Последняя жизнь

ㅤРегулус всегда считал, что употребить слова «Блэк» и «комната Сириуса» в одном предложении было бы чистой воды преступлением. Как чернильное пятно на белоснежной рубашке, алая комната Сириуса выделялась среди холодных изумрудно-серебряных залов фамильного особняка. Знамёна Гриффиндора, маггловские плакаты с фотографиями девушек и мотоциклов. Движущиеся фигуры на мётлах перелетали с одного листа на другой, беззвучно прославляя Квиддич. Алые знамёна, наброшенные то тут, то там, старательно пытались перекрыть вычурные холодные цвета Слизерина. Единственное, что Сириус не пытался изменить — полка, на которой пантеры из чёрного мрамора охотились на белоснежных единорогов. В детстве он мог долго смотреть на гибких животных, несущих смерть прекраснейшим существам мира сего. И книги. Их было много, потому что чтение — единственное, что могло развлечь Сириуса во время бесконечных наказаний. Маггловские приключенческие романы, учебники, истории о похождениях волшебников прошлого, справочники по уходу за волосами и исторические трактаты. Стопки книг возвышались на тяжёлом столе из чёрного дерева, возле высокого зеркала с тысячью углов, под роскошной кроватью и в шкафу, под стопками пыльных мантий изумрудных цветов. И во всё это гармонично вписывался беспорядок, впрочем, только Сириус мог устроить так, что даже носки, обрывки перьев, хлопушек и пергамента были разбросаны со вкусом и изяществом. ㅤㅤㅤВ комнате Джеймса Поттера можно было заблудиться. Стены, в бытности лимонно-жёлтые, при Джеймсе пестрели плакатами квиддичных команд, вырезками из журналов и… Львятами. Никто не знал, откуда Джеймс добыл их, но каждые несколько десятков сантиметров на стену старательно был наклеен маленький лев, зачарованный зевать каждый раз, когда Сириус пускался в пространные обсуждения объёма волос и мотоциклов. Стулья, заваленные всяким «мародёрским хламом», к которым было опасно подходить, огромный шкаф с незакрывающейся дверцей, на которой висела целая коллекция разнообразных галстуков и, странно, но тяжёлая позолоченная цепь. Впрочем, бардак был неотъемлемой частью натуры Джеймса Поттера, так что, увидев на широком подоконнике с облупленной краской карманного дементора, никто бы даже не удивился, напротив, проявил бы сочувствие к несчастному существу, попавшему в, пожалуй, самое захламлённое место на земле: Джеймс приносил в дом всё, от маггловских дисков, значков и игральных карт до перьев Феникса и обломков волшебных палочек. И ничего не выбрасывал. Единственное, где был порядок в комнате — полка с фотографиями. И неприкосновенный плюшевый олень. ㅤㅤㅤРемус Люпин любил порядок. Его комната, в спокойных жёлто — коричневых тонах, звала с головой окунуться в уют мягких кресел, несмотря на то, что пол был устлан жёстким колючим ковром. Стеллажи из белого дерева с рядами книг и деревянными фигурками фантастических животных, карликовое дерево на письменном столе придавливает стопку старых календарей, а нынешний висит рядом с бра над кроватью, с пометками на днях полнолуний. В комнате Ремуса прохлада и свежий воздух в любой, даже самый жаркий день, фотографии на стенах и шоколад в тумбочке. Он хранил в столе конспекты и письма. Как ни странно, больше всего писем было от Хагрида, они содержали бесконечные дружеские споры о степени опасности той или иной твари. А вот под кровать лучше было не заглядывать. Сохраняя репутацию, Ремус прятал там мародёрские сюрпризы и книги по ликантропии. ㅤㅤㅤПитер Петтигрю честно старался поддерживать порядок в комнате, но получалось не очень. Особенно носки, с которыми Питер вёл бесконечную борьбу, заполняли собой каждый уголок удлинённой комнаты с белыми стенами. Петтигрю дорожил простой картонной коробкой, стоявшей у его кровати: в ней хранились шестьдесят карточек из шоколадных лягушек. Вообще Питер не слишком любил свою комнату с голыми стенами, а шкаф, в котором, казалось, можно было потеряться, и вовсе внушал ужас. Шкаф начал приносить пользу лишь когда Питер пошёл на третий курс, и там, среди старых вещей, он мог прятать покупки из магазина «Зонко».