Дневники Ит

Я нажал «enter» и отослал набранные на клавиатуре ноутбука дневниковые записи на облачное хранилище, куда отправлял их все эти годы. Потом откинулся на спинку стула в пустом из-за утреннего времени зале гостиничного ресторана и, взяв чашку с холодным кофе, снова открыл папку с фотографиями. Вчера, едва поняв что у меня теперь есть пароль, я хотел посмотреть их в нашем номере, но вдруг осознал, что не могу, просто не могу смотреть их там. Вид собственного тела, плавающего в капсуле, был чем-то настолько личным, чем-то настолько относящимся только к жизни андроидов, что я просто не мог рассматривать их, находясь так близко к другому человеку, пусть даже спящему. Всё это было только моё. Поэтому я взял ноутбук, спустился на первый этаж и, взломав уже закрытую кухонную дверь для персонала, устроился в пустом и тихом зале ресторана. Сделав себе несколько чашечек кофе на кофемашине, я принёс их за столик и только после этого стал изучать фотографии. Я смотрел, и странное чувство двойственности всё больше окутывало меня. Нет, на фотографиях был несомненно я: бледная кожа, абсолютно белые, оптоволоконные «волосы», бесполая худощавая фигура на боку, в позе зародыша, плавающая в прозрачной массе биогеля – это был я. Но, в то же время, это был не совсем я. Расслабленные кисти рук, безмятежно спокойное выражение лица… Именно это бесстрастное спокойствие моего лица – до активации – было тем, что сейчас пугало меня и так отличалось от того, что я привык видеть в зеркале за последние годы. Я действительно изменился. Или люди тоже иначе выглядят после того как – душа? дух? жизнь? – покинут их? После того, как умрут? До этого я видел мёртвыми только «бессмысленных» клонов, там разницы особой не было, к покончившим с собой братьям Базиля меня не пустили, а к убитым во время переворота инквизиторам я не присматривался, не до того было. Так что, можно сказать, что первый осознанно рассматриваемый труп был моим собственным. Только у людей это бывает после потери жизни, а у меня было – до обретения её… Я отхлебнул остывшего и очень сладкого кофе. Ужасное зрелище. Что такого восхитительного мог в этом увидеть Базиль, что заставило его даже выкрасть этот файл с фотографиями у Отца, хранить, прятать и даже, по словам Рэма, «вдохновляться» для сбора генетического материала? Что он в них видел? И, кстати, Отец говорил, что на какой-то из фотографий был уголок второй капсулы, с номером… После тщательного изучения всех снимков я нашёл его, и ручка фарфоровой чашки треснула в пальцах и отломилась, когда я увидел этот номер, забрызгав стол и клавиатуру кофейной гущей. «00» – было на моей камере и «10» – на второй. Второй активированный андроид был «полицейским». Из двери, ведущей на кухню, появилась вчерашняя женщина-повар и Али Саев в чёрной, как и у меня, повседневной форме. Женщина отперла дверь в коридор, а молодой инквизитор остановился, тут же поднял запястье с тактическим браслетом и тихо заговорил, не спуская с меня глаз. Из коридора показался рыжий Мартин и, обменявшись с товарищем кивками, направился через весь зал к моему столику. Я медленно прикрыл крышку ноутбука. – Привет, – Мартин сел напротив и принюхался, завистливо глядя на ряд пустых чашечек из-под кофе. – И тебе, – я посмотрел как Саев вышел в коридор и, продолжая говорить по браслету, поглядывал на нас через приоткрытую дверь. – Меня ищете? – Ну, – Мартин почесал нос, – вообще-то, да. Господин Базиль встал и… Короче, поднял всех на уши, когда тебя не нашёл. Нам пришлось вламываться к шефу в номер, будить, отрывать от подружки, прочёсывать всю гостиницу и получать втык уже от него. Мартин перевёл взгляд на меня и нахмурился. – Нет, я не понимаю, что, так трудно носить с собой телефон?! Ты же, чёрт возьми, секретарь? Или кто?! – Хм, – смутился я. Телефон я выложил в лаборатории, когда снимал одежду и сейчас отчётливо припомнил стук, с которым он свалился на пол. – Сожалею. Я забыл его в Комплексе… Мартин оперся локтем о стол и, покачивал головой, слушая это. – Вот, не пойму, что все с тобой носятся? – спросил он, искоса глядя на меня голубым глазом с рыжими ресницами. – С-с-сокровище, блин. С-с-секретарь… – Господин Мэдисон, – интересно, какие ругательства он заменил, пока тянул это шипящее «с-с-с», – сколько вам лет? – Двадцать один, а что? – А мне двадцать семь. Почему вы считаете возможным разговаривать со старшим так, будто я глупый ребёнок, которого можно распекать по любому поводу? Вы никогда в жизни ничего не забывали? Мартин откинулся на спинку стула, недоверчиво сверля меня взглядом. – Ну… извини, – пробормотал он. – Вот, побегал бы сам несколько кругов по гостинице, да без завтрака… А чё, реально двадцать семь? Никогда не сказал бы… Мои соболезнования, чувак, выглядишь малолеткой. – Кстати, – я решил, что момент подходящий, а лучших извинений вряд ли дождусь, – Мартин, раз уж у нас зашла речь о внешности и ошибочном её восприятии, скажи: я красивый? – М-м-м… А чего я-то?.. Чё, блин, спросить некого? – Вот, тебя спрашиваю. Или ты хочешь всю эту поездку по утрам так бегать, как сегодня? Нет? Я ведь, могу и специально прятаться. – Шантаж, блин… И чё за вопросы, девка, что-ли? Внешностью интересоваться? – Интересуюсь – значит, надо. Ну, Мартин? Красивый? Или нет? – Ну… Как сказать-то? Если тебе под тридцатник уже, то вряд ли ты уже мышцами обрастёшь… Да и рост не исправишь… И мордашку… – Красивый? Или нет? Твоё мнение. – Да чё я-то?.. – он вздохнул. – Нет. Моё мнение – нет. Не похож ты на зачётного мужика, чел. Но ты не расстраивайся, да? Вам же, учёным, мышцы – не главное? Зато ты умный. Наверное. Раз в секретари взяли… Мартин, отодвигавшийся всё дальше от стола, махнул рукой и поспешно ретировался в коридор. Я постучал пальцами по закрытой крышке ноутбука с моими фотографиями. Значит, «нет». И Отец тоже сказал, что я слишком бледный и непривлекательный… – Господин секретарь, – возле столика стоял второй помощник Рэма, – господин Бартон просит вас дождаться его, он подойдёт с минуты на минуту. – Конечно, – кивнул я. – Э-э-э, господин Саев… Или надо обращаться «рядовой Саев»? Или «Али»? Как правильно? – Вообще-то, «сержант», – он сжал губы, а чёрные глаза, блеснули любопытством. – Но можно и «Али», господин секретарь. – Спасибо. Зовите меня Ит, в неформальном общении, – дождавшись сдержанного кивка, я продолжил: – Так вот, сержант, есть один вопрос, на который я прошу вас ответить. Бедняга Мартин сбежал, едва намекнув. Надеюсь, вы более смелый человек, Али, потому что ответ – честный ответ – для меня важен. – Да? – любопытство в его глазах увеличилось, будто подкрученное реостатом. – Какой вопрос? Но не успел я и рта раскрыть, как в пустой до этого зал утренним ураганом влетел Рэмигус и, конечно же, прямым ходом ринулся к моему столику. Выглядел господин Бартон помятым, с покрасневшими глазами и серыми тенями под ними. – Свободен, – кинул он Саеву и наставил на меня палец. – Итон, что, чёрт тебя возьми, ты имел в виду, говоря о «потере благополучного будущего для нашего вида»? Ты же это не серьёзно? Я, блин, чуть не поседел за ночь, когда вспомнил, и второй раз – когда тебя утром найти не могли! И не мог бы ты, ради всего святого, отвечать, когда тебе звонят?! – Господин Бартон, – кашлянул Саев и наклонил голову в сторону дверей. – Там, кажется, вас ожидают. У порога стояла одна из вчерашних девушек-официанток, и когда Рэм обернулся, она помахала, кокетливо, но несколько неуверенно, привлекая внимание. Рэм почти не изменился в лице, только тихое досадливое рычание заклокотало у него в груди. – Никуда не уходи, – сказал он, снова наставив на меня палец. – Мы не закончили! Али, проследи, чтобы господин секретарь снова не потерялся, пока я не вернусь. – Так точно. Рэм направился к девушке, на ходу прилаживая нейтрально вежливое выражение лица, а Саев повернулся ко мне: – Так что там у вас за вопрос, господин секретарь? – Вопрос… Я красивый? Его чёрные глаза расширились, а с губ исчезла сдержанная улыбка. Он застыл, а потом его голова немного, но чётко качнулась – вправо и влево. Нет. Рэмигус взял девушку под локоток и отвёл с прохода в сторону – в дверь как раз прошли наши ребята, ночная смена, и заняли три дальних столика. С кухни выглянула вторая официантка, зевнула, и начала приносить подносы с завтраком, попутно улыбаясь и перешучиваясь с парнями. Рэм развернул собеседницу спиной ко мне и поглядывал через её плечо, проверяя, не сбежал ли я, но когда в зале появился Базиль, довольно раздражённо махнул рукой, прощаясь с ней, и направился к нам. – Привет, – Баз сгрузил на спинку пустого стула чёрное пальто, перекинутое до этого через руку, и кивнул Рэму. – Ты что, заходил к нам вчера? Чего меня не разбудил? Хотели же, вроде, планы инспекции обсудить? – М-м… Да, спасибо что принёс… – Рэмигус сел. – Да, заглядывал… Но пришлось срочно уйти. – А ты? – Базиль с высоты своего роста оглядывал стол, ряд чашек, ноутбук. – Почему не предупредил, что уйдёшь? Зачем вообще было уходить, пошли бы завтракать вместе? – Хотел посмотреть фотографии в одиночестве. Думал, успею вернуться до подъёма, но это заняло больше времени, чем я предполагал. – Ты… догадался какой пароль? – с надеждой спросил Баз. – И? – И посмотрел фотографии. Баз опустил глаза, скрывая разочарование, но тут же – вдруг! – сдёрнул меня с места, уселся сам и посадил меня себе на колени, придерживая одной рукой за талию, а другой поперёк бедра. Разговоры вокруг нас тут же смолкли. – И как тебе? Я замешкался с ответом, пытаясь разобраться – спрашивает он о фотографиях или о том, что только что сделал. Люди! Но я тоже так умею, уже научился. – Неоднозначно, – протянул я, с удовольствием наблюдая, как вытягивается его лицо. – Мне не понравилось. Лицо Базиля застыло, как и руки, и я сжалился: – На этих фото я похож на труп. Зачем ты их стащил у Отца? Баз выдохнул и не ответил, только сжал меня чуть сильнее. – Господин Бартон, – возле столика появился Саев с мобильным телефоном в руках, – администратор РепроЦента, спрашивает о времени посещения. – Да-да, иду… – вслед за Рэмом отошёл и Али, неодобрительно покосившись на нас. Ребята-инквизиторы завтракали за дальними столиками молча и тоже поглядывали в нашу сторону. Что за дурацкая ситуация! – Базиль, я красивый? Ты поэтому прятал фото? – Думаешь, я дрочил на них? – хмыкнул Баз и крепче обнял меня за талию. – Нет, ни разу! Веришь? Дело совсем не в том, красивый ты или нет. Ты особенный. Для меня – особенный. Другого такого нет, и не будет. Причём здесь красота? – Но… с общечеловеческой точки зрения? – С общечеловеческой? – он прищурился, рассматривая меня с близи голубыми глазами. – Наверное, нет. К счастью. Я бы не пережил, если бы за тобой таскались очарованные поклонники! Ты только мой, ясно? Как же его интонация и этот огонёк в глазах напоминали Отца! Вернулся Рэм и отвлёк меня от этих неприятных мыслей, но прежде чем он успел что-либо сказать, как я перебил его внезапным вопросом: – Господин Рэмигус, мы тут говорили о фотографиях и эстетическом восприятии прекрасного. Скажите, я красивый? – Да, а что? – Рэм глянул на закрытый ноутбук, на приподнявшего брови Базиля и на улыбку, медленно возникающую у меня на лице. – Это что, шутка? Если да, то я не понимаю, в чём она состоит! – Так что там с планами? – пальцы Базиля едва заметно поглаживали сквозь майку мой живот. – После завтрака едем в РепроЦентр? – Н-нет, не совсем, – Рэмигус перевёл взгляд на свою руку, коснулся большим пальцем подушечек среднего и указательного и – быстро убрал со столешницы. – Сегодня туда не едем, пусть расслабятся. И завтра, возможно, тоже. А пока наш программист и бухгалтер пытаются разобраться, почему у них не сходятся некоторые данные в отчётах. Откуда в этом РепроЦентре берётся недостача на выходе, если модифицированных заготовок для слияния с яйцеклетками заказчиц, им присылают столько, сколько положено? – Чем тогда займёмся? – спросил Баз. – Ну, можно, конечно, погулять, хотя… – Рэм с сомнением посмотрел на нас и скосил глаза в сторону кухни и того места, где разговаривал с девушкой. – Я бы предпочёл, чтобы вы хоть денёк не светились в городе – хотелось бы нагрянуть в РепроЦентр если и не неожиданно, то… – Мы портим вам репутацию, – сказал я. – Честно говоря… Да. – И что это значит, – с интересом протянул Баз, даже не думая меня отпускать, – накрылась инспекция? – Нет, но… Понимаю, я вас сам пригласил, но, чёрт возьми, Баз, твой эпатаж не облегчает мне жизнь. – И что же мы теперь будем делать? – лёгкая насмешка в голосе База не вязалась с сжавшимися на моём бедре пальцами. – Посидим под домашним арестом в номере? Я не против! А ты как, Ит? – Хм, вообще-то… Я могу исправить сложившееся о всех нас неблагоприятное мнение. Но для этого мне нужны деньги. Я знаю, что такое «деньги», в Комплексе я переводил большие суммы со счёта на счёт, но это были деньги фракции и шли они на нужды фракции, а вчера за ужином я вдруг понял, что лично у меня денег нет. Всё, что мне было нужно до этого, я мог заказать или взять на складе Комплекса. А тут под рукой бесплатного склада нет. – И что же тебе нужно? – спросил Рэм. – Я имею в виду, такого, что может спасти нашу репутацию в глазах местного общества и служащих РепроЦентра? – Мне нужна другая одежда. Эту местные девушки называют «мешком для мусора» и считают вас всех бесчувственными скупцами. – Боюсь даже представить, кем они начнут нас считать, если одеть тебя более ярко… – пробормотал Рэм. – Наше современное общество – проклятый прогнивший мир! – очень ханжеское. В каждом хоть сколько-нибудь большом городишке есть полулегальные мужские бордели. Все об этом знают, чёрте сколько народу их посещает, но вот упоминать вслух или появиться с работающими там парнями на улице – ах, скандал, устои падут, скрепы разрушатся… – Рэмигус отвернулся и сплюнул. – У тебя есть деньги? – повернулся я к Базу. – Ах, душа моя, зачем тебе новые тряпки? Ты мне и в этих нравишься. А ещё больше – совсем без них. – Понятно, – процедил я. – У тебя нет денег. Рэм? – Я дам карточку, не вопрос, но… Впрочем, что мы теряем? Нас всё равно будут считать извращенцами, так хоть не скупыми… – Не веришь. На что спорим, что я изменю ситуацию? В лучшую сторону, конечно. Я даже подниму ваш статус, – сказал я. – Ты споришь? – удивился Баз. – Серьёзно? – Надо же осваивать и эту область человеческого общения. Так что? Спорим на желание? Если я изменю ситуацию – вы выполните по одному моему желанию. – А если проиграешь? – спросил Базиль. – Этого не будет. Но если ситуация ухудшится или останется такой как сейчас – я выполню по одному вашему. – О, – оживился Баз, – идёт! – «Человеческому», значит, общению… – Рэмигус сверлил меня задумчивым взглядом. – Хорошо. Спорим. Пусть будет так. И что же ты захочешь, если выиграешь, Итон, можно узнать? – Информацию. Кое-что, что можно узнать только по каналам инквизиции, и только Главе Фракции. – Информацию, – скривился Базиль. – А что захочу я, когда ты проиграешь, я тебе потом скажу, на ушко. – Кто бы сомневался… – я поднялся с его колен, преодолев попытку меня удержать, и достал из кармана пластмассовый флакончик. – А пока что – будь добр, прими капсулу. – А что это? – спросил Рэм. – Индивидуально сбалансированный комплекс гормональных препаратов, витаминов и микроэлементов. – Гормональный? – приподнял брови Рэм. – Да-а, – отозвался Базиль, непроизвольно сжав руки в кулак. – А ты думал – я от природы такой сексуальный гигант?.. Ладно, давай уже свою отраву, чтоб её... Он закинул капсулу в рот, запил глотком холодного кофе и быстро, не прощаясь, ушел. – Извини, – сказал я Рэму. – Это надо пить каждые полторы недели, и в Комплексе перепады настроения База не так заметны. Если бы он не повздорил с Отцом… Стресс усугубил дисбаланс. Извини. – Ты говорил, что он потерял семью, в виде Отца? И о неблагоприятном будущем для нашего вида… И… – Рэм коснулся пальцем кожи у себя над губой, глядя мне в глаза, – эта царапина… – Да. Это всё связано. И на счёт этого, – я прикрыл едва заметный бледно-розовый шрам ладонью, – нам надо будет поговорить. Я… зайду к тебе вечером. Если смогу. Или ты к нам. А пока… Мы с Базом останемся сегодня в гостинице. Тем более, что мне надо изучить местные каталоги одежды… *** В восемь вечера Рэмигус, как и обещал, зашёл к нам в номер. Мы с Базилем сидели в комнате-гостинной на диване. Баз одной рукой лениво переключал пультом каналы на широком плазменном телевизоре, а другой поглаживал мои ступни у себя на коленях. Я же пристроив подушку под спину, копался в ноутбуке, просматривая информацию о стилях одежды и том, что из нужного для моих целей можно приобрести в этом городе. На Базиле была светлая трикотажная водолазка и пижамные брюки, я был в обычной чёрной футболке и накинутом на ноги пледе. Рэм постучал и после громкого «Войдите!» Базиля, прошел в комнату. – Присаживайся, – махнул Баз пультом в сторону кресла. – Что там ваш бухгалтер и хакер? Завтра в РепроЦентр или ещё нет? – М-м-м… – Рэмигус поднял взгляд от руки База, поглаживающей мою щиколотку. – Что ты сказал? Нет. Думаю, завтра ещё будет свободный день. Магазины, шоппинг, раз Ит хочет одежду купить, и прочие местные достопримечательности… – Хм, – Базиль снова переключил канал, заставив едва слышный шелест толпы на экране смениться столь же тихими завываниями музыкального шоу. – А что тут есть примечательного кроме магазинов и РепроЦентра? – М-м-м… Тут есть одна из региональных Академий, штуки три ресторана, несколько стриптиз-баров, или то, что за них выдают, и довольно крупный парк развлечений. По местным нормам, конечно, но там даже колесо обозрения имеется. Как вам? – Зашибись, – отозвался Баз и тихую, но визгливую музыку в телевизоре сменило едва слышное бормотание двух мужчин в серых костюмах, несущих какую-то чушь об ухудшающейся экологии. Базиль некоторое время смотрел на них с непередаваемым отвращением и переключил канал на нечто подводное, где по голубому фону мелькали пузырьки воздуха и многочисленные рыбки. Разговор не клеился. Я закрыл ноутбук. Рэм снова смотрел на руку Базиля, а тот, заметив это, вдруг зло усмехнулся и повёл по моей ноге вверх, почти до колена, задирая плед. Я тут же брыкнул ногой – и Баз откинулся на спинку дивана, выронив пульт и схватившись за челюсть. – М-м-м… Я вспомнил… – Рэмигус вскочил с кресла и поспешно попятился к двери. – Короче, мне тут срочно надо… И сбежал. – Ну, конечно! – Базиль наконец отпихнул мою ногу и пошевелил челюстью влево-вправо. – Слушай, зачем было так бить?! – А зачем ты его дразнил? – спросил я. – А почему он?!. Сказки он тут рассказывает! Срочные дела придумывает! – О чём ты? Кстати, я не понял, почему он сбежал? – Ит, ты что, правда не понял? Да он хочет тебя до того, что зубы сводит! Базиль полюбовался на зависшего меня и продолжил, сбавит тон: – Ты что, реально не замечал? – Думаю, ты ошибаешься, – я откинул плед и, дотянувшись до своих штанов из чёрной формы мусорщика, влез в них и накинул поверх футболки гостиничный банный халат. – Итон, пожалуйста, не ходи к нему! – Базиль поймал меня за руку. – Или я пойду вместе с тобой! – Не надо – вместе. У тебя уже был шанс прилично себя вести. Я больше не верю, что ты на это способен. Но, поскольку Базиль и не думал выпускать мою руку, я постоял, потом заправил ему прядь волос и склонился, касаясь уха губами: – Ты ошибаешься. Или опять думаешь, что я машина, которую можно без спроса угнать? Нет? Обещаю, что я только поговорю и вернусь. И ещё – обещаю не подходить к нему ближе, чем на метр. Ты мне веришь? *** В номере Рэма было накурено, а сам он стоял у окна и смотрел на улицу. Когда я вошёл, он не обернулся, только чуть повернул голову, разглядывая меня в отражении ярко освещённой комнаты на чёрном стекле. За окном огней почти не было: то ли номер Рэма выходил на задворки, то ли этот город был совсем мал. – Господин Рэмигус? Он не ответил, только выпустил вниз густую струю сигаретного дыма. – Я прошу прощения за поведение Базиля. Хотя и не вполне понимаю, чем он вам досадил. – Не понимаешь? – Рэм снова затянулся сигаретой и выпустил дым. – И что, даже Баз не сказал? Слабо верится, что он удержался от комментариев. – Ну, – я шагнул от двери ближе к собеседнику, – на самом деле он кое-то сказал, но я списываю это на его паранойю. Рэм хмыкнул и обернулся, присев на подоконник. Теперь мы смотрели друг другу в лицо. Ещё через две затяжки сигарета Рэма закончилась, он затушил её о стоящую рядом пепельницу и сложил на груди руки. Закрытый жест, как подсказывала мне «программа психолога» и собственные наблюдения. Что-то его смущало. При таком положении тела разговор вряд ли будет продуктивным. – Так почему ты ушёл? – тихо спросил я. – А сам-то? Почему ты заехал Базилю в челюсть? – Мне показалось, что… Что тебе неприятно видеть как он ко мне прикасается. Вот и вчера ты тоже ушёл не поговорив. Я понимаю, наверное, это тяжело видеть тем, кто предпочитает женщин. Прости. Наверняка мы оба кажемся тебе отвратительными… – Нет, – Рэм нахмурился, а его пальцы скомкали тёмную ткань пиджака, – не в этом дело… Он опустил взгляд вниз и немного в сторону, выдавая, что мозг обрабатывает информацию, связанную с прошлым. – Дело в том, что… – Рэмигус распрямился и махнул рукой, разрывая замок, будто решившись. – Ты знаешь, что я родом из маленького бразильского городка, со всех сторон окружённого сельвой? Чёртова глушь… У нас ничего не было кроме одной школы, одного бара, пустого здания мэрии у главной площади, и заброшенного костёла, там же. До ближайшего города с РепроЦентром надо было ехать около недели, на грузовике. Я подошёл ближе, и Рэм поднял взгляд. – Определённую роль в упадке таких небольших поселений играли члены нарко- и рабовладельческих картелей, которым противостояли только силы местной милиции. В нашем городе милиции было человек пять. Однажды… – взгляд Рэма застыл, но он продолжил говорить дальше. – Однажды, когда я с другом возвращался из школы, одна такая банда, проезжая сквозь город, захватила нас и повезла в лес. Мой друг, у него были проблемы с лишним весом и, к тому же, косоглазие. В общем, меня сочли более ценным товаром, а с ним развлекались, не жалея. Я видел подробности. Утром эту банду накрыл спецотряд инквизиции, вызванный милицией из нашего города, впрочем, моему другу это уже не помогло – он умер раньше. Я домой тоже не вернулся – упросил ребят остаться с ними и так попал в учебку при академии инквизиции. – Ясно, – сказал я. Рэмигус вытащил пачку сигарет и скомкал её в кулаке, убедившись, что она пустая. – Так что – дело не в вас, Ит. У меня просто нездоровая реакция, когда я вижу, что трогают кого-то столь же молодо выглядящего как ты. Тем более, ты никогда не выказывал горячего одобрения таким действиям. И неоднократно просил База не делать так на людях. Рэм посмотрел на скомканную пачку в своих руках, поискал глазами и аккуратно пристроил её в пепельницу на подоконнике, но и после этого не поднял на меня взгляд. – Понятно, – сказал я. – Думаю, надо прояснить пару моментов. Во-первых, даже если я не выказываю горячего одобрения, никакого насилия в наших с Базом отношениях нет. Да это и невозможно, учитывая некоторые особенности моего тела. Рэмигус посмотрел на меня и приподнял брови. – Во-вторых, моя внешность обманчива. Я старше, чем выгляжу. – Мартин сказал – двадцать восемь?.. Но… Когда я впервые столкнулся с Базилем и едва не подрался с ним в коридоре, Базу было пятнадцать, значит тебе тогда было?.. – Семнадцать. – Допустим, – продолжил размышлять Рэм. – Допустим, так и было. Ты тогда выглядел на семнадцать. Как и сейчас. Оставим пока, как это возможно – не измениться за десяток лет ни на йоту, но… Базиль говорил, что когда ему было пять, ты с Отцом приходил в их группу клон-братьев и, подозреваю, выглядел точно так же. Рассуждая логически и предполагая, что ты сказал о своём возрасте правду, тогда тебе должно было быть… семь лет? Это уже никакими модификациями не объяснить. Итон? – Ты всегда был умным, – невесело усмехнулся я. – Думаю, пришла пора выдать эту «страшную тайну», тем более, что дальше проблема с моей внешностью будет только усугубляться и всё равно придётся что-то придумывать. Полагаю, у тебя есть и другие вопросы? Давай, посмотрим, не смогу ли я ответить на них все разом. – Ладно, – с сомнением протянул Рэм и взъерошил себе волосы, зачесав пятернёй назад и остро взглянув на меня. – Из недавнего: способность к терморегуляции. Оговорочка о споре и необходимости для тебя осваивать эту область «человеческого» общения. Из давнего: твои вопросы и неосведомлённость о некоторых физических аспектах секса, хотя, как можно было чего-то не знать, работая с клон-донорами? С луны свалиться? Я кивнул, поощряя вопросы. – У тебя повышенная скорость. И сила. Чёрт, та игра в волейбол мне до сих пор иногда снится! И тот стол, что ты отодвинул, один, во время переворота. Я потом специально его пробовал сам подвинуть… – Верно. Дальше? – Дальше, – нахмурился Рэм, – идёт ещё одна оговорочка о том, что Базиль потерял надежду о благополучном будущем для «своего вида». Ты сказал: «своего вида»! Не «нашего», блять, а «своего»! Что ты имел в виду, а? Отдельный вид – для Базиля? Или для себя? Кто из вас двоих не того вида, что прочее человечество? – На самом деле – мы оба. Базиль – клон-сын человека с редкой мутацией, ты же знаешь, а я… Впрочем, может быть есть ещё вопросы? – Царапина, – сказал Рэм, глядя на меня, – она слишком быстро зажила. К тому же… – Ты вспомнил, у кого видел такую же. Можешь не отвечать, я вижу, что вспомнил. – И что? – насупился Рэм. – Что такого, чёрт тебя побери, с этими царапинами? – Точно такая была у Ванды Ставински, верно? Той самой, о которой мы говорили на последнем совещании. – А при чём здесь… Какая связь… – Рэм, скажи, этого генетика из нелегальной лаборатории звали не Фрейзер О-Нил? – Откуда… Я же не называл его имя! – Так я и знал. Он работал у нас в Комплексе в отделе генетики, двадцать лет назад, я проверил списки сотрудников. Однажды он уволился и улетел вместе с Вандой, которой удалось настоять на личной беседе с Отцом, рассказать ему свою теорию по оптимизации человеческого генотипа и вывезти полученный от Отца образец его спермы. Уезжала она именно с такой царапиной на лице. – Как… – прохрипел Рэм. – Со слов Отца это был честный обмен. А, ты спрашиваешь, как можно быть столь легкомысленным, чтобы позволить попасть генетическому материалу такой ценности в руки неподконтрольного тебе генетика? На этот вопрос у меня ответа нет, люди меня часто ставят в тупик отсутствием логики и осторожности. – Итон, – Рэмигус смотрел на меня так, что я невольно прикрыл шрам от царапины на лице рукой, но он спросил другое, – кто ты, чёрт бы тебя побрал, а? Что я мог на это ответить? Один из основных вопросов, мучающих человека на всём протяжении его существования, и я тоже не знал, как однозначно ответить на него. – Что, – нахмурившись сказал Рэм, – правда настолько ужасна, что ты не можешь сказать? Мы же друзья! Чего ты боишься? – Не столько «не могу», сколько «не знаю, как». И, пожалуй, боюсь. Того, что ты перестанешь считать меня другом. – Ну, ёшкин кот! – всплеснул он руками. – Ты инопланетянин? Хочешь захватить Землю? – Нет. Земля для меня такая же родина, как и для тебя. – Успокоил… Ты из параллельной реальности? Древние цивилизации? Мистическая хрень? Попал к нам из будущего? – Нет, – я подумал и добавил, – и на другие вопросы: нет, нет, нет. – Ну? Так какого чёрта, Ит? И что ты хотел узнать через каналы инквизиции? Вот мы и подошли к самому главному, подумал я. Момент истины. – Я хотел узнать… Двадцать восемь лет назад, двадцать пятого марта, генерал Дэнис Эриксон, бывший на тот момент главой Инквизиции, улетел из Комплекса в сопровождении такого же существа, как я. Выглядело оно, со слов Отца, как красивая девушка с чёрными волосами. Помоги мне найти её! Столкнувшись с реалиями жизни вне Комплекса, у меня появились основания тревожиться за неё. За неё и за ещё девять таких как мы. Я… отдал бы всё что угодно за сведения о них… – Остальные, как я понимаю, тоже девушки? – спросил Рэм, наклонив голову и странно поглядывая на меня. – Учёные таки сделали новый вид? Размножитесь и вытесните нас нахер? – А? – Рэмигус почему-то вдруг сильно напомнил мне Базиля во время приступов ревности, такой же прищур в глазах. – Размножимся? Нет! Мы все стерильны, клянусь! – Да? Ну ладно, допустим, я верю… Слушай, Ит, да не комкай ты бедный халат, не то я подумаю, что ты собрался за помощь в поисках натурой расплачиваться! – Натурой? – я запахнул халат и отступил на шажок. – Ещё один вопрос, – поднял глаза к потолку Рэм, – почему ты понимаешь шутки, метафоры и шаблонные выражения так буквально? Кстати, что ты там начал говорить о строении своего тела? – Не будем об этом. – Не будем, так не будем, – легко согласился Рэм. – Похоже, что Базиль говорил правду, называя тебя андроги… Погоди-ка… Взгляд Рэма остановился, а потом обшарил меня сверху до низу. – Ты говоришь, десять? Таких как ты, но выглядящих как девушки? С такими же свойствами? Я медленно кивнул, затаив дыхание. – Я… читал о таком. Как-то я нашёл на столе своего шефа старый научно-популярный журнал до-катастрофной эпохи. На развороте была бумажная закладка и статья, очёркнутая красным. Там обсуждались плюсы и минусы внедрения в экипаж исследовательской миссии на Марс десятка андроидов. Вернее, гиноидов, поскольку все они были сделаны в виде женщин… Я закрыл глаза. – Итон? Ты же не андрогин, верно? Ты… андроид? – Это что-то меняет? – вздохнул я и посмотрел на него. – Меняет? – он отшатнулся к окну. – Да уж, меняет! Я что, блять, полюбил холодильник?! – Я не робот! Я биокибернетический… Что? Что ты сказал? – Вот почему Баз говорил о некрофилии… Фетишист чёртов… Кукольник… – Я живой! Слышишь? И разумный! – Да, конечно… Я полюбил разумный холодильник. Это меняет дело! – Рэм! – Итон, уйди, а? Мне надо привыкнуть… к этой мысли. – Я не холодильник… – Ит, прошу тебя, уйди. – Рэм… Что-то рвалось у меня внутри, когда я смотрел на него, сердце, которого у меня не было? Тогда что там могло болеть? Душа, которой не существует? Почему он меня прогоняет? Я взялся за дверную ручку и, помедлив, обернулся: – В одном ты не прав. Я не холодильник. Я – боевой вертолёт.