Зона комфорта

Утром Гарри проснулся первым. Его разбудил (или разбудила, Гарри так и не определился с полом совы) Зефельд. Сова стукнула раз клювом в стекло и, не дожидаясь ответа, снова улетела. В серых сумерках Гарри осмотрелся — Снейп спал на спине, одна рука лежала поверх одеяла, другую он закинул за голову. Кажется, спал крепко, и это было отлично, потому что Гарри собирался сделать кое-что, по меркам Снейпа, совершенно непростительное. Он осторожно отвернулся от Снейпа, сунул руку в штаны и обхватил ладонью твердый член. Гарри бы потерпел, — он все-таки не раб своих желаний, — будь это на два-три дня, если бы знал, что скоро окажется дома в одиночестве. Но жить в тесном соседстве с чужим человеком предстояло еще долго и приходилось как-то выкручиваться. Еще раз украдкой оглянувшись и почувствовав себя слегка извращенцем, он начал медленно двигать рукой, стараясь шевелиться как можно меньше и делать все как можно незаметнее. О да, вот чего не хватало в последние пару дней — сбросить напряжение. Проведя сухой ладонью по головке, Гарри поморщился: это было неприятно. Подумав секунду, он нагнулся, пошарил под кроватью и выудил оттуда забытую банку мази. Зачерпнул пальцем густую массу и размазал по члену. Вот теперь точно извращенец — дрочить в одной кровати со Снейпом и с лекарством для спины в качестве смазки. Но молодому здоровому организму было все равно, как именно это происходило. Он получал удовольствие и посылал правильные сигналы в мозг. Замелькали привычные картинки, которые появлялись всегда в таких случаях. Стройные тела, крепкие задницы, стройные ноги. На каком-то смутно знакомом образе с черными глазами Гарри молча кончил себе в ладонь, перевел дыхание и осторожно оглянулся. Последние несколько секунд, забывшись, он совершал довольно резкие движения, но все обошлось, Снейп все так же спал. Медленно достав палочку из-под подушки Гарри произнес очищающее. Полежал, не шевелясь и наслаждаясь приятными ощущениями, и незаметно снова уснул. Так удачно начавшееся утро продолжилось тоже неплохо. Мирно сделав утренние дела и позавтракав, они все-таки впустили сову в кухню. Гарри угостил ее куском ветчины и отвязал записку, которая оказалась разрешением на посещение архива личных дел. Собирались недолго: только спустились в лабораторию, где Снейп помешал основу антидота, насыпал горсть сушеных листьев в котел, над которым пар завивался в спирали, неодобрительно посмотрел на серебристые искры в другом и молча прошел мимо третьего. Потолкавшись в тесной прихожей, они вышли на крыльцо, аппарировали к воротам аврората и вошли внутрь. Вернуться в знакомую обстановку было здорово. Постоянное движение, суета, оклики знакомых, стайки служебных записок над головой будоражили кровь, хотелось идти быстрее, что-то делать, общаться, пожимать руки знакомым. В оживленном вестибюле здания были и свои опасности. Высокий мужчина, на ходу листавший папку, врезался плечом в Гарри и оттолкнул его от Снейпа на непозволительные полфута. Гарри прослушал извинения, пытаясь удержать лицо и не согнуться пополам от боли при таком количестве свидетелей. Снейп помог, как смог, — быстро сделал шаг к Гарри, схватил его за рукав мантии и отволок к стене: — Дышите глубже, Поттер, и не ловите больше ворон. — Нам лучше подняться по боковой лестнице, сэр, там меньше народа. Но и на безлюдной обычно лестнице встречались знакомые. Сначала хорошенькая болтливая секретарша мистера Ховарда с щебетанием кинулась к Гарри. Она, как обычно, хотела рассказать последние новости за пропущенные дни, но, поняв, что вечно хмурый и странный начальник лаборатории мистер Снейп и не думает уходить, смутилась и махнула рукой: — Поговорим потом, Гарри, — она бросила еще один недоуменный взгляд на Снейпа и побежала дальше. На несколько пролетов выше стоял Диггерс и торопливо курил, высунувшись в окно. Услышав шаги, он щелчком отправил окурок вниз, а обернувшись, нахально прищурился: — Что, Поттер, нашел себе новую задницу? — но разглядев, что рядом с Гарри стоит сам начальник лаборатории, осекся. — Мистер Снейп здравствуйте, я вас не узнал, простите. — В здании аврората курить запрещено. Вы нарушаете устав и технику безопасности. — Расслабленный Диггерс встал по стойке смирно. — Я доложу вашему начальнику, пусть разберется, что вам выписать: штраф или взыскание. «Десять баллов с Гриффиндора», — всплыло в памяти с оттенком ностальгии. — Диггерс непримиримый гомофоб, — Гарри решил, что надо объяснить поведение коллеги. — Когда я начал встречаться с Полем, он этого уже не вынес, и мы никак не могли сработаться. Но после того как все узнали о Круцио на допросе, его перевели в другой отдел, и сейчас мы почти не пересекаемся. Снейп молча кивнул и остановился перед кабинетом архивариуса. Выдержав с десяток вопросов от въедливого старикашки с живым цепким взглядом и сияющей лысиной, которую тот не стесняясь промокал краем висящей на спинке стула мантии, они получили на руки пергамент с печатью и прошли прямо до конца коридора. Приложив к зачарованной двери разрешение, Гарри уже направился в секцию А, где хранились дела рядовых сотрудников, как вдруг в глубине стеллажей послышался шум, шорох одежды, что-то упало и звякнуло, девичий голос ойкнул, и в проход, одергивая мантию и поправляя прическу, выскочила Гермиона. Все трое от неожиданности остолбенели. Первой пришла в себя Гермиона: — Гарри? Мистер Снейп? — неестественно высоким голосом начала она. — Что вы здесь делаете? Снейп очнулся вторым, смерил Гермиону выразительным насмешливым взглядом и принялся рассматривать корешки папок, выставленных в ближайшем стеллаже. Гарри никак не мог поверить своим глазам: вот так живешь, веришь в отношения, в любовь, думаешь, что если двое решили жить вместе, а тем более вступили в брак, то это серьезно. И если у кого-то и начинается разлад, то ведь это у кого-то. А потом изменяет Поль, следом лучшая подруга обжимается с кем-то в архиве… — Ты что, Гермиона? — спросил он шепотом, отчасти потому, что голос не слушался, отчасти потому, что хотел, чтобы Снейп услышал как можно меньше. — Ты что творишь?! У тебя же есть муж. — Ну да… муж… — она откашлялась, — а ты здесь зачем? — Я здесь работаю! — повысил голос Гарри. — А я здесь по делу — запрос из министерства! — Запро-о-ос! И как зовут твой запрос? — Да как ты смеешь меня подозревать! Я здесь с… Генри! Выйди, пожалуйста. Из-за угла шагнул высокий сутулый парень, смущенно поправил очки и поздоровался. Действительно, муж. Гарри редко его видел: они встречались на свадьбе и дважды в год, на дни рождения Генри и Гермионы. Однако ошибки быть не могло, это точно был он. — Ну, мы пойдем,— заторопилась Гермиона, подталкивая супруга к двери, потом обернулась, сделала страшные глаза и прошептала: — Я тебе потом все объясню. До свидания, мистер Снейп! — Дурдом! — сказал как отрезал Снейп. — Ну, мы займемся, наконец, делом? — Почему сразу дурдом? — по привычке вступился за подругу Гарри, подходя к полкам с папками и сверяясь со списком. — Разнообразие необходимо. — Что, обязательно на рабочем месте? — Снейп встал с другой стороны стеллажа и тоже принялся перебирать папки. — Запросто, — покривил душой Гарри. — Это такое же место, как и другие. Вот в вашей лаборатории тоже можно. — Только через мой труп. В моей лаборатории никогда ничего не будет кроме работы, Поттер! — Снейп злобно выдернул одну из папок и сунул ее в руки Гарри. Через полтора часа поисков они вышли из архива пыльные, но снабженные информацией обо всех работниках лаборатории аврората. Домашние адреса, предыдущие места работы, семейное положение, имена ближайших родственников, колдографии — на руках были все нужные данные, и оставалось только действовать. Действовать Гарри предполагал просто и быстро: убедить начальника выписать разрешение на Веритасерум, вызвать всех разом в аврорат и через полчаса закрыть это совсем нехитрое дело. Но все складывалось хуже, чем хотелось. Ховард разрешения не дал. Услышав просьбу, он несильно стукнул кулаком по столу, поднялся из кресла и заявил, что счет Веритасеруму уже идет даже не на фиалы, а на унции: последние запасы того зелья, которое варили раньше, подходят к концу. Сыворотку, горькую и отвратительную, которую нужно глотать, берегут как зеницу ока и применяют только к государственным преступникам, убийцам и «выходцам из Азкабана». И на простенькое дело, где следует только профессионально поговорить с пятерыми подозреваемыми, никто не даст ни капли. Веритасерум Снейпа взорвался, новые ингредиенты заказаны, но их нужно ждать и ждать долго. Поэтому: — Шагом марш, аврор Поттер, действуйте. Всего хорошего, мистер Снейп. За обедом пришлось поспорить о новых методах ведения расследования. Снейп настаивал на том, чтобы вызывать подозреваемых в аврорат и допрашивать их там. Гарри возражал, что о вызовах думал только в связи с Веритасерумом, но раз это невозможно, то никакой больше казенщины не будет. Гораздо проще понять с кем имеешь дело, осмотреться и составить мнение о человеке тогда, когда видишь его в «естественной среде обитания». Тогда на руку играет все: где человек живет, чем живет, как принимает гостей, о чем разговаривает помимо основной темы. Снейп кривился и отвечал, что ему только не хватало оббивать пороги подчиненных. Это подорвет его авторитет, и вообще, не хватало еще пить чай в гостях. Гарри был уверен, что мистеру Снейпу, а соответственно, и ему, чаю никто ни за что не предложит. Гарри оказался убедительнее и настойчивее, и поэтому спустя час они очутились в одном из районов Лондона, Барнете. * * * Первым Гарри решил проверить Питера Лэйна. Понимая, что несправедлив, он считал его самым подозрительным из всех только за то, что парень являлся тезкой труса и предателя Петтигрю. Гарри постучал в дверь добротного двухэтажного дома, где, по сведениям из личного дела, Питер жил с матерью и младшим братом. Дверь открыл сам Питер, Гарри узнал его по колдографии. — Мистер Снейп? — парень удивился так, что забыл пригласить их войти, — Что-то случилось? Ну, кроме того взрыва. Здравствуйте… э-э… мистер Поттер? — он настороженно оглядел Гарри. — Аврор Поттер, — представился Гарри, — мы здесь по делу о происшествии в лаборатории, хотели бы поговорить с вами об этом. Можно? — Да-да, конечно, — засуетился Питер, пропустил их обоих внутрь, провел в гостиную и указал на кресла. — Если вы не против, мы сядем на диване. Это заняло некоторое время — пришлось потоптаться на месте и прикинуть расстояние: садиться слишком близко не хотелось, а отодвинуться подальше не было возможности. Снейп закинул ногу на ногу и сложил руки на груди, Гарри наоборот, вспомнив все психологические тренинги, подался вперед и развел ладони: — Итак, Питер, давайте побеседуем. Питер плюхнулся в одно из кресел, вытер лоб рукой и сжал ладони в кулаки. Из-за полноты и невысокого роста он еще сильнее напоминал Петтигрю — оттого неприязнь Гарри к нему только возрастала, а поведение Лэйна казалось все более подозрительным. — Как давно вы работаете в лаборатории аврората? — Три с половиной года. — Три года и четыре месяца, если точнее, — подал голос молчавший до этого Снейп. Глаза Питера быстро перебегали с одного на другого, словно он не знал, кого бояться больше. — Хорошо. Не волнуйтесь, это просто беседа, — постарался успокоить парня Гарри, — вы учились в Хогвартсе? — Да, сэр. — Как получилось, что вы стали работать в этой лаборатории? — Я получил приглашение от миссис Маршалл. Она была главой лаборатории до мистера Снейпа, и принимала у нашего курса ЖАБА по зельям. Комиссии понравилась моя работа — сыворотка против морщин. Ее назвали перспективной разработкой, и меня позвали на стажировку. После я остался работать дальше. — В голосе Питера послышалась гордость, он даже перестал сутулиться и сел прямо. — Миссис Маршалл, говорите? Она была строгим начальником? — В меру. Мистер Снейп намного строже, — Питер неуверенно улыбнулся Снейпу, но тот не отреагировал. Гарри чувствовал, как ему сейчас мешает Снейп. Вести с ним рядом беседу по душам в стиле доброго полицейского никак не удавалось. Задавать вопросы: «С кем вам нравилось работать больше?», «А что вы скажете о мистере Снейпе?» — при нем самом было бесполезно, а ответ Питера мог бы помочь в расследовании. Приходилось выкручиваться: — Как вам работается вместе с мистером Снейпом? Этот, как казалось Гарри, довольно щекотливый вопрос, вдруг вызвал прилив энтузиазма у Питера: — Потрясающе! Для меня это очень много значит, поверьте. Вы не представляете, какие идеи рождаются у него в голове и как блестяще он их воплощает. Работать рядом с ним, даже просто наблюдать, это бесподобно. Чего стоит один усовершенствованный Веритасерум! А зелье для укрепления памяти, а зелье увеличения потенции! Что мистер Снейп, что-то не так? О, простите, я не должен был об этом говорить, вы ведь еще не закончили с ними. — Где вы были в тот день, когда случился взрыв? — Дома. Я работал двое суток назад и собирался на работу через день. Таков график. — Кто может подтвердить ваше присутствие? — Моя мать. Мы оба никуда не выходили. Ей нездоровилось, а я весь день провел в лаборатории… — У вас есть лаборатория? — Ну, небольшая, — смутился Питер, — непрофессиональная. Но для простых зелий и опытов хватает. — Покажите вашу лабораторию, мистер Лэйн, — подал голос Снейп. Все трое встали, вышли из гостиной в холл, оттуда, миновав коридор, зашли в небольшую пустую комнату. Если у Снейпа под лабораторию был отведен весь подвал, то у Питера — всего лишь комнатушка с одним столом, парой котлов и старым шкафом без створок. Снейп осмотрелся, внимательно проглядел все ингредиенты в шкафу и корешки книг, лежащих стопкой в углу, на стуле, и, кажется, остался доволен. Он удовлетворенно кивнул и повернулся к Питеру: — Превосходно. Ваше рвение похвально. Питер покраснел от удовольствия, смущенно пригладил волосы, одернул джемпер и спрятал руки в карманы брюк. — Что-то еще, аврор Поттер? — Да-да, — Гарри казалось, что он упустил что-то важное. Питер совсем не вел себя подозрительно, как утверждал Снейп, но, казалось, от Гарри ускользает важная деталь. — Последний вопрос. Вы часто применяете чешую взвывчатой саламандры в своих экспериментах? — Что вы! Это редкий и опасный ингредиент, его просто так не достанешь. — Я имел в виду — в лаборатории аврората. Питер запнулся: — Мистер Снейп иногда заказывает, но нам запрещено ее брать. Вопросы кончились, пора было уходить, чтобы дома в тишине все обдумать, сопоставить и найти слабые места в рассказе Питера. Уже у самой двери, не зная как еще задержаться в этом доме, Гарри повернулся к Питеру. Лицо Лэйна снова сделалось испуганным, руки он продолжал держать в карманах. — Можно мне стакан воды, пожалуйста. Снейп нетерпеливо фыркнул. Питер кивнул и скрылся за дверью справа, там звякнуло стекло, и через несколько секунд он вышел и протянул стакан Гарри. — Пожалуйста. Через прозрачный стакан и воду отчетливо были видны светло-серые подушечки трех пальцев. * * * — Вы видели?! Видели?! — кричал Гарри, стоя посреди гостиной. — Серые! Почему серые, а не черные? — Следы исчезают. У него светло-серые пальцы, значит, он трогал чешую на три-четыре дня раньше меня. — Покажите. В нетерпении Гарри схватил ладонь Снейпа и провел рукой, разжимая ему пальцы. Ладонь была горячая, подушечки подрагивающих пальцев и впрямь оказались серыми. Насмотреться на них Снейп не дал — выдернул руку и потер одну о другую, словно смывая прикосновение: — Никогда меня больше не трогайте, Поттер, я вам не давал разрешения. Мне это неприятно. Разбираться со странностями Снейпа было некогда. Хотелось бегать по комнате, разговаривать с самим собой, ерошить волосы и даже грызть костяшки пальцев. В общем, с головой уйти в работу, выдвигать и тут же опровергать версии, и, главное, чтобы никто не мешал. Но Снейп сбивал с толку, вдохновение уходило, и Гарри чувствовал, что если еще пять минут потопчется в центре гостиной, то состояние азарта, когда рождаются самые невероятные и правильные идеи, рассеется полностью. — Может, сядем? — предложил Гарри, имея в виду диван. Если Снейп перестанет смотреть и снова углубится в свою тетрадь, думать будет легче. Но у Снейпа появилась идея намного лучше. Позже Гарри думал, что только благодаря ей они не прокляли друг друга, не успев дождаться, пока будет готов антидот. Из старого колченогого стула, стоящего в углу гостиной, Снейп транфигурировал второе кресло и левитировал его к камину, так что между новым креслом и старым осталось не менее семи футов. — Но как, сэр?.. — изумился Гарри. — Сядьте и вытяните ноги. И это сработало! Они сидели лицом к лицу, каждый уткнувшись в свое, — Снейп в книгу, Гарри в пергамент со списком — справа потрескивал камин, слева стоял шаткий столик, заваленный книгами и папками с личными делами. И если смотреть не прямо, а на огонь, или в пергамент, или на бардак на столе, или на полинявший вытертый ковер, легко можно представить, что никакого Снейпа нет. Словно Гарри дома, у своего камина, и скоро Кричер позовет его ужинать. Только сейчас, отодвинувшись от Снейпа чуть дальше, Гарри понял, как он все-таки устал от постоянного вторжения в личное пространство. Как хотелось все эти дни остаться в вакууме и не пускать никого — ни друзей, ни домовика, ни сов. Как никогда захотелось полной изоляции. И если даже общительный и в меру компанейский Гарри почувствовал настолько неодолимое желание, то каково Снейпу с его постоянным добровольным одиночеством? Гарри искоса взглянул в кресло напротив. Снейп сидел, положив книгу на колени, смотрел в зашторенное темное окно и полностью ушел в себя — он выглядел расслабленным и умиротворенным. По крайней мере, это был максимально спокойный вариант Снейпа из виденных Гарри за последние несколько дней. Вероятно, он тоже сейчас внутренне переживал и смаковал свою относительную свободу. Скорее даже ее видимость, но сейчас это было важно им обоим, и нарушать хрупкую иллюзию разговорами не стоило. Заставив себя вернуться к работе, Гарри обдумал сегодняшнюю беседу с Питером, вспомнил, как Снейп характеризовал других лаборантов, полистал их биографии и наметил следующую жертву: завтра они посетят Саманту Уильямс. Раз, по словам Снейпа, и Питер, и Саманта вели себя последние две недели подозрительно, то они вполне могли быть сообщниками. — Почему вы не боитесь, что кто-нибудь скроется из города или даже из страны? — голос Снейпа вернул задумавшегося Гарри обратно в кресло у камина. — На них всех наложены следящие чары до конца расследования, и они об этом знают. По городу перемещаться можно, за его пределы — нельзя. Снейп удовлетворился этим объяснением, кивнул, и они сидели в своих креслах до самого ужина. Гарри вытягивал то одну, то другую ногу, но это неудобство было сущей мелочью по сравнению с тем, что между ними сейчас были все семь, а то и восемь футов пространства. Снейп же замер, откинувшись в кресле, и прикрыл глаза. Было похоже, что он задремал. Не рискнув тревожить его разговорами, да и не испытывая такого желания, Гарри погрузился в чтение учебника по чарам. Перед сном Гарри вспомнил, что должен объяснение Рону, почему он не сможет прийти на день рождения. А Гермиона должна объяснение ему самому — о происшествии в архиве. Поэтому сейчас он сидел перед камином на полу, а Снейп устроился позади него в кресле, закинув ногу на ногу, и носком туфли почти касался его спины, отчего Гарри чувствовал себя, словно собака рядом с хозяином. Сперва Гарри связался с Гермионой. Как только она появилась в камине, Гарри услышал голоса, шум, и чья-то детская голова сунулась в камин, но быстро исчезла. — Что у вас там такое? — Гости, — мученически закатив глаза, ответила Гермиона, — родственники Генри из Дерби. Живут уже неделю, а портключ у них только на второе марта. — Можешь не продолжать, — хохотнул Гарри, — теперь я все понял насчет архива. Гермиона смущенно хихикнула. Потом подняла глаза выше и, рассмотрев того, кто сидел у Гарри за спиной, спросила одними губами: — Расскажешь? Не забывая, что Снейп всего в паре дюймов от него и все слышит, Гарри сдержанно, в нескольких предложениях, описал подруге ситуацию. Потом слово в слово повторил историю для Рона, начав ее с извинений за день рождения, который придется пропустить. — Да-да, я понимаю, конечно, — забормотал Рон, перебегая взглядом от Гарри к Снейпу и обратно. В это время сырые дрова в камине затрещали и стрельнули снопом искр за каминную решетку. — Эй, не удивляйся так сильно, друг, прожжешь ковер. Рон усмехнулся и ответил, что будет ждать. И как только Гарри станет свободен, он обязательно явится, и они закатят такую вечеринку, каких еще не бывало. Вспоминая вчерашнюю неловкость в ванной, Гарри обошелся очищающим. Сразу же засаднило, защипало, и Гарри пришлось с шипением и руганью снимать пижамную куртку и обрабатывать спину. «Какое универсальное лекарство — от спины и от недотраха», — он вспомнил, что именно смазывал сегодня утром, и стало смешно. Снейп сидел, подложив под спину подушку. Он накрылся до пояса одеялом и читал очередную книгу с латинским названием на обложке. Спать не хотелось, лежать на спине было невозможно, а учебник Гарри прихватить из гостиной не догадался. Да и не очень-то хотелось читать его снова. Повернувшись к Снейпу лицом, Гарри попытался вновь обдумать детали дела, но быстро отказался от этой затеи: надумано за день было столько, что мозг отказывался работать в этом направлении. Тогда Гарри начал рассматривать сидящего перед ним профессора. Если бы это был не Снейп, и если бы этот не-Снейп всегда вел себя как сегодня: без крика, без ругани, вполне приемлемо, — то, чисто теоретически, такой мужчина вполне бы мог ему понравиться. В нем было все, что привлекало Гарри. Высокий, худой, темноглазый — на это Гарри всегда обращал внимание в первую очередь. Кто бы мог подумать, что Снейп так вписывается в его предпочтения. А еще очень увлеченный своим делом: как он работает со своими котлами — словно танцует возле них. Зря Гарри раньше не обращал внимания на наличие ума у партнеров — связался с Полем, да и до этого было не то чтобы очень здорово. Гарри засмотрелся на руки, на пальцы, которые поглаживали и трогали страницы книги. Очень чуткие пальцы, им бы трогать и гладить мужское тело, а не пыльную старую книгу. Книге все равно, а вот ему самому, может, понравилось бы. Совсем потеряв связь с реальностью, Гарри представил, как эти руки круговыми движениями втирают мазь в его многострадальную спину, опускаются ниже, мнут и хватают его за задницу… — Поттер, что вы так смотрите на меня? Вам плохо? Наваждение рассеялось, очарование момента пропало. Это был всего лишь профессор Снейп, желчный, нервный, странный. Удивительно, какие чудовищные фантазии рождает эта вынужденная близость. Наверное, Манящие чары, наложенные на сыворотку, тоже виноваты. Точнее, только они и виноваты. — Мне хорошо, — буркнул Гарри и почувствовал, что ему и правда хорошо. Несколько резких движений руки — и он кончил бы прямо на простыни. Нужно успокоиться, а завтра утром, если Снейп не растолкает его ни свет ни заря, повторить утренний сеанс. Банка с мазью под кроватью, Снейп спит крепко — почему бы не сделать себе приятно?