Зона комфорта

Рассвет Гарри встречал в лаборатории. Снейп растолкал его рано, был хмур и неразговорчив. Но Гарри, сам того не желая, тут же довел его до гораздо большей степени раздражения. Все еще во власти сна, плохо воспринимая окружающую действительность, он поднялся, развел руки в стороны, потягиваясь, и понял две вещи. Во-первых, у него утренний стояк, да такой, словно организм компенсировал предыдущие два дня покоя, пока Гарри маялся со спиной. Во-вторых, Снейп на это пялился. Стоял в своей ночной рубашке босиком на полу, без всяких признаков возбуждения, кстати, и смотрел на оттопыренные штаны. Посмотреть было на что — Гарри не жаловался ни на размер, ни на силу утренних реакций. Обычно дело заканчивалось или сексом с Полем, или дрочкой в душе или в кровати. Сейчас дело закончилось тем, что Снейп швырнул в Гарри халат: — Прикройтесь! — Отвернулся и сам принялся переодеваться. Повернулся спиной и Гарри. Стараясь удобнее разместить в трусах как назло не желавший опадать член, он думал, что к очевидным проблемам теперь обязательно добавятся неочевидные, но не менее неловкие. Теперь каждое утро придется вот так прикрываться халатом, придется провести целый месяц без секса. Не то чтобы такого никогда не было — было, особенно раньше, когда Гарри только начал понимать, что к девушкам его не тянет, а парней, похоже, не тянет к нему. Но раньше можно было спокойно отбросить одеяло, стянуть пониже штаны и задрать пижамную куртку, закрыть глаза и представлять что угодно. Никто не мешал гладить себя, сжимать и отпускать яйца, двигать рукой быстрее и медленнее и кончать, представляя себе какого-нибудь парня, обязательно худого и стройного: Гарри такие нравились до умопомрачения. «Какие-то они у тебя все скелетообразные», — сказала ему однажды Гермиона, увидев третьего по счету тощего бойфренда. И Поль был такой. И Снейп такой. Хотя причем тут Снейп? Ну да, худой — вот и все достоинство. И глаза, такие черные, что даже не по себе. Но к худобе и глазам прилагались возраст, какие-то странные реакции на раздетых людей, кошмарный характер и отсутствие утренней эрекции. Последнее Гарри приписал ему уже с каким-то мстительным удовольствием и сам же устыдился этого — до чего вы докатились, аврор Поттер, меряться этим со Снейпом, Мерлин мой. — Вы готовы или все копаетесь? — не поворачиваясь, спросил Снейп. — Готов, — ответил Гарри и посетил со Снейпом все места, которые положено посещать утром: туалет, ванную комнату, кухню, в которой только выпили чай с каким-то древним каменным печеньем. После завтрака пришло время спуститься в подвал, в лабораторию. — А за продуктами когда? — уточнил Гарри, который за четыре дня жизни впроголодь уже не мог думать ни о чем другом — хотелось нормальной еды в достаточном количестве. — В лавку сходим позже, она еще закрыта. Как раз успею сварить основу — потом ей нужно будет настаиваться три дня, — ответил Снейп, зажигая свечи. Как он и говорил, электричества тут не было. Гарри осмотрелся — лаборатория, даром что домашняя, выглядела внушительно. Вдоль двух стен стояли столы с котлами на треногах, у третьей — застекленные шкафы для ингредиентов, на четвертой висела полка с книгами и тетрадями. Удивительное дело — здесь, несмотря на рабочую обстановку, находиться было уютнее и приятнее, чем в самом доме. Похоже, единственное, что любил и уважал Снейп, была работа, и он обставил лабораторию, если можно так сказать, с душой. От мягкого теплого света снова стало клонить в сон. Диван бы сюда или стул на худой конец, но, как Снейп и обещал, сидеть тут было не на чем. Снейп выбрал подходящий котел средних размеров, призвал из шкафов нужные банки и колбы с неизвестными жидкостями, а с полки — толстую тетрадь в черном переплете и принялся за работу. Отмерял, переливал, отсчитывал и, кажется, полностью ушел в себя. Через двадцать минут заскучавший Гарри вспомнил о своих прямых обязанностях, попросил у Снейпа пергамент с пером и облокотился на стол: — Итак, мистер Снейп. Я тоже считаю, что начинать надо с ваших помощников. Говорите, я буду записывать. Имена, характеристики, личные впечатления. Все, что вспомните. Для начала — сколько их и кто они? — Пятеро, — не отрываясь от работы, ответил Снейп, — две девушки, три молодых человека. Трое выпускники Хогвартса, двое — Шармбатона. — Подозреваете ли вы кого-то конкретного? — Конечно, мистер Поттер, я подозреваю всех. — Неужели все они давали вам повод так думать? Или во всем виновата ваша исключительная паранойя? Снейп отсчитал пипеткой семь капель чего-то очень похожего на кровь и повернулся к Гарри: — Вы никудышный аврор, мистер Поттер, потому что слишком расслаблены и не думаете об опасности. А вы должны о ней думать каждую минуту. Вы несобранны, мечтаете о чем угодно, идете куда попало и срываете работу. Я вынужден нянчиться с вами — поверьте, мне было чем заняться и без этого. — Вы повторяетесь, мистер Снейп. Я это уже слышал и признал свою вину. А чем бы вы занимались, если всего этого не случилось? Какие-то новые разработки, зелья? — Вы мне сейчас напоминаете незабвенную мисс Скитер. Да, новые разработки и зелья. Зелье для укрепления памяти, например. Маги живут долго, а память, бывает, подводит. Обидно, знаете ли, прожить чуть ли не половину жизни, не помня другую половину. — Знаете, иногда забыть — это благо, — вспоминая свою несчастную любовь, ответил Гарри. — Нет! Никогда ничего не надо забывать. Нужно помнить, Поттер. Даже самое плохое и неприятное — это все не зря, это уникальный, лично ваш жизненный опыт. И нужно делать из него такие же уникальные, только свои собственные выводы и не повторять ошибок. — Снейп говорил страстно, жестикулировал свободной рукой, и в свете свечей смотреть на него было даже приятно. — И писать мемуары. Снейп закатил глаза, покачал головой и снова отвернулся к котлу. Через пять минут коротких вопросов и ответов перед Гарри лежал листок бумаги со столбиком имен и фамилий: 1. Джоан Роббинг 2. Саманта Уильямс 3. Стивен Бернс 4. Питер Лэйн 5. Оливер Максвелл — Что скажете про Джоан, сэр? — Стажер, на испытательном сроке. Она была не на своем месте, Поттер. Вот писать книжки — это ее, может, что-то путное получится. Я бы сам ее уволил после стажировки. — Она могла подменить чешую? — Если только по невнимательности. Хотя… она считает, что я несправедлив и слишком строг, высказывала мне претензии на днях. Плакала, — Снейп поморщился. — Хм… месть строгому начальнику? Ну-ну… версия слабовата, конечно, — полностью окунувшись в привычную работу, бормотал Гарри, рисуя закорючки на пергаменте и почесывая нос. — А что вторая девушка, Саманта? — Умная, расторопная. Меня всем устраивает. Устраивала. — Что такое? — Две недели тому назад я заметил, что она стала нервной и рассеянной. Рассыпала очень редкие аманиты. Такие грибы, их трудно достать. Два раза отпрашивалась с работы. Я не отпустил. — Н-да. Может быть, у нее была уважительная причина? — А причем здесь я, мистер Поттер? Если ты явился на работу — изволь работать. Все личное нужно оставлять за дверью моей лаборатории. Давайте перейдем к другому столу, мне нужно нарезать вон те клубни. Гарри, не отрываясь от пергамента, сделал три шага и наткнулся на соседний стол: — А что скажете о молодых людях? — Все перспективные и целеустремленные. — Странное поведение? — Питер. — Что, и он две недели вел себя подозрительно? — Чрезвычайно. Выпытывал, выспрашивал, просил мои записи по новым разработкам. Вел себя очень навязчиво. — Сговор с Самантой?.. — Гарри жирно подчеркнул обе строчки. — А остальные двое? — Про них ничего особенного сказать не могу. Оливер устроился в лабораторию по протекции, не знаю чьей, но это и не важно: работает хорошо, умен. Само собой, проверить нужно всех. — Да-да-да… — задумался Гарри. — Значит так. С Джоан поговорим в последнюю очередь. Она в Мунго и никуда оттуда не денется. Адреса остальных я узнаю. Нужно будет поднять личные дела. Нам придется посетить архив аврората, мистер Снейп. — Как скажете, но в свободное от зелья время, иначе вся работа псу под хвост,— ответил Снейп, растирая пестиком в ступке белый порошок. — И самое главное на данный момент — купить, наконец, продукты. На улице Снейп старался держаться от Гарри как можно дальше и от этого всю дорогу покашливал и потирал горло, но упорно не приближался ни на дюйм. Гарри его понимал и даже был благодарен за это — если бы Снейп не сделал этого, так поступил бы сам Гарри и потом вернулся домой с посиневшей и распухшей рукой. Беда в том, что эта жертва оказалась напрасной: обычно двое, если они не влюблены и не нуждаются в помощи друг друга, все-таки держат большую дистанцию. И пусть магглы их не видели — вдвоем они создали на редкость мощные отводящие внимание чары — но ведьма и сквиб, которых они встретили на пути в лавку, проводили их удивленными взглядами. Снейп от такого внимания все больше мрачнел и даже пытался отвернуться, что, конечно, было невозможно. — У вас здесь много волшебников, — постарался отвлечь его Гарри, — странно, район-то маггловский. — Приехали в последние пару лет. Откуда и почему — не знаю, я с ними не общаюсь. — Вы говорили, что редко тут бываете. Вы живете где-то в другом месте? Вы предупредили кого-нибудь, что вы здесь? У меня-то только Кричер, и он знает, что я у вас, — постарался поддержать дружелюбный разговор Гарри, огибая вслед за Снейпом грязную лужу — весна уже вовсю чувствовалась. И потом, Снейпу лучше пока об этом не говорить, но тот, с кем он жил, тоже входил в список подозреваемых. Записывать его на пергамент Гарри посчитал лишним, учитывая вспыльчивость Снейпа. — Какая забота! Еще только ее мне от вас не хватало. Помолчите лучше. И мы уже пришли. Лавочник оказался человеком болтливым и жизнерадостным. Он вел себя так, что даже Гарри захотелось наложить на него Силенцио и Ступефай одновременно. Какой невероятной силой воли сдерживался Снейп, Гарри даже не представлял. Сначала усатый высоченный мужчина кинулся пожимать им руки — Гарри заметил, что Снейп брезгливо отряхнул ладони и спрятал руки в карманы. Затем лавочник завел беседу, которую ни Гарри, ни Снейп поддерживать не собирались. Он громко и многословно обсуждал погоду, выросшие цены, курс галлеона к фунту, бесконечно уточнял список продуктов, клялся, что все понял, и его сын будет доставлять покупки через день. Снейп выслушивал все это кривясь, смотрел в окно и заметно нервничал. Купив нужное, они отправились в обратную дорогу. — Желаю вам счастья! — крикнул лавочник им в спину через стеклянную зачарованную дверь. От неожиданности Гарри чуть не выронил из рук коробку с совиным кормом. — Он подумал, что мы пара, — раздраженно отбрасывая волосы с лица, сказал Снейп. Гарри вдруг подумал, что ведь он все время такой: взвинченный, беспокойный, нервный. Когда находишься постоянно рядом, это чувствовалось остро, и, честно сказать, постоянный негатив стал Гарри порядком утомлять. — Не страшно, ну ошибся человек, — сделал попытку успокоить Снейпа Гарри, продолжая левитировать перед собой пакеты с продуктами. — Я тоже сначала, признаться, думал, что вы встречаетесь с Джоан. Он переждал фырканье и продолжил: — Но сейчас думаю, что вряд ли вы встречаетесь с женщинами, — Снейп остановился. — И не похоже, что встречаетесь с мужчинами, — Снейп снова сделал шаг. — Я редко ошибаюсь, но с вами вообще ничего не понятно. Скажите все-таки, с кем вы живете сейчас, от кого вам пришлось съехать, чтобы поселиться со мной здесь? Про Поля вы знаете, — Гарри ловко, как ему показалось, вернулся к разговору, который они вели, когда вышли из дома. — Вы как репей, Поттер. Будете пробовать так и эдак, пока не добьетесь своего? — Конечно, я же аврор, без этого никак. — Ни с кем я не живу и ни от кого не уезжал. Я один. — Где же вы жили все это время? — В лаборатории. Не было смысла менять одни котлы на другие — и там и там я работаю. Что вы так медленно тащитесь? Чары скоро спадут, хотите, чтобы все магглы любовались, как мы ходим тут почти в обнимку? — нашел как сорвать свое раздражение Снейп. Значит, один — ну что же, подозреваемых стало меньше. Всю оставшуюся дорогу Гарри прикидывал, как это: жить одной работой, не выходить из лаборатории и большую часть времени общаться только с лаборантами. По всему выходило, что жизнь у Снейпа как была так себе во время войны, так и осталась довольно паршивой и после нее. Ведь если бы он был ей доволен, вряд ли бы оставался настолько мерзким типом. Обед был роскошен. Гарри мог поклясться, что так вкусно картошку, отбивные и салат не готовил никто, даже Кричер в его лучшие годы. Ну, возможно, еще сказывалось четырехдневное голодание. Они кружили по кухне так же, как утром — по лаборатории. Гарри крутился от стола к плите, открывал и закрывал шкафчики и даже напевал под нос, предвкушая нормальный обед, а Снейп, уткнувшись в ту самую лабораторную тетрадь, делал пару шагов в нужную сторону. Большего маленькая кухня не позволяла. Ел Снейп мало и как будто неохотно. Не то чтобы Гарри мечтал накормить тощего Снейпа, но в глубине души досадовал, что он не хочет оценить его кулинарные способности. Зачем ему оценка Снейпа, оставалось неясным. — Вы мало едите, — все-таки сказал он, когда Снейп отодвинул полупустую тарелку. — Я ем столько, сколько необходимо. Излишки вредны. — Ну, это смотря какие излишки. Есть весьма приятные и полезные. — Почти все они бессмысленны. — Вы не правы. А как же встречи с друзьями, прогулки, хобби, отношения? — Гарри охватил спортивный интерес: сможет ли он вытащить Снейпа из его раковины? Жить на работе, интересоваться только работой не может ни один человек. Должна же быть какая-то слабость. — Без всего этого можно обойтись. — А книги? Художественная литература? Не то чтобы я много читал… Но, бывает, и мне нравится. —Зачем нужна художественная, если полно научной? — Снейп забарабанил пальцами по столу. — Хобби? — Пустая трата времени. — Секс? — Тоже. Поттер! Что вы себе позволяете!— вскинулся Снейп и хлопнул рукой. — Простите, сэр, — посмеиваясь про себя, ответил Гарри, — у меня привычка вести допросы. Но вы могли не отвечать. Ах да — Веритасерум. В отместку за этот разговор, Снейп сообщил, что намерен провести весь вечер в лаборатории. Гарри прикинул, что зубрить трансфигурацию в лаборатории при свечах даже приятнее, чем в полузаброшенных комнатах, и не стал возражать. Он успел только перехватить несчастную голодную сову Снейпа, насыпать ей корма и привязать к лапке записку в аврорат с просьбой выписать им пропуск на завтра в архив личных дел сотрудников. Снейп варил что-то сразу в трех котлах, стремительно перемещаясь от одного к другому и низко склоняясь над ними. Он нюхал плотный пар одного зелья, разгонял ладонью спиральный пар другого, хмурился на серебристые искры над третьим котлом. Гарри, который захватил с собой учебник трансфигурации, успел только открыть его на теме «Соотношение масс трансфигурируемых объектов» и замер, залюбовавшись его работой. Кажется, теперь Гарри понимал, за что Снейп ее так любит. Она дарила ему радость, Снейп был увлечен, и сейчас стало понятно, что он не кривил душой, когда говорил, что работа — это его жизнь. Снейп звякнул черпаком о котел, Гарри вздрогнул и оторвался от созерцания. Ему было чем заняться: через месяц экзамен в аврорате по чарам и трансфигурации, — и опозориться перед всеми ему бы не хотелось. На «превосходно» Гарри не рассчитывал, но уровень «выше ожидаемого» был ему вполне по зубам. Взяв лист пергамента, он трансфигурировал из него приличный крепкий стул, сел, поерзал, убедился в его устойчивости. Вернул пергаменту исходный вид, оторвал половину и снова превратил его в стул, сел. Сиденье под весом слегка прогнулось, стул покачнулся: массы пергамента уже явно не хватало. Со следующим взмахом палочки уже четверть листа превратилась в невысокую устойчивую табуретку — стул не получился. Напоследок из небольшого клочка Гарри трансфигурировал скамеечку, осторожно присел, чтобы проверить качество работы. Ножки скамейки подогнулись, и аврор Поттер плюхнулся на пол. — Понятно, — пробормотал он, поднимаясь и потирая пятую точку, — теперь надо вывести формулу. — Смотреть на вас — одно удовольствие, — усмехнулся Снейп, который уже некоторое время бросал на Гарри быстрые взгляды, а Гарри упорно старался их игнорировать. — На вас тоже, сэр, — решил быть искренним Гарри, тем более Снейп заслужил. — Вы очень здорово все это делаете. — Выражать свои мысли яснее Гарри не мог — комплимент Снейпу оказался делом трудным. Снейп, похоже, удивился. — Я хотел сказать — как вы двигаетесь, движения рук, — Гарри окончательно смутился. — Ладно, забудьте, — и уткнулся в учебник, проклиная свой длинный язык. Комплимент Снейпу — о чем он думал! Снова наступила тишина, прерываемая шуршанием мантии Снейпа и позвякиванием черпака. Формула массы никак не давалась Гарри, он уже исчеркал половину листа, когда неожиданно услышал: — Три тысячи семьсот пятнадцать. — Простите, что? — заморгал Гарри. — Соотношение, которое вы ищете. Это максимальное значение, при котором трансфигурация возможна. Последний обрывок пергамента был на пределе этого значения, та неудачная скамейка была тяжелее его примерно во столько раз. Скамейка получилась, сидеть на ней было нельзя. Будь та бумажка еще меньше, скамейка бы даже не появилась, а вот небольшая разделочная дощечка — вполне. — Э-э… спасибо, сэр. Снейп молча кивнул и продолжил работу. А Гарри стоял рядом, облокотившись на стол, и, даже не записав нужное число, обалдело думал. Снейп помог. Подсказал и объяснил! Помог с заданием. А Гарри сделал ему комплимент. Наверное, они оба надышались испарениями от трех котлов. Иного объяснения не было. Вечером перед сном оба снова топтались в ванной. — Ваша спина уже в порядке. Могли бы обойтись очищающим, — Снейп казался взвинченным и, против всякой логики, плотнее запахивал мантию. — Не могу, к вечеру сильно болит, — оправдывался, раздеваясь, Гарри. Зайдя в душ и отрегулировав воду, Гарри покосился на Снейпа — нет, в этот раз он не смотрел. Оперся о косяк, вжался в руку лбом и застыл. Наверняка просчитывает составы каких-нибудь зелий. И тут Гарри вспомнил то, о чем давно следовало поговорить. — Мистер Снейп, — начал Гарри, намыливая плечи, — уже конец февраля. — Я помню. — Сквозь зубы выдавил Снейп и, судя по раздражению в голосе, Гарри понял, что выбрал неудачный момент для просьбы, но отступать было поздно. — У Рона скоро день рождения. У Рона Уизли. Помните такого? — Гарри тер грудь и живот. — Да, помню. Ближе к делу. — Я понимаю что звучит странно, но, может быть, мы с вами могли бы пойти к нему вместе? — Исключено! — Да, я так и думал, — привычным движением Гарри расставил ноги и начал намыливать пах. От скользких поглаживаний стало приятно. Вот так, стоит остаться без секса на две недели — и от мыльной руки встает даже в присутствии Снейпа. — Ну хотя бы купить подарок вы со мной можете? Я бы отправил его совой… — Да вы обнаглели с такими просьбами, Поттер, — Снейп открыл глаза и повернулся к Гарри, собираясь высказать все, что он думает по поводу Уизли, подарков и праздников, и застыл. От неожиданности замер и Гарри. Одна рука так и осталась между ног, а другая сжимала полувозбужденный член. — Что вы делаете? — Снейпа, кажется, затрясло от возмущения. — Я моюсь! Нечего поворачиваться, — от смущения и неожиданности рявкнул Гарри и резко отвернулся к стене. Снейп так же резко отвернулся к противоположной, и домываться и вытираться Гарри пришлось в атмосфере гнетущего молчания. Что такого особенного произошло, Гарри так и не понял. Ну увидел. Он что, члена никогда не видел? Он семь лет провел в Хогвартсе, где были общие душевые, но почему так трясется и нервничает — непонятно. Переодеваясь в пижаму, Гарри вспомнил утреннюю заминку в спальне и вечернее недоразумение. «У нас появляются ритуалы», — усмехнулся он про себя.