Friends can break your heart too.

Финн курил уже третью подряд сигарету, мысленно проклиная тот день, когда он решил связаться с Алексис Брендон. Но зол был не на неё что взять с дурочки, а на себя. Зол так сильно, что хотелось хорошенько заехать самому себе по лицу. Он бы сейчас с удовольствием с кем-нибудь подрался, но в такой поздний час улица давно пустовала. Алексис сидела в его машине, зло всхлипывая, после того, как Вулфард, не стесняясь в выражениях, объяснил ей, как она его достала и куда ей следует отправиться. на хуй Она верила: у Финна ничего не было с Шарлотт в той комнате. Но мысль о том, что он зачем-то сидел там со спящей девушкой, приводила Брендон в бешенство. Она многое могла вытерпеть, ради своей любви к Вулфарду, но иногда он вёл себя совсем по-скотски, ни в грош не ставя её чувства. Алекс хотела бы выскочить из машины и прокричать, что между ними всё кончено, показать этому говнюку средний палец и уйти обратно на вечеринку, пить и танцевать, как будто никакого Финна Вулфарда никогда не было в её жизни. Хотела бы. Но не могла. Он держал её слишком сильно, абсолютно не прилагая никаких усилий для этого. Даже наоборот, отпихивая, словно надоедливую собачонку ногой. При этой мысли, Алекс снова всхлипнула от жалости к себе, но тут же взяла себя в руки, выпрямила спину и поглядела в зеркало заднего вида на, прислонившегося спиной к багажнику машины, парня. выйти и поговорить с ним? Алекс никогда за словом в карман не лезла, но понимала, что в словесной перепалке никак не сможет противостоять Вулфарду, и это её пугало. чем он ёе так зацепил? Почему она робеет перед ним, словно он намного старше и умнее её, словно он другой — не такой, как все остальные парни, постоянно кружившие около. Он и был другой. Слишком непростой, слишком красивый, слишком горячий. В нём всё было слишком. особенно мудацкое поведение Брендон собралась с духом и распахнула дверцу машины. — Финн? — не решилась назвать его уменьшительным именем, язык не повернулся, да и не стоило сейчас бесить его ещё больше. Парень не ответил, прикуривая уже четвёртую сигарету. Зажигалка щёлкала на всю ночную улицу, и звук этот казался Алекс слишком тоскливым. — Финн, — снова начала девушка, выйдя, наконец, из машины и приближаясь к парню, — прости меня. Я погорячилась. Ну ты же знаешь, какая я у тебя ревнивая. сучка Тот снова ничего не ответил, длинно выдохнув дым и глядя на светящийся в темноте кончик сигареты. Ресницы слегка дрожали, когда он щурил глаза от едкого запаха табака. — Финн, ну ответь хоть что-нибудь! — ей стало по-настоящему паршиво. Молчавший Вулфард пугал куда больше, чем орущий и швыряющий вещи, в припадке ярости. — Что я должен тебе сказать? — с расстановкой произнёс парень, повернувшись к девушке. — Мы расстаёмся? — с замиранием сердца спросила Брендон. — Нет, — Финн выбросил окурок в сторону, отвернувшись от девушки. И та облегчённо вздохнула. Но её продолжало пугать то, каким безэмоциональным вдруг сделался Вулфард. — Тогда поедем к тебе? — заискивающе вышло, слишком она перед ним прогибается. Финн снова глянул на Алекс, и вдруг притиснул её к себе, обхватив руками лицо девушки и жадно целуя в губы, размазывая красную помаду, чуть ли не кусая. Брендон оторопела, но тут же включилась в поцелуй, позволяя ему забираться руками под топик, оставлять на шее — почти чёрные в темноте — засосы, задирать её юбку и разворачивать спиной. Вулфард наклонил Брендон над багажником машины, та еле успела схватиться руками за гладкую поверхность, и резко вошёл в неё, двигаясь так, словно хотел вытрахать из себя всю боль и воспоминания, которые день за днём душили его с тех пор, как он остался без Шарлотт. Алекс слегка постанывала шепча его имя, но Финну было плевать. Он продолжал грубо вдалбливаться в неё, совершенно не заботясь о том, испытывает ли его подружка какое-либо удовольствие, прерывисто вздыхая и облизывая пересыхающие губы. — О, Финн, да. Он представлял, что это могла бы быть Шарлотта Уильямс, скромница Лотта, бесстыдно отдававшая бы ему по любому его требованию, хоть в коридоре школы, хоть в машине, хоть на кровати в его комнате. Она бы так же выстанывала его имя и задыхалась от желания, так же бы подавалась ему навстречу, полностью принимая его член и чуть морщась от приятной боли. Он бы трахал её, пока она не попросила пощады, проникал языком в её податливый горячий рот, стискивал пальцами нежную гладкую кожу, оставляя красные следы, насаживал на себя, раз за разом чувствуя, как она содрогается от его прикосновений. да. вот так. ещё. да! Финн кончил, навалившись на Алексис и жарко дыша ей в шею, с трудом удержавшись, чтобы не произнести имя, которое готово было сорваться с языка, Лотта затем выпрямился, освобождая девушку, и Брендон услышала звук застёгиваемой ширинки. Алексис почувствовала себя использованной отвратительно опустошённой. — Поехали! — сказал Вулфард, одёрнув её юбку и направляясь к двери со стороны водителя.

***

Шарлотта сидела в полнейшем ахуе шоке, слушая голос Джека Грейзера, доносящийся будто издалека, и ощущая как болит кожа под волосами, в том месте, где в неё вцепились пальцы Алексис. Ей было настолько обидно, что она даже не могла плакать, а просто тяжело дышала, приоткрыв рот, ощущая как Джек накидывает плед на её плечи и суёт в руки стакан с какой-то тёмной жидкостью. — Выпей, полегче станет, — тихо говорит парень. Лотта не понимает, с чего Джек вдруг так возится с ней. Он же терпеть её не может. как и она его И даже то, что сейчас она у него в гостях, не объяснит такого повышенного внимания к скромной персоне Шарлотты Уильямс. может быть, Финн его попросил? Но Лотта тут же отгоняет от себя эту нелепую мысль. Она смотрит на Джека и видит его словно впервые: тёмные почти как у Финна глаза сейчас лишены того наигранного весёлого выражения, которое обычно так бесило девушку. Грейзер глядит сочувственно, но без снисходительной жалости. Как смотрят на, пережившего какой-то неприятный момент, друга. Джек сидит на полу у её ног, постукивая по подбородку сложенными в замок пальцами, словно размышляя о чём-то. Лотта отпивает из стакана, и алкоголь обжигает язык, тут же сменяясь приятным теплом, которое будто начинает растекаться по всему телу, постепенно добираясь до головы, приглушая тупую боль и успокаивая мысли. — Получше? — спрашивает Грейзер и Шарлотт молча кивает. — Почему она так? — задаёт вопрос, не ожидая услышать ответ, но Джек произносит. — Она очень сильно его любит. Нехорошей, больной любовью. Такая любовь сносит крышу. Лотта внимательно слушает, удивляясь, что Грейзер оказывается способен на такие романтические рассуждения. И второй вопрос против воли слетает с её языка: — А он её? Джек ничего не отвечает, и внутри у Шарлотт всё обливается противным холодом, пальцы немеют. Грейзер замечает оцепенение девушки и серьёзно произносит: — Не думаю.

***

Джек закрыл дверь за последним гостем и устало прислонился к стене, оглядывая последствия вечеринки. Куча пустых стаканчиков, на полу рассыпаны чипсы, из-под дивана торчит чей-то розовый лифчик, а на самом диване восседает, кем-то притащенный сюда с улицы, пластиковый вампир. Грейзер думает, что надо бы позвонить домработнице Марте, чтобы она утром пришла пораньше и убрала весь этот срач до приезда родителей. Но звонить уже слишком поздно, и он уныло плетётся на кухню, по пути отпивая из бутылки. Достаёт большой чёрный пакет и начинает сбрасывать в него всё, что попадается под руку. Среди коробок из-под пиццы, стаканов и полупустых бутылок он неожиданно видит чей-то забытый телефон. И тут же понимает, что это телефон Финна Вулфарда, потому что дурацкую наклейку на задней панели с изображениями Крутых Бобров из одноименного мультфильма, Джек не может не узнать. Он ухмыляется про себя, думая, какой всё-таки удивительный этот Финн, вроде бы уже вкусивший все прелести взрослой жизни, но иногда отчаянно впадающий в детство. Его мысли прерывает звонок в дверь. Грейзер идёт открывать, и видит на пороге хозяина телефона. Финн выглядит не самым лучшим образом — укладка растрепалась, на лице остались следы красной помады Алексис и руки слегка подрагивают. — Я кажется, оставил здесь мобильник, — говорит Финн, почему-то не поднимая глаз на Джека, пиная носком ботинка крыльцо. — Да, я нашёл его и уже разослал фото своего члена всем твоим контактам, — по инерции шутит Грейзер, отступая и пропуская Вулфарда в дом. Финн проходит всё так же с опущенной головой и оглядывает холл, потом переводит взгляд на Джека с мусорным пакетом в руке: — У вас разве нет домработницы? — Есть, — отвечает Грейзер, попутно скидывая в мешок стаканчики, расставленные на подлокотниках кресла, — но она приходит утром, а мне противно видеть этот бардак. Твой телефон на кухне, кстати. Финн смотрит в сторону кухни, но за телефоном не идёт, а сгребает в кучу коробки из-под пиццы, разбросанные у дивана, и запихивает их в пакет с мусором, встретив удивленный, но радостный взгляд друга. Вдвоём дело пошло быстрее, и через пару часов дом вновь принял свой прежний вид, разве что не мешало бы ещё пропылесосить, но это Джек уже решил оставить на долю домработницы. Друзья развалились на разных концах дивана, Грейзер щёлкал кнопками пульта, пытаясь найти что-то стоящее в ночном эфире, а Финн вертел в пальцах телефон, иногда так сильно вздыхая, что Джек, отвлекаясь от поиска, поглядывал на друга, ожидая каких-то слов. Но Вулфард молчал. Наконец, Джеку надоели эти загадки, он подсел поближе к Финну и задал самый простой вопрос из всех возможных: — Ты её любишь? Не стал уточнять кого. И дураку понятно, что речь идёт не о Брендон. Финн выдержал паузу, перестав крутить телефон, и опять закрасневшись что это он такой стеснительный? — Не знаю. То есть да, наверное... Да. Люблю. вот и всё, Джек, вот и всё Грейзер понял: его друг, не стеснявшийся в красках описывать как и в каких позах он провёл ночь с девушкой, мучительно страдал, когда приходилось говорить о настоящих чувствах. Вот почему он заливался румянцем всякий раз, когда Джек спрашивал его о Шарлотт. И поэтому поверил: правда любит. Любит и терзается от того, что слишком гордый, чтобы попытаться вернуть, от того, что Алексис рядом и послать её не может, и терпеть её присутствие уже тошно. Как всё непросто у этого Финна Вулфарда. И Джек тут ничем ему не поможет, он сам-то сейчас сидит, словно ему под дых ударили, разом выпустив из лёгких весь воздух. И если у Финна есть все шансы наладить отношения с Уильямс; то ему — Джеку — уже ничего не сделать, остаётся только снова нацепить на себя маску бабника и сквернослова и подбадривать страдающего друга. меня бы кто подбодрил — Поезжай к ней! — вдруг говорит Грейзер, вставая с дивана, — только смой с лица помаду другой девушки. Почему-то он не может произнести имя Алексис. Словно боится, что этим вызовет её дух, который заразит Джека такой же больной любовью к Финну. К Финну, такому сонному, раздавленному, с растрёпанными волосами и нервными движениями, что хочется обнять его и долго-долго гладить по голове, говоря что всё будет хорошо. Вулфард смотрит, словно соображая, потом до него доходит смысл слов, сказанных Грейзером, и он тоже встаёт с дивана, проводя рукавом по лицу. Джек выходит с ним на крыльцо, и закуривает, думая о том, что Шарлотта Уильямс, наплакавшись, сейчас сладко спит в своей кровати и не представляет даже, какое счастье ждёт её через несколько минут. Счастье по имени Финн Вулфард, который сейчас выхватывает у Грейзера сигарету, спешно делает пару затяжек и возвращает её другу, убегая к машине. Махнув рукой на прощанье, Джек подносит ко рту сигарету, фильтр которой ещё хранит следы губ его друга.