала. Он успел убедиться, что лесник был очень добрым, и... недалёким, как говаривала про таких добряков тётя Петуния. Главное, чтобы Хагрид не рассказал Снейпу как пройти Пушка! — Ведь только ты знаешь, как пройти мимо Пушка, правда, Хагрид? — Взволнованно спросил Гарри. — И ты ведь никому об этом не расскажешь, верно? Даже никому из преподавателей? — Да ни одна живая душа не знает, вот как! Кроме меня, э-э... и Дамблдора, конечно, — гордо заявил Хагрид. — Ну, хоть это хорошо, — с облегчением пробормотал Гарри, обращаясь к Гермионе и Рону. — Слушай, Хагрид, может, откроем окно? Тут у тебя задохнуться можно... — Извини, Гарри, но никак нельзя, — поспешно ответил Хагрид и покосился на горевший в камине огонь. Гарри, поймав его взгляд, тоже заглянул в камин, и похолодел: — Хагрид! Что это?! — воскликнул он. Ответ ему не требовался: он УЖЕ ЗНАЛ, что это. В самом центре пламени, прямо под висящим над огнём чайником, лежало огромное чёрное яйцо. — А... это... — Хагрид нервно подёргал себя за бороду. — Ну... это... — Где ты его взял, Хагрид? — поинтересовался Рон, так же сообразивший, что это такое, что было и не удивительно, учитывая наличие брата-драконолога. Рон, встав перед камином на колени, внимательно рассматривал яйцо. — Ведь оно, должно быть, стоит целую кучу денег. — Да выиграл я его, — признался Хагрид. — Вчера вечером и выиграл. Пошёл, значит, в деревню, в "Кабанью голову", посидел там... ну... выпил. А тут незнакомец какой-то, в карты ему сыграть охота. Хотя, если по правде, так он... э-э... даже рад был, что яйцо проиграл, — видать, сам не знал, куда его девать-то. — А что ты будешь делать, когда из него вылупится дракон? — с ужасом в голосе поинтересовалась Гермиона, которая тоже сообразила, что это греется на углях. — Ну, я тут читаю кое-что, — Хагрид вытащил из-под подушки толстенную книгу. — Вот, в библиотеке взял "Разведение драконов для удовольствия и выгоды". Старовата, конечно, но там всё про это есть. Яйцо в огне надо держать, вот как! Потому что драконихи на яйца огнём дышат, согревают их так. А когда он... ну… вылупится, надо ему раз в полчаса ковшик цыплячьей крови давать и... э-э... бренди ещё туда доливать надо. А вон смотрите — это как яйца распознавать. Это, что у меня — это норвежского горбатого, редкая штука, так вот... Он явно был очень доволен собой, и очень словоохотлив, но Гермиона его радости и энтузиазма не разделяла: — Хагрид, ты ведь живёшь в деревянном доме, — трагически произнесла она... Но лесник её не слушал. Он что-то напевал себе под нос, помешивая кочергой дрова в камине...***
Теперь, будто мало им было Запретного коридора и хранящегося там Философского камня, у них троих появилась ещё одна, новая проблема — судьба Хагрида, ведь если кто-нибудь узнает, что он незаконно укрывает у себя дракона, то участь лесника будет очень печальной! — Я уже даже забыл, что такое спокойная жизнь, — как-то обречённо вздохнул Рон. Каждый вечер они всё больше и больше времени проводили за учебниками и написаниями бесконечных эссе, которых становилось всё больше и больше... Гарри, сцепив зубы, строчил, безумно радуясь хотя бы тому, что у него нормальные чернильные ручки, и он не мучается, как Рон и Гермиона, у которой пальчики были вечно в чернильных пятнах. Рон бесконечно ныл и возмущался несправедливостью жизни. А Гермиона, не взирая ни на какие жизненные перипетии, сначала составила новую программу повторения пройденного для себя самой, а теперь готовила такую же для них. Гарри это всё начало уже даже злить — времени на полёты не оставалось совершенно. Как только хорошая погода, так обязательно оказывается, что сегодня по плану повторение чёртового снейповского Зельеварения! Или Гербологии. Или Трансфигурации... Гермиона была неумолима, а попытки её разжалобить совершенно на неё не действовали! — Гарри! — восклицала она. — Ты и так отлично летаешь. Гораздо лучше не только меня, но и даже большей части команды. Однако это не поможет тебе сдать экзамены, Гарри! — жалобно заканчивала она и смотрела на него умоляюще. Сопротивляться этому взгляду Гарри не мог совершенно, и грустно вздыхая, покорно шёл в Библиотеку. В один из погожих дней, за завтраком Хедвиг принесла Гарри записку от Хагрида, в которой было всего два слова: "Он вылупляется". Гарри тут же показал её друзьям, и Рон, разумеется, предложил прогулять Гербологию и после завтрака сразу же пойти прямиком к Хагриду! Но Гермиона и слышать об этом не хотела. — Да послушай, Гермиона, — возбуждённо убеждал её Рон, — мы, возможно, больше никогда в жизни такого не увидим! Это же редчайшее зрелище! — Нам нельзя пропускать занятия, у нас могут быть проблемы, — возмущённо воскликнула Гермиона, которую одна мысль о преднамеренном пропуске занятий привела в ужас. — А когда кто-нибудь узнает про Хагрида, вообще такое начнётся... — Подруга говорила встревоженным тоном, пытаясь убедить их. — Ты представляешь, Рон, если мы ещё там рядом окажемся, тогда всё... — Заткнитесь, оба! — прошипел на них Гарри, так как заметил, что Малфой, проходивший мимо в паре ярдов от них, вдруг застыл и прислушался. Теперь можно было только гадать, услышал белобрысый что-то или нет — и если да, то как много. Но Гарри выражение лица Малфоя очень сильно не понравилось. Рон и Гермиона спорили всю дорогу до теплиц, и в конце концов Гермиона согласилась сбегать к Хагриду на перемене. Когда наконец из Замка донёсся звон колокола, возвещающий об окончании урока, они побросали совки и лопатки, которыми ковырялись в земле, выскочили из оранжереи и поспешили к опушке леса. Открывший им Хагрид был весь красный от возбуждения. — Он почти вылез! — прошептал Хагрид, заталкивая их внутрь. Яйцо, испещрённое глубокими трещинами, лежало на столе. Внутри что-то двигалось, стуча по скорлупе. Гарри, Рон и Гермиона придвинули стулья к столу и сели, затаив дыхание, разглядывая удивительное зрелище, а Хагрид, суетясь, то и дело метался от стола к полкам, где чем-то звенел и булькал... Вдруг раздался треск, яйцо развалилось пополам и на стол выпал маленький дракончик. С точки зрения Гарри, это существо никак нельзя было назвать симпатичным — новорождённый дракончик скорее напоминал скомканный чёрный зонтик. Он был ужасно тощий, топорщащиеся на спине крылья казались непомерно большими для такого тела, а морда была длинная, с широкими ноздрями, пробивающимися бугорками рогов и выпученными оранжевыми глазами, что придавало ему некоторое сходство с рыбой. Дракончик чихнул, из ноздрей вылетело несколько искр. Зато Хагрид, видимо, был просто счастлив! — Ну разве не красавчик? — проворковал лесник. Он вытянул руку, чтобы погладить своего любимца по голове. Дракончик молниеносно раскрыл пасть и лязгнул острыми клыками, пытаясь ухватить Хагрида за палец. — Вот умный малыш! Сразу узнал свою мамочку! — Умильно восхитился Хагрид. — Хагрид, а как быстро растут норвежские горбатые драконы? — озадаченно поинтересовалась Гермиона, видимо раньше всех осознав грядущие сложности. Впрочем, подруга всегда умела смотреть вперёд, Гарри это давно отметил. Хагрид открыл было рот, чтобы ответить, но внезапно побледнел и, вскочив на ноги, метнулся к окну. — Что случилось? — Встревожился Гарри, хотя уже догадывался об ответе. — Кто-то в окно заглядывал, а я, как назло, занавески неплотно задвинул, — сокрушённо выговорил Хагрид. — Мальчишка какой-то... вон, убегает. Гарри подскочил к двери и распахнул её. Даже на расстоянии он легко узнал убегавшего. Гарри тяжело вздохнул. Теперь о существовании дракона у Хагрида знали не только они трое, но и чёртов Малфой! И это очень сильно волновало Гарри. За прошедшее время он немного успел почитать, написал письмо кузине, и теперь знал, что даже за незаконный оборот яиц драконов — пара лет Азкабана! Что будет за незаконное выращивание, он даже не стал спрашивать...***
Теперь Малфой, встретив их троих, неприятно ехидненько улыбался с видом "а я всё знаю", и это их сильно нервировало. Теперь, большую часть свободного времени они проводили в полумраке хижины Хагрида, вместо Библиотеки, что, похоже, гораздо сильнее раздражало Гермиону, чем даже ехидно скалящийся белобрысый слизеринец! Они пытались урезонить лесника, и объяснить ему, что с драконом шутки плохи — это опасно и вообще... — Отпусти его, — уговаривал Хагрида Гарри. — Выпусти его на волю. — Не могу, — тот только покачал головой. — Он же маленький совсем. Он умрёт один. За неделю этот "совсем маленький дракончик" стал раза в три длиннее и раз в пять злее! Из его ноздрей беспрестанно вырывались клубы дыма. Однако Хагрид, кажется, этого не замечал. Судя по всему, он вообще забыл обо всём, в том числе и об обязанностях лесника, и если выходил из хижины, то только за продовольствием для своего подопечного. По полу хижины, заваленному птичьими перьями, перекатывались пустые бутылки из-под бренди, камин полыхал пламенем, а на столе выросла стопка грязной посуды. — Я ему имя придумал — Норберт, — Хагрид смотрел на дракона влюблёнными глазами. — Он меня уже знает... смотрите вот: Норберт! Норберт! Где твоя мамочка? — По моему, он рехнулся, — прошептал Рон, наклонившись к уху Гарри. — Хагрид, — громко позвал Гарри. — Ещё две недели, и Норберт просто не будет помещаться в твоей хижине. А к тому же, возможно, у нас нет в запасе и двух дней! Малфой в любой момент может донести на тебя Дамблдору или вообще — написать своему отцу! И тогда тебе даже Дамблдор помочь не сможет, Хагрид! — пытался он донести эту простую мысль до лесника. Всё-таки Гарри было жалко Хагрида, и ему совершенно не хотелось, чтобы у добродушного великана были проблемы. Хагрид закусил губу, и казалось, был готов вот-вот разрыдаться: — Я... Я ж понимаю, что навсегда его здесь оставить не могу, но и бросить его не могу... нельзя так... Он же маленький... Пропадёт кроха... Гарри вдруг просто осенило! Он резко повернулся к Рону и воскликнул: — Чарли! — Ну вот, теперь и ты рехнулся, — спокойно отреагировал тот. — Меня зовут Рон, ты забыл? —Да причём тут ты, Рон! — возмутился Гарри тому, что эта элементарная мысль не пришла в голову друга, который живёт в магическом мире с рождения. — Нет, я про Чарли, твоего старшего брата, который изучает драконов в Румынии. Мы можем отправить Норберта к нему. Ведь Чарли сможет о нём позаботиться, а когда Норберт вырастет, он отпустит его на волю! — Гениально! — завопил Рон. — Как тебе идея, а Хагрид? Идея Хагриду не понравилась совершенно, но после долгих уговоров и убеждений в три голоса, великан согласился, чтобы Рон написал брату письмо, и Гарри послал с ним Хедвиг. Видимо, в глубине души надеясь, что ответ придёт не скоро, а может, и не придёт вовсе... Следующие дни тянулись необычайно медленно... В среду, когда все ушли спать, Гарри и Гермиона всё ещё сидели в Общей гостиной, дожидаясь Рона. На часах было уже двенадцать, когда они услышали какой-то шорох. Через мгновение из ниоткуда появился Рон, сбросивший с себя мантию-невидимку. Он был у Хагрида, помогая тому кормить Норберта, который теперь десятками поедал дохлых крыс. — Он меня укусил! — Рон вытянул руку, обмотанную окровавленным носовым платком. — Я теперь, наверное, несколько дней даже перо не смогу держать. Если честно, более жуткого зверя, чем дракон, я в жизни не видел, а Хагрид с ним возится так, словно это маленький пушистый кролик! — От возмущения лицо Рона сильно покраснело. — Вы представьте только: Норберт меня укусил, а Хагрид мне выговаривать начал, что я его "малютку испугал". А когда я уходил, он ему колыбельную пел! Колыбельную, Гарри! Да он просто псих, с этим мордредовым драконом... Возмущения Рона прервал стук в тёмное окно. — Это Хедвиг! — воскликнул Гарри, разглядев за стеклом белый силуэт, и бросившись к окну, чтобы впустить сову. — Она принесла ответ! Гарри, Рон и Гермиона положили письмо на стол и склонились над ним. Дорогой Рон! Как у тебя дела? Спасибо за письмо. Я буду счастлив, взять норвежского горбатого дракона. Но доставить его сюда будет непросто. Я думаю, лучше всего будет переслать его с моими друзьями, которые прилетят навестить меня на следующей неделе. Проблема в том, что никто не должен видеть, как они перевозят дракона, — ведь это незаконно. Будет идеально, если вы сможете привести дракона на самую высокую башню замка Хогвартс в субботу в полночь. Тогда они успеют добраться до Румынии до наступления утра. Пришли мне ответ как можно быстрее. С любовью, Чарли. Гарри задумчиво посмотрел на встревоженных друзей. — У нас есть моя мантия-невидимка, — медленно произнёс Гарри, правильно истолковав их сомнения. — Я думаю, она вполне сможет спрятать нас с Роном и Норберта, так что всё получится. — Гарри произнёс это так спокойно просто для того, чтобы успокоить явно расстроенную предполагаемым серьёзным нарушением правил Гермиону. На самом же деле у его плана имелись серьёзные изъяны. Хотя бы потому, что дракон мог запросто прожечь мантию. Да и заткнуть ему пасть, чтобы он не издал ни звука, было нереально. Но, к его облегчению, Рон и Гермиона согласно кивали. И это свидетельствовало о том, насколько трудной и изматывающей была для них вся последняя неделя, раз теперь они были готовы на самый безумный вариант, лишь бы избавиться от Норберта. И от Малфоя... Но, увы, даже такой на живую нитку смётанный план, чуть было не провалился! Случилось то, чего никто не ожидал: утром укушенная рука Рона раздулась, вдвое увеличившись в размерах. Рон никак не мог решить, не будет ли слишком рискованным поход к мадам Помфри: ведь она, наверное, могла сразу определить, что это укус дракона. Однако спустя несколько часов выбора у Рона уже не было. Рука позеленела. Похоже, клыки Норберта были ядовитыми... Гарри и Гермиона, прибежавшие в Больничное крыло в конце дня, застали Рона в ужасном состоянии. — Это не только из-за руки, — прошептал Рон, — хотя кажется, что она вот-вот отвалится. Ко мне зашёл Малфой, он сказал мадам Помфри, что пришёл забрать книгу, которую мне дал, а на самом деле, чтобы надо мной поиздеваться. Он угрожал, что расскажет мадам Помфри, кто укусил меня на самом деле. Я-то ей сказал, что это собака, но не знаю, поверила ли она. Не надо было мне его бить тогда на матче, он ведь именно за это нам теперь мстит. Гарри и Гермиона попытались успокоить Рона, как могли, а Гермиона ему напомнила: — В субботу в полночь всё закончится! Но почему-то Рона это совсем не обрадовало, более того, он вдруг вскочил на кровати, и лицо его покрылось потом: — В субботу в полночь! — хрипло повторил он. — Я только сейчас вспомнил: Малфой забрал у меня книгу, чтобы мадам Помфри ему поверила, что он приходил именно за ней. А в этой книге лежало письмо от Чарли! Так что теперь он всё знает... Гермиона в ужасе закрыла рот ладошкой, смотря ошарашенно на Рона, а Гарри вдруг нестерпимо, впервые в жизни, захотелось высказаться в адрес друга одним из тех выражений, которые часто пользовались кузен и его дружки, и за которые тётя Петуния даже пару раз грозилась Дадли вымыть рот с мылом! Но даже не успели ничего сказать по этому поводу. В палату вошла мадам Помфри и выпроводила их, заявив, что Рону необходимо поспать... — Что же теперь мы будем делать, Гарри? — Чуть не плача спросила Гермиона, когда они вышли из палаты. — Менять планы уже поздно, — Гарри задумчиво взлохматил волосы. — Мы не успеем послать Хедвиг к Чарли ещё раз, а другого шанса избавиться от Норберта может и не быть! Нам придётся рискнуть, Гермиона. К тому же, у нас есть мантия-невидимка, и вот о ней Малфой ничего не знает! Он старался говорить уверенным тоном, чтобы успокоить девочку, и внушить ей, что всё у них получится, хотя сам, если быть честным, совершенно не был в этом уверен. Например, как они дотащат этого чёртового дракона до площадки башни? Одно дело он с Роном... А вот с Гермионой... Да и вообще, тётя Петуния не раз говорила, что женщинам тяжести носить нельзя, а Гермиона к тому же ещё и маленькая... Словом, настроение у Гарри было хуже некуда, и он всё же про себя ругался и в адрес Хагрида, с его мордредовым "миленьким дракончиком", и в адрес Рона, с его забывчивостью и глупостью... Ну и, разумеется, особо доставалось наглому белобрысому слизню, который лез не в своё дело, и был готов из штанов выпрыгнуть, только бы напакостить исподтишка! Может, Малфою надо было ещё раз в нос дать? Хотя, если не дошло с первых двух раз, кто сказал, что дойдёт с третьего? Когда они пришли к хижине Хагрида, чтобы рассказать тому о случившемся, то настроение стало ещё хуже. У дверей хижины с грустным видом сидел Клык — его хвост был замотан тряпками. А Хагрид даже не впустил их внутрь, а разговаривал с ними, высунувшись в окно. — Не пущу я вас... Норберт тут расшалился, — объяснил он. — Но ничего такого... уж я-то с ним справлюсь. Когда Гарри закончил свой рассказ, глаза Хагрида наполнились слезами, хотя, возможно, дело было в том, что именно в этот момент Норберт ухватил его за ногу. — А-а-а! — вдруг взревел лесник, но тут же выдавил из себя кривую улыбку. Судя по всему, он не хотел, чтобы Гарри и Гермиона забеспокоились ещё больше, или был готов простить "малышу Норберту" любую шалость. — Ничего страшного... куснул меня за сапог просто, он же ребёнок всего-навсего... Тут этот "ребёнок" видимо ударил хвостом в стену, и хижина заходила ходуном... Гарри и Гермиона пошли обратно к замку, обсуждая что, судя по всему, субботы они могут и не дождаться! Хижину лесника, этот Норберт, что б его Моргана разорвала, может разнести по брёвнышку и раньше! А Гарри ещё раз задумался: как они вдвоём с Гермионой будут тащить этого монстра? Но увы, другого выхода, похоже, не было — Рон в Больничном крыле, а посвящать кого-то ещё в эту тайну было просто опасно! Проще сразу вывесить объявление на доске в Общей гостиной. Вечера субботы они ждали как избавления, то и дело поглядывая на часы, и чуть ли не отсчитывая минуты, до времени, когда надо будет идти к Хагриду... К сожалению, им с Гермионой пришлось задержаться в Замке из-за мордредового Пивза, увлечённо игравшего в теннис с самим собой в холле первого этажа и заставившего их ждать до тех пор, пока игра ему не наскучила, поэтому они немного припозднились. Ночь была очень тёмной и облачной, подсветить себе Люмосами возможности они не имели и то и дело спотыкались в темноте, торопясь к хижине лесника. Гарри всё больше и больше давило ощущение, что добром это всё не кончится... К счастью, к моменту их прихода, Хагрид уже упаковал Норберта в огромный деревянный ящик, но затянувшаяся церемония прощания уже начала бесить, а Хагрид всё рыдал, перечисляя длинный список того, что он запихнул в ящик вместе с драконом, включая... плюшевого мишку... Судя по доносящемуся из ящика треску, мишке как раз сейчас отрывали голову, лапы, и всё остальное тоже. Наконец Хагрид, которому Гермиона то и дело начала напоминать о времени, нарыдался. — Прощай, Норберт! — срывающимся голосом выдавил из себя Хагрид. — Мамочка никогда тебя не забудет! Гарри и Гермиона встали по обе стороны ящика и набросили на себя мантию... Потом, уже позже, когда всё закончилось, они бы и сами не смогли объяснить, как им двоим удалось доволочь этот тяжеленный ящик до замка! Была почти полночь, когда они втащили ящик на первый этаж, и, немного передохнув, снова подхватили его и двинулись по тёмным коридорам. Каким-то чудом им удалось подняться сначала по одной лестнице, потом по другой. Даже тот факт, что Гарри уже хорошо изучил замок и знал кратчайший путь к цели, не облегчал ни их дорогу, ни тяжесть этого чёртового ящика. — Почти пришли! — тяжело выдохнул Гарри, утирая пот, когда они оказались в коридоре под самой высокой башней. Гермиона только согласно кивнула, тяжело переводя дыхание. Если уж постоянно делающий зарядку и занимающийся спортом Гарри чувствовал себя совсем не очень, то было страшно даже подумать, как себя чувствовала девочка! Гарри взглянул на подругу, и подбадривая её, тихонько сказал: — Осталось совсем чуть-чуть, Гермиона! Они снова подхватили ящик, настроившись на последнее усилие, когда в коридоре раздался какой-то шум. Забыв, что они невидимы, они резко отступили в тень, вглядываясь в тёмные очертания двух возящихся людей. И вдруг зажглась лампа... Профессор Макгонагалл в ночной рубашке из клетчатой шотландки и с сеточкой для волос на голове, крепко держала за ухо вырывающегося Малфоя. — Вас ждёт дисциплинарное наказание! — вскричала она, увидев, кто перед ней. — И двадцать штрафных очков! Как вы посмели ходить по школе посреди ночи, мистер Малфой?! — Вы не понимаете, профессор! — Визжала в ответ белобрысая сволочь. — Гарри Поттер! Он скоро будет здесь! С драконом! — Что за чушь! — Возмутилась профессор Макгонагалл. — Как вы смеете мне лгать?! Идёмте, мистер Малфой, а утром я поговорю о вас с профессором Снейпом! После этого, почти отвесная винтовая лестница, ведущая на площадку башни, показалась Гарри и Гермионе чем-то несерьёзным! И уже через несколько минут они оказались на свежем воздухе и, сбросив с себя мантию, наконец-то перевели дух... Гермиона вдруг начала весело приплясывать: — Малфоя ждёт наказание! — Радостно выкрикнула она. — Я так счастлива, что даже петь хочется! — Не надо, — посоветовал Гарри, хотя и у него настроение тоже было просто прекрасное! Наверное, они странно смотрелись со стороны — уставшие, мокрые, и счастливо улыбающиеся своим мыслям. Стоявший между ними ящик, наверное, тоже выглядел очень странно, особенно если учесть, что он то и дело сильно покачивался из стороны в сторону. Возможно, Норберту тоже стало весело? Десять минут спустя, из темноты спланировали четыре метлы. Друзья Чарли оказались весёлыми людьми и к транспортировке Норберта отнеслись, как к забавному приключению. Тем более, они уже всё продумали и захватили с собой специально изготовленное для этого случая крепление. Когда ещё минут через десять мётлы поднялись в воздух, между ними висел большой деревянный ящик, Гарри и Гермиона проводили его глазами, а когда он пропал из виду, пошли вниз по винтовой лестнице. На душе у них было легко. Норберт улетел, Малфой им больше не угрожал и разве могло что-нибудь омрачить их радость? К их сожалению, ответ на этот вопрос поджидал у подножия лестницы. Как только они спустились по ней, из мрака вынырнуло лицо Филча: — Так-так-так, — радостно, даже скорее с удовольствием в голосе, прошептал мерзкий завхоз. — Кажется, у нас серьёзные проблемы... А Гарри только сейчас понял, что мантия-невидимка осталась на площадке башни!***
Дальше всё превратилось в какой-то кошмар. Как они ни уговаривали Макгонагалл, что они не гуляли, что так надо было, чтобы помочь другу — ничего не помогало. Говорить про дракона и Хагрида было нельзя, а декан... Хуже того! В придачу попался Невилл, который оказывается узнал, что мерзкий Малфоиш устроил на них засаду, и побежал предупредить их с Гермионой... Но, что было хуже всего для Гарри, Макгонагалл обвинила его в том, что он это всё придумал специально, чтобы подставить Малфоя и Невилла! От такого обвинения у Гарри просто отвисла челюсть, и он уставился на несчастного Невилла, на мордахе которого было написано такое разочарование и обида... Гарри даже вначале не понял, что декан с них сняла не просто пятьдесят очков, а по пятьдесят очков! С каждого! И понял что что-то не так, только когда увидел, как задрожали губы Гермионы, а на глазах у неё появились слёзы... Минус сто пятьдесят очков! Теперь Гриффиндор оказался на последнем месте! Возможно, конечно, он ещё мог выиграть Кубок по квиддичу, опять поймав снитч быстрее чем ловец Рейвенкло (хоть Вуд и говорил, что ловец у них очень хорош), но в соревновании за Кубок факультетов, увы, Гриффиндору не победить, даже если он сейчас бросит всё, и начнёт зубрить все уроки подряд, и тянуть руку наравне с Гермионой. И все из-за того, что они потеряли сто пятьдесят очков за одну ночь! Гарри не спал всю ночь, слушая, как плачет в подушку Невилл, но не знал, как его успокоить... И тут же подумал, что бедная Гермиона точно так же сейчас лежит и плачет, совершенно одна... Гарри лежал на кровати, просто смотря в окно, и жутко ругался про себя: на чёртового Хагрида, с его больной страстью к драконам, на этого мордредового дракона! На того идиота, который шарахается по кабакам с драконьим яйцом в кармане, и проигрывает его в карты ещё большему идиоту... На тупицу Рона, который, мало того, что умудрился загреметь в Больничное крыло в самый ответственный момент, но и ещё и разбрасывается такими письмами, храня их где попало... На этого блондинистого урода, который... Пару раз Гарри в голову закрадывалась мыслишка — утром выловить эту наглую мразь и отметелить так... чтобы аж Дадли с Пирсом позавидовали! Останавливала его только одна мысль — это не исправит положения, а только ухудшит. Но больше всего Гарри злился и ругался на себя: что забыл мантию на башне, что втащил в это всё Гермиону, что вообще влез в это дерьмо! Вот оно ему надо было? Хагрид взрослый, пусть сам и разбирается со своими тараканами в голове и последствиями... За окном уже светало, а сна не было ни в одном глазу... Поначалу никто не понял, что произошло, и, глядя на огромную доску, на которой фиксировались очки факультета, все подумали, что это ошибка. Ну как может получиться, что утром у факультета стало на сто пятьдесят очков меньше, чем было вечером? Но уже через час после подъёма каждый знал, что во всём виноват Гарри Поттер, знаменитый Гарри Поттер, член сборной команды по квиддичу и герой двух последних матчей. Он и ещё двое глупых первоклашек! С этой самой секунды начался полный кошмар! Гарри, ещё вчера бывший самым популярным учеником школы, и всеобщим любимцем, в одно мгновение превратился в самого презираемого и ненавидимого. Даже школьники с факультетов Хаффлпафф и Рейвенкло резко изменили своё отношение к нему, потому что всем хотелось, чтобы Слизерин наконец уступил школьный Кубок кому-то другому. Куда бы Гарри ни пошёл, на него показывали пальцами и во весь голос, даже не пытаясь перейти на шёпот, ругали его и обзывали. Только "слизни" при виде Гарри начинали рукоплескать и громко выкрикивать: "Мы твои должники, Поттер!"... Это было ужасно! Гермиона закопалась в Библиотеке и ходила постоянно с красными глазами, а Невилл вообще отказался с Гарри даже разговаривать. Только Рон поддерживал его, ну, как умел: — Вот увидишь, через несколько недель все об этом забудут, — успокаивал он Гарри. — Фред и Джордж за то время, пока они здесь, получили кучу штрафных очков, а их всё равно все любят. — Но они ведь никогда не теряли сто пятьдесят очков за один раз? — довольно зло переспросил Гарри. Он всё ещё злился на Рона за его "косяк", из-за которого и началась эта цепь неприятных событий. — Ну, в общем, нет, — признался Рон. Гарри махнул рукой, и опять уткнулся в учебник — всё равно он поклялся себе больше ни во что не ввязываться. Пора было заканчивать с этими глупыми ночными похождениями и слежкой за Снейпом. Хватит! Пусть все занимаются своими проблемами, а он будет учиться! Даже квиддич, и тот потерял для Гарри свою привлекательность. На тренировках с ним никто не разговаривал, а если кто-то был вынужден обратиться к нему, то называл его просто ловцом. Гарри даже было решил пойти к декану и попросить отчислить его из команды, но вовремя сообразил, что так он сделает только хуже для факультета, так как тогда они ещё и Кубок квиддича проиграют. И просто, молча, сцепив зубы, тренировался, но уже безо всякого удовольствия. Происходящее было его личным кошмаром, Гарри с ужасом представлял, как письмо от декана о его правонарушении, и о том, что из-за него Гриффиндор проиграл в факультетском соревновании придёт Сириусу. Как будет опечален крёстный, как расстроятся тётя Меда, дядя Тед, Нимфи... А ведь он им обещал, что им будут гордиться! И что? Пожалуй, это Гарри расстраивало куда больше, чем все насмешки и высказывания, вместе взятые! Гермиона и Невилл тоже очень сильно страдали. Но хотя с ними, как и с Гарри, никто не разговаривал, им пришлось куда легче, чем ему, потому что мало кто знал их в лицо. Однако Гермиона даже перестала, вопреки своему обыкновению, привлекать к себе внимание на уроках. Она сидела, опустив голову, и молча выполняла задания. Но слава Богу, хотя бы с ним начала разговаривать! Это было единственной радостью за последние дни. Только Невилл... Он вообще стал очень нервным, пугливым, ходил съёжившись и постоянно, как только к нему обращались, втягивал голову в плечи. А ещё смотрел на Гарри с такой обидой и разочарованием, что... И Гарри не выдержал. Однажды вечером, когда все сидели в гостиной, и их спальня была пуста, Гарри подошёл к Невиллу и тихонько его попросил: — Невилл, давай поднимемся в спальню? Нужно поговорить. Пожалуйста, Невилл, — добавил он умоляюще. Невилл в ответ посмотрел недоверчиво, и явно испытывая сомнения, всё же кивнул, и встал с места. Увязавшегося за ними Рона, Гарри остановил: — Рон, посмотри, чтобы Симус и Дин не поднимались. И вообще, чтобы нам не мешали. Рон было возмутился, но Гарри с нажимом в голосе добавил: — Пожалуйста, Рон! Не спорь. Просто проследи, что бы нам с Невиллом не мешали! А в спальне, глядя на недоумевающего Невилла, Гарри сходу выдал: — Невилл! Мы не собирались тебя подставлять! И чёртового Малфоя, кстати, тоже! У нас действительно было дело... — Потом немного поколебавшись, Гарри решился: — Был дракон. Маленький. — У Невилла глаза стали огромными, но всё так же неверящими, и Гарри кивнул: — Да. Маленький дракончик... — Гарри запнулся, но видя недоверие мальчика, всё же добавил: — У Хагрида... Он у него случайно оказался и... мы нашли способ, эээ, переправить дракончика в безопасное место... Иначе бы у Хагрида были огромные проблемы, Невилл! Драконы — это же Азкабан, сразу! — и, глядя ему в глаза, продолжил: — Честное слово, Невилл! Просто из-за некоторых... нестыковок, — Гарри немного скривился, — об этом узнал Малфой, ну и... — Гарри развёл руками. — Ты же знаешь этого наглого, белобрысого урода? Если он не сделает кому-то гадость, то просто жить не может! Честно, Невилл! — Гарри чуть ли не с мольбой смотрел на пухлого мальчишку. Для него было очень важно, чтобы тот поверил ему. Гарри потому и про Хагрида сказал — всем было известно про любовь добродушного великана к милашкам-чудовищам. А то бы Невилл точно не поверил в эту невероятную историю! — Я понял, Гарри, — медленно произнёс тот... — Нда... Дракон? — неверяще переспросил он. — У Хагрида? — Ага, Невилл, — грустно кивнул Гарри. — Только маленький, ему было всего две недели, — он плюхнулся на свою кровать, и тоскливо добавил: — Мы сами были в ужасе, растерялись, ведь непонятно, что делать: никому же не расскажешь! А он ещё и Рона за руку цапнул, прикинь? Это за сутки до отправки, когда планы никак не поменять! А как мы его по коридорам тащили, вдвоём с Гермионой — это вообще мрак, Нев! — и сразу постарался объяснить: — Ну, Рон в Больничном крыле, не то что дракона тащить, сам стоять не может. Я думал к тебе обратиться, но... Не хотел тебя в это впутывать, сам понимаешь. А оно вон как вышло... — Гарри виновато пожал плечами. — Только ты про Хагрида никому-никому не говори! А то если узнают, его может... даже из Хогвартса выгонят! Или вообще — в Азкабан посадят! — добавил он шёпотом. — И про дракончика тоже... Не надо никому... Договорились? Невилл как-то нерешительно кивнул, но смотрел уже как-то совсем по-иному. Из взгляда ушли обида и ещё что-то... И Гарри, как по наитию, вдруг, сам от себя не ожидая, кратко рассказал Невиллу и про Запретный коридор. Что там сидит трёхголовый огромный пёс, который охраняет проход к одной жутко важной вещи, называющейся Философский Камень, и которую хочет украсть мерзкий Снейп. И что они втроём, с Гермионой и Роном это расследовали почти полгода. Но что делать с этим теперь не знают, так как Гарри не рассчитывал, что гриффиндорские благородство, честь, храбрость и взаимовыручка — оцениваются в минус сто пятьдесят баллов гриффиндорским же деканом! — Такие у нас дела, Невилл, — грустно закончил Гарри, глядя на мальчика. — Мы решили, что никого не будем посвящать в эту историю с Запретным коридором... Поэтому и получилось, что тебя сторонились, из-за постоянных обсуждений этого бесполезного расследования. А потом ещё и эта мордредова ящерица-переросток, на наши головы... — И что будет теперь, Гарри? — осторожно поинтересовался Невилл. — Не знаю, — пожал плечами Гарри в ответ. — Я собираюсь просто готовиться к экзаменам, и сдать их как можно лучше. Всё! Наприключались, блин! Хватит. Ты же видишь, как всё вышло? — и Гарри мотнул головой в сторону двери в гостиную... В общем, слава Мерлину, с Невиллом отношения наладились, что вызвало у Гарри небывалую волну облегчения, прямо камень с души свалился! А ещё он был рад, что до экзаменов осталось не так уж много времени. Так как, во-первых — подготовка к экзаменам и повторение пройденного помогали ему хоть ненадолго отвлечься от случившегося; во-вторых — сдав экзамены он уедет на каникулы, и там не будут ему в спину кричать обзывалки. Хотя, конечно, его наверняка будут ругать крёстный и тётя Меда... Теперь жизнь Гарри, Гермионы и Рона была заключена между классами, Большим Залом и Библиотекой, а после ужина они возвращались в Общую гостиную, садились вместе за стол в углу комнаты, и занимались до поздней ночи, запоминая составы сложнейших зелий, заучивая наизусть заклинания и контр-заклинания, зазубривая даты волшебных открытий и восстаний гоблинов. А после разговора по душам в спальне, к ним троим присоединился и Невилл, что, прямо сказать, Гарри очень радовало... Рон немного побухтел на счёт того, что Гарри рассказал Невиллу про Тайну Запретного коридора, но Гарри довольно резко возразил другу, что как раз из-за таких тайн Невилл и попался декану! И, как знать, если бы Невилл был в курсе, то может всё получилось по другому! Гермиона его горячо поддержала, и Рон заткнулся, хоть ещё и недовольно сопел некоторое время... Однако, когда до экзаменов осталась примерно неделя, решимость Гарри не вмешиваться ни во что его не касающееся подверглась серьёзному испытанию. Как-то днём в Библиотеку прибежал Рон, и начал рассказывать, что он шёл только что мимо одного класса и слышал как Квирреллу, видимо, кто-то угрожал, а тот умолял прекратить, а потом с чем-то согласился! А потом Квиррелл выскочил из кабинета, как будто за ним мантикора гналась! И выглядел он так, будто готов прямо сейчас разрыдаться, и вообще — очень бледный, испуганный, постоянно озирался и поправлял свой тюрбан. Он даже Рона не заметил! Ну и Рон сразу побежал к ним... — И значит, Снейп всё из него вытянул! — закончил рассказ Рон. — И теперь он знает, как снять наложенное Квирреллом заклинание против Тёмных сил... — Да, но остаётся Пушок, — напомнила Гермиона. — Возможно, Снейп сам узнал, как пройти мимо него, и ему уже не нужно выведывать это у Хагрида, — предположил Рон, обводя взглядом окружавшие их стеллажи, на полках которых хранились тысячи книг. — Я уверен, что в одном из этих томов написано, как приструнить гигантского трёхголового пса. Так что мы будем делать, Гарри? — У Рона заблестели глаза — похоже, ему снова захотелось приключений. Невилл сидел молча, только испуганно смотрел на них большими, круглым глазами. Но не успел Гарри открыть рта, чтобы успокоить Невилла и ответить Рону, что они ничего не будут делать, как взбудораженному рыжику ответила Гермиона: — Мы пойдём к Дамблдору, — категорично заявила она. — Надо было давным-давно к нему пойти. А если мы попытаемся сделать что-нибудь самостоятельно, то наверняка опять попадёмся, и тогда нас точно выгонят из школы. — Это логично, Гермиона, но у нас нет доказательств, — меланхолично заметил Гарри. — Профессор Квиррелл слишком напуган, чтобы подтвердить нашу версию, а Снейпу достаточно просто сказать, что он не знает, как в Хэллоуин тролль попал в замок, и что он даже близко не подходил к третьему этажу. — Он посмотрел на друзей и пожал плечами. — И кому, как вы думаете, поверят? Ему или нам? — Гарри опять посмотрел внимательно вначале на Рона, а потом на Гермиону. Гермиона задумалась, а потом согласно кивнула, а вот Рон было открыл рот, и Гарри добавил: — К тому же, ни для кого не секрет, что мы его ненавидим. И Дамблдор решит, что мы это придумали, чтобы Снейпа уволили. Филч никогда нам не поможет, даже если он обо всём догадывается, так как он слишком дружен со Снейпом... — Гарри посмотрел в окно. — И я уверен, что завхоз только обрадуется, если нас отчислят из школы. Ещё не забывайте о том, что мы, по логике, ничего не должны знать о том что спрятано в Запретном Коридоре и Пушке! Если выяснится, что знаем, то нам слишком многое придётся объяснять! И подставим Хагрида... Гермиона согласно кивнула, но у Рона было своё мнение: — Если мы проведём небольшое расследование... Глаза Рона загорелись в предвкушении, но Гарри решительно его перебил: — Нет, Рон! — тихо, но весомо произнёс он. — Хватит с нас... расследований. И всяких приключений! Лично я буду готовиться к экзаменам, — он притянул к себе карту Юпитера и начал выписывать названия лун этой планеты...***
Для отбытия наказания будьте сегодня в одиннадцать часов вечера у выхода из школы. Там вас будет ждать мистер Филч. Проф. М. Макгонагалл Наказание в ночное, после отбоя, время внушало реальные опасения, а учитывая те ужасы, про которые злобно и с явным удовольствием разглагольствовал Филч, конвоирующий Гарри, Невилла, Гермиону и Малфоя куда-то вдаль от тёплой, светлой и такой безопасной, относительно, школы… В общем, Гарри был далеко не в самом лучшем настроении. Он вновь и вновь мысленно перечитывал записку, воображал всякие ужасы о грядущем наказании, с тревогой посматривал на идущую рядом с ним очень испуганную Гермиону, молчал и думал. А думал он об авторе записки, их декане Минерве Макгонагалл. За этот год он уже трижды встретился с ней именно как с деканом факультета и ничего хорошего от грядущего не ожидал. Сперва, она дала пять баллов за спасение маленькой девочки от тролля, на следующий раз сняла тридцать за сломанный нос оскорбившего эту же девочку слизня. В силу своего возраста, он ещё не мог прийти к правильному заключению, о том, что одни дети в этом мире куда важнее и "дороже" других, но инстинктивно чувствовал, что что-то здесь не так... И потом — это абсурдное обвинение, что они с Гермионой придумали историю с дракончиком, чтобы подставить Невилла и Малфоя! Прямо как мерзкий Снейп на первом уроке зельеварения, один в один... К счастью, Филч наконец-то замолчал, завидев впереди очертания хижины Хагрида. — Это ты там, что ли, Филч? Давай поживее, пора начинать, — послышался знакомый громкий голос. Гарри вздохнул с облегчением. Чем бы ни была эта отработка, едва ли под руководством Хагрида она станет запредельно опасной, мерзкой или страшной… Когда речь зашла о ночной прогулке в Запретный лес, Гарри сперва, как ни странно, испытал ещё и некоторую радость. За последние несколько лет он выслушал не один рассказ Сириуса о том, как неоднократно, во время его учёбы в Хогвартсе, он с друзьями лазил по самым глухим его местам... Правда потом Гарри вспомнил, что занимались Сириус, папа и их друзья этим далеко не на первом курсе, и в подавляющем большинстве случаев в анимагической форме, и радость как-то быстро поблекла... Но всё равно, возмущённые заявления Драко Малфоя он встретил с лёгкой презрительной усмешкой и мыслью: "Ага, струсил, это тебе, урод белобрысый, не девочек оскорблять. И не подлянки всякие придумывать!" Страхом в голосе слизеринца можно было наслаждаться, осознавая своё гриффиндорское превосходство в храбрости и силе духа. Вот только вцепившийся в его плечо Невилл и немного побледневшая Гермиона заставили его промолчать, и не высказывать пару ехидных фраз... В принципе, конечно, Малфой говорил правильные вещи: о том, что нельзя наказывать детей прогулкой в смертельное опасное и вообще-то запрещенное для посещения учениками место, где водится всевозможная дикая живность вплоть до оборотней. Но соглашаться с белобрысым "слизнем", Гарри почему-то не хотелось. Впрочем, после того, как Малфой заявил, что он пожалуется своему отцу — члену попечительского совета школы, и это не помогло, так как Хагрид ответил: или идёшь, или исключим из школы, Малфой замолчал, лишь бросая на лесника яростно–ненавидящие взгляды, а Гарри понял, что от их желания или не желания — не зависит совершенно ничего. И смысл тогда сотрясать воздух? Подведя всех к началу узкой дорожки, Хагрид объявил, показывая на серебристые пятна на траве и земле, что они должны найти в лесу тяжело раненого единорога, вторую жертву нападения неизвестного. Затем, вылечить пострадавшего (а ведь никто из детей ни одного лечебного заклинания не знал), или вообще — добить, что явно уже выходило за рамки учебного процесса. К тому же заклинаниями, способными именно убить, — никто из них тоже не владел, включая, по видимому, и явно ошарашенного такими перспективами Малфоя. Задумавшийся о том, что "поиск в ночи, в Лесу, и добивание обнаруженных тяжелораненых единорогов" уже не просто за гранью школьных отработок, но здравого смысла вообще, Гарри чуть было не поддержал, чисто на автомате, абсолютно справедливое высказывание Малфоя: "А если то, что ранило единорога, найдёт нас?" Лишь стойкая неприязнь к блондинчику, из-за тупости и подлости которого они здесь сейчас и оказались, и нежелание соглашаться с ним по какому угодно вопросу — хоть о погоде, хоть про вкус десерта — заставили Гарри прикусить язык. Впрочем, об этом он практически сразу чуть было не пожалел, когда выяснилось, что дети разобьются на две поисковые партии. И если в безопасности одной из них, идущей с вооружённым громадным луком Хагридом, сомневаться не приходилось, то вторая, уходившая в неизвестность вместе с огромным, зубастым и... трусливым Клыком, конечно, заставляла переживать за одного из немногих его друзей, пугливого и неуклюжего Невилла. По инструкции Хагрида, в случае если они найдут единорога — они должны выпустить из палочки зелёные искры. Ну а если то, что убивает единорогов найдёт их — тогда красные искры... Гермиона побледнела, взглянула на ошарашенного Невилла, потом на Гарри, и схватила его за руку в панике. В лесу царили тьма и тишина. Они углубились в него, и вскоре тропа разделилась. Гарри, Гермиона и Хагрид пошли налево, а вторая группа из Невилла, Клыка и Малфоя, который вёл собаку на поводке, двинулась направо. Они шли абсолютно молча, шаря глазами по земле. Лунный свет, пробивающийся сквозь кроны деревьев, освещал пятна голубовато-серебристой крови, покрывшие опавшую листву. "Не сходить с тропы, не сходить с тропы ни при каких обстоятельствах", повторял про себя Гарри, идя по этим страшным следам за спиной Хагрида. В правой руке палочка, способная уверенно выдать не только салют из красных или зелёных искр, но и "ступефай". С момента победы над троллем, Гарри регулярно тренировался в этом заклинании и теперь мог вполне уверенно кастовать его. На "Инкарцеро" и "Инсендио", после тролля, Гарри как-то особенно надежды не возлагал. Левой он поддерживал под локоть Гермиону, о состоянии которой любезно поинтересовался Хагрид, тащивший детей в ещё большую глушь. Гарри нервно водил палочкой из стороны в сторону, но то и дело, а фактически через каждый десяток шагов оглядываясь назад. Его всё сильнее преследовало чувство, что за ними следят. Нервозность ещё сильнее, хотя, казалось, куда уже, усилилась, когда Хагрид сообщил, что тварь, охотящаяся на единорогов, сильнее и быстрее оборотня. "Ну вообще, просто зашибись", успел подумать Гарри в тот момент, когда лесник затолкал их с Гермионой под крону высоченного дуба, а сам наложил стрелу на тетиву. Звуки, будто мантия волочется по земле. И всё. Никаких шагов, один лишь шелест сминаемой травы. Стрела, дрожащая на тетиве, страх, молчание и тревожное ожидание, затихающий шелест, ушедший, куда-то в сторону и... топот копыт! Гарри даже не успел ничего сообразить, как из темноты к ним вышло нечто непонятное — то ли человек, то ли лошадь. До пояса это был человек с рыжими волосами и бородой, но от пояса начиналось лоснящееся, каштанового цвета лошадиное тело с длинным рыжеватым хвостом. Гарри и Гермиона от удивления раскрыли рты, уставившись немигающими глазами на длинный, дюймов наверное десяти, заострённый, маслянисто-чёрного цвета наконечник стрелы, наложенной на громадный, не меньше чем у Хагрида, лук. Вдруг как-то резко вспомнилось, что никто из них не знает щитовых чар, способных отразить стрелу, ну или пулю. "Надо пойти в библиотеку", — наверное, практически синхронно подумали Гарри и Гермиона. — А, это ты, Ронан, — в голосе Хагрида послышалось облегчение. — Как дела-то? Луки обоих были опущены, стрелы сняты, и поздоровавшиеся друг с другом давно знакомые великаны обсудили шарящееся по лесу "нечто" и очень яркий Марс. Гарри вспомнил из одной познавательной программы по ТВ, что Марс – бог войны. В лесу стало ещё неуютнее. Гермиону, отчаянно цеплявшуюся за него, кентавры, и Ронан, и присоединившийся к ним Бэйн, похоже не столько заинтересовали, сколько напугали. Во всяком случае, такого робкого голоса у неё Гарри раньше не слышал. Дальше всё шло как по накатанному, до тех пор, пока неподалеку в небо не взлетели красные искры. С трудом дождавшиеся Хагрида со второй частью команды, дети узнали, что оказавшийся в лесу наследник Рода Малфой поступил по классическому маггловскому правилу "если тебе очень страшно — напугай другого!". Сработало! Запаниковавший Невилл подал сигнал тревоги. Правда Драко это не помогло, ибо его снова послали в ночной поиск неведомого монстра, на сей раз в компании Гарри. Вот так пара злейших, с самого первого взгляда, врагов и оказалась вдвоём на небольшой поляне в самой глухомани. Прекрасный и мёртвый единорог с жемчужной, сверкающей в свете луны гривой представлял собой столь трагичное зрелище, что у Гарри слёзы выступили из глаз. И мгновенно пропали, когда над телом, Гарри даже в мыслях не мог назвать его "тушей" склонилась высокая фигура в балахоне с капюшоном и начала жадно лакать кровь. Первым среагировал Малфой. Причём, в который раз совершенно тупо и по малфоевски — он развернулся и с диким воплем, отпугивающим мелкую живность, рванул по тропинке прочь, навстречу основной части поисковой партии. Вслед за ним умчался Клык. Гарри же, увы, застыл парализованный страхом. Впрочем, через пару секунд, когда существо приблизилось, к страху присоединилась невыносимая боль в голове, к шраму будто приложили раскалённый стальной клинок и пытались прорезать его до самого затылка. Боль ослепляла, смыв даже противный липкий страх. В мире не оставалось ничего, кроме боли, пылающего шрама и приближающейся мерзости. Гарри сделал пару шагов назад и упёрся в ветку. Так же внезапно боль оборвалась. Свист вонзившихся где-то впереди стрел и топот копыт. Гарри открыл глаза и увидел, как прикрывающаяся щитом фигурка исчезает за деревьями, а перед ним стоит ещё один кентавр, с белокурыми, как у Малфоя, волосами и пронзительно синими, как у Рона, глазами... На поляну выскочила ещё пара кентавров... Из их совершенно запутанных, но достаточно агрессивных переговоров друг с другом, Гарри только понял, что его спасителя зовут Флоренц, и что спасать Гарри было не по гороскопу, мол звёзды не велят... С трудом забравшись на спину узнавшего его как "сына Поттеров" Флоренца, эскортируемый парой других кентавров, Гарри доехал до остальных. Невзирая на потряхивание от произошедшего, слушать их перебранку было весьма интересно. Кровь единорога, спасающая и накладывающая вечное проклятие на стремящегося к возрождению Волдеморта. Тот-Кого-Нельзя-Называть собственной персоной обитающий в запретном лесу, и безразлично, типа так предначертано звездами, относящиеся к этому кентавры. Впрочем, безразличие к опасности было похоже свойственно не только кентаврам. Только заслышав от Гарри про лежащий вдалеке труп единорога, Хагрид убежал лично засвидетельствовать его смерть. Флоренц пожелал удачи, добавив, что звёзды иногда ошибаются и тоже ускакал в чащу. Дети снова остались одни. Гермиона прижалась к Гарри и мелко дрожала, он левой рукой прижал девочку к себе, а правой водил палочкой из стороны в сторону... Где-то там, в чаще, неслышно скользило напившееся крови чудовище, убившее его родителей, которому звёзды, похоже, предсказали новые победы... Невзирая на тёплое сопение Гермионы в шею, Гарри было очень зябко и тревожно...