Дневники Ит

За распахнутой дверью нас встретила синяя ночь и плоская крыша, неяркие бортовые огни вертолёта где-то далеко впереди помигивали, когда их пересекали тёмные фигуры посланных Рэмом охранников. А потом на меня обрушился ветер. Температура – двадцать пять градусов по Цельсию, влажность девяносто восемь процентов, скорость… Скорость перемещения воздуха я вычислить не смог – не было у меня подобного опыта, а встроенные файлы памяти молчали. Наверное, в планируемой для меня «прошлой жизни» решать такие задачи на поверхности планеты мне не надо было, для этого существовала остальная команда, из людей и андроидов. А ещё, этот гигантский и мощный поток тёплого воздуха нёс запахи. Тысячи и тысячи оттенков. Из них знакомых – хорошо если с десяток: пластиковое покрытие крыши, с разогретым за день слоем гидроизоляции, тёрпкий запах металла с ноткой ржавчины, запах масла и топлива – от почти не видного вдали вертолёта, мускусный запах какой-то мужской парфюмерии и пота – от Рэма, полный адреналина и паники со знакомым ароматом шампуня – от Базиля, едва слышный, резковато-специфический запах лабораторий – от меня самого… Все остальные запахи растительной органической жизни планеты были мне не известны. Я даже не мог сказать – пахнет это цветами, деревьями или чем-то ещё? Мир оказался пугающе огромен. Я медленно обернулся в другую сторону. Неровная чёрная волнистая масса снизу, очерченная тускло оранжевой полосой, переходящей в бледно-жёлтый, зеленованый, сиреневый, бирюзовый, ультрамарин… Горы. Небо. Как далеко! Как огромно! Порыв ветра мазнул своим тёплым языком мне по волосам, бросив их мне в глаза и навстречу закату. И я осознал, что во все стороны от нас – непередаваемо огромное пространство– сотни, тысячи миль пустой земли и воздуха! Даже от той точки, где я стоял, до поверхности планеты было двадцать этажей вниз. А вверх… Я поднял голову. Вверху были звёзды… *** Я чувствовал под собой жёсткую поверхность крыши и тёплое человеческое тело. Кажется, я лежал на коленях у Базиля, одна его рука была всё ещё переплетена пальцами с моей, второй он придерживал меня за плечи. Я упал? И потянул его за собой? Я открыл глаза и тут же снова увидел блестящие осколки звёзд, рассыпанных по сине-фиолетовому бархату неба. Как я жил без этого? Что-то невероятно огромное и правильное сдвинулось глубоко внутри меня и встало на своё место. Теперь всё будет хорошо. Если я пойму, что это было. И если меня не вытянет вверх, туда, в бесконечную пустоту и вакуум Космоса… – Он опять глаза закрыл! – Пульс померяй. – Какой, к чёрту, пульс?! – Дурак, что ли? – А сам-то? Зачем ты его на крышу тащил? – Ты бы тоже потащил, если бы видел, как он на закат смотрит. И ещё, если бы думал головой, а не тем, что ниже! – Заткнись, а? – Да я ещё утром, в столовой заметил как он в окно смотрит, ты, рабовладелец хренов! А ты, за столько лет – нет? Я, не открывая глаз, поднял руку и коснулся лба, да так и оставил. Я был всё ещё здесь, на поверхности планеты, на крыше Комплекса, где люди пытаются найти противоядие от свалившейся на них катастрофы. Абсолютная пустота почему-то не смахнула меня, хотя между страшными, но такими притягательными звёздами и мной была всего лишь моя рука. Ветер снова взъерошил волосы, он пах незнакомой пряной органикой и посвистывал в тросах антенн, укреплённых на крыше Комплекса. – Итон, ты как?! – пальцы Базиля перехватили мою руку и сами убрали волосы, нежно мазнув ладонью по щеке. – Не ожидал. Всё очень большое. Очень большое. Я как пылинка посреди Зала для Собраний. Подавляет. Как вы с этим живёте? – Правильная постановка вопроса, – в голосе Рэма слышалось облегчение и усмешка. – Краткая формулировка проблемы с незамедлительным переходом к выяснению способов её решения. Мы просто не думаем об этом. – Вот как, – я, так и не открывая глаз, нащупал тонкую ткань водолазки на груди Базиля и потянул, пряча за ней нос и половину лица. – Вряд ли этот способ мне подойдёт… – Мы привыкли, – извиняясь, подтвердил Баз. – Что внутри, что снаружи, всегда есть проблемы более срочные и насущные, чем умозрительные переживания. – Это потому, что у вас нет воображения… – тонкая ткань со знакомым запахом Базиля была слабой защитой от огромности мира, но она была. Я крепче сжал переплетённые с ним пальцы, не решаясь ни отвернуться от его груди, ни открыть глаза, ни ослабить хватку. – Агорафобия? – придвинулся голос Рэма. – Похоже на то… – Ты знал, что так будет? Когда подписывал отказ в доступе? – Откуда? Я лишь боялся его потерять… Хотя, – в голосе Базиля проскользнуло сомнение, – возможно это предполагал Отец, когда подписывал свой запрет… Он говорил, что Ит предназначен для административной и командной работы внутри помещений. Он точно это говорил! – Вот как. Но это всё равно странно. Даже если считать, что Ит может быть… хм, и наверняка и является генно модифицированным человеком, и быть старше чем выглядит, то всё равно, учитывая давность запрета… Помнится, когда я наехал на тебя в твои пятнадцать, в коридоре, Ит уже тогда выглядел так, как сейчас… – Рэм, не лезь в это, – с тоской протянул Базиль. – Прошу тебя. Добра не будет… – Мы, – вклинился я в эту беседу, – можем вернуться? Слишком много… всего. Пожалуйста? – Да, конечно, – отозвался Базиль. – Ты можешь встать? Я открыл глаза и тут же зажмурился снова, уткнувшись носом в свитер на груди Базиля, и покачал головой. – Ясно, – протянул он. – Ит, ты мне пальцы сломаешь. Попробуй взяться за шею. Раздалось шуршание ткани, и вдруг мне на голову и на плечо База опустился пиджак Рэма, отделяя меня от бесконечной глубины Вселенной с её колючими звёздами, от массы тёплого воздуха, перекатывающегося по поверхности планеты, от незнакомых запахов и осознания трёхмерности всей этой глубины-высоты-ширины… Мир сузился до груди База, его рук, подхвативших меня и ограничился пахнущей парфюмом, потом и табаком ткани подкладки пиджака, лежащей на моём лице. – Эй, лапы убрал! Я сам его понесу! Лучше двери открой… Я услышал удаляющееся хмыканье Рэма и почувствовал движение, отделившее меня от надёжной поверхности крыши. Теперь я парил в абсолютном Космосе, в котором только и осталось, что крепкие руки Базиля и близкое, гулкое биение его сердца… *** Весь обратный путь до нашего с Базом жилого модуля я не видел, скрытый от огромности мира пиджаком Рэмигуса и мог только опосредованно судить о происходящем: вот, звук туфель моих сопровождающих по плитке, с некоторым изменением тона, когда подошва задевает стыки, это холл у выхода на крышу; вот, некоторое покачивание и едва заметное изменение давления, это мы спускаемся в лифте; отдалённый голос Рэма, рычащими интонациями убирающий с дороги невольных свидетелей… Весь этот путь мной владело странное чувство – досады и изумления. Люди снова оказались сильнее меня, причём в той области, в которой я и предположить не мог наличие своей слабости. Это… ошеломляло. Короткое препирательство между Базилем и Рэмом на входе – стоит ли последнему вламываться в чужое жилище без приглашения, на которое Рэм ответил тихим ругательством – и вот, мы все внутри. Я почувствовал под спиной знакомую упругость ортопедического матраса в спальне База и пыхтение двух мужчин рядом. Сдвинув немного ткань, успокоительно пахнущую дезодорантом Рэма, я выглянул одним глазом наружу. Растрепанный и красный Базиль пытался выпихнуть более массивного и сильного инквизитора за дверь, тот нехотя сопротивлялся, упершись в откосы. – Эй, – окликнул их я, – что вы делаете? Они медленно обернулись. Базиль молчал, на его лице читались раздражение и досада. – Рэм? – спросил я. – Я… – забавное выражение, когда человек на ходу импровизирует и лепит первое попавшееся более-менее правдоподобное объяснение. – Я должен… вернее, хотел забрать пиджак. Как я объясню, куда я его дел? И… – тут Рэмигус выдал вдруг чистую правду, если судить по остановившемуся на мне прямому взгляду, – я не могу уйти, не убедившись, что с тобой всё нормально. Ты как, Ит? Что мне было отвечать на этот вопрос, заданный им второй раз за вечер? – Не знаю. Такого никогда не было. Я чувствую себя муравьём, посреди прозрачной конструкции, выстроенной из спичек, посреди огромного зала. Лучше, чем на крыше, но не намного. Мне надо это обдумать. Можно задержать твой пиджак ещё на пару минут? А вы пойдите пока что-нибудь съешьте – Базиль пропустил ужин, как раз тогда, когда поднимался на лифте, – и я снова спрятался под тканью, не дожидаясь ответа. – Пару минут? – протянул Базиль. – Господи, Баз, видел бы ты сейчас своё лицо! Понимаю, что зрелище, хм, того стоит, но когда я уйду, у тебя будет в распоряжении целый шкаф со своими собственными пиджаками. Оставь, пока, Ита. Пойдём, уже, выпьем кофе, раз уж спиртного у тебя не водится. И ты мне расскажешь, почему хотел меня убить. Кстати, пистолет можешь оставить тут. – Опять издеваешься? – прошипел Базиль. – Проваливай уже! Я тебе потом новый пиджак куплю! – Нет, уж! Я хочу выяснить всю хрень сегодня! А не быть пристреленным непонятно за что и непонятно когда! – А то ты не догадываешься! – Представь себе – нет! Ну, разве что, кроме того факта, что ты, оказывается, ревнивый кретин. Причём – безосновательно ревнивый! – Э-э-эй! – снова подал голос я из-под своего укрытия. – Что такое, вообще, эта ревность? Они оба замолкли, обескураженные вопросом. – Позорное чувство собственника, крайне неуверенного в себе, – выдал Рэм. – Загугли потом, если интересно. – Хорошо. Завтра, как приду на работу, так и сделаю. – Завтра? – У меня здесь нет своего компьютера. Несколько секунд тишины и угрожающее «Ба-а-аз?!» голосом Рэма заставило меня скинуть своё и так не сильно-то надёжное укрытие с лица и сесть на кровати. Инквизитор оскалился и вытянул палец в сторону Базиля, а тот стоял, насупившись и сжав кулаки. – Как же вы мне надоели! – воскликнул я. – Мне так много надо обдумать, а вы… Чего вы не поделили, я не понимаю? Базиль? Рэм? – Спроси. Просто спроси его, – сказал, не отводя от противника взгляда, Рэм. – Итон никогда не врёт. И покончим с этой хернёй раз и навсегда. – О чём спросить? – я поднял глаза на Базиля, который кусал губы. – Баз? – Л-ладно… – он заставил себя разжать кулаки и несколько раз глубоко вдохнул и медленно выдохнул. Надо будет поощрить физиотерапевта, мимоходом отметил про себя я, дыхательный комплекс для успокоения у братишки хорошо отработан. – Ит, – Базиль, между тем, несколько раз прошёл по комнате и остановился у кровати, глядя в сторону. – Ты… Ты мог бы… То, что мы делаем вместе с тобой, проделать с Рэмом? Я обдумал это. – Теоретически – да. Но в этом нет никакого смысла. Во-первых, Рэмигус давно и ясно дал понять, что в качестве желаемых объектов для размножения он видит только особ женского пола. А во-вторых, его сперма не жизнеспособна. Никакого смысла. – О… Базиль выглядел удивлённым, а Рэм стоял, прикрыв глаза рукой и… хихикал. – Теперь-то я понимаю, почему ты отослал всех братьев… Боже, Баз, я злился на тебя, но теперь я тебе даже сочувствую… Он помолчал, не отрывая руки от глаз. – Настолько фригидный партнёр – это нечто. Лично я предпочёл бы, чтобы меня ненавидели… – он с силой провёл рукой по лицу и опустил её, глядя на Базиля. – А теперь, если ты понял всё, что хотел, пошли, наконец, выпьем кофе!